И во тьме лишь твоя мне нужна рука

Как только первый коммандер вернулся на Улей, его прямо в ангаре поймал заведующий хозяйственной частью. Пора было пополнять запасы. Не успел Тодд подтвердить предложенный завхозом маршрут, как его перехватил советник по тактике. Больше всего коммандер хотел сейчас вернуться к себе, смыть вражескую кровь и сменить одежду. Но пришлось отправиться в тронный зал, где тут же скопилась небольшая очередь из заведующих и советников. Тодд помянул недобрым словом своего помощника, который на большую часть запросов от команды отвечал, что нужно дождаться первого коммандера. А затем запирался в лаборатории с лантийкой и отключал всю связь, кроме экстренной. С другой стороны, если бы Тодд по возвращении обнаружил, что Улей улетел с точки встречи, по древний знает каким делам, досталось бы всем. Тревожный вызов от Правой Руки застал коммандера врасплох. Он изучал очередной удручающий отчет о необходимости замены некоторых запчастей на корабле, которые нельзя было вырастить органически, когда в виски шарахнуло. Только приобретенная за годы выдержка помогла ему не уронить планшет. Тодд подскочил, ни на секунду не задумавшись, как это может выглядеть для подчиненных. Правая Рука не стал бы дергать его просто так. Пока коммандер несся в лабораторию, встречные рейфы спешили убраться с дороги, иногда даже вжимаясь в стены. В таком настроении Тодд не замечал ничего на своем пути, и мало кому хотелось попасть под горячую руку. Коммандер ворвался в лабораторию, ожидая увидеть самые невообразимые ужасные картины. Безликие, охранявшие дверь, с испуганным шипением отскочили в сторону, и перед его взором не предстало ни иссушенное тело Жанны, ни раскуроченная лаборатория, ни даже внеурочное пришествие Самди. Ситуация оказалась для Тодда привычной, можно даже сказать обыденной. Наведь. Жанна спокойно сидела на стуле, откинув голову на спинку и зажав переносицу пальцами. Над ней вился Правая Рука, и его паника заполняла все окружающее пространство настолько, что он даже не заметил вторжения своего старшего. – Изыди, ради Бога, – просипела Гарсиа и попыталась отмахнуться от мельтешащего рядом рейфа. – Ты ради этого меня вызвал?! – тревога и ярость в Тодде требовали выхода. От угрожающего шипения Правая Рука тут же отпрыгнул к стене, покорно опустив взгляд. – Сколько? – Один, – ответила Жанна, сразу сообразив, что вопрос адресован ей. – Так чего расселась? – злее, чем хотелось, шикнул в ее сторону Тодд. Обычно одиночную наведь Жанна спокойно переносила на ногах. – Подмена зрения. Коммандер выругался. Если Гарсиа надолго получала глаза мертвеца, ее нетрудоспособность могла затянуться на час или даже больше. Но это все равно не было поводом выдергивать его из тронного зала, заполненного ожидающими советниками. Тодд недобро зыркнул на своего помощника, а затем подошел к Жанне и взял ее за руку. Наведь была такой же мерзкой и оглушающей, как и в первый раз. Но теперь, когда он знал чего ожидать, процесс было легче контролировать. Увидев все, что хотел, коммандер отпустил ее руку, разрывая контакт с той стороной. – Давай на пол и к стене, там перестрелка, – скомандовал он и всем телом ощутил куда мысленно Жанна его послала. Спорить она не стала. С кряхтением поднялась и, часто моргая, медленно отошла к стене. Упершись в нее рукой, Гарсиа осторожно сползла вниз. – Ты не сообщишь на Атлантис, – это было утверждение, наполненное безысходностью. Тодд не посчитал нужным на него отвечать. Вместо этого он медленно повернулся к своему помощнику. Ярость продолжала течь по его венам как расплавленный металл. – Что я тебе говорил? – коммандер сделал короткий и очень угрожающий шаг в сторону Правой Руки. Тот склонился еще ниже и виновато зашипел. – Начнет падать – следи, чтобы не разбила башку! Положи в угол и не трогай, пока не придет в себя. Все! – Первый коммандер, я не хотел тебя тревожить. Но ты не сказал, что это будет так… так… Ты разве не чувствуешь? – насмерть перепуганный помощник метнул загнанный взгляд в сторону осевшей кулем лантийки. Тодд обернулся к ней и вдохнул, впуская в себя сразу все происходящее в ментальном поле. По нему, как сквозняк по полу дженайской камеры, скользил могильный холод. Та сторона словно подтекала в эту реальность через брешь, называемую Жанна Гарсиа. Неужели он за время совместной работы настолько привык к этому, что перестал замечать? Или раньше этот эффект не успевал проявляться благодаря черепу? Стоило обсудить это с Жанной, когда они снова окажутся наедине. – Это не опасно, – сменил гнев на милость коммандер. – Ты привыкнешь. Больше не смей меня беспокоить по таким поводам. Тодд резко развернулся и широким нетерпеливым шагом покинул лабораторию. Стоило, наверное, наказать Правую Руку, но коммандер вспомнил, как взбудоражен был он сам, когда Жанну на его глазах в первый раз свалила наведь. Да и во второй раз тоже. Только через какое-то время, проведенное бок о бок, это стало казаться само собой разумеющимся. И все же чрезмерная реакция Правой Руки была странной. Тодд хмыкнул себе под нос. Видимо, Гарсиа с ним уже разобралась. Когда коммандер вернулся в каюту после тяжелого дня, Жанна сидела на краю подиума, уперев локти в колени и уронив лицо в ладони. Услышав, что он вошел, Гарсиа подняла на Тодда взгляд, а затем провела руками по лицу, стирая несуществующие слезы. – Сколько в итоге? – по пути в душевую коммандер стянул с себя испачканный плащ и замер с ним на пороге. – Это еще что такое? – Двое, – безжизненно ответила из-за спины Гарсиа. – А это корзина для стирки. И ты забыл захватить с собой свежее нательное. Избавь меня от лишней обнаженки, пожалуйста. – Я думал, что тебе это как раз бы понравилось, – фыркнул Тодд и, удивляясь собственному послушанию, сложил плащ в приютившуюся в углу корзинку. Странный искристый смех щекотал его изнутри. Но глядя на поблекшую Жанну, Тодд решил отложить все шутки до более подходящего момента. Когда, изрядно посвежевший, он вышел из душа, Гарсиа все еще сидела в той же позе, глядя перед собой пустым взглядом. Тодд опустился рядом. Близко, слишком близко. – Вижу, ты уже схватила моего помощника за кишки? – Тодд скосил на нее любопытный взгляд. – Мы с Правой Рукой поладили, – бесцветно отозвалась Гарсиа. Молчание между ними снова затянулось. Правильнее было бы оставить ее в покое и приступить к долгожданному отдыху. Но он так хотел услышать хоть что-нибудь, словно сам только звук голоса Жанны способен был его насытить. – Я не придумал никаких правил. Меня устраивает все, что ты делаешь, пока ты осторожна снаружи. Вместо ответа Жанна только судорожно вздохнула, и Тодда резануло жгучей смесью ее противоречащих друг другу эмоций. – Что опять не так? – он на секунду устало зажмурился. – Все так, – Гарсиа скрестила руки под грудью и сложилась практически пополам, словно у нее болел живот. – Просто я думала, что когда я смогу быть среди людей, мне станет полегче. Но полегче мне становится только рядом с тобой. И это меня ранит. – Хочешь сказать, что готова была любить меня, пока я был «хорошим рейфом», вставшим на путь искупления. А теперь, когда я стал обычным рейфом, все изменилось? – Тодд хмыкнул, даже не стараясь скрыть в своем тоне презрения. – Я никогда такого не говорила, – Жанна выпрямилась, и беспокойные руки снова зажили своей жизнью. Только сейчас Тодд заметил, что они дрожат. – Я не могу просто зачеркнуть все, что нас с тобой связывало. Все, что с нами было. Но твой поступок я тоже не могу забыть. Знаю, я говорила, что поняла и приняла его. Как факт да. Но это не отменяет того, что ты пытался убить моего лучшего друга, и еще кучу дорогих мне или просто хороших людей. Которые этого не заслужили. – Я убил тысячи людей еще до твоего рождения. И, наверное, почти все они тоже не заслуживали смерти, но с этим ты готова была мириться. Так в чем разница? – возвращаясь сегодня в каюту, меньше всего коммандер хотел быть втянутым в новую ссору. От веселья не осталось и следа, только глухое раздражение облизывало изнутри грудную клетку. – Это вопрос выбора. В этот раз у тебя он был. – И какой же?! – Тодд не выдержал и с рычанием обернулся на Жанну. В груди клокотало что-то дикое и злое. – Я должен был просто смотреть на то, как сотнями, тысячами умирают мои собратья? Тебе станет легче, если ты увидишь список наших погибших? Эти смерти случились, потому что я помедлил. Потому что я не убил гребаного Вулси или еще кого-нибудь на глазах у Шеппарда. Потому что дал ему время подумать. Не только ты можешь испытывать боль от потерь. Жанна медленно закрыла глаза и рухнула спиной на скамью, как будто он вонзил в нее нож. Она закрыла голову руками и какое-то время просто лежала, едва заметно дыша. Тодд уже не мог различить, где заканчивается ее боль и начинается его собственная. – Я не знаю, как мне справиться с этим, Тодд. Со всем этим, – голос Гарсиа был больше похож на хрип. – Если я попрошу тебя обнять меня, ты сделаешь это или психанешь? Без ожиданий. Без обещаний. Без будущего. – Что, лежа? – вопрос настолько выбил коммандера из колеи, что ничего кроме этого нелепого уточнения просто не пришло ему в голову. – Я могу сесть, – Гарсиа убрала руки с головы и нашла его глаза своими. – Сядь. Повторять не пришлось. Жанна тяжело поднялась на локте, а затем медленно вернулась в вертикальное положение. Только для того, чтобы рухнуть теперь уже в его руки. Когда ладони Тодда сомкнулись на ее лопатках, тело Гарсиа сотрясли уже знакомые ему судороги. Он знал, что слез не будет. Но это не означало, что она не плачет. Коммандер продолжал прижимать к себе тело Жанны и не знал, куда деться от собственного бессилия. Они оба были просто двумя песчинками в огромном океане, имя которому «Война». Все, что они могли в этих беспощадных водах – держаться друг за друга. Коммандер знал, что настанет день, и ему придется выпустить ее из своих рук. Но этот день был не сегодня. Жанна, наконец, затихла, и Тодд почувствовал, как ее тело расслабляется. Измотанная этим днем Гарсиа уснула в кольце его рук. Какое-то время коммандер не мог заставить себя пошевелиться, даже чтобы переложить ее в более подходящее для сна место. Но собственная усталость начала брать над ним верх. В конце концов, он сдался и перенес Гарсиа в ее гнездо. Когда через несколько часов сработал его внутренний будильник, Жанна еще спала. Тодд пересел ближе к стене и достал планшет. Поводов уйти было достаточно. Но сегодня он не захотел. Улей следовал по намеченному маршруту, судя по отчетам, загрузка припасов шла без происшествий. Если его присутствие понадобится – он об этом узнает. Будильник Гарсиа издал противный сигнал ровно в начале первой смены. Не глядя она выключила его, ругнулась и потянулась, слегка лягнув Тодда в бедро. – Ой! – сонная Жанна удивленно уставилась на него. – Привет. Это были, пожалуй, первые слова приветствия, которые она сказала ему за последние дни. Все остальное время их диалог словно начинался с середины. Тодд кивнул в ответ и вернулся к чтению. Жанна выкарабкалась из покрывал, в которые во время сна замоталась как в кокон и, прихватив сменную одежду, ушла в душ. Откуда через четверть часа вернулась полностью собранная и с бельевой корзиной в руках. – Слушай, – не давая Тодду времени опомниться, начала она, – тебя правда все устраивает в нашей совместной жизни? То есть… Я навожу тут свои порядки, приношу вещи, устраиваю бардак, забираю твою одежду. Раньше ты злился на меня, даже если я едва прикасалась к твоему плащу, пока он был не на тебе. Коммандер фыркнул. Кто бы сомневался, что Гарсиа припомнит ему каждое брошенное сгоряча слово. Мелочность из этой женщины было так просто не выветрить. – Думаешь, я промолчал бы, если бы мне что-то не нравилось? – не скрывая веселья, Тодд склонил голову на бок. – Раньше ты была для меня чужаком, а я сам был бесправным пленником. С тех пор многое поменялось. Я не привязан к вещам, порядку или комфорту. Устраивай все, как считаешь нужным. Лучше объясни, зачем тебе моя грязная одежда в лаборатории? – А я и не в лабораторию. Я завтракаю в общей столовой, занесу заодно корзину в прачечную, чтобы девочки зря не бегали. – Пытаешься втереться в доверие? – вопрос догнал Жанну у самых дверей. Она притормозила, обернулась к Тодду и переложила корзину в другую руку. Несколько бесконечных мгновений она изучала его лицо, и коммандер не смог толком определить ни одной ее эмоции. – Не волнуйся, – криво усмехнулась Гарсиа. – Я знаю, что с ними не стоит быть слишком откровенной. И что как минимум половина из них крепко сидит на вашем ферменте. Но хорошее отношение никому еще не вредило, так ведь? Дожидаться ответа она не стала. Выскользнула за дверь, и сразу же свернула в сторону перехода на нижние палубы. Безмолвные солдаты, повинуясь своей программе, последовали за ней. Когда дверь за Жанной закрылась, коммандер ухмыльнулся своим мыслям. Он всегда винил Гарсиа в излишней горячности и прямолинейности. И каждый раз удивлялся, как ей удается выходить победительницей из лобовых столкновений. Гораздо позже он осознал, что все дело было в том, что Жанна умела ладить с людьми. Куда бы она ни пошла, что бы ни задумала – рядом тут же вырастало полчище соратников. И здесь она тоже начинала