Жанне не спалось. Вопреки усталости и всем попыткам расслабиться, Гарсиа продолжала крутиться с боку на бок. Девушка и рада была бы списать это на переутомление, но в темноте и одиночестве собственной спальни приходилось быть честной перед самой собой. Уснуть ей не давал рой мыслей, непрестанно гудевший в голове. И мысли эти были далеко не целомудренные. Сегодняшние откровения взбудоражили ее, и девушка никак не могла успокоить свое природное любопытство. Не имея возможности удовлетворить свой интерес, она вынуждена была строить теории и задавать вопросы, которые оставались без ответа.
Жанна размышляла о рейфовском либидо. Думать об этом было более неловко, чем о либидо человеческом. Наверно, потому что рейфы были естественными врагами людей, и думать об их сексуальной жизни было как-то… не положено. Но Жанна ничего не могла с собой поделать. Потому она старалась думать об этом отстраненно, как биолог. Судя по словам Тодда, он не имел половых контактов с Королевой уже очень много лет. Десятки, а может быть и сотни. Если так подумать, то на Улье достаточно много фертильных самцов, а в размножении участвуют всего несколько. Что же делают остальные со своим сексуальным желанием? Подавляют его, занимаются самоудовлетворением или может быть у них распространены однополые пары? А может для них это просто инстинкт, и без стимула от Королевы никакого желания они не испытывают? Во всяком случае, справляются они, судя по всему, без посторонней помощи. Жанна не встречала нигде упоминаний о надругательстве рейфов над человеческими женщинами. Или мужчинами, раз уж на то пошло. Да и никто не слышал, чтобы рейфы захаживали в бордели. Конечно, оставались еще последователи – люди, служившие рейфам по доброй воле. О них девушке почти ничего не было известно. Потому списывать вариант межвидовых сексуальных отношений со счетов она не стала.
Фантазия не осталась в стороне и подкинула Жанне пару картинок содержания 18+, от чего девушка со стоном спрятала покрасневшее лицо в подушку. Это натолкнуло ее на мысли о том, сколько же она сама уже не занималась сексом. Если не считать ежегодные посещения Дня Мертвых, о которых она все равно ничего не помнила, то выходило, что последний раз был больше двух лет назад. Да и то, этот пятиминутный перепихон, оставивший после себя только неловкость и легкое отвращение к себе, даже стыдно было сексом называть. Постоянный же партнер отвалился больше пяти лет назад, когда Жанну совсем не добровольно забрали в зону 51. Уж не это ли вынужденное воздержание навеяло ей похабные мысли о рейфах?
Жанна в очередной раз со вздохом перевернулась на другой бок и попыталась очистить голову. Но воображение не сдавалось и одну за другой подсовывало ей картинки, в которых было слишком много обнаженных тел с оливковой кожей и… анатомических подробностей. Поняв, что от этих мыслей внизу стало как-то подозрительно влажно, Жанна подскочила на кровати как ошпаренная. Ей вдруг стало страшно, душно, противно и липко. Еще не хватало сексуальных фантазий о рейфах. Откинув одеяло, Жанна одним движением спрыгнула на пол и буквально втолкала себя в душ. Выкрутив холодный кран до упора, она простояла под ледяными струями пока все ощущения не отступили куда-то далеко, а зубы не начали отбивать чечетку. Вода отрезвила ее, а мысли о рейфах сменились мыслями о теплой кровати. Закутавшись в одеяло как в кокон, Жанна почти мгновенно отключилась.
Утро, которое началось для Жанны заполдень, встретило девушку пустотой. Она машинально собиралась, натягивая форму привычными движениями. Приведя себя в надлежащий вид, Жанна неспешно направилась завтракать. И только доковыривая салат поняла, что забыла надеть наушник и узнать у инфоцентра сегодняшние новости, особые распоряжения, а также не хочет ли ее кто-то видеть. С обеспокоенным видом она пошарила по карманам и почувствовала облегчение, когда наушник все же оказался в одном из них. Сводка ничего интересного ей не поведала, но ровный голос оператора заполнил пустоту в ее мыслях и заставил наконец-таки шестерни в голове вращаться.
Воспоминания о вчерашних постыдных размышлениях неприятно кольнули. Жанна усилием воли подавила в себе желание оглядеться и убедиться, что никто тут не понял, о чем она думает. Можно было попробовать убедить себя, что ею двигал лишь научный интерес, но лгать себе Жанна не любила и не могла. Хотя, в сущности, кому какое дело, что там доктор Гарсиа представляет в своей спальне? Это же не значит, что рейфы, а особенно один конкретный экземпляр, действительно интересуют ее с точки зрения постельных утех. А в своей голове она вольна фантазировать о чем угодно. В который раз Жанна укорила себя за излишнее пуританство, казавшееся неуместным в современном мире. Тем более если вспомнить, что ОН бы точно не одобрил такого поведения. После инцидента Жанне вдвойне не хотелось привлекать ЕГО внимание к своим мыслям, так что она решила просто принять все как есть и плыть по течению.
Сбросив оцепенение и вернув себе обычное задорное настроение, Жанна наконец-то заметила, как сильно напряжены все окружающие. Последние недели, конечно, никого не оставили спокойными. Даже те, кто не был связан с военными операциями напрямую, чувствовали на себе давление, в связи с текущим положением. Из последних инфосводок и сплетен доктор Гарсиа знала, что земной флот смог успешно защитить несколько человеческих колоний и уничтожить приличное количество кораблей репликаторов, но этого было мало. Видимо, сегодня произошло что-то из ряда вон выходящее, но не попавшее в официальную сводку. Впрочем, не попадало туда очень многое из происходящих событий. Военные никогда не были в восторге от идеи уведомлять гражданских о своих действиях, а на Атлантисе еще и имели полное на это право.
Вот только шила в мешке не утаишь, и всегда была возможность узнать о происходящем из уст приятелей-бойцов. Если информация не была официально засекречена, конечно. Воспользовавшись своим положением, Жанна придумала пару сомнительных предлогов, чтобы пройтись по своим знакомым, которые точно были в курсе происходящего, и выяснить, что же творится за стенами древнего города. Опрос показал, что наступило затишье перед бурей – репликаторы отозвали свои корабли на родную планету и затаились. Надвигалась большая битва с неравным и непредсказуемым врагом, а руководство отмалчивалось и не давало пока никаких указаний. Люди были в смятении и не знали, стоит ли им начинать готовиться к эвакуации, могут ли вообще репликаторы атаковать Атлантис или у начальства есть очередной победоносный план. Как бы то ни было, дело шло к развязке.