проворачивать тот же фокус. Стоило посмотреть, что из этого выйдет. В следующие два дня они почти не говорили. Улей пополнил все припасы, которыми можно было разжиться в угодьях. Чтобы добыть остальное, нужно было торговать с другими кланами. Или просто ограбить какой-то из ослабевших Альянсов. Но ввязываться в бой первый коммандер не хотел. Без настоящей Королевы они все еще были уязвимы. С помощью своей команды, оставшейся на другом Улье, он потихоньку восстанавливал количество безликих. Попросту говоря, крал чужих солдат, а потом перегонял их на этот корабль, выдавая за «посылки» от Первой Королевы. Но даже так ему удалось восстановить едва ли половину потерь. А значит, нужно было торговать и договариваться. В каюту коммандер возвращался незадолго до того, как Гарсиа, измученная ускоренным изучением языка, отключалась с планшетом в руках. С ворчанием он осторожно забирал у нее планшет и приглушал свет, после чего сам погружался в медитацию. Уходил он, когда она еще спала. Даже если хотелось остаться. Дни состояли из сплошных переговоров, где каждая сторона пыталась обмануть другую, не спровоцировав при этом конфликт. Тодд хотел верить, что ему это удавалось лучше других. Но все равно продолжал искать во всем подвох. Когда все торговые вопросы были решены, они встали на техобслуживание неподалеку от самых больших угодий. Каждая такая остановка была рискованной в текущем положении дел, но выбора не оставалось. Большую часть первого дня коммандер следил за ходом ремонта, изредка помогая лично. Но к середине третьей смены нашел повод сбежать в свою каюту. Жанна была неизменно занята чтением. Только теперь учебник для детей сменился научными данными. Тодд последовал примеру Гарсиа, ненавязчиво присев слева от нее и, так же как и она, оперившись спиной о стену. Привычка сидеть так появилась у него в дженайском плену, где он отчаянно берег каждую крупицу энергии. А теперь это стало поводом быть ближе. К ней. Коммандер едва успел погрузиться в чтение очередного доклада от союзников, как Жанна со стоном рухнула на свою постель, отложила планшет и закрыла лицо ладонями. – Не могу больше. У меня сейчас мозги вытекут. Я последние два дня смотрю сны исключительно про морфемы. Мы же говорим на одном языке с вами, так чего ради я так мучаюсь? Переводчик нельзя было изобрести? – Гарсиа с кряхтением распрямила ноги, едва снова не пнув Тодда, и глянула на него через растопыренные пальцы. – Еще чего, – коммандер фыркнул. – Общий принесли нам Древние, и мы не дали ему исчезнуть, потому что так было удобнее. Молодняку нравится гоняться за добычей, но через пару тысячелетий начинаешь понимать, что проще договориться. И дать людям самим решить, кого они отдадут. Это было бы сложно сделать, если бы каждая планета говорила только на своем языке. У многих народов он есть, но и общий знают все, – Тодд ненадолго замолчал, раздумывая, как донести до Жанны суть, не спровоцировав новую вспышку гнева. – Но мы же не могли позволить… людям протянуть свои липкие руки к нашим знаниям. Во время спячки многие комплексы становятся уязвимы. Тодд хотел добавить, что не очень-то хотелось бы проснуться однажды и узнать неприятную новость, что скот сильно поумнел. Но решил оставить эту мысль при себе. – Вот как. Я предполагала что-то подобное. И все равно, так устала разбираться, – Гарсиа поворочалась на постели и скорбно вздохнула. – Так отдохни, – Тодд искренне не понимал, в чем проблема. – Легко сказать. Я за первую неделю изучила тут каждую прожилку на стенах и потолке. Если усну раньше, чем через час – этот час догонит меня с другой стороны. И развлечься просто вообще нечем. Ни фильмов, ни сериалов, ни книг, ни игр. Вот скажи мне, чем вы обычно занимаетесь? За десять тысячелетий можно было такую медиа-индустрию отгрохать! – полная возмущения Жанна села, подобрав под себя ноги, и требовательно уставилась на Тодда. – В чем цель твоего интереса? – коммандер вопросительно склонил голову на бок, пытаясь определить, не задумала ли чего лантийка. – Просто… – она пожала плечами и почесала живот. – Просто получается так, что ты обо мне знаешь почти все, а я о тебе, считай, ничего. Чем ты занимаешься в свободное время, как ты развлекаешься, сколько у тебя детей, в конце концов. Сперва коммандер только и смог что от удивления распахнуть пошире глаза. Он не понимал, смеяться ему или искать подвох. Подбор интересующих ее тем был слишком уж… разнообразным. – Почему ты раньше об этом не спрашивала? – Тодд решил не уточнять, какую часть вопросов имеет в виду. – Да как сказать, – Гарсиа снова пожала плечами и провела рукой по шее. – Сначала я не знала, как вообще с тобой общаться. Ты взрывался от любой мелочи. Потом мне не хотелось слишком уж открыто демонстрировать свой личный интерес. Атлантис полон глаз. А в последние пару месяцев мы не очень-то ладили, и вообще не оставались вдвоем надолго. Получается, что подходящего момента не было. Тодду пришлось с ней согласиться. В самом начале любой ее вопрос вызывал острый приступ паранойи. Гораздо позже он понял, что ей действительно просто интересно узнавать что-то новое. Это было частью культуры людей, живших на Земле. У них считалось нормальным хотеть повидать мир и познакомиться с другими культурами. Многие так увлекались этим, что половину жизни проводили в дороге. Сейчас было смешно вспоминать свои приступы подозрительности и безумные теории, рождавшиеся в его голове. Теперь он знал Жанну. На Атлантисе или на Улье, он знал ее. – Я не представляю, сколько у меня детей, – решил он ответить на самый простой из ее вопросов. – У нас есть генетические карточки, но в них обычно указываются только родители и более ранние предки. Это важно для генетического контроля популяции. Остальное несущественно. Все дети Улья общие. – Общие, да, но кто-то же ими занимается? Кто-то же их растит? – Жанна нахмурилась, словно пыталась представить себе Улей, наполненный детьми. – Конечно! – Тодд ухмыльнулся нелепости ее вопросов, – Молодые или занимающие низкое положение рейфы следят за малышами. Когда те становятся более осознанными, и могут соблюдать дисциплину, их передают наставникам и тьюторам. Тьюторы приходят только чтобы обучать, наставник следит за всем остальным – объясняет, как жить в обществе, тренирует, определяет наказания за проказы. – А ты тоже всем этим занимался? – Так положено. Я прошел через все этапы в свое время. Но теперь даже наставничество для меня позади. – Получается, что дети у тебя все же есть, просто не все генетически твои, – Гарсиа сложила руки на груди и склонила голову на бок. Тодд не мог понять, почему ее это волнует. – Мои отношения с подопечными не похожи на то, что происходит в ваших семьях. Они уважают меня за то, что я им дал, но между нами нет близкой связи. Есть только один, кого я мог бы назвать своим сыном. В твоем понимании этого слова. И генетически он тоже мой. – Один меня устроит, – Жанна кивнула с серьезным лицом. – Это же не твой помощник, правда? Тодд расхохотался и отрицательно помотал головой. – Так непривычно, что ты спокойно рассказываешь о себе. Аж жуть берет. Она передернула плечами, словно почувствовала холод, и подсела к нему поближе. И коммандер задумался над тем, как все могло так измениться. Чтобы он послушно отвечал на вопросы человеческой женщины! Немыслимо. Да что там вопросы, он позволял ей то, чего не разрешил бы никогда и никому. Если подумать, все началось с полотенец. Тех самых, которые она вручила ему после большого кофейного столкновения. Тогда он не предал этому никакого значения, но с того дня границы между ними начали понемногу размываться. Жанна давала ему вещи. А еще заботилась о чистоте его одежды. Лантийские куртки были удобны из-за своей легкости, но стоило влезть рукавом в какой-то реактив, и их сразу же нужно было отправлять в стирку. Через некоторое время он уже безропотно отдавал ей свою одежу и принимал полотенца, неизменно мерзкие цветочные средства для мытья и новые книги. Гарсиа завозилась рядом, и коммандер понял, что опять слишком глубоко провалился в свои мысли. Он чувствовал ее интерес, но Жанна не стала допытываться и торопить его. А Тодд не знал, что ей рассказать о себе. Он мог бы промолчать. Мог бы отмахнуться и отправить ее заниматься своими делами. Но желание говорить с ней обжигало изнутри. Они молчали долгие, очень долгие месяцы. Эта тишина помогла ему разобраться в собственных противоестественных чувствах и противоречивых желаниях. А потом начала истязать его день за днем. И вот теперь Жанна предлагала с ней покончить, а он не мог подобрать слов, как болван. Коммандер решил начать с того, что игры все-таки существовали. В основном стратегические и логические. У него под рукой не нашлось ни обычных наборов, ни компьютерных версий, да и не играл он уже довольно давно. Но пообещал Гарсиа научить ее позже. Пока он рассказывал ей про свои любимые игры, турниры и невероятные партии, в одной из которых за победу ему достался целый крейсер, прошел отпущенный Жанне ее организмом час бодрствования. Заметив, что она все чаще проводит пальцами под изгибом брови, он закончил последнюю историю и отправил ее спать. На следующий день Гарсиа было так не по себе, что это заметил даже Правая Рука. Сначала он пытался не обращать внимания на то, как она внезапно замирала глядя в никуда. Потом попробовал допытаться, что происходит, но Жанна даже сама себе не смогла бы ответить. В конце концов, он просто нашипел на нее, и это привело Гарсиа в чувство. Избавившись от навязчивого внимания рейфа на обеде, Жанна без интереса ковыряла содержимое своей тарелки. Служительницы мелькали бледными тенями где-то на периферии зрения. Ни одна из них даже не попыталась заговорить с безумной лантийкой, но сегодня Гарсиа была этому даже рада. Основное беспокойство у Жанны вызывал проект. А вернее, его последствия. Они с Правой Рукой сдвинулись с мертвой точки и уже достигли больших успехов. Неделя, может две, и нужно будет приступать к первым испытаниям на безликих. Как только они покажут стабильные результаты, их затянет прямо в сердце мясорубки. Об итогах было страшно даже думать. Мирно договориться получится далеко не со всеми. И тогда война снова отнимет у нее Тодда, а этого Жанна совсем не хотела. Потому что им было хорошо вместе. Она слишком устала быть перед всеми виноватой. Не известно было, увидит ли она вообще когда-нибудь Атлантис. Противники генной коррекции определенно попытаются устранить их с Правой Рукой, как только проект покажет свою достижимость. Жанна прекрасно знала, на что способны рейфы, и трезво оценивала свои шансы выжить, если кто-то из них задастся целью ее убить. У нее было право разрешить себе этот маленький кусочек счастья, после долгих изнуряющих месяцев одиночества. У нее было право просто быть с ним. Только вот хотел ли того же Тодд? Они все еще не поговорили ни о чем, что касалось бы их личных отношений. И Жанна не представляла, как вообще можно было начать этот разговор. После всех ранящих слов, которые они без сожалений бросали друг в друга, снова заговорить о чувствах казалось лицемерием. Лучше пусть все остается как есть. Жанна поймала себя на мысли, что за последнюю неделю не думала о побеге ни секунды. Кенни позаботился о том, чтобы она головы поднять не успевала. Конечно, если сравнить с Атлантисом, она работала вполне нормальное время – около восьми часов, не считая побегов на обед. Но корабельные сутки были на четыре часа короче, чем земные. На Новой Лантии они тоже жили по земному времени, так что приспособиться к местному графику оказалось непросто. Гарсиа все время куда-то спешила, пытаясь выкроить себе лишнюю свободную минутку. Которые тратила в основном на обучение. От этого она постоянно чувствовала себя загнанной. На разведку и создание хитроумных планов побега просто не оставалось сил. Тем более, что все ее попытки раздобыть нужную информацию, оказались практически безуспешны. В лаборатории за ней неусыпно следил Кенни, и Жанна сомневалась, что смогла бы обвести его вокруг пальца. Особенно учитывая ее напряженные отношения с рейфовской техникой. За стенами каюты и лаборатории Гарсиа постоянно находилась под присмотром безликих. Даже сейчас, во время обеда, они мрачными тенями стояли у стены за ее спиной. Охранники казались безразличными, просто следуя за ней повсюду. Но стоило Жанне хотя бы попытаться немного отклониться от разрешенного маршрута или слишком надолго задержаться в каком-то месте, они с угрожающим шипением преграждали ей путь или подгоняли ощутимыми тычками жезлов-станнеров. Гарсиа решила не испытывать судьбу лишний раз, и после нескольких экспериментов перестала провоцировать безликих. Попытки построить дружеские отношения со служительницами тоже особых успехов не принесли. Она смогла преодолеть барьер отчуждения, и теперь на нее уже не смотрели как на диковинного зверя. Первым делом Гарсиа подружилась с работницами прачечной и кухни. Это было проще всего, потому что с ними ей приходилось встречаться едва ли не каждый день. Девушки были приветливыми, спокойными и легкими в общении, пока разговор касался повседневных дел. Но Жанна явно чувствовала барьер, который не стоило пересекать. Недоверие во взглядах последовательниц было слишком явным. При всей своей мнимой свободе Гарсиа все еще оставалась тщательно охраняемой пленницей. Чувствовал ли себя Тодд так же на Атлантисе? Если подумать, его положение было даже хуже. Разве что камера там была попросторнее, чем эта конура, в которой они жили сейчас. Вместе. Удивительно насколько легко это оказалось. Вначале Жанна думала, что это будет одним сплошным кошмаром. Что Тодд будет изводить ее бесконечными требованиями, подозрениями и своей паранойей. Но он уступил ей буквально во всем. И эту его сторону Гарсиа совсем не знала. Где пролегают новые границы дозволенного? Она размышляла об этом, поглядывая из-за края своего планшета, на ставший привычным профиль Тодда, изучающего доклады. Он сидел на другом краю кровати, как обычно опираясь спиной о стену. Жанна перевернулась с бока на спину и выпрямила ноги, как бы невзначай упершись ступнями в бедро рейфа. Касание слишком невесомое, чтобы можно было прочитать в нем намерение. Она заставляла себя сосредоточиться на чтении, чтобы Тодду было сложнее заметить что-то необычное в ее эмоциях. Жанна была готова к тому, что он отодвинется, попросит ее прекратить пинаться или просто проигнорирует. Но не к тому, что рейф без предупреждения схватит ее за щиколотку. Гарсиа пискнула от неожиданности и, приподнявшись на локтях, вопросительно уставилась на Тодда. – Хотел спросить, но не был уверен до конца, – начал он, внимательно рассматривая ее обнаженную голень. – Почему у тебя не растут волосы на теле? Это какая-то болезнь? Тодд выпустил ее щиколотку из своей хватки и Жанна тут же села, для надежности подобрав под себя ноги. Она несколько раз открывала и закрывала рот, не в силах внятно сформулировать ответ. – Мне их удалили в зоне 51. Навсегда, – выдавила она из себя. Вот уж о чем вопроса она не ожидала, так о волосах. За несколько лет она так привыкла к их отсутствию, что уже даже и забыла, что так было не всегда. – Пытка? – Тодд непонимающе склонил голову на бок. – Да нет, – Жанна неловко провела рукой по шее. От таких откровенных разговоров с Тоддом она тоже успела отвыкнуть. – Просто процедура для удобства и эстетики. Персонал всегда приглашают опробовать новые технологии, вот я и воспользовалась случаем. Мне в первый год было настолько нечем заняться, что я записывалась на любые тесты. Как выжила, до сих пор не понимаю. – То есть ваши ученые вместо создания нового оружия тратят время на… избавление от волос? – Тодд смотрел на нее как на сумасшедшую. – В зоне 51 многое изобретают, помимо военных технологий. Оружие, корабли, содержание проекта – влетает в копеечку. Медицина и косметология приносят прибыль, – Гарсиа пожала плечами. Ей это казалось само собой разумеющимся, – Мы не можем передать эти разработки внешним фирмам, потому что существование инопланетных цивилизаций является секретной информацией. Поэтому да, наши ученые занимаются и такими вопросами тоже. Тодд мотнул головой, словно не был уверен, что такая извращенная логика имеет право на существование. А затем отложил планшет и спросил, что еще она с собой сделала. Помявшись, Жанна подсела поближе, едва касаясь Тодда плечом. Экспериментов, куда ее приглашали, было довольно много. Но вот о чем стоило рассказывать? Угомонив приступ неуместной паранойи, Гарсиа здраво рассудила, что рассказы вроде того, как у нее после одного чудо-средства целую неделю с бешеной скоростью росли волосы на голове – никакой угрозы безопасности родной планеты не несут. Большинство тестов были не настолько впечатляющими или просто скучными. По-настоящему курьезные ситуации происходили редко, но Жанне все равно нашлось, что рассказать. Со своих приключений она плавно перешла на коллег. Истории казались Гарсиа такими уморительными, так что к концу разговора она больше хохотала, чем рассказывала. Тодд, напротив, почти не смеялся, больше недоумевал. Но все равно просил продолжать, пока Жанна совсем не выдохлась. На следующий день Тодд притащил одну из игр, о которых рассказывал. Они провели за доской несколько часов, пока Жанна не уснула прямо посреди партии, тихонечко прислонившись к стене. За завтраком ей снова было что обдумать. С тех пор, как они с Тоддом заключили перемирие, он начал бывать в комнате подозрительно регулярно. Еще более подозрительным было то, что являлся он почти всегда в третью смену, когда Жанна еще не спала. Сначала она списывала все на простое совпадение. Особенно учитывая, что раньше Тодд практически сразу погружался в транс. Но потом он стал больше времени проводить, просто читая отчеты или занимаясь еще какой-то работой. Жанна перестала заставать его погружения в медитацию, потому что к тому моменту уже засыпала. А последние дни… Что это, черт возьми, вообще такое было? Так, наверное, должна была проводить вечера нормальная парочка. Вот только они были настолько далеки от понятия нормальности, насколько это вообще возможно. Да и парой они были… Сколько? Полчаса на Улье и потом еще примерно столько же на Дедале, пока все не полетело к чертям. После она сама возвела между ними преграду, а теперь искала хитрый способ ее преодолеть. И сама же себя от этого удерживала. Через некоторое время это противоречие и неопределенность начнут раздирать ее на куски. Нужно было поговорить с Тоддом. В этот вечер он вернулся раздраженным и сразу же ушел в душ. Жанна подумала, что, возможно, сегодня не лучший момент для разговора. Учитывая, что она все еще не представляла, с чего ей вообще начать. Это просто грозило перерасти в очередную ссору. Гарсиа постаралась выбросить из головы все лишние мысли и сосредоточиться на чтении. В конце концов, во время рабочего дня ей это прекрасно удавалось, должно было получиться и сейчас. – Выкладывай, – вышедшему из душа Тодду хватило одного взгляда, чтобы ее раскусить. Секунду Жанна боролась с желанием заявить, что не понимает о чем он. Но под пристальным взглядом рейфа сдалась и со вздохом отложила планшет. – Присядешь? – Гарсиа похлопала радом с собой. – Постою, – раздражение осязаемо бугрилось у Тодда под кожей, и Жанне стало не по себе. Она вздохнула еще тяжелее. Промолчать он теперь ей не даст, а вот его реакцию Гарсиа даже не пыталась предугадать. Можно было съехать на другую тему, но в голову как назло не приходило ничего путного. Смотреть на нависающего над кроватью Тодда снизу вверх было ужасно некомфортно. Жанна с неохотой поднялась и одолела разделявшие их два шага. – Только не реагируй слишком резко, – Гарсиа не знала, куда деть руки, и как задавать вопросы вмиг онемевшими губами. – Я просто хотела спросить, ты… все еще хочешь, чтобы мы были вместе? Тодд молчал целую вечность. Беспокойные руки Жанны по своей собственной воле начали истязать край футболки. – А ты? – черты лица рейфа вдруг стали очень резкими, а губы сжались в жесткую линию. Гарсиа ощутила острую нехватку воздуха. Она опустила взгляд и заставила себя отпустить многострадальную футболку. – Не жди от меня многого, – невидимые руки схватили сердце Жанны и начали тащить куда-то вниз. – Но если ты хочешь быть ближе, если ты хочешь… Слова перестали ей повиноваться, и челюсть судорожно сжалась. Она увидела, как пальцы Тодда на секунду стали хищными, но тут же расслабились, будто волна напряжения ушла выше. Жанна проследила за ней по предплечьям и плечам, по ключицам и натянутым мышцам шеи до самых глаз рейфа, пристально наблюдавшего за ней потяжелевшим взглядом. – Тебя сложно понять, Жанна. – Я знаю, – Гарсиа нервно почесала предплечье. – Мне тоже. – Чего ты ждешь от меня? – голос Тодда оставался обманчиво спокойным. Но под тонкой коркой льда легко угадывалось движение океана ярости. – Чтобы я протянул к тебе руку и наблюдал, как ты корчишься в капкане из собственных противоречий? Если ты хочешь найти новый метод истязаний, я не планирую в этом участвовать. Жанна ненадолго зажмурилась и сжала пальцами переносицу. От переизбытка эмоций начала болеть голова. Она не понимала, был ли это отказ или Тодд просто не был уверен в собственных желаниях. Но одно Жанна знала точно – спорить с ним, когда он в таком состоянии, не было никакого смысла. – Я не хотела быть навязчивой. Извини, – она позволила чувствам вытечь из себя в пол, как учила ее Тейла. – У тебя был тяжелый день, я не буду больше красть время твоего отдыха. Стараясь не делать резких движений, Жанна вернулась назад к своему месту. – А ну стоять! – окрик рейфа обрушился на ее спину, но остановиться Гарсиа и не подумала. Она плавно опустилась на постель и скрестила ноги в позу лотоса. – Что и откуда тебе известно о моем дне? – Да, в общем-то, ничего, – Жанна беспечно пожала плечами и включила планшет. – Ты едва ли не дымился, когда вернулся сегодня. Вряд ли тебя в бешенство привело что-то хорошее. Тодд пару раз моргнул, будто приходя в себя, а затем с раздраженным шипением сел на свое место. Этот приступ его паранойи даже немного успокоил Жанну. Все это время Тодд был таким бесконечно терпеливым, что противоестественность происходящего начала подтачивать ее равновесие. Наверное, он тоже в какой-то степени был оглушен происходящим, но сейчас начал приходить в себя. Жанна вновь углубилась в чтение. Как назло попался сложный кусок текста, и она едва разбирала смысл написанного. – По какой системе ты делаешь заметки? – вопрос Тодда застал ее врасплох. Гарсиа слегка дернулась и непонимающим взглядом уставилась на рейфа, который заглядывал в ее планшет. – Это… Я просто отмечаю непонятные морфемы, чтобы Правая Рука потом мне объяснил их значение. – Почему ты никогда не просишь о такой помощи меня? – Тодд опять перешел на шипение, и смягчившиеся было черты, снова заострились. – Ты поручил этот проект нам с Правой Рукой, – Жанна снова пожала плечами, ответ казался ей очевидным. – Мы должны справляться с ним сами. И у нас неплохо получается, ты же читаешь наши отчеты? Некоторое время Тодд рассматривал ее, словно взвешивая слова Гарсиа в уме. Затем как-то без энтузиазма кивнул, то ли подтверждая, что видел отчеты, то ли соглашаясь с успешностью их тандема. Затем откинулся спиной на стену и прикрыл глаза, собираясь погрузиться в транс. Жанна замерла, невидящим взглядом уткнувшись в планшет. Помощь с переводом была бы отличным предлогом для общения. И они с Кенни могли бы не тратить на это время каждое утро. Но она просто не могла позволить Тодду усомниться в своих способностях. Потому что сама сомневалась в них каждую минуту. Чужой проект, чужая техника, чужой язык… Это все было для нее чересчур. Уверенность Тодда в том, что ей все это по силам, была последним якорем, за который Жанна цеплялась. – Жанна, – Гарсиа снова вздрогнула от неожиданности и ругнулась под нос. Вместо медитации Тодд опять рассматривал ее, – если хочешь быть ближе, выбери способ сама. Жанна проговорила у себя внутри эту фразу несколько раз, убеждаясь, что не ослышалась. Все еще продолжая испытывать ужас от мысли, что неправильно его поняла или что это была просто галлюцинация ее воспаленного сознания, она медленно придвинулась к Тодду. Он оставался спокоен и выжидающе смотрел на Жанну. У которой сердце упорно пыталось проломить ребра. Она нырнула ему под руку и, уложив голову на его груди, обняла Тодда поперек живота. Ладонь рейфа легла на ее талию, прижимая Жанну к себе еще крепче. Гарсиа была готова поклясться, что почувствовала вздох облегчения, но боялась в это поверить. – Тебя сложно понять, – Жанна прикрыла глаза, прислушиваясь к его дыханию. – Знаю. Несколько слишком глубоких и слишком спокойных вдохов, она вжималась в Тодда, крепко впиваясь пальцами в его бок. А затем приподнялась, опираясь ладонью на грудь рейфа в том месте, где под футболкой проступали очертания кулона с черепом. Подтянувшись к его лицу, Жанна невесомо коснулась губ Тодда своими. – И что это было? – его взгляд стал настороженным, а рука крепче прижала к себе Гарсиа. – Обещание. Зрачки рейфа расширились, и Жанне показалось, что под ее ладонью его грудная клетка перестала двигаться. Не в силах вынести напор собственных чувств, она опустила глаза и легла обратно, прижимаясь прямо к сердцу. А дальше ее просто расплавило. В мире Гарсиа не осталось ничего, кроме его глухого сердцебиения и шума собственной крови в ушах, так напоминавшего морской прибой. Или это шепталась с ней черная река, над которой Жанна снова скользила в маленьком птичьем теле? Но речные воды были такими же гладкими и безразличными, как и всегда. Гарсиа продолжала лететь без цели и смысла, в кромешной пустоте, где единственным источником света было отражение ее собственного сияющего тела. Так прошла целая вечность. А может быть, один миг. Мысли о времени вернули Жанне ощущение себя. Она сделала несколько кульбитов и скользнула над самой поверхностью реки, едва не задев ее грудным килем. В этот момент свет птичьего тела выхватил какое-то движение в воде. Следуя зову любопытства, она опустилась так низко, как смогла. Какое-то время гладь была неподвижна. Но вдруг птичий взор выхватил расходящиеся по воде круги. Следом, чуть поодаль, появились еще одни, дальше еще и еще. Жанна ускорилась, догоняя эти круги, но никак не могла понять, что их производит. Пока разрозненные блики в воде не сложились внезапно в понятную картинку. Под водой, зависнув вверх ногами, брел куда-то гигантский