Жанна задумчиво созерцала лабораторию. Беспокойство коллег передалось и ей. Доктор размышляла о том, не стоит ли на всякий случай упаковать некоторые вещи заранее. Она знала, что если объявят эвакуацию, времени на сборы будет мало и многое оборудование инженеры просто не успеют демонтировать, тем более что у них будет куча работы по всему Атлантису. Жанна подумала, что если все обойдется, то в будущем нужно пригласить Зеленку с ребятами, чтобы они обучили ее и коллег самих демонтировать оборудование. По крайней мере, насколько это возможно. Гарсиа была уверена, что это не так сложно, ведь в отличие от установки, приборам не будет требоваться тонкая настройка. А в случае ЧП им не придется ждать с моря погоды, и сотрудники новой лаборатории смогут сами решить часть своих проблем. Однако текущее положение дел требовало от нее какого-то решения, которое Жанна никак не могла принять.
От этих мыслей ее отвлек вызов в наушнике. Родни просил ее забрать Тодда к себе прямо сейчас. Доктор Гарсиа глянула на часы и обнаружила, что до начала их с рейфом смены еще около пяти часов, но медлить не стала и рванула в лабораторию Родни. Коллеги проводили ее удивленными взглядами. Жанна решила, что переговорит с ними, когда рейф будет под ее присмотром. На ходу она связалась с полковником Картер, которая подтвердила просьбу Родни и без объяснений отключилась. Очевидно, происходило что-то важное и всем было не до болтовни. Жанна практически вбежала в лабораторию, сама не понимая причину своей спешки. Должно быть волнение в голосе МакКея помножилось на ее собственные тревожные мысли, что вызвало у нее необоснованное беспокойство. Картина же, представшая перед ней в лаборатории, была как будто противовесом этому переполоху, настолько статично она выглядела. Тодд сидел перед монитором, немного сгорбившись и сложив руки на коленях. Его охрана, как обычно, являла собой воинственные статуи. Все находившиеся в комнате мужчины едва повели взглядом, когда Жанна влетела в помещение. Что-то в позе рейфа и его безразличной реакции не понравилось девушке. Не успев обдумать свои действия, она подошла к Тодду, все еще сидевшему к ней спиной, и положила ему руку на плечо.
– Устал?
Тодд, удивленный таким поведением, не успел ничего ответить, только поднял непонимающий взгляд на Жанну.
– Родни сказал мне забрать тебя к себе на смену, но может тебе лучше пока отдохнуть? Я думаю, полковник не будет иметь ничего против, – доктор Гарсиа чуть сжала руку на плече рейфа.
Наверное, будь это начало дня не таким тревожным, и не будь этих размышлений накануне, которые не дали Жанне выспаться, она бы не позволила себе такой вольности. Но чувства и мысли ее были в легком раздрае, а сгорбленные усталые плечи рейфа потянули за ниточки соучастия и сострадания в ее душе, не давая доктору Гарсиа времени на осознание своих действий. Теперь оставалось только делать вид, что ничего такого не произошло и постараться скрыть от Тодда свое волнение и смущение. Что, впрочем, ей хорошо удалось. Присмотревшись к Жанне, коммандер смог уловить только сумбур в ее эмоциональном фоне и подумал, что этот жест вышел у доктора Гарсиа машинально. Он решил не фокусировать на этом внимание и принял как данность. За время пребывания на Атлантисе с ним чего только не случалось, так что такая мелочь точно не стоила внимания.
Тодд встал и повернулся к Жанне. Пару секунд он даже подумывал согласиться на ее предложение, ведь он действительно чувствовал себя несколько измотанным, но гордость взяла верх.
– Не нужно, я просто задумался.
– Что тут у вас произошло? – Жанна знала, что рейф ей соврал насчет своего состояния. По глазам она видела, что он действительно устал, но решила проявить мудрость и хитрость. Вместо того чтобы уговаривать Тодда пойти сейчас отдохнуть, просто пораньше отослать его из своей лаборатории. А предлог найдется.
– Мы с МакКеем обсуждали работу, а потом выражение его лица стало очень странным и он вдруг куда-то убежал без объяснений, – Тодд подумал, что и сам был бы рад узнать, что тут у них произошло.
– О, должно быть ему в голову пришла очередная ИДЕЯ. Это хороший знак! – Жанна лучезарно улыбнулась рейфу и кивком предложила пойти.
Весь ком тревог разом отступил. Никаких сборов вещей! Родни что-то придумал, на него всегда можно положиться. К тому же здесь Саманта, уж вместе-то они точно найдут выход и смогут в очередной раз защитить всех от врага! Жанна чуть ли не вприпрыжку вышагивала по коридору. Ей хотелось как-то выплеснуть эту радость и облегчение, но в коридорах было практически пусто, охране рейфа не положено было отвлекаться от своих обязанностей, потому оставался только Тодд.
– Послушай, – обратилась она к рейфу, – я хотела поблагодарить тебя за твою помощь. Я знаю, что ты здесь не по своей воле, но выкладываешься на полную в обоих проектах. Не знаю, что там у вас с Родни, но в наших исследованиях благодаря тебе мы продвинулись гораздо дальше, чем за все время работы с доктором Беккетом. Если я могу что-то для тебя сделать, то буду рада тебе помочь. В рамках разумного, конечно.
– Разве ты не догадываешься о моих желаниях? Или это завуалированное предложение стать моим обедом? – Тодд лукаво глянул на девушку. – Это будет самый необычный способ охоты – облагодетельствовать вашу расу, чтобы благодарные люди сами предлагали себя выпить.
Тодд старался сохранять невозмутимый тон, но Жанна видела, что он едва сдерживает смех.
– Вообще-то я думала о чем-то вроде расчёски, – подколола она рейфа в ответ. Пару секунд они наблюдали за реакцией друг друга, но смех взял над ними верх.
Так, перебрасываясь колкими фразами и хищными улыбками, они вошли в лабораторию Жанны, чем вызвали крайне бурную реакцию у ее коллег. Тихо ойкнув, Жанна хлопнула себя рукой по лбу. С самого пробуждения у нее в голове творилось черти что, и в итоге она совершенно забыла, что хотела предупредить коллег, когда заберет рейфа. Радовало только то, что уже был вечер, и в лаборатории осталось всего четыре человека. Остальные уже ушли отдыхать или помогали в других местах. Тем не менее, все четверо ошарашено застыли. С одной стороны, ученые были уже достаточно привычны к присутствию рейфа, ведь временами по вечерам они сталкивались с ним по пути из лаборатории. С другой стороны, они не понимали, что означает его внеурочное появление. И уж тем более, услышав смех Жанны из коридора, не ожидали, что ее собеседником окажется рейф. Конечно, Жанна рассказывала им о своем опыте взаимодействия с Тоддом, но одно дело знать об этом, другое дело увидеть воочию.