паук. Его лапы опирались на водную гладь с обратной стороны, оставляя едва заметную рябь на поверхности. Жанна обрела понимание. Птица сложила крылья и камнем рухнула в черную воду. Прикосновение реки было неощутимым. Пройдя тонкую границу, Гарсиа снова ощутила свободу движения и с удвоенной силой заработала крыльями, пытаясь понять, где теперь верх, а где низ. Пролетела прямо под упитанным черным пузом паука, едва не задев его маховыми перьями, и выровнялась. Наконец Жанна смогла рассмотреть происходящее вокруг. Повсюду, куда хватало остроты зрения ее птичьих глаз, брели, ползли и летели различные существа. Белые косматые псы неслись, то и дело, припадая к земле. Статные вороные лошади ловко огибали путавшуюся под ногами мелочь. Змеи сияющими белыми лентами скользили, наполовину утопая в водной глади. Возвышаясь над всеми, вышагивали на тонких ногах пауки. В этом черно-белом мире только птицы сияли розоватым светом. И все они выглядели один в один как Жанна. Она отличалась от них только голубыми перьями, сверкающими в ее собственных крыльях. В восторге Гарсиа смешалась с птичьей стаей, повторяя каждое их движение. В горле клокотала песня, хотя мир все еще оставался немым и беззвучным. Но это уже было не важно. Ничего больше не было важно. Остался только полет. «Тебе здесь не место, певчая птица». Что-то вложило эту мысль ей в голову, и мир вокруг потек вниз, как слишком разбавленная акварель. Жанна проснулась, будто от толчка, и с силой втянула в себя воздух. Под рукой было что-то мягкое и теплое. Пару секунд ей потребовалось, чтобы осознать окружающую реальность. Во сне она сползла Тодду куда-то в район живота. Рука, на которой она лежала, затекла, и Гарсиа со вздохом перевернулась, а затем села, потирая глаза. Придя в себя, она обернулась к Тодду, который продолжал что-то читать. – Сколько времени? – со сна голос у Жанны был хриплым. Она не понимала ни как уснула, ни сколько могла проспать. – До первой смены остался час, – Тодд наконец-то отвлекся от планшета. Гарсиа не могла ничего прочитать по его лицу. – Ох, надо было просто переложить меня! – она беспокойно провела рукой по волосам. К этому моменту Тодд обычно уже уходил. Неужели он остался, потому что она пригвоздила его к кровати мертвым грузом? – Возможно, – уклончиво ответил он, и Жанне почудилась едва мелькнувшая ухмылка. Гарсиа позорно сбежала от продолжения разговора в душевую. А когда вернулась, Тодда уже не было. Без него утопающая в полумраке комната вдруг показалась ей огромной. Темнота следила за Жанной из углов, ожидая момента, когда можно будет напасть и похоронить ее заживо в этой клетке. Гарсиа рассекла ее, добираясь до панели управления, и выкрутила свет на максимум. Вот уж чего еще не хватало – впасть в уныние, потому что Тодд просто ушел на работу. Собираясь на завтрак, Гарсиа пыталась вместить в голове события вчерашнего вечера. А их нужно было запихнуть и хорошенько утрамбовать до того как она встретится с Кенни. Каким бы чурбаном он ни был, лишние подозрения были ни к чему. Было бы неплохо, если бы Тодд не оставил ее снова в подвешенном состоянии и сплошных догадках. Разговор вчера определенно не задался, хотя они и пришли к какому-то решению. Понять бы еще, к какому. Они так и не дали названия тому, что между ними происходило. Существовало ли оно вообще? Жанна сделала глубокий вдох и представила себя в центре большой комнаты. Прямо перед ней была неразрешимая проблема. Она мысленно сделала шаг назад. А затем еще один. После чего перевернула комнату вместе с проблемой вверх дном. Если не было слов, значит, ситуацию нужно было измерить другой величиной. Гарсиа прикоснулась к источнику своего смятения. Отсутствие слов давало Тодду возможность для отступления. Всегда можно было сказать ей, что она просто все не так поняла. Что он просто развлекался или потакал ее прихотям ради своих целей. Что просто уступил ей. Да черта с два! Ни за что на свете Тодд бы ей не уступил. И уж тем более не стал бы тратить время на такое сомнительное развлечение. Эти отношения противоречили всей его природе. И была только одна причина, по которой Тодд мог бы переламывать самого себя ради них. Он этого хотел. Может, потому что их желания наконец-то встретились, дверь на ту сторону открылась сегодня так широко? О сне Жанна старалась пока не вспоминать. Раньше она никогда не задумывалась о том, что может из него не выбраться. Но если бы чужая воля не вышвырнула ее сегодня, возможно, Жанна окончательно забыла бы себя в птичьей стае. Сон оставил после себя смутную тоску, как по оставленному дому. И о ней Гарсиа тоже постаралась не думать. Только усталость не получалось игнорировать. Прошедшая ночь не принесла отдыха. То ли сон измотал ее душевные силы, то ли сказалась неудобная поза, но Жанна чувствовала себя побитой собакой. А еще она готова была убить за чашку кофе. – И что, вот вообще ни одной плантации нет? Роща паршивого какао тоже сойдет. Или хотя бы чая, – Гарсиа отхлебнула воды из бутылки и поморщилась. – Я уверена, что люди в этой галактике освоили искусство травы и кипятка. Неужели нельзя заказать это все на Улей? – У твоей наглости есть вообще какие-то пределы? – рыкнул Правая Рука, и вдруг резко начал метаться от одной стойки к другой, проверяя какие-то файлы. До того, как Жанна успела поинтересоваться у него причиной приступа внезапной активности, двери лаборатории плавно разъехались в стороны. Тодд влетел в помещение с выражением крайнего нетерпения на лице. Правая Рука вытянулся по струнке, и Гарсиа тоже почтительно поднялась, от греха подальше. Тодд перевел взгляд со своего помощника на нее и обратно. – Если вы хотите, чтобы я дал разрешение построить боксы, мне нужно самому увидеть все чертежи, – Тодд слегка развел руками, призывая перестать пялиться на него и заняться делом. Жанна едва ли не сплюнула в сердцах. Мог бы и предупредить, что зайдет сегодня. А не устраивать это торжественное явление. Кенни, и так всегда натянутый как струна, едва ли не звенел от напряжения, выводя на главный проекционный экран основные чертежи. Тодд забрал у него управление и погрузился в изучение файлов. Правая Рука сделал два почтительных шага назад, и Жанна на всякий случай встала рядом с ним. Она не была до конца уверена, как ей стоило вести себя с Тоддом при не совсем посторонних. – Даже не вздумай заикнуться при первом коммандере про свой кофечай, – очень тихо и очень угрожающе прошипел ей на ухо Правая Рука. Жанна только вздохнула и осуждающе зыркнула на Кенни. Впрочем, это и был ответ на ее вопрос: вести себя стоило скромно. Тодд коротко глянул на них через плечо, но ничего не сказал. Затем вообще оставил в покое панель и подошел ближе к проекции чертежей на экране-стене. Правая Рука тут же занял его место и начал переключать файлы. Гарсиа решила, что в непонятной ситуации лучше делать то же, что и Кенни, потому опять ненавязчиво пристроилась рядом с ним. В его лице появилось какое-то неясное напряжение. Взгляд то излишне концентрировался на изображении, то уплывал в расфокус. Жанна догадалась, что между рейфами шел мысленный диалог, в который ее посвящать не собирались. – И все же, – Тодд обернулся к ним, решив продолжить разговор вслух, – я считаю, что создавать автономный буфер излишне. Это отнимет время и ресурсы. Поставить фильтры будет достаточно. – А если фильтры окажутся недостаточно свежими? Или Улей сочтет, что комнате не хватает питания, и отрастит обводной канал? Как только зараженный геном уплывет в общую систему, последствия будут непредсказуемыми. И катастрофическими, – Жанна скрестила руки на груди. Она была уверена, что если бы Тодд не хотел услышать ее мнение, он бы продолжал общаться со своим помощником ментально. Кенни справа зашипел что-то нечленораздельное, но осекся под строгим взглядом первого коммандера. Жанна мысленно послала к черту скромность и покорность, которые не очень успешно демонстрировала до сих пор. Пора бы Правой Руке уже понять, как обстоят дела. Понять, что первый коммандер готов ее слушать. Что у нее есть право с ним спорить. Гарсиа вывела на проектор всю информацию по автономному буферу, и Тодд снова повернулся к экрану. – Мы все продумали. Возьмем часть старого оборудования и свободные запчасти. Механика достаточно простая, нужно будет только правильно все скоммутировать. А жидкость заберем понемногу из этих секций, – Жанна подсветила на экране нужные номера. – Это не повредит работе корабля. – С каких это пор ты стала таким знатоком Ульев? – обернувшись через плечо, Тодд окинул тяжелым взглядом Правую Руку. Жанна поняла, что часть разговора продолжает от нее ускользать. Вид у Кенни стал потерянный, и Гарсиа впервые задумалась, не нарушал ли тот какие-то указания своего коммандера, пока обучал ее. Жанна не знала, стоит ли встревать между рейфами. Она отчетливо видела, как напряглись плечи Тодда под панцирем плаща. И очень некстати вспомнила, как всего несколько часов назад крепко спала на ложе из этих стальных мышц. Тодд мгновенно перевел взгляд на нее, словно прочел мысли Жанны. – Ошибки нам всем обойдутся дорого. Я учусь всему, что нужно для воплощения этого проекта, – Гарсиа решила, что раз вопрос формально задали ей, то можно ответить на него, не опасаясь уронить чей-то авторитет. – Вот как, – первый коммандер шагнул к ним, снова оставляя проектор позади. Он склонил голову, изучая Жанну как насекомое. – Тогда ответь еще на один вопрос. Почему я не видел в лантийских данных никакой информации о боксах? Но этот этап выглядит очень… доработанным. Тодд подошел ближе и навис бы над ней, если бы их не разделила рабочая панель. Справа Кенни непритворно ощерился, готовый в любой момент выполнить приказ своего коммандера и напасть на лантийку. – Мы не знали, как все пройдет на встрече, – Жанна хмыкнула и пожала плечами. Эта попытка запугивания казалась ей нелепой. – И решили скрыть часть информации? – взгляд Тодда стал еще строже. – Не совсем. Боксы придумал Майкл, мы с Дженни и Родни просто адаптировали их под наши нужды. Командование сочло ситуацию слишком нестабильной для обсуждения этого этапа. К тому же, мы не знали, где и как будут проходить первые эксперименты. Мы обсуждали разные варианты и… – Жанна провела рукой по волосам, и из пучка тут же выпало несколько непослушных прядей. – Не знаю, этим занималась Дженни. Наверное, мистер Вулси сказал не брать с собой ничего лишнего. – Ну, конечно, Вулси! – прошипел Тодд и резко повернулся назад к проектору. Жанна уже не в первый раз замечала какое-то его странное отношение к Ричарду Вулси. И не понимала, когда же новый командующий успел провиниться перед рейфами. – В общем, хоть у меня не было с собой чертежей, но я примерно знала, как все должно быть устроено, – решила увести в более безопасную сторону этот разговор Гарсиа. – Правая Рука сделал все остальное. – Очень простая идея. Простая и надежная, – слишком поспешно отозвался Правая Рука. Он нервно поджимал пальцы и бросал на Гарсиа полные недовольства взгляды. Кажется, Кенни никак не мог понять, как ему относиться к этой ситуации. И почему его коммандер так спокойно ведет себя с наглой лантийкой. В ответ на очередной слишком пристальный взгляд Жанна просто пожала плечами и развела руками. – Что, вопросы про кофечай уже не кажутся такими ужасными? – шепнула она стоящему рядом рейфу и с трудом смогла сдержать улыбку, когда он зашипел с характерным присвистом кипящего чайника. Тодд окинул их через плечо полным пренебрежения взглядом. Жанна почувствовала, как скребет под ребрами нервное веселье, и сбежала в другую часть лаборатории, подальше от Правой Руки. Который тут же уткнулся взглядом обратно в экран рабочей панели, и продолжил показывать на проекторе данные, которые, судя по всему, требовал первый коммандер. Не зная чем себя занять, Жанна принялась переплетать растрепавшуюся прическу. Конечно же, Тодд закончил изучать данные и обернулся к ним, чтобы огласить свое решение, именно в тот момент, когда Гарсиа методично закручивала волосы в тугой пучок. Глядя на это он только безнадежно вздохнул, а вот у Кенни лицо настолько сильно натянулось на череп, что казалось, будто оно вот-вот треснет и расползется. – А Шеппард не верил, что моя красота сражает рейфов наповал, – буркнула Гарсиа, затягивая волосы лентой. Кенни едва ли не припал к земле, от резкого звука смеха первого коммандера. Хриплый зубастый хохот казался чужеродным элементом в этом месте. Правая Рука спрятал взгляд и свое непонимание в безразличных строчках на мониторе. Жанна справилась с волосами и теперь, сложив руки на груди, спокойно ждала вердикта Тодда. – Хорошо, – проглатывая смешинки, снизошел первый коммандер. – Я посмотрю, какое помещение можно вам выделить и отдам распоряжение. Подготовь все, что нужно, – отдал он приказ своему помощнику, и Жанна вздохнула с облегчением. Правая Рука отрывисто кивнул и тут же убежал к терминалу в углу лаборатории, который Гарсиа трогать запрещалось. Пользуясь этим, она без зазрения совести снова заняла центральную панель. Тодд двинулся в ее сторону, по плавной дуге обходя оборудование. Жанна даже не успела понять, как он оказался у нее за спиной. Невесомым движением Тодд провел самыми кончиками пальцев по ее пояснице и гадко усмехнулся, когда Жанна вздрогнула. Она судорожно нашла взглядом Правую Руку. Тот продолжал копаться в терминале, стоя к ним спиной. Жанна осуждающе посмотрела на Тодда, но его оскал стал только шире. Он потеснил Гарсиа от стойки и еще пару минут проверял какие-то файлы. Гарсиа была почти уверена, что ему на самом деле больше ничего там не нужно. В конце концов, Тодду надоело создавать видимость бурной деятельности и, бросив еще один красноречивый взгляд на Жанну, первый коммандер удалился. Снова оставив их наедине с Правой Рукой, который стал еще более замкнутым и надменным, чем обычно. Они работали до того момента, пока у Жанны не свело желудок от голода. Получив чудовищно огромное домашнее задание, и угрожая созданием профсоюза, она отделалась от Кенни. В рекордные сроки Гарсиа добралась до их с Тоддом комнаты. Ее сосед еще не явился, и Жанна порадовалась возможности поесть в одиночестве, как одичавшая саранча. В последнее время аппетит у нее был не очень, так что ей даже пришлось немного ушить в поясе, вдруг начавшие спадать, штаны. Налаживание отношений с Тоддом явно шло ей на пользу. Рейф пружинящим шагом скользнул в комнату, когда Гарсиа с раздражением продиралась через особо зубодробильные морфемы. – Чем опять недовольна? – на ходу спросил он, и начал расстегивать ворот плаща. – Да вот, – Жанна отложила планшет, сползла с постели и мягким шагом подошла к Тодду, – ко мне сегодня на работу заходил очень строгий большой начальник, – она мягко отстранила его руки и начала один за другим расстегивать крючки на его плаще. – А мой руководитель после этого как с цепи сорвался. Гарсиа усмехнулась и подняла лукавый взгляд на рейфа. Он позволил ей справиться с крючками, но молнию расстегнул сам, не сводя глаз с лица Жанны. – Видимо, большой начальник хотел убедиться, что ты не устраиваешь никакого… безобразия, – Тодд зубасто ухмыльнулся и положил ладонь Жанне на поясницу, притягивая ее ближе. Гарсиа задумалась над тем, что в его прикосновениях начинала прослеживаться какая-то закономерность. Она осторожно обвила Тодда руками за талию, сокращая расстояние между ними. – Не издевайся сильно над моим помощником. Он все воспринимает слишком серьезно, – рейф укоряюще склонил голову, но Жанна видела смех, спрятавшийся в уголках его глаз. Вместо ответа она сладко улыбнулась и запустила руку под его футболку, впервые касаясь его кожи где-то кроме рук. Тодд застыл, как камень. Жанна скользнула пальцами вдоль его позвоночника и почувствовала судорожный вздох рейфа, надежно заключенного в кольце ее рук. По его лицу невозможно было понять, что он чувствует. Возможно, он и сам этого не понимал. Сердце Гарсиа колотилось как бешеное, разгоняя по телу жар. – Остановимся сегодня на этом? – хрипло спросила она, слишком уж неподвижного, почти не дышащего рейфа. Он отрывисто кивнул, прикрывая глаза, и Жанна вытащила руки из-под его одежды, давая Тодду возможность высвободиться. Он последовал ее примеру, очень медленно убрав свою ладонь с ее спины. А потом слишком уж поспешно скрылся за дверью душевой. Жанна не могла отклеить от лица блаженную улыбку. Чувство вины осталось где-то глубоко, почти похороненное под невозможным для осознания счастьем. В груди яростно трепетали птичьи крылья, и песня, кажется, готова была вот-вот родиться снова. Но для этого чего-то все еще не хватало. Этим вечером они снова сидели обнявшись. Тодд читал отчеты и отдавал распоряжения, Жанна училась. На этот раз она взяла с него слово, что он переложит ее спать в более удобное положение. Гарсиа была уверена, что и сегодня уснет на его груди. На следующий день Правая Рука приказал безликим после завтрака привести ее сразу в новое помещение. О чем Гарсиа была не очень рада узнать, получив тычок острой палкой в бок, когда решила свернуть на привычный маршрут. Поминая Кенни злым тихим словом, и подгоняемая уколами жезлов-станнеров, Жанна добралась на работу. Правая Рука тут же окатил ее ледяным взглядом, и Гарсиа пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не повторить ему все то, что послушали по пути безликие. Новое помещение размерами напоминало скорее ангар. Здесь уже вовсю кипела работа. Безликие приносили материалы для боксов и оборудование, складируя все в разные места по указу Правой Руки. Жанна обвела помещение взглядом и вмерзла в пол. Все это так напоминало первый день в новой лаборатории на Атлантисе. Казалось, стоит ей обернуться, и она услышит отдаленную ругань Зеленки или смех друзей, звонко чокающихся рюмками под нелепые тосты. Рядом зашипел на нерасторопного слугу Кенни, и лантийский мираж рассеялся. Как же бесконечно далеко от нее остался тот день. Тогда она и представить себе не могла, что все так обернется. Насмешка судьбы. – Кто будет все это монтировать? – Гарсиа не стала дожидаться, пока Правая Рука решит снизойти до общения с ничтожной лантийкой. – Я вряд ли чем-то смогу помочь. Да и первый коммандер этого не одобрит. – Позже придут младшие, – рейф на ходу выхватил какую-то деталь у безликого и отнес в другую кучу. – Вижу у тебя тут все схвачено. Так что я здесь делаю? – Жанну начало порядком раздражать это представление. Работать здесь пока было невозможно, с обустройством она тоже помочь не могла. Так чего ради ей было торчать тут, играя роль покорного зрителя? – Я не могу оставить тебя без присмотра. Не могу оставить тебя с кем-то другим. Не могу тратить время зря, – Правая Рука наконец-то остановился, продолжая напряженно следить за работой. – Обсудим, что ты не поняла во вчерашнем чтении. Гарсиа тяжело вздохнула и достала свой планшет. Все ее чувства утверждали, что это плохая идея, но ей нечего было противопоставить Кенни. Дальше началось истязание нерадивой ученицы. Сначала Правая Рука очень нелестно высказался о том, что она не успела все дочитать. Морфемы он объяснял с показательным безразличием, не забывая между делом вставлять ремарки, что, вообще-то, с такими элементарными вещами справляются даже дети. А когда Жанна снова задала вопрос по теме, которую он уже объяснял ей несколько дней назад, Правая Рука расцвел счастливым ядовитым цветком. – Правая Рука, помнишь, мы с тобой говорили о доверии? И честности друг с другом? – Гарсиа устало убрала планшет и пристальным взглядом окинула рейфа. – То, что ты сейчас делаешь, называется пассивная агрессия. Тебе может казаться, что так ты заставишь меня мучиться. И что мои мучения принесут тебе облегчение. Но это не так. Будет лучше, если мы разберемся со всем честно и открыто. Рейф поморщился и гневно поджал пальцы. Он откинул назад свои длинные, как всегда аккуратно уложенные, волосы и рваным шагом сбежал встретить очередную группу безликих, тащивших какую-то огромную штуковину. Жанна воспользовалась этой возможностью, чтобы перевести дух. С Кенни было сложнее, чем с Тоддом. И дело было не в том, что сейчас рейф был хозяином положения, а она – пленницей. С Тоддом они всегда могли просто поругаться. Он мог хитрить и юлить в чем угодно. Но когда Жанна его раздражала, Тодд всегда высказывал это прямо. Иногда даже слишком прямо. Благодаря этому Гарсиа быстро понимала, в чем проблема и они приходили к компромиссу. По крайней мере, это работало, пока между ними все не стало слишком сложно. Правая Рука все держал в себе. Он злился со вчерашнего дня, медленно закипая. Жанна с ходу могла назвать с десяток причин для его недовольства, но какая из них была правильной? Если она не попадет в цель с первого раза, реакцию Кенни сложно предсказать. Воспользовавшись тем, что Правая Рука отвлекся, Гарсиа отошла в уголок, подальше от суеты. Прислонившись спиной к стене, она сделала вид, что погрузилась в чтение. Из-под полуопущенных век она внимательно наблюдала за метаниями Правой Руки и думала. Ей всегда удавалось находить общий язык с людьми. Почти со всеми. Жанна делала это легко и непринужденно, подсознательно подбирая нужные ключи. Но каждый чертов рейф был головоломкой совершенно другого уровня. Жесткая иерархия, необходимость сдерживаться и покоряться перед старшими – с одной стороны. С другой – полная вседозволенность в обращении со «скотом». Две эти противоположные силы сталкивались сейчас у Кенни внутри, грозя родить на свет нечто ужасное. Самым страшным было то, что он мог усомниться в Тодде и его решениях. А потом предать его. И этого ни в коем случае нельзя было допустить. Жанна сделала глубокий вдох и позвала на помощь свою птицу. Перья царапнули по ребрам изнутри, и Гарсиа почти почувствовала, как в ней открывается дверь на ту сторону. Правая Рука остановился и втянул носом воздух, как охотничий пес. Затем обернулся и прожег Жанну пристальным взглядом. Дверь захлопнулась. Правая Рука сморгнул наваждение. Гарсиа подняла на него глаза и вопросительно склонила голову, в точности скопировав этот жест у Тодда. Она видела, как рейф сжал и разжал пальцы. – Почему он не замечает, как от тебя тянет этой противоестественной мерзостью? – подходя ближе, спросил Правая Рука. Его голос вибрировал от напряжения. – Он замечает, – Жанне не нужно было объяснять, какой именно «он». – Просто не предает значения. Его не так-то просто напугать, – Гарсиа криво усмехнулась и чуть задрала подбородок. Правая Рука дернулся всем телом, но удержал себя на месте. Жанна шла по хлипкому канату, натянутому над пропастью. Стоило ли подтолкнуть его к откровенности? Или подождать, пока Кенни сам соберется с мыслями? Гарсиа вспомнила их самый давний разговор. Он первым заговорил с ней, и первым перешел на откровенность. Стоило подождать его. Пусть терпение и не было одной из ее сильных сторон. – Ты… Он слушает тебя. Меня отчитывает, а тебя слушает. Абсурд, – Правая Рука мотнул головой, едва сдерживая оскал. – Первый коммандер ждет от тебя большего, чем от меня. Ты его помощник, а я… принудительно приглашенный консультант. И меня он тоже отчитывает, просто ты этого не заставал, – Жанна внимательно следила за каждым движением Кенни, готовая при необходимости сорваться и рвануть под защиту комнаты Тодда. – Ты заставила его смеяться надо мной! – утробно прорычал рейф и снова глянул на нее своим фирменным взглядом, выражавшим все возможное презрение. У Жанны в голове наконец-то все встало на свои места. Она с трудом удержала улыбку. Ловушка с тихим щелчком захлопнулась у Кенни за спиной. – Он смеялся не над тобой, а надо мной. И немного над Шеппардом, – Гарсиа помотала головой, взгляд Правой Руки остался полон недоверия. – Ты лжешь мне, лантийка. Ты насмехалась надо мной с самого его прихода. И специально вела себя неподобающе! – Да в чем же? – Жанна не удержалась и повысила голос. Рейф издал предупреждающее шипение, и краем глаза Гарсиа увидела, как дернулась у двери ее личная охрана. Но остановить Гарсиа уже ничто не могло. – Я ответила на его вопросы, а потом просто поправила прическу. Не моя вина, что у вас на корабле не найти ни одной приличной резинки для волос! Кенни втянул в себя воздух, но так и не смог сформулировать свои слова во внятное возмущение. Только прошипел что-то на своем языке, который Жанна все еще плохо воспринимала на слух. – Правая Рука, – Гарсиа устало сжала переносицу. – Ты жил когда-нибудь с кем-то в общей комнате? – Какое это имеет отношение к нашему разговору? – на лице рейфа отразилось полное непонимание. Но, под выразительным взглядом Жанны, он сдался. – Очень давно, когда был самым младшим. Нас селили по двое, иногда по трое. – И вам же приходилось как-то уживаться? Делить шкафы, переодеваться, заботиться о своей внешности, отдыхать. Привыкать к привычкам друг друга, – Жанна снова скопировала вопросительный наклон головы Тодда и снова это сработало. Правая Рука очень медленно и все еще непонимающе кивнул. – Правая Рука, мы с первым коммандером очень много времени провели вместе на Атлантисе. Очень много. А здесь, на Улье, мы буквально живем вместе. За это время он видел меня не просто переплетающей волосы. Он видел, как я ем, сплю, как я нелепо падаю под наведью, и даже как я блюю в углу. Его это все перестало впечатлять уже очень давно. Ты понимаешь, о чем я говорю? Судя по выражению лица рейфа, ему пришлось «переосмыслить парадигму бытия». Жанна почти физически ощущала, как винтики в его голове выкручиваются из одних мест и молотком вбиваются в другие. – Он рассказал о тебе многое. Но не это, – Правая Рука сморщился, как от боли, и отступил. Это был лишь крошечный шаг назад, больше было похоже, что он лишь качнулся, но Гарсиа этого было достаточно. – Зачем ему упоминать о таких мелких деталях? – она выгнула одну бровь, Кенни уже знал этот жест. Вопрос не требовал ответа и рейф только раздраженно дернул головой. – Я знаю, как должна вести себя при посторонних. Но когда в комнате только мы трое, этот официоз будет просто нелепым. Правая Рука хотел сказать что-то еще, но что-то отвлекло его. Он обернулся в сторону выхода, словно прислушиваясь, а затем и вовсе ушел к двери. Жанне он никаких распоряжений не отдал, потому она так и осталась подпирать стену. Только планшет убрала подальше. Едва увидев за открывшейся дверью узнаваемые черные плащи, Гарсиа опустила взгляд в пол. Что ж, она сама сказала, что знает правила, и теперь не может просто так провалить гаденькую проверочку от Правой Руки. Жанна мгновенно надела