– Коллеги, я прошу прощения за свою безалаберность. События последних дней, кажется, начали сказываться на мне. Доктор МакКей попросил меня забрать Тодда на смену пораньше. Как понимаете, это была просьба, которой нельзя отказать. Я хотела вас предупредить, когда сама все выясню, но отвлеклась и забыла. Я знаю, что вы все были против делить рабочие часы с нашим недобровольным гостем, но раз уж так вышло, давайте закончим день, не акцентируя внимание на сложившейся ситуации, – Жанна обвела взглядом коллег и, дождавшись утвердительных кивков, продолжила. – Отлично, тогда позвольте представить – доктор Джефферсон, доктор Пак, доктор Берн и доктор Майер.
Тодд вяло обвел взглядом присутствовавших. Их имена его не особо интересовали, как и соблюдение принятого у людей этикета. Так что он просто дождался, пока Жанна закончит говорить, и игнорируя окружающих отправился к кушетке. Находившиеся на его пути ученые ненавязчиво ретировались подальше, стараясь сохранять невозмутимый вид. Коммандер сел на уже знакомые белые простыни, неуловимо пахнущие антисептиком и средствами для стирки, и прикрыл глаза. Ему не нужно было смотреть, чтобы знать, что Жанна и ученые сейчас в другом конце помещения что-то бурно обсуждают. Рейф ожидал, что стал главной темой беседы, но прислушавшись, понял, что это не так. Этот факт его смутно порадовал.
Ждать Тодду пришлось недолго. Ничего срочного у команды все еще не было, потому они быстро решили, что все просто продолжат заниматься делами так, будто рейфа тут нет. Сказать это было проще, чем исполнить. Снимая верхнюю одежду, Тодд ощущал, как четыре пары новых глаз, внимательно следят за каждым его движением. Из всех присутствовавших, кроме Жанны, только доктор Пак участвовал во вскрытии рейфа, но и то лишь простого солдата. Никто из них никогда не видел офицера без одежды. И хотя на Тодде все еще оставались штаны и облегающая футболка, для непривычных к такому зрелищу ученых, рейф был все равно, что голый. Ощущать себя экспонатом коммандеру было неприятно. Но выдать свои чувства означало показать свою слабость врагу. Потому он усиленно делал вид, что не замечает никого из присутствующих. Но чуть более напряженные, чем обычно, мышцы выдали его настроение Жанне.
– Что-то не так? – спросила она как можно тише, наклонившись к рейфу, и закрыв его от взглядов, насколько это позволяло ее телосложение. Рукой она непроизвольно дотронулась до его запястья.
Тодд скосил взгляд к тому месту, которого касались холодные, затянутые в перчатку пальцы доктора Гарсиа. Второй раз за сегодня она прикасалась к нему без какой-то практической цели. Люди вообще очень любили трогать друг друга и с легкостью шли на тактильный контакт. Тодд никогда особо не задумывался над природой это явления, но это ощущение от прикосновения – гладкий латекс перчатки, холод кожи под ней – будто гипнотизировало его и не давало думать ни о чем другом. Мысль, маячившая где-то на задворках сознания, вдруг предстала перед ним ясно и четко в своей совершенной простоте. Жанна хотела почувствовать его так, как он чувствовал ее.
Лишенные ментальной связи, не имеющие возможности соприкоснуться разумами, разделить свои чувства, люди тянулись друг к другу телами с той же целью, с которой рейфы тянулись друг к другу мыслями. Жанна так хотела узнать, о чем он думает, что ее разум просто не успевал брать верх над порывами тела. Тодду вдруг стало интересно, насколько эффективно такой способ общения помогает передавать информацию. И словно отвечая ему, Жанна выпрямилась и обернулась на своих коллег. Рейф не мог видеть взгляд девушки, но все четверо ученых тут же уткнулись в свои мониторы и начали создавать видимость бурной деятельности. Тодд был вынужден признать, что с исследовательской точки зрения это был интересный опыт. К тому же происходящее дало пищу для размышлений и отвлекло от дискомфорта, вызванного всей этой ситуацией. Потому и в этот раз он сделал вид, что не заметил прикосновение Жанны. Вместо ответа на вопрос просто поторопил ее со взятием анализов.
В этот день они почти не разговаривали. Взятие образцов и запуск оборудования шли по обычному сценарию, анализ полученных результатов они тоже давно разделили между собой. Каждый знал свою задачу и сосредотачивался на ней. Все присутствующие в лаборатории так усиленно старались делать вид, что ничего необычного не происходит, что вскоре сами поверили в это и совсем расслабились. Жанна работала сразу на два фронта: с одной стороны, выполняла задачи по проекту синтетического питания, с другой стороны, постоянно отвечала на вопросы коллег, которые то и дело подходили к ней с планшетами или какими-то бумагами. Эта суета должна была раздражать Тодда, но он поймал себя на том, что его это наоборот успокаивает. Жанна, очевидно, была матриархом местного разлива. Все хотели ее внимания и одобрения. По крайней мере, так могло показаться стороннему наблюдателю. Так что картинка для рейфа складывалась весьма привычная, а потому он ощутил нечто сродни умиротворению.
В какой-то момент у Тодда с Жанной завязалась вялая дискуссия по поводу преобразования некоторых элементов во время стадии голода. Благодаря регулярному взятию анализов они могли наблюдать изменение баланса веществ в организме рейфа, однако сама по себе эта информация мало что давала. Понимание процессов, которые приводят к такому результату, могло стать ключом к пониманию процесса питания. Но здесь ученые постоянно наталкивались на стены. Обычно, когда они оказывались в тупике, Жанна искала из него выход в следующие дни, консультируясь с коллегами или пользуясь базой Древних. Потому сейчас они с Тоддом не особо зацикливались на вопросе и спорили скорее по привычке, чем пытаясь доказать друг другу свою точку зрения.
Неожиданно к обсуждению подключился доктор Пак, внеся несколько здравых предположений. Девушка и рейф, отвыкшие от того, что в их диалогах может присутствовать кто-то еще, пару секунд просто молча пялились на доктора Пака. Который почему-то почувствовал дикую неловкость и пожалел, что вообще открыл рот при рейфе. Однако когда первое удивление прошло, дискуссия, уже включающая в себя и доктора Пака, начала набирать обороты. Через час в ней участвовали уже все ученые, совершенно позабывшие, что они отказались работать с рейфом и вообще не желали находиться с ним в одном помещении.
Они так увлеклись, что даже не заметили вошедших в лабораторию полковника Картер с Шеппардом и МакКеем.
– Радостно видеть такой энтузиазм, – решила привлечь к себе внимание Саманта.
От прозвучавшего голоса все, кроме рейфа, вздрогнули от неожиданности. Кажется, события сегодняшнего дня, идущие кувырком с самого утра, только начали набирать обороты. Воздух сразу стал вязким и тяжелым, как перед грозой. Доктор Гарсиа сразу поняла зачем, а вернее, за кем пришли нежданные визитеры, но решила не забегать вперед.