маску непроницаемости сначала на лицо, затем на мысли и эмоции. В успехе последнего она не была уверена. Нужно было попросить Тодда потренировать с ней этот фокус, но об этом можно будет подумать позже. Пока Правая Рука говорил с младшими, Гарсиа удерживала себя на тонкой грани безразличия, упрямо глядя в пол и не подавая никаких признаков жизни. Только по приказу она отлипла от стены и, не поднимая глаз, последовала за своим владыкой на их основное рабочее место. Поднять голову она решилась только через пару поворотов. Правая Рука как положено торопливо шагал впереди. Но его обычно напряженная спина со сведенными до хруста лопатками, сейчас выглядела чуть более одобряющей. Дни пришли к определенному равновесию. Служительницы окончательно смирились с присутствием в их жизни лантийки, которая была на особом счету у владык. И даже нашли в этом определенную выгоду для себя, потому что по просьбе этой самой лантийки владыки заполнили кладовые излишествами, которые обычно были доступны только в планетарных колониях. Так в жизни Жанны появился паршивый травяной чай, а ее просьбы девушки стали исполнять с куда большим рвением. Даже Мина во время разговора почти не поджимала губы. Только Старшая все так же молчаливо не одобряла чудаковатую лантийку. Но пока главная служительница не предпринимала ничего, чтобы испортить Жанне жизнь, ее это не слишком волновало. Работа шла своим чередом. Испытательные боксы монтировались не так быстро, как Жанна рассчитывала, но хотя бы ее участия в этом не требовалось. Они с Правой Рукой приходили раз в день – настроить что-то и проверить, как идут дела. Остальное время все так же проводили в своей лаборатории. При младших Гарсиа продолжала отыгрывать роль манекена, не давая Кенни возможности усомниться в себе. И в решениях первого коммандера. Зато теперь, когда они оставались вдвоем, Правая Рука вел себя менее напряженно. И даже почти не бросал на нее осуждающие взгляды, когда она что-то жевала на рабочем месте или попивала чай из самодельного термоса. Вечера они с Тоддом продолжали проводить вместе. По крайней мере, он старался приходить каждый день, как только появлялась возможность. Иногда дела забирали его куда-то на день или два, и Жанна никогда не спрашивала, где он был и что делал. Или чья на нем кровь. Поначалу они больше молчали или обсуждали текущие дела, все так же сидя в обнимку. Изучая друг друга осторожными прикосновениями. Но день ото дня домашние задания Жанны становились все проще, она все быстрее с ними разделывалась. В их с Тоддом жизни внезапно появилось место для каких-то других вещей. Иногда они играли. В другие вечера работали над эмоциональной защитой Жанны или занимались медитативными практикам. Тодд оказался учителем не хуже Тейлы, но Гарсиа так и не смогла в сознательном состоянии прикоснуться к той стороне. Она не рассказала Тодду ни о птице, ни об обратной стороне черной реки, ни о силе, вернувшей ее в ту ночь в мир живых. Рейф наверняка о чем-то подозревал, но молчал, давая Жанне немного пространства. Но больше всего они говорили. Гарсиа и не подозревала, что в Тодде есть столько слов. Возможно, он и сам об этом не знал. Поначалу они в основном болтали о какой-то ерунде. Жанна открыла Тодду ужасную тайну о том, что Шеппард дал его Правой Руке имя. Кенни. И что сама она мысленно частенько так его зовет. Возмущению Тодда не было предела, Гарсиа слушая его ворчание только тихонько хихикала. Так они впервые обсудили две вещи: почему Шеппард дает рейфам имена и есть ли таковые у них на самом деле. Мотивация подполковника, казавшаяся Жанне очевидной и понятной, почему-то поразила Тодда до глубины души. Имена… Имена давали людям иллюзию контроля. Превращали рейфов из призраков во вполне понятных осязаемых существ. Дать страху имя, значит, наполовину победить его. А еще было значительно удобнее пользоваться одним коротким словом, вместо длинного объяснения, о каком именно рейфе идет речь. Рассказ Тодда об их именах только подтвердил Жанне ее теорию. Вместо имен рейфы использовали сложные ментальные образы. В центре лежало некое неизменное ядро, на которое наслаивались заслуги, звания и иногда личное отношение говорившего. Потому это понятие крайне сложно было перевести в устную или даже письменную речь. Да и субординация на Улье позволяла обращаться друг к другу только по формальным должностям или же званиям в личной иерархии. Потому рейфы на этом Улье звали Кенни исключительно главным помощником, и только Тодд называл его Правой Рукой. Хотя Гарсиа примерно так все и представляла, ей все равно стало немного грустно из-за того, что она никогда не сможет узнать настоящее имя Тодда. Которому эта печаль показалась смешной. Он вообще много смеялся, пока они обсуждали, как у кого все устроено. Жанна рассказывала ему о Земле. Не о той, про которую пишут в книгах. О настоящей жизни. О вечно бодрствующих мегаполисах из стекла и металла, о скромных пригородах с тесно ютящимися уютными домами, о трущобах и гетто, неизменно сопровождающих любой из городов. Рассказала о кинотеатрах, торговых центрах, кофейнях и закусочных. А еще о своей веселой жизни в университетском городке. И об экспедициях, которые были богаты маленькими глупыми приключениями. Тодд был не так многословен. Почти половину его жизни отняла война. Сначала с Древними, потом с остатками человеческого сопротивления и, в конце концов, с собственными собратьями. Разговоров о войне он избегал, всегда соскальзывая на другую тему. Гарсиа еще на Атлантисе заметила, что Тодд хвалился своими «боевыми заслугами», только когда хотел кого-то позлить. Вместо этого у него нашлась пара смешных историй о передрягах, в которые он с незавидной регулярностью попадал, и успешно выкручивался, прихватив с собой что-то ценное или перескочив пару ступенек карьерной лестницы. Замороченная иерархия рейфов стала отдельной огромной темой, в которой Жанна в определенный момент отчаялась разобраться. Единственное, что она точно поняла, ее собственное место почти в самом низу – чуть выше, чем у служительниц. Послушать о последователях оказалось познавательно. Все это время Гарсиа гадала, были ли на Улье у Тодда такие же тихие бледные девушки, которые забирали его одежду в стирку и следили за количеством полотенец. Почему-то мысль об этом рождала в Жанне неприятное темное чувство. Но Тодд у себя на корабле прислугу не держал. Это было накладно, людей нужно было кормить и обеспечивать другие их нужды. А такую неразумную трату ресурсов Тодд не одобрял. К тому же лишние глаза и уши ему были совсем не нужны, учитывая какие сомнительные дела он постоянно проворачивал. Держать на этом Улье штат служительниц было прихотью бывшей Первой. Здесь все привыкли к такому порядку, и Тодд не захотел идти на конфликт с командой. Каждый Улей сам решал, нужен ли им постоянный штат прислуги на корабле. Сейчас, во время войны, большинство отказалось от таких излишеств. В основном последователи жили в колониях, где всем управляли Жрецы. Оттуда людей периодически забирали для разных недостойных работ. Шить одежду, например. Или шпионить за наглыми лантийцами. Однажды Тодд спросил, не тесно ли Жанне в его каюте. И она рассказала, какой крошечной была ее первая комната в зоне 51. Туда едва влезали кровать и шкаф, между которыми нужно было бочком протискиваться к двери в уборную. А потом рассказала о часах, проведенных в темноте. Как та сжирала время и мысли, вместе с кусочками ее души. Какой беспощадной была тишина, но еще хуже становилось, когда та заканчивалась. Рассказала о том, как гоа’улды в соседних камерах ревели по ночам нечеловеческими голосами. Как однажды, когда она возвращалась с экспериментов, кто-то из этих тварей выбил дверь, практически вырвав себе руку. Охранник рядом с Жанной разрядил в него полный магазин, прежде чем тот рухнул навзничь. После этого Гарсиа переселили в комнату получше, с более смирными соседями. Нет, ей не было тесно. И Тодд рассказал, как сам был одной из таких же воющих кошмарных тварей, в темной вонючей камере дженайских катакомб. А еще о том, сколько времени на самом деле там просидел. Чем все закончилось, Жанна знала, но все равно попросила рассказать. История об их с Шеппардом триумфальном побеге в интерпретации Тодда почему-то стала смешной. Гарсиа хохотала до колик в животе, сидя у рейфа на коленях. Тодд наклонился и украл у нее поцелуй. Обещание. На следующий день Правая Рука привел в новую лабораторию, куда они окончательно переехали, первый живой образец. Все рабочее время они потратили на калибровку оборудования и отладку работы боксов. Собираясь уходить, Жанна с удивлением обнаружила стоящую около двери корзинку со скромным обедом. То, что Гарсиа приносили еду на работу, если она вовремя не приходила в отсек служителей, давно уже стало обычным делом. Но раньше она всегда замечала появление бледной девушки с корзинкой. А иногда им даже удавалось перекинуться парой слов. Но сегодня работа поглотила ее с головой. Чем они занимались, когда приходила служительница? Если вспомнить, то в этот день они с Кенни только и делали, что ругались. Друг с другом, с оборудованием, с законами мироздания. Правая Рука обучил ее рейфовской нецензурной брани, и с того момента они с ним буквально заговорили на одном языке. Оставалось надеяться, что когда заходила служительница, они не слишком уж разошлись. Ко всем проблемам не хватало еще разбираться со слухами. Когда Жанна уходила, Кенни все еще боролся с непослушной техникой. Гарсиа мельком подумала, что могла бы остаться подольше и помочь. Но она и так была на ногах больше десяти часов. Такая самоотверженность – верный путь к истощению. Рейф на своих ресурсах мог спокойно продержаться несколько суток без отдыха, но ей такая роскошь была не по карману. К тому же, ее ждал Тодд. Добравшись до комнаты, Гарсиа сразу же ушла в душевую. Быстро помылась, но вместо того, чтобы выйти, она обессиленно сползла на пол. И сидела в углу под теплыми струями, пока не сработали ограничители, автоматически отключавшие воду. Начало испытаний на живых существах означало не только, что они близки к цели. Но и то, что даже если эксперимент окажется удачным, этого безликого придется умертвить. А затем разобрать едва ли не на атомы, чтобы исключить существование скрытой угрозы. И отрегулировать степень коррекции. Вряд ли все ограничится одним или двумя подопытными. Где лежит граница между ученым и мясником? Гарсиа устало поднялась и принялась вытираться. Отступать было некуда. С самого первого дня, когда Карсон позвал ее в качестве консультанта в свой проект – она была готова к этому. Они с Тоддом столкнулись взглядами, стоило только Жанне открыть дверь душевой. Как в первый день ее заточения в этой комнате. Только сейчас ее достигло осознание, какой гигантский путь они прошли за это время. Тот день оставил на них обоих уродливые шрамы. Будущие дни оставят их еще больше. Тодд сразу понял, что с ней что-то не так. Отложил планшет и, когда Жанна подошла достаточно близко, за руку притянул к себе, фактически уронив ее. От неожиданности она ругнулась, и Тодд, вздохнув, посетовал, что тесное общение с Правой Рукой не идет на пользу ее и так паршивому характеру. У Гарсиа не было сил на возмущения, она только криво улыбнулась, пряча лицо у него на груди. Он не стал задавать вопросов о том, что ее беспокоит и оскорблять ее состраданием. – Ты больше не поёшь, – вместо этого заявил он, и привычным движением забрался рукой под ее футболку, прижимая ладонь к спине. – Я полагал, что ты тоскуешь по Атлантису, но в последнее время ты даже не пытаешься выведать ничего полезного для побега. – О, я не знала, что у нас есть KPI ещё и по этому вопросу, – язвительно буркнула Гарсиа, удобнее устраиваясь в его руках. – Я бы хотела делегировать эту задачу более опытному специалисту. Тодд только фыркнул, прижимая ее сильнее к себе. Словно боялся, что она может исчезнуть. И Жанна почувствовала необходимость рассказать ему о том, что не обсуждала ни с кем, даже со своим терапевтом. Она скучала по родителям. Дом Гарсиа всегда был наполнен музыкой и смехом. А еще животными. Гарсиа никогда их не заводили, питомцы появлялись сами собой. Кого-то подбрасывали, кого-то им отдавали, кого-то родители забирали из клиники или с реабилитации на доживание. Меньшие братья жили и умирали на руках Гарсиа. В их доме, где никогда не было тихо. В доме, которого у Жанны больше не было. Как только она крепко встала на ноги, родители продали дом, оставили клинику и реабилитационный центр управляющим, и улетели на другой континент. А ее забрал проект и расстояние между ними начало измеряться в галактических масштабах. Она так и не побывала в новом доме Гарсиа. Здесь, в безмолвной пустоте коридоров, в мрачных лабораториях, среди безжизненных бледных девушек, Жанна тосковала не по стальному Атлантису. Она скучала по семье, с которой оборвалась последняя тонкая нить связи – письма. Песни в ней умерли не только из-за МакКея и Дэниела. Не из-за падения Дедала. Не из-за заточения вдали от Атлантиса. Просто разлуки, не измеримые больше расстояниями, достигли в ней критической массы. И сожгли все. Это была не его вина. Виновата была война. Они молчали долго. Жанна чувствовала, как под ее ладонью бьется его сердце, и этого было достаточно. Почти. Тодд заговорил, когда она уже начала было дремать. Он рассказал ей то, о чем не говорил ни с кем веками. О черной безмятежной луне его первых угодий. Угодий его матери. О детстве, наполненном тишиной, которая бывает только в космосе. Тишиной, которую можно ощутить только в самые юные годы, когда разум еще не восприимчив к ментальному полю. Наставники не любили шума и заставляли их часами проводить время в медитации. Но они все равно находили способы сбежать и натворить дел. Например, стащить из хранилищ лакомства, чтобы потом умять их на одной из обзорных площадок. Где за ними из тьмы космоса безразлично наблюдала едва различимая луна. Воспоминания о детстве и юности были смазанными, состоящими в основном из эмоций. Годы сливались в сплошные цветные пятна. Времени, когда начала расти чувствительность к ментальному полю, он вообще почти не помнил. Слияние мыслей, чувств, воспоминаний, в котором невозможно было отличить себя от другого. Он едва не потерял себя, но все же научился сепарироваться. А затем еще долго восстанавливал свою личность. Впрочем, были и те, кому повезло меньше. Они не смогли найти себя и постепенно утратили способность мыслить самостоятельно, став не многим лучше безликих. Бракованные экземпляры. Братья, с которыми он рос, в один момент превратились просто в досадные ошибки. Так Тодд узнал, что только сильные достойны выживания, а выживание превыше всего. И пронес это знание через всю жизнь лишь для того, чтобы через многие тысячелетия пичуга в человеческом обличии показала ему, что существует другой путь. Коммандер все еще верил, что сила и власть являются мерилом всего. Но осознал, что можно жить, а не только выживать. Шеппард однажды назвал отборы утомительными. Подполковник просто хотел склонить чашу весов в их переговорах на свою сторону, но попал прямо в центр мишени. Отборы были изнурительными. Молодежи нравилось играть в бравых охотников и гонять объятую ужасом добычу по лесам. Но Тодд окружил себя стариками, которые считали это пустой тратой времени. Они теряли энергию, теряли бойцов, а с появлением в галактике лантийцев, часто еще и теряли добычу. Рост, развитие, расширение – вот, на что должна быть похожа их жизнь. Он всегда в это верил и это было единственной причиной, по которой он соглашался на безумные планы лантийцев. Но когда Жанна упала в его руки, коммандер вдруг подумал, что если на Улье станет для нее безопаснее, может быть, Атлантис отдаст ее насовсем? Она сможет уходить и возвращаться, не томясь от тяжести разлук и неизвестности. Раньше, на Атлантисе, в особо невыносимые дни он с упоением представлял, как запрет Жанну на Улье. Как она будет покорно склонять голову, и выполнять любую порученную работу. Он бы придумал для нее что-то мучительное и выматывающее. А потом наслаждался бы ее безропотным послушанием. Сейчас вспоминать эти моменты было смешно. Стать тюремщиком Жанны оказалось невыносимо. Обо всем этом он просто не мог ей рассказать. Потому говорил о каких-то несуразных вещах. О юношеских проделках. О том, как в первый раз сам пересобрал стрелу. Как из послушника, стал младшим, а затем наставником и понял, почему они так сильно любили тишину. Говорил и говорил, не находя в себе силы замолчать. Жанна слушала, иногда посмеивалась, от чего ее горячая спина вибрировала под его ладонью. И когда он, наконец, замолчал, она поднялась, упершись ладонями в его грудь, и прижалась своим лбом к его. – Я так тебя люблю, ты даже не представляешь, – прошептала она, не открывая глаз. Он накрыл ее ладони своими и прижал их к себе покрепче. Жанна шумно вздохнула и мягко высвободилась, едва заметно отодвигаясь. Этот дикий жадный взгляд Тодду был знаком. Незнакомым было странное раскаленное чувство, родившееся где-то в позвоночнике. – Сегодня мне нужно что-то большее, – она отклонилась чуть назад и стянула с себя футболку, оставшись только в своей нелепой короткой майке, которую зачем-то всегда носила под одеждой. – Прикоснись ко мне. Жанна притянула его руку и прижала к своей груди, чуть ниже ключиц. Тодд не нашел в себе сил сопротивляться. Под его ладонью, как птица в силках, бешено грохотало ее сердце. Память тела заставила створки кормовой щели разойтись в стороны, обнажая ряды острых зубчиков. Гарсиа не могла этого не почувствовать, но даже не вздрогнула. Тодд усилием воли заставил щель сомкнуться, превращаясь просто в выпуклую линию на его ладони. – Шрама не осталось, – он высвободил ладонь и провел ей по плечу Жанны в том месте, где вечность назад сомкнулись его зубы. Тодд сел ровнее, чтобы их лица оказались на одном уровне. Смотреть на нее снизу вверх оказалось более волнующим, чем он готов был признать. – Я бы хотела, чтобы ты это исправил, – Жанна прижалась к нему теснее, прикоснулась к лицу, осторожно проведя большим пальцем по очертаниям татуировки, и запустила ладонь ему в волосы, едва заметно притягивая к себе. – Разве это не называется сексуальным домогательством? – Тодд хохотнул, а Гарсиа дернулась, как от удара. Ему пришлось схватить ее за оба предплечья, чтобы не дать сбежать. – Если тебе это неприятно, я больше не буду ничего делать. Мне лучше уйти, – она снова дернулась, но Тодд намертво приковал ее к себе. – Я хотел не этого, – коммандер попытался поймать ее взгляд, но она смотрела только на его руки, не дающие ей подняться. И проваливалась в черноту своего непроницаемого состояния. Еще немного, и перед ним снова будет сидеть заводная кукла. – Просто твои желания все еще ставят меня в тупик. Если я отпущу тебя, ты сбежишь? Жанне потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить его вопрос принять решение. Затем она немного расслабилась и отрицательно покачала головой. Очень медленно коммандер разжал пальцы и убрал ладони с ее предплечий, готовый в любой момент схватить Жанну снова. – Может быть, все-таки поговорим об этом? – все еще не поднимая на него глаз, Гарсиа шумно выдохнула и обхватила себя руками, поежившись, как от холода. – Мы всегда избегали этой темы. Но если уж мы решили быть вместе, я хочу знать, где лежит граница, которую нельзя пересекать. – Я не против самой идеи, просто… – Тодд сам удивился своему ответу. Он замолчал, тщетно пытаясь подобрать нужные слова. Это была еще одна тема, которую на Улье никто ни с кем никогда не обсуждал открыто. – Наш механический процесс – это не то, чего ты хочешь. Я читал книги и способен это понять. Но я не знаю, как дать то, что тебе нужно. Когда он перестал испытывать отвращение при мысли об этом… процессе? Сложно было сказать наверняка, как и со всем остальным, что касалось Жанны Гарсиа. Просто рядом с ней в какой-то момент безумные, немыслимые вещи вдруг становились нормальными. Впервые близко столкнувшись с реалиями человеческой интимной жизни, коммандер вспомнил давно позабытое ощущение тошноты. Когда вынужденное безделье разбавили книги, он избегал чтения любовных романов так долго, как мог. Но их было больше, чем всех остальных книг вместе взятых. В конце концов, скука заставила его взять в руки это чтиво. Сперва коммандер просто пролистывал постыдные сцены, сосредотачиваясь на других частях сюжета. Только смысл этих книг все равно продолжал ускользать от него. Томящийся разум искал любой повод, чтобы себя развлечь, и Тодд однажды решил прочитать книгу полностью. Это оказалось огромным испытанием. У людей даже секс оказался наполнен иносказаниями, значения которых приходилось разгадывать самостоятельно. Потому что спросить о таком Гарсиа он бы не смог даже с ножом у горла. Постепенно он привык к постельным сценам и вынужден был признать, что это не худшая часть таких книг. Потом Тодд начал изучать человеческий секс с научной точки зрения. Коммандеру стало интересно понять, почему он занимает настолько много места в их жизни и культуре. Тогда он еще не понимал, что это ядовитые корни Жанны Гарсиа прорастают в его естество, и винил во всем скуку. Секс был наполнен прикосновениями. Иногда нежными, иногда жестокими. Тодд изучил их все и раздели на категории, но все равно не понимал, почему они приносят удовольствие. Вскоре после этого между ними с Жанной все стало… сложнее, и он еще долго не мог думать о подобных вещах. Иначе ему бы пришлось примерить на себя роль героев всех этих глупых романов. Потому что Жанна Гарсиа его желала, и о глубине этого желания он не хотел знать ничего. Коммандер вернулся к изучению темы секса, когда чувства Гарсиа стали для него частью повседневности. Она обещала не причинять ему беспокойства и держала свое слово. Так что, когда Тодду подкинули новых книг, неизменно включавших в себя любовные романы, он добавил новый материал к своей базе знаний. Это не помогло, но хотя бы было чем занять себя. Однажды, когда Гарсиа с МакКеем в очередной раз висли друг на друге, занимаясь какой-то ерундой вместо работы, Тодд задался вопросом, насколько далеко заходят их прикосновения, когда никого нет рядом? Эта глупая и неправильная мысль привела его к внезапному осознанию пропасти между ними. Он пытался понять, что привлекает людей в сексе по книгам, а Жанна знала ответ. Потому что кто-то когда-то прикасался к ней так. И она к кому-то так прикасалась. Потому что до проекта Звездных Врат, до Атлантиса у нее была другая жизнь, в которой ее кто-то любил. Жизнь, в которой она любила кого-то другого. Тодду стало настолько не по себе, что хотелось просто перестать дышать, лишь бы остановить поток этих мыслей. Каким-то образом мысль о том, что единственный способ получить ответы на свои вопросы – это попробовать все самому, начала укореняться в коммандере задолго до того, как он покинул Атлантис. У нее не было конкретной формы или намерения. Осознание просто существовало в нем в качестве научно обоснованного вывода. В день, когда расстояние между ним и Жанной перестало существовать, он уже знал, что однажды им предстоит этот разговор. И что ему придется сделать выбор. – Мне невыносима мысль, что я тебя к чему-то принуждаю, – Жанна запустила ладони в свои волосы. – Ты переоцениваешь свои силы, – коммандер не смог удержаться от смешка. Гарсиа только вздохнула, опустила руки и повернула голову в другую сторону. Она немного помялась, борясь с желанием начать метаться по каюте. Тодд больше не пытался ее удержать, просто наблюдал, как Жанна ищет выход из собственноручно созданного лабиринта. – А ты… испытываешь удовольствие от секса? – она наконец-то смогла поднять на него глаза. Ее внимательный настороженный взгляд изучал каждое его движение, проникая прямо в голову. – Есть короткое физиологическое удовлетворение, – коммандер снова надолго замолчал. Ему пришлось открыть дверь в ту часть воспоминаний, от которой он с радостью бы избавился. – Во время гормонального всплеска все ощущается иначе. Боль и возбуждение неотличимы. Это нравится в моменте, но потом наступает откат. Он не мог сказать это вслух, не мог объяснить ей каково это, когда собственное тело тебя предает. Когда естество требует покориться, забыть о собственном достоинстве, едва ли не вымаливая приносящие сладкую боль прикосновения. Не знал, как рассказать ей о наполняющем тело остром электричестве, которое раскаляет позвоночник, заставляя мучиться и наслаждаться этим невыносимым жаром. Который, в конце концов, собирается в один болезненный узел внутри живота. Сам процесс, быстрый и обезличенный, приносил облегчение телу, но не разуму. Ни через что из этого он не хотел пройти с Жанной. Которая на миг опустила взгляд и закусила нижнюю губу. И Тодд впервые задумался, что у Гарсиа тоже было о чем промолчать. Она когда-то сказала, что ничего о нем не знает. Но что знал о Жанне он сам? Она легко говорила о семье и о своей жизни в проекте, о всех своих глупых земных развлечениях, рассказывала о каких-то приятелях и коллегах из прошлого. Почти всегда что-то смешное или нелепое. Но как коммандер ни старался, не мог вспомнить ни слова о ее романтических отношениях. – Ну, а я тебя вообще привлекаю в этом плане? – Гарсиа вырвала Тодда из мыслей о ней и других мужчинах. Она поднялась и крутанулась вокруг своей оси. – Я невесть какая красотка, но вроде ничего. Жанна осмотрела себя, насколько это было возможно, и Тодд не смог удержаться от смеха. За что тут же получил осуждающий удар ребром стопы по бедру, но от этого зашелся только больше. Гарсиа скрестила на груди руки и надулась. Но предпринимать больше ничего не стала, молча ожидая, пока коммандер успокоится. Отсмеявшись, он поднялся, снова оказываясь на уровень выше. – Не знаю, как ответить, – Тодд проглотил еще один дрожащий смешок. – Меня не привлекает твое тело… – Вот уж спасибо! – Жанна ощерилась, и Тодд снова затрясся, едва сдерживая смех. – Дослушай, – продолжил он, когда снова смог нормально дышать. – Мы отличаемся. Я не могу, как ваши мужчины, испытывать возбуждение от простого взгляда на женщину. Это причиняло бы беспокойство. Гарсиа вздохнула и понимающе закивала, из шипящей женщины превращаясь в ученого. Если она думала об этом, а Жанна наверняка думала, то не могла не понимать, что в их сообществе неконтролируемая похоть просто не могла существовать. – Вы, люди, помешаны на своей внешности. Но для меня… Для любого рейфа внешний вид – это просто