– Полковник, подполковник, доктор! Что привело вас в нашу скромную обитель? – Жанна вышла из-за стола и неосознанно встала так, чтобы находиться между командующими и рейфом. Сердце сжалось от странного тревожного чувства. Хотя Тодд, с какой стороны ни посмотри, был совсем не тем, о ком стоило беспокоиться, но сегодня Жанну вели инстинкты, старые как мир. И они говорили, что если за пленником внезапно приходит высшее командование – ничего хорошего того не ждет.
– Мы пришли, чтобы забрать Тодда. У нас к нему дело приоритетной важности, не терпящее отлагательств, – Саманта как всегда обезоруживающе улыбалась, пряча напряженность.
– В таком случае я вынуждена его отпустить, – Жанна попробовала вернуть Саманте ее улыбку, но вышло как-то натянуто.
Тодд с независимым видом подошел к ожидавшей его троице и, повинуясь кивку Шеппарда, направился за ними. Его эта ситуация особо не взволновала. К собственной судьбе он относился с некоторым безразличием, присущим всем рейфам. Конечно, выживание являлось важным, но ни пытки, ни смерть, ни новые гениальные идеи лантийцев его не страшили. Сейчас коммандера больше занимал другой вопрос. И имя ему было Жанна Гарсиа. Ее реакция на пришедших за ним людей была странной. Да и вообще сегодня доктор Гарсиа весь день вела себя довольно необычно. Тодд пытался найти этому разумное объяснение и не находил. Все это выглядело так, будто девушка беспокоилась… за него? Сама эта формулировка звучала как абсурд. С чего бы кому-то из людей волноваться за рейфа?
Конечно, Тодд осознавал, что еще очень мало знает о порядках и обычаях лантийцев, а понимает и того меньше. Жанна, как и другие члены экспедиции, была дитя другого далекого мира, о котором рейфы почти ничего не знали. Но что-то ему подсказывало, что для любого мира это не нормально. Было бы проще, сумей он прочитать ее эмоции, но временами Жанна так глубоко погружалась в себя, что ее как будто скрывало плотное грозовое облако, сквозь которое ничего нельзя было рассмотреть. И сегодня был именно этот случай.
За размышлениями Тодд не заметил, как они вошли в пустое помещение. Оно было неподалеку от лаборатории, потому шли они совсем недолго. Коммандер ожидал, что его отведут в камеру или еще какую-то лабораторию, а может даже пыточную, но это было обычное пустое помещение. Тодд понял, что командованию Атлантиса нужно было срочно с ним что-то обсудить без лишних ушей, а тащиться для этого в камеру они сочли нецелесообразным. И его ожидания полностью оправдались. Родни МакКей первым взял слово и рассказал рейфу об идее, заставившей его так спешно покинуть рабочее место сегодня. Идея был гениальна в своей простоте и логичности. Тодд был поражен тем, как работает ум этого человека. Коммандер был вынужден признать, что, несмотря на невыносимый и капризный характер, МакКей был одним из величайших мыслителей, которых рейф встречал. Хотя вслух он бы никогда этого не признал. Впрочем, в этом лантийцы были с ним солидарны.
Пока Родни рассказывал их план по устранению репликаторов, Тодд гадал, чего люди хотят от него. Будь это просто помощь в разработке технической части, вряд ли это совещание проводилось бы вдали ото всех. И уж если полковник Картер могла при этом присутствовать, то Шеппарда точно бы здесь не было. Но тут слово взяла Саманта, и все встало на свои места. Они хотели заручиться помощью рейфов в предстоящей битве. Проще говоря, лантийцам нужен был флот, который отвлечет репликаторов, пока основной отряд приводит план в исполнение. Тодд ликовал. Лантийцы сами вручили ему ключ от клетки. Стараясь ничем не выдать своего настроения, рейф прикинул, сколько союзников согласятся последовать за ним на это мероприятие. И назвал людям количество в два раза большее, чтобы они не передумали сотрудничать с ним как с делегатом. Люди остались довольны этой цифрой, и новый договор был заключен. Тодда снова подхватила карусель войны, и он был доволен таким раскладом. Стратегии, планы, закулисные интриги были его стихией, и он рад был снова почувствовать себя на положенном ему месте.
С того момента как для Тодда события закрутились с бешеной скоростью, для Жанны время как будто застыло. Поскольку рейф был занят военными делами, а в свободное время помогал МакКею, расписание доктора Гарсиа выровнялось. Теперь она, как положено, спала по ночам, с утра перекидывалась на завтраке парой слов с коллегами и знакомыми, а потом отправлялась в свою лабораторию и до конца рабочего дня занималась всем тем, чем ей и было положено заниматься. Вечером она вешала свой халат в комнате отдыха и, как и все, отправлялась в столовую – ужинать и обсуждать последние новости со всеми, кто захочет к ней подсесть, а таких было довольно много.
Казалось бы, жизнь шла своим чередом, но Жанне казалось, что она попала в какой-то тихий кошмар. Все вокруг было как холодный прозрачный кисель, сквозь который она вынуждена была продираться. Каждый шаг требовал от нее титанических усилий. Жанна постоянно ловила себя на том, что мысли ее витают где-то далеко, хотя она и сама бы не могла с точностью сказать где именно. Ей очень хотелось с кем-то поговорить, поделиться своим беспокойством. Доктору Гарсиа была необходима чья-то помощь, чтобы понять, что с ней происходит, поскольку сама в себе она разобраться была не в состоянии.
Но поговорить ей было не с кем. Родни был по уши занят своими делами, другие ребята из ЗВА-1 тоже активно готовились к грядущему сражению с репликаторами. О Саманте, которая может и не была Жанне самым близким другом, но хотя бы оставалась давней приятельницей и уважаемым руководителем, и говорить нечего. Полковник наверняка сейчас практически не спала. С коллегами это тоже не обсудишь. Жанна была одним из лидеров среди ученых, а потому должна была сохранять авторитет и образ несокрушимой леди в глазах коллег. Доктор Келлер хоть и слыла человеком, который всегда готов всех выслушать и поддержать, тоже вряд ли могла чем-то помочь Жанне. А от привычки вести откровенные разговоры с психологом ей пришлось себя отучить, чтобы избежать опасности быть списанной на Землю или даже обратно в камеру. Вот и получалось, что при весьма обширном списке друзей, приятелей и просто знакомых, всегда готовых разделить с ней любое сомнительное предприятие и шебутную затею, Гарсиа совсем не к кому было пойти в час неуверенности и слабости. У нее был только Карсон. А теперь его нет. И нельзя давать себе спуску и расклеиваться по этому или любому другому поводу. Если некому помочь Жанне Гарсиа – она должна помочь себя сама. И всем остальным тоже.
С этими мыслями Жанна оглядела столовую и с глаз ее спала пелена. На первый взгляд все было как обычно. Но если присмотреться внимательно, то можно было заметить, как сильно все вокруг напряжены. Окружающие ее люди старались казаться спокойными. В экспедицию такого уровня не взяли бы тех, кто не может удержать себя в руках. Но неловкое поглаживание плеча тут, слишком громкий смех там – и невозмутимая картинка разбивалась на множество осколков обеспокоенности. Это стало ответом на все вопросы Жанны. Теперь она знала, что делать. Девушка пулей выскочила из-за стола, оставив там изрядно удивленных коллег. Как ветер Жанна пронеслась по коридорам Атлантиса, заставляя встречных прохожих ошарашенно оглядываться ей вслед. Заскочив в лабораторию и перепугав не ожидавшего такого явления профессора Махоуни, доктор Гарсиа схватила свою гитару, поздоровавшись для приличия с профессором, сделала два судорожных вздоха и помчалась назад.
В столовой ее появления никто, кроме коллег, не заметил. Впрочем, Жанну это не смутило. Запыхавшаяся, она рухнула на свое место, чтобы отдышаться. Сейчас ей понадобится вся сила легких. Ее коллеги, до того уныло поглощавшие еду, заметно оживились. Они уже знали, что их ждет очередное шоу имени Жанны Гарсиа и предвкушали это зрелище. Некоторые даже тихонько связались по наушнику со своими отсутствующими в столовой приятелями и настоятельно рекомендовали им подтягиваться сюда.
Отдышавшись, Жанна повесила гитару через шею и забралась с ней на один из свободных столов. Чтобы обратить на себя внимание всех присутствующих, она пару раз ударила по струнам. Гул голосов стих и на Жанну обратилось несколько десятков глаз.
– Добрый вечер всем! Я знаю, сейчас вы негодуете и спрашиваете себя, что же я задумала. Мы все знаем, что для Атлантиса в очередной раз наступили тяжелые времена. Нам противостоит могущественный и непредсказуемый враг. Я вижу, как все вы взволнованы. В такие моменты легко забыть о том, кто мы, ради чего мы здесь и как важно ценить каждое, даже самое сложное мгновение жизни. Сегодня я стою перед вами, чтобы напомнить об этом! – с этими словами Жанна взяла первый аккорд.
Гарсиа и сама не знала, что же она собирается им спеть. Потому сначала она просто наигрывала какую-то случайную мелодию, погружаясь в себя, чтобы найти ответ. Ей нужна была правильная песня. И ответ пришел к ней. Направляло ли ее подсознание или указующий перст судьбы, но Жанна сделала правильный выбор:
Don't let your head hang low.
You've seen the darkest skies I know.
Let your heart run, child, like horses in the wild.
Публика встретила ее сначала со скепсисом. Кто-то сделал вид, что ничего не происходит, и вернулся к своим прерванным занятиям. Некоторые вообще покинули столовую. Но Жанна продолжила петь, не обращая внимания ни на что вокруг. И к последнему припеву многие пересели к ней поближе, а кто-то даже начал подпевать:
So take my hand and home we'll go.*
Когда эта песня закончилась, Жанна не стала прерывать свою игру и одна мелодия плавно перетекла в другую, а затем в следующую. К третьей песне публика окружила девушку плотным кольцом. В столовой значительно прибавилось народу, и теперь припевы обычно поддерживал целый хор голосов.
В нескольких коридорах от столовой, ничего не подозревающий Джон Шеппард провожал Тодда в его камеру после очередного совещания по стратегии. Они оживленно продолжали начатый еще на совете спор, касавшийся позиции Ульев на орбите. Время поджимало, а по этому вопросу им никак не удавалось прийти к компромиссу. Шеппард чувствовал, что рейф чего-то не договаривает, потому так упорно не соглашается на позиции, которые предлагало им командование земного флота. Потому Джон и пытался расколоть Тодда вдали от совета, чтобы придумать решение, которое устроит всех. Ведь с рейфа станется согласиться на их условия, а потом сделать все по-своему во время битвы. По опыту подполковник знал, что эти ребята крайне неохотно отступают от своих решений. Потому Джон и тащил Тодда и его молчаливых сопровождающих, петляя по коридорам и по надуманным предлогам удлиняя путь к камере. Шеппард был не идиотом и видел, что долгий плен сначала у дженаев, потом на Атлантисе, сказался на рейфе сильнее, чем тот показывал. Если в коридоре они могли вести относительно открытый диалог, то в камере Тодд как будто закрывался и вытянуть из него то, о чем тот не хотел говорить, можно было только пытками.
В этот-то момент его и застал вызов от полковника Картер.
– Джон, ты ведь сейчас недалеко от столовой? – раздался в наушнике голос Саманты.
– Полковник, ты что следишь за мной? – Шеппард постарался изобразить возмущение.
– Нет, но я слежу за рейфом, а ты вызвался отвести его в камеру. Полчаса назад. Впрочем, обсудим это позже. У меня к тебе небольшая просьба, – Саманта старалась говорить ровно. Джон знал, что ее недовольство скорее напускное, но вот нотки беспокойства, прорезавшиеся в голосе полковника, заставили его насторожиться.
– Для тебя хоть звезду с неба.
– Звезду не надо, но я буду благодарна, если ты завернешь в столовую и посмотришь, что там к чему. Мне доложили, что там какие-то… общественные волнения.
– И ты хочешь быть уверена, что это буянит Жанна, а не кто-то выплескивает излишний тестостерон в неположенном месте, – Джон облегченно вздохнул и постарался придать своему голосу больше веселых ноток. Картер и так нелегко сейчас приходилось. Она была на посту командующего Атлантисом только первый год, потому волновалась обо всем и сразу. А вот Джон уже не раз наблюдал несанкционированные «общественные волнения», отправной точкой которых становилась доктор Гарсиа. – Я сейчас зайду проверить.
– Спасибо, подполковник, – уведомив об окончании связи, голос Саманты пропал из наушника.
– Ну что ж, – Джон обратился к Тодду, – мы почти вышли в коридор, ведущий к твоей камере, но обстоятельства непреодолимой силы вынуждают нас сделать крюк через столовую.
В ответ рейф только пожал плечами. Он прекрасно понимал, почему Шеппард водит его кругами, но распространяться о своих планах на грядущую битву не хотел. В самом деле, не говорить же подполковнику, что он хочет под шумок добыть несколько МНТ. Нужно было придумать какую-то причину, выглядящую достаточно убедительно для Шеппарда, но не несущую никакой видимой опасности для людей. Как назло, в голову ничего толком не приходило, и Тодд просто тянул время, вынуждая подполковника таскать его по Атлантису. Но сейчас цель их отклонения от курса представлялась коммандеру даже интересной. Уже несколько дней он не виделся с доктором Гарсиа, и ему было любопытно посмотреть, что же она решила натворить в этот раз.
О том, что дело все-таки в Жанне, первыми возвестили отголоски песни. Шеппард и Тодд были еще достаточно далеко от столовой, потому пока не слышали музыки и не могли разобрать ни слов, ни мелодии, но донесшийся до них звук определенно был пением множества людей. По мере приближения к источнику звука, песня обретала форму и содержание. Но шум голосов все еще заглушал музыку.
В столовой было полно народу. Люди сдвинули столы и скамейки так, чтобы было удобно сидеть кругом. Хотя некоторым в задних рядах все же пришлось стоять. В центре всего действа, стоя на столе, как на сцене, возвышалась Жанна. Закатные лучи солнца врывались сквозь окно, окрашивая все вокруг в красное и золотое. Естественного света уже было мало, и столовая грозила скоро погрузиться в полумрак, но никто не спешил включать верхний свет. Как зачарованные люди смотрели на Жанну. Алые блики на ее темных волосах и угольно-черной гитаре создавали иллюзию того, что этот свет излучает сама доктор Гарсиа. Жанна пела, и все присутствующие пели вместе с ней:
There’s no judge and the jury’s at bay.
Cause this is our house where melodies play.
If worries still linger my friends and I say.
Top up your cup and let’s sing it all away.
Sing it all away, sing it all away my darlings.
Sing it all away, sing it all away and I’ll carry you home.**
Никто не замечал подполковника, наблюдавшего за этим из дверного проема, ни тем более стоявшего за ним рейфа. Жанна, как гамельнский дудочник, зачаровала их. Сейчас каждый из присутствующих находился в собственной волшебной стране, где исчезали все страхи и тревоги. Джон поборол в себе искушение задержаться подольше или даже присоединиться к поющим. Не будь с ним рейфа, он, возможно, сделал бы это. Ему, как и всем нужна была минутка отдыха, небольшая передышка, но Шеппард не мог сейчас ее себе позволить. По крайней мере, его утешала мысль, что присутствующие, в том числе и те, кому предстоит сражаться в битве с репликаторами, смогут сбросить напряжение и отправятся в бой с чистой головой. Джон доложил полковнику Картер, что все в порядке и можно записать происходящее как тимбилдинг, чтобы избежать лишних вопросов от комитета. За этими размышлениями и беседой с Самантой, Шеппард не заметил, что следовавший за ним рейф как-то притих.
Тодд был поражен и обескуражен представшим перед ним зрелищем. Он был уверен, что доктор Гарсиа не применяла никаких техник ментального контроля, но, тем не менее, вся эта толпа людей была полностью поглощена ей и, кажется, даже дышала в такт с девушкой. Люди в столовой казались единым организмом. Не смотря на свои достаточно сильные, даже по меркам рейфов, способности, коммандер не мог определить, где заканчивается Жанна и начинается кто-то другой. И это было так не похоже на людей в представлении Тодда, но так похоже на рейфов. Возможно, их виды не такие уж и разные, как ему всегда казалось. Это открытие может стать надеждой на возможность мирного сосуществования обоих видов. При условии, конечно, что им удастся найти способ избавить рейфов от потребности питаться людьми.
Помимо прочего это зрелище натолкнуло Тодда на мысль. Он придумал достаточно убедительную ложь для Шеппарда, чтобы оправдать свое желание занять конкретную позицию в битве с репликаторами. К радости рейфа, Джон поверил ему. Конечно, он не уступил, но они смогли выбрать вариант, который был удобен для всех. Уже зайдя в камеру, рейф окликнул подполковника.
– У меня есть еще просьба, Джон Шеппард.
– Какая? – подполковник безуспешно попытался скрыть свое удивление. На его памяти рейф озвучивал свои желания в виде просьб, а не требований, считанное число раз.
– Я бы хотел увидеться с доктором Гарсиа, перед тем как отбуду на свой корабль-улей. Битва может иметь любой итог, а у меня есть мысли по нашему исследованию, которыми бы я хотел с ней поделиться, – ради разнообразия Тодд решил поведать Шеппарду правду.
– Да, конечно, я это устрою, – с этими словами, Джон покинул камеру рейфа и отправился с докладом в главную башню.
Чуть меньше чем через сутки было объявлено время начала операции. Атлантис превратился в кипящий муравейник. В центральной части города и рядом со складами обычному прохожему находиться было просто опасно. Тут и там что-то куда-то тащили, кто-то бежал, едва ли не снося встречных, где-то постоянно кто-то ругался, порой переходя на свои родные языки. Командный центр гудел от количества передаваемых распоряжений и принимаемых отчетов. Не занятые в подготовке наступления люди предпочли затаиться на своих рабочих местах или в комнатах.
До лаборатории Гарсиа суета не доходила, но даже здесь все чувствовали возрастающее напряжение. У ученых все буквально валилось из рук. В конце концов, Жанна не выдержала происходящего и отпустила всех с работы. Уговаривать никого не пришлось, и через несколько минут в лаборатории осталась только Жанна. У нее работа тоже не шла, но и заставить себя пойти в комнату девушка не могла. Так она и слонялась из угла в угол, занимая себя перекладыванием предметов с места на место или в сотый раз протирая несуществующую пыль. И даже когда рабочий день официально закончился, доктор Гарсиа осталась в лаборатории.
Неожиданные посетители застали ее в момент, когда она прекратила попытки чем-то себя занять. Жанна сидела на стуле, подтянув одну ногу к груди и обняв ее руками. Носком другой она бездумно вычерчивала круги на полу. Ее рассредоточенный взгляд был устремлен в никуда. Заметив краем глаза движение у двери, девушка решила, что кто-то из коллег что-то забыл или так же как она не знает, куда себя деть. Но повернув голову, она увидела того, кого совсем не ожидала.
– Тодд? Разве ты не должен был уже покинуть Атлантис? – Жанна подскочила со стула и попыталась расправить халат. Она ощущала какую-то смутную неловкость, будто ее застали за чем-то постыдным, хотя ничего такого она не делала.
– Я отправлюсь, как только переговорю с тобой. Думаю, нам стоит взять последние пробы. К тому же, пока мы не виделись, мне в голову пришло пару идей.
– А, вот зачем Джон спрашивал, где я. Да, конечно. Конечно. Если у тебя есть время… – Жанна указала рукой на кушетку, а сама тем временем засуетилась, подготавливая все ко взятию анализов.
Тодд привычным движением снял плащ и сел на кушетку. Мечущаяся Жанна и неподвижный, как статуя, рейф являли собой крайне забавный контраст.
– Почему ты здесь? – спросил рейф, когда доктор Гарсиа приступила к обычным процедурам.
– Что? – Жанна, не ожидавшая от Тодда вопросов, сначала даже не поняла, что он имеет в виду.
– Почему ты сидишь здесь, в лаборатории, одна, хотя твой рабочий день должен был закончиться? Не похоже, чтобы ты была занята каким-то проектом.
– Даже не знаю, что ответить, – Жанна пожала плечами. Ей казалось странным, что рейфа может это интересовать. Что вообще кого-то это может интересовать. – Я, как и все остальные, нервничаю из-за предстоящего сражения. Помочь с этим я особо ничем не могу, но пока я сижу здесь, мне кажется, как будто я при деле, даже если это просто самообман. Где-то снаружи я, скорее всего, буду просто болтаться под ногами, а в своей комнате мне останется только на стены лезть. Вот я и… прячусь здесь от себя.
– Ты очень странная, Жанна Гарсиа. Каждый раз, когда мне начинает казаться, что я понимаю что ты из себя представляешь, ты делаешь то, что рушит все мои выводы, – желтые глаза с вертикальным зрачком внимательно следили за каждым движением девушки. – Я видел тебя недавно, окруженную поющими людьми. Не удивляйся так, я был с Шеппардом, это случайно вышло. Ты пела с ними и для них, и твоя музыка сжигала страх, усталость и отчаяние в их душах. Я видел, как это происходит, и ты с ними была как одно целое. Но когда тебе плохо, когда ты напугана и устала, никто не приходит, чтобы спеть для тебя. И я не могу этого понять.
– Знаешь, это один из тех моментов, когда твою наблюдательность и острый ум я не одобряю, – Жанна недобро прищурилась и при взятии следующего анализа неожиданно даже для себя кольнула рейфа побольнее. Не то чтобы это причинило ему какой-то ощутимый дискомфорт, но и не заметить он этого не мог.
– Мелочная месть? Неужели доктору Гарсиа не нравится, когда кто-то переходит границы ее личного пространства? – тон его был издевательским и почти осязаемо довольным. Впервые за все время он смог нащупать уязвимое место Жанны и это вселило в него такую радость, как будто он в одночасье обрел над ней полный контроль, какой имеют рейфы над людьми, впавшими в зависимость от «дара жизни».
– Не люблю, когда не понимаю целей, которые преследует оппонент. Будь ты человеком, я бы сочла это попыткой меня уязвить или неудачным флиртом, но… – Жанна замерла с полным шприцем в руке, рассеянно блуждая взглядом и не зная, как продолжить свою мысль. Наконец она отложила шприц и взглянула рейфу прямо в глаза. – Но я не знаю, что тебе за дело до меня и моего отношения с окружающими. И меня это сбивает с толку. Возвращаясь к твоему предыдущему вопросу, или скорее утверждению, то ничего из ряда вон выходящего не происходит. Просто есть люди, которым нужно, чтобы для них пели, а есть те, кому нужно петь для других. Я принадлежу скорее ко второму типу. Надеюсь, я удовлетворила твое любопытство?
Вместо ответа Тодд только молча склонил голову чуть набок. То ли соглашаясь, то ли принимая к сведению слова Жанны. Впрочем, ждать какой-либо ремарки от рейфа девушка не стала и просто перешла к следующему этапу работы – распределению материалов в приборы для анализа. Как обычно Тодд пошел, чтобы помочь ей.
– Прежде чем начать анализ, ты должна кое-что узнать, – начал он, как только они вошли в комнату с оборудованием. Дождавшись вопросительного взгляда от Жанны, продолжил, – во время переговоров с моими союзниками на их Улье, у меня появилась возможность утолить свой голод, и я ей воспользовался.
Несколько секунд Гарсиа молча стояла, сжимая в руке пробирку с кровью рейфа, а затем, нахмурившись, спросила:
– Когда это было?
– Примерно через 10 часов после того, как Саманта Картер забрала меня из этой лаборатории в тот раз.
– Значит, прошло уже почти четверо суток. Ты должен был сразу прийти ко мне, – с этими словами она все же загрузила несколько пробирок в прибор и начала задумчиво менять какие-то настройки.
– Не было времени. Пришлось бы объясняться, а я не хотел акцентировать внимание на таких деталях, особенно перед битвой. Не хочется получить нож в спину от... "союзников".
Жанна была вынуждена согласиться с его правотой. Весть о том, что Атлантис вступил в союз с рейфами, пусть и временно, вызвала большие волнения среди членов экспедиции. Очень многие отнеслись к этому весьма негативно. В такие моменты Гарсиа радовалась, что здесь всем заправляли военные, которые железно исполняли приказы начальства.
– Почему ты всегда так спокойно реагируешь на все, что связано с питанием моего народа? – задал Тодд давно интересовавший его вопрос. Он и сам удивлялся тому, как много спрашивал сегодня. Наверное, из-за того, что будущее сулило неизвестность и возможную смерть, ему хотелось хоть немного утолить мучившее его все это время любопытство. – Другие не стесняются выражать свою неприязнь и отвращение в таких ситуациях.
– Не думаю, что у меня есть однозначный ответ на этот вопрос. Частично это потому, что я приняла вашу природу. Я зоолог, и хотя я умею ценить и уважать чужую жизнь, мне не привыкать к тому, что одни мои подопечные не против сожрать других моих подопечных. К тому же, в отличие от многих, я отдаю себе отчет в том, что у нашей современной медицины, спасающей множество жизней, руки даже не по локоть, а по плечи в крови бесчисленного количества людей. И не всегда эти опыты были гуманными и добровольными. Мы пользуемся очень многими открытиями и достижениями тех, чьи методы и образ жизни никогда бы не были одобрены современным обществом. «Потомки, рассуждающие смело, не примут наших помыслов и дел.»*** Вероятно, будущие поколения смогут обвинить меня в жестокосердии и беспринципности. Но если смерть какого-то человека поможет нам продвинуться в создании синтетического питания для рейфов и спасти множество будущих жизней, то я готова ее принять, – Жанна неопределенно повела плечами и постаралась избежать взгляда рейфа. Она созналась ему в том, что обычно даже в мыслях боялась облечь в форму. Среди идеалистов Атлантиса, готовых без раздумья пожертвовать собой, если это поможет спасти чьи-то жизни, она всегда чувствовала себя монстром.
Жанна скосила глаза на охранников, понадеявшись, что они стоят достаточно далеко и ничего не услышали. Конечно, в своих отчетах для начальства они не описывали подробно их с Тоддом разговоры, но вот пересказать их другим членам экспедиции вполне могли. Потому девушка с рейфом давно завели привычку вполголоса обсуждать моменты, не связанные с работой.
Отвечать на этот монолог рейф не стал, и все остальное они доделывали уже в молчании. Каждому было о чем подумать. Впрочем, эти мысли быстро отошли на второй план, когда они начали обсуждать идеи, которые пришли в голову Тодду. До времени его отбытия оставалась пара часов, так что они спешили обсудить все важные моменты и больше не отвлекались на посторонние темы.
Отпущенное им время подходило к концу, когда оба поняли, что сказать больше нечего. С минуту они просто молча смотрели в монитор, пытаясь понять, не упустили ли чего. Наконец Жанна решила нарушить молчание и подвести итог их сегодняшней встречи.
– Я так понимаю, возвращаться ты не планируешь?
Тодд снова склонил голову, то ли подтверждая ее слова, то ли ожидая продолжения, которого не последовало.
– Это ведь был не вопрос? – уточнил он и так очевидный факт. Все, кто был в курсе предстоящей операции, понимали, что как только цель будет достигнута, рейфы, во главе с Тоддом, тут же исчезнут с горизонта лантийцев.
– Нет, не вопрос, – Жанна скрестила руки на груди и задумчиво прищурилась. – Что ж, уважаемый коллега, если представится случай, то я была бы рада, если бы ты смог ненавязчиво узнать о проводившихся рейфами исследованиях, касающихся нашего проекта и любым удобным для тебя образом реквизировать результаты. Также я буду не против получить анонимную или не очень посылку с этими самыми результатами.
Теперь настал черед рейфа удивляться. Хотя он должен был ожидать чего-то подобного. Жанна всегда сокрушалась на тему того, что исследования, которые проводили его собратья, могли бы здорово облегчить им жизнь. Не удивительно, что она ухватилась за первую представившуюся возможность добраться до этих сведений. А высказанная формулировка заставила бы любую попытку Тодда требовать что-то взамен выглядеть глупо. Конечно же, он ощутил возмущение, но против его воли к нему прибавилась изрядная доля восхищения.
– Я не стану давать обещаний. К тому же, я могу погибнуть в предстоящей битве, – Тодд понимал, что просьба Гарсиа была здравой, но не хотел давать ей ощущение власти.
Жанна кивнула, соглашаясь и принимая его позицию. При упоминании смерти, рука ее непроизвольно потянулась к висевшей на шее подвеске, которая была скрыта от глаз окружающих под одеждой. Какое-то смутное, размытое воспоминание сподвигло ее на следующие действия.
– Я хочу сделать тебе подарок. На память о нашей работе и удачу в бою, – с этими словами она расстегнула и сняла с шеи свою подвеску в виде черепа. После чего застегнула цепочку с ней на шее у рейфа, заставив того испытать непонимание и смущение. Заметив его сомнение, она поспешила добавить. – Это просто украшение. Ты, конечно, можешь проверить, но я тебе гарантирую, что в нем нет никаких неприятных сюрпризов.
Когда Жанна отошла от него, Тодд поднял подвеску к глазам, чтобы рассмотреть поближе.
– Череп? Знак смерти? – он был сбит с толку происходящим, а его смутные познания в человеческих традициях не помогали ему понять, что происходит.
– Важно помнить о смерти, чтобы не забывать о ценности жизни.
Ответ Жанны не особо помог что-то прояснить, но видимо по поверьям людей этот предмет мог защитить кого-то в бою. Взяв пример с Гарсиа, рейф решил спрятать подвеску под одеждой. Он все еще не был уверен, как нужно реагировать на такой подарок. И нужно ли вообще. Напрягая память, он смог вспомнить что-то о том, что у людей принято обмениваться подарками. Будь на месте Жанны кто-то другой, коммандер не стал бы даже думать об этом, но доктор Гарсиа не была просто кем-то. Она была достойным соперником и блестящим ученым, потому Тодд хотел проявить к ней уважение, как проявил бы его к своему достойному брату.
– Что ж, тогда я хочу сделать тебе ответный дар, – с этими словами рейф снял с пальца металлическое кольцо – единственное, что ему оставили кроме одежды.
Это было простое гладкое кольцо с пятью небольшими дырочками, расположенными вдоль ободка. Тодд протянул кольцо девушке, и она осторожно приняла его. Разглядывая кольцо, Жанна не удержалась и хохотнула, вторя собственным мыслям.
– Я сделал что-то странное?
– Нет, конечно, нет, – Жанна поспешила отрицательно покачать головой и, будто опасаясь, что рейф попросит вернуть свой подарок, поскорее надела кольцо на большой палец. Для других пальцев оно было велико. – Просто у нас обычно, когда мужчина дарит девушке кольцо — это значит, что он предлагает ей заключить брак.
– О, – с удивлением ответил рейф. Слова Жанны поставили его в тупик, – я ничего такого не имел в виду.
– Знаю-знаю, – Гарсиа замахала руками, будто отметая все свои предыдущие слова. – Не воспринимай меня всерьез. Глупость какая, просто ерунда в голову пришла. Спасибо за твой дар. Думаю, нам пора прощаться. Была рада работать с тобой.
Тодд кивнул, соглашаясь с девушкой и спешно покинул лабораторию. Он пытался убедить себя в том, что для его же блага мысли о Жанне Гарсиа стоит оставить там же за порогом лаборатории, но смутное чувство подсказывало, что это не последняя их встреча.
Когда до начала битвы оставались считанные часы, Жанна не выдержала напряженного ожидания, и отправилась в медпункт, предложить свою помощь. Пусть у нее не было медицинского образования, но с ранней юности она помогала родителям, державшим свою ветеринарную клинику. Потому зашить простую рану и сделать перевязку вполне могла. В медпункте Гарсиа обнаружила еще парочку своих коллег, у которых волей случая были похожие навыки.
В назначенный час весь Атлантис затаил дыхание. В медпункте все уже давно было подготовлено ко встрече раненых. Основные медбригады дежурили в точках высадки, а тут остались те, кто был на подхвате. Здесь царила мертвая напряженная тишина. Никто не хотел прерывать ее пустыми разговорами и все молча ожидали, когда же прозвучит приговор. Мысленно они возносили молитвы всем богам, духам, Древним и кому бы то ни было еще, даже если ни в кого не верили.
Жанна Гарсиа не могла сложить ни одного внятного предложения, и только бесконечно повторяла у себя в голове: «Будь милосерден. Пожалуйста, будь к ним милосерден. И к нему тоже. Будь милосерден». Она не знала к кому именно обращается, но остановить себя не могла.
Наконец-то пришло сообщение от командования, что их флот одержал победу над репликаторами, не потеряв ни одного корабля землян. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем люди смогли осознать сказанное. Над Атлантисом пронеслась волна облегчения и ликования. Конечно, без пострадавших не обошлось, и весь медперсонал тут же засуетился и забегал. Но в их движениях уже не было той обреченности и страха, сковывавшего всех еще несколько минут назад. Наконец-то все закончилось.
Рейфы, как и ожидалось, не вышли к точке встречи, и любые попытки связаться с ними игнорировали. Достоверных сведений о том, понесли ли они потери, и в каком количестве, ни у кого не было. Впрочем, никого это особо не волновало. Все знали, что этот союз долго не продержится.
Жизнь на Атлантисе постепенно вошла в привычную колею. Команда биологов тоже вернулась к обычному распорядку. Все для Жанны пришло в относительную норму.
Только песни изменились.