данность. Я не знаю, красива ли ты. Привлекательна ли. Все, что я вижу – это ты, – Тодд поправил лезущую в глаза прядь, а глаза Гарсиа превратились в узкие щели. – Ты лукавишь. Ваши волосы, татуировки, одежда – не часть помешательства на внешности? – она коснулась кончиками пальцев татуированной половины его лица. Провела ими ниже по шее и груди, повторяя очертания кулона под слоем тонкой ткани. И невзначай опустилась к животу, оставив после себя электрический росчерк на его коже. – Конечно, у нас есть свое понятие эстетики! – он мотнул головой, пытаясь избавиться от жара, оставленного Гарсиа. Коммандер был почти уверен, что под футболкой начал медленно проявляться ожог. Хотя такого, конечно же, не могло быть. – Но в первую очередь мы ценим удобство, опрятность и простоту. Украшения и татуировки несут в себе определенное значение. Ничего из этого не сделано только для того, чтобы выглядеть… красиво. – Так чего же ты хочешь? – спросила у него сама вселенная, смотрящая на него непроглядно-черными глазами Гарсиа. Выбор. Чего ты хочешь, первый коммандер? – Мы очень разные, – Жанна опустила свои поглощающие свет глаза и провела рукой по шее. – Я знала этого с самого начала, и понимала, что наши желания могут быть несовместимы. Для меня секс – важная часть отношений и одно из проявлений любви. Но если ты никогда этого не захочешь, я смогу прожить жизнь без него. Мне просто нужна какая-то определенность. Обещание. Чего ты хочешь, Тодд Гарсиа? – Я хочу почувствовать все до конца, – он провел кончиками пальцев по ее нижним ребрам, спустился на живот и остановился у границы криво подшитых шорт, когда-то принадлежавших ему. – Просто не сейчас. – Да уж, момент определенно упущен, – Гарсиа судорожно вздохнула и подалась навстречу его рукам. По тому, как жадно она обвила его талию, Тодд понял, что упущение в моменте не такое уж и серьезное. Жанна могла бы продолжить и хотела бы, но уступила ему. Не потому что боялась его, не потому что он принудил ее к этому, не потому что не оставил ей выбора. А просто услышала его. Всю долгую жизнь коммандеру приходилось вырывать желаемое зубами. Лгать, угождать, предавать. Жанна отдавала ему все, не требуя ничего взамен. И это снова и снова сбивало его с толку. – Лучше посмотри на время, – он нехотя разжал объятья, кивая в сторону планшетов. Гарсиа с огорченным вздохом опустилась на корточки и вывела на экран корабельное время. А затем ругнулась сразу на двух языках, и коммандер сделал мысленную пометку обсудить с Правой Рукой его нетривиальные методы обучения. Жанна засуетилась, готовясь ко сну, которого ей оставалось не так уж много. Тодд воспользовался этим и вернулся к чтению настолько ужасающе занудного отчета, что его составителя хотелось ненавязчиво выбросить в шлюз. И все же он планировал покончить с этим до того, как пора будет уходить. Ни в тронном зале, ни на мостике, ни тем более во время обходов, ему ни за что не дадут сделать это спокойно. Гарсиа рядом умостилась в свое гнездо и замоталась в плотный кокон из покрывал. Но вместо того, чтобы по своему обыкновению мгновенно отрубиться, она продолжила вертеться с боку на бок. Видимо, слишком переволновалась и теперь мучилась бессонницей, что красноречиво подтверждал раскаленный эмоциональный фон. Кажется, благодаря их ночным откровениям, Правую Руку завтра ожидает встреча со злобной сомнамбулой. – Почему ты просто не попросишь меня, чтобы я сказал Правой Руке оставить тебя в покое на день? – эта возня здорово отвлекала от чтения. Жанна замерла в своем логове, а потом зыркнула на него из крохотной щели между покрывалами. Она расширила окошко, превращаясь в кокон с человеческим лицом. – Ты никогда меня ни о чем не просил на Атлантисе. Даже когда тебе приходилось гораздо хуже, чем мне будет завтра, – устало бросила она, затем просто отвернулась к стене и затихла. Оставив Тодда наедине со всеми сказанными сегодня словами.

***

Жизненный цикл первого подопытного пришлось остановить через три дня после начала эксперимента. Ковыряясь во внутренностях безликого, выглядевших как сплошная патология, Гарсиа гадала, не в ней ли проблема. Если бы вместо нее здесь была Дженни, результат был бы лучше? В голове Жанны начала зреть смутная мысль, что им нужен запасной план. А лучше несколько. Она подняла взгляд на Правую Руку, который предпочитал наблюдать за вскрытием с почтительного расстояния и помогал, только если нужна была физическая сила. – С этим мы закончили, можно утилизировать, – Гарсиа кивнула на лежащее перед ней тело и загрузила в анализатор последний контейнер с образцами. Кенни кивнул. По расфокусировавшемуся взгляду Жанна поняла, что он вызывает прислужников. Скорее всего, безликих. Ни служительницам, ни офицерам не стоило видеть труп в таком состоянии. Кое-как зашив раскуроченную брюшную полость, Гарсиа оставила Правую Руку самого разбираться с остальным. Она стянула с себя мясницкие перчатки, закрывавшие руки едва ли не до плеч, и с отвращением кинула их в ведро для отходов. Туда же полетел импровизированный фартук, который ни от чего толком не защищал. Правая Рука бросил на нее красноречивый взгляд, и Гарсиа, украдкой закатив глаза, потащила ведро к утилизатору. Заодно намереваясь немного освежиться и смыть с себя кровь, которая все равно пропитала ее одежду в некоторых местах. Безуспешно попытавшись застирать одно пятно, Жанна плюнула на это неблагодарное дело, и поставила мысленную отметку, попросить у Кенни добыть для нее какое-то подобие защитного костюма. Иначе они просто разорятся на новой одежде для доктора Гарсиа. Изначально она рассчитывала, что основную роль во вскрытии возьмет на себя Правая Рука. Его-то можно было просто из шланга окатить, плотный кожаный плащ сам по себе был отличным защитным костюмом. К тому же, Правая Рука ведь был главой проекта. Но когда Жанна озвучила ему эти доводы, Кенни сделал такое лицо, которому Гарсиа даже не смогла подобрать названия. После чего молча взялась за скальпель. Заканчивая с приведением себя в порядок, Жанна в который раз порадовалась, что настояла на создании в этой лаборатории душевой. Раньше для справления естественных нужд ей приходилось бегать в свою комнату, под недовольное бухтение Правой Руки. А чаще просто терпеть. Ни то, ни другое Гарсиа не нравилось, потому при переезде она поставила вопрос ребром. Кенни немного повозмущался, скорее по привычке, но все же приказал дорастить к лаборатории душевую. Практически полную копию той, что была в комнате Тодда. В их с Тоддом общей комнате. Жанна вздрогнула, обнаружив того в лаборатории, словно материализовавшегося в ответ на ее мысли. Тодд говорил о чем-то с Правой Рукой и выглядел каким-то электрическим. Повернувшись на звук открывшейся переборки, он окинул Гарсиа взглядом и, едва заметно, вопросительно дернул головой. Видок у нее, должно быть, был еще тот. Кровавые пятна по всей одежде, мокрые волосы в беспорядке, в руке ведро с кое-как запиханным в него полотенцем, которое Жанна собиралась занести в прачечную. Тодд перевел взгляд с нее, на труп, который двое безликих упаковывали в непрозрачный мешок. Затем глянул на своего помощника и снова вернулся к Гарсиа, жестом велев ей подойти. – Нам, наверное, надо какой-то промышленный утилизатор поставить, – Жанна кивнула в сторону тела. – Чтобы не таскаться постоянно туда-сюда. Этот не последний. Какое-то время они втроем молча наблюдали за тем, как безликие безалаберно пытаются уместить в мешке своего погибшего собрата. Когда Жанна снова обернулась к рейфам, Тодд кивнул, и Кенни дернулся было взять висевший на поясе планшет, но почему-то остановился. Стало очевидно, что первый коммандер явился сегодня к ним не просто с рядовой проверкой. – К нам летит делегация от других Ульев нашего Альянса. Хотят сами понаблюдать за проектом, – слова Тодда тяжелым грузом опустились Жанне на плечи. Им не доверяли, это было нормально. Но одно дело, когда это недоверие существует где-то далеко, на уровне первого коммандера, который разбирается со всем сам. Совсем другое – работать под присмотром толпы недружелюбно настроенных рейфов, каждый из которых готовит им подлянку. – Надолго? И когда? – Жанна наконец-то поставила свое ведро на пол, и зачем-то вытерла руки о кофту. Вряд ли они от этого стали чище. – Скоро. Два-три дня. Я сказал, что допущу их, только когда все соберутся. У каждого Улья свое мнение, сколько времени нужно для наблюдения. Но думаю, им надоест после первого же рабочего дня, – Тодд кивнул то ли каким-то своим мыслям, то ли отвечая Правой Руке на ускользающую от Жанны часть их диалога. – Особенно, если вы устроите показательное вскрытие. Правая Рука снова метнул уничтожающий взгляд на Жанну. Очевидно, она позорила его перед первым коммандером самим своим существованием. Вот уж не думала Гарсиа, что рейфы, при всей их жестокости, окажутся такими брезгливыми. Хотя дело было скорее в том, что она снова позволяла себе свободно общаться с первым коммандером. Даже больше, чем раньше. Кенни сказал ей, что все понял. Сказал, что перестанет беситься по этому поводу, потому что это мешало их продуктивности. Но одно дело сказать, а другое – выполнить. – Я надеялась, что следующий продержится хотя бы неделю. Мне бы не хотелось убивать их без необходимости. Может, получится этого как-то заморозить? Мы тогда его красивенько разложим тут к приходу делегации. Судя по установившейся гробовой тишине и мелкой вибрации, которой были пропитаны оба рейфа, между ними завязался оживленный спор. Гарсиа была почти уверена, что Правая Рука обозвал ее каким-то новым словом. Тодд закатил глаза в ответ на очередной мысленный довод, с абсолютной точностью копируя Жанну, и его помощник втянул носом воздух, как охотничий пес. Он заметил. Жанна постаралась сохранить эмоциональную стабильность, отодвигая беспокойство на задний план. Было совершенно нормально перенимать привычки друг друга. Даже если Правая Рука о чем-то задумался, он никогда не сможет ничего доказать. – Хорошо, этого мы сохраним, – очевидно, первый коммандер победил в этом споре. Выражение лица Правой Руки застыло между раздражением и беспокойством, а направленный на Жанну взгляд Тодда потяжелел, – Я должен буду показать им тебя. – В чем проблема? Я умею правильно вести себя при чужих, – Гарсиа недоуменно пожала плечами, а Правая Рука энергично закивал, подтверждая ее слова, – и уже неплохо удерживаю эмоциональное равновесие, чтобы не портить ваш эфир. – Ты лантийка, а наши отношения с Атлантисом всегда были… натянутыми. Я не посвящал никого в подробности наших договоренностей. А тебя официально мы похитили. – Так, в общем-то, и было. – Дослушай, – продолжил он, и в голове Жанны мгновенно всплыл их недавний разговор. – Они будут пытаться повлиять на тебя, чтобы найти компрометирующую меня информацию. Если им это удастся, мы трое долго не проживем. Их будет много, и они не будут церемониться, особенно с лантийкой. Каждый член делегации идет сюда, чтобы украсть все, что возможно, и использовать вас обоих в своих целях. – Пираньи. Ясно, я придумаю, чем их занять, чтобы не хотелось задавать лишних вопросов. А Правая Рука позаботится о том, чтобы им было что украсть, так ведь? – Жанна повернула голову к Кенни, который широко распахнул глаза, как это любили делать служительницы. Тодд хрипло хохотнул, снова выводя своего помощника из равновесия, и подтвердил ее слова. Что-то сегодня было с ним определенно не так. Тодд никогда не отличался спокойствием, да и новости были не лучшие. Но все же, даже с учетом этого, он казался слишком взвинченным. Гарсиа не могла даже себе толком объяснить, в чем это выражалось. Слишком резкие движения, которые Тодд безуспешно старался сдерживать. Напряженный взгляд то и дело проходился по ней сверху донизу и обратно. И даже смешок вышел каким-то надломленным. В присутствии Кенни она не могла поинтересоваться, что происходит. Судя по тому, как Правая Рука внимательно наблюдал за своим коммандером, иногда чуть прищуривая нижние веки, их с Жанной беспокоили примерно одинаковые вопросы. – Заканчивай здесь, – обратился к ней Тодд. – Нам нужно будет еще сделать для тебя подавитель. Лишние вопросы не нужны. Уйдешь со мной. Гарсиа кивнула, не очень понимая, почему создание подавителя нельзя делегировать Правой Руке. Все равно они целыми днями торчат вместе в лаборатории, по большей части просто отсматривая данные. Но решила не задавать лишних вопросов. Если первый коммандер ситает необходимым лично потратить на это время, значит, причина есть. Оставив Жанну наедине с анализатором, рейфы ушли к мониторам. Отвлекшись на свои дела, она проморгала момент, когда безликие унесли тело. Гарсиа так и не поняла, правда ли его сохранят для антуража или Тодд просто своеобразно пошутил. Закончив с делами, она сунула подмышку свернутое полотенце и с независимым видом пошла дожидаться Тодда у двери, осторожно наблюдая за ним. Странное электричество из него никуда не исчезло, а словно бы только усилилось, едва ли не выбивая искры из коников пальцев. Заметив, что Жанна его ждет, он как-то слишком уж поспешно свернул разговор с Правой Рукой, чем тот остался явно недоволен. Созерцая его спину и стараясь не отставать от летящего по коридорам первого коммандера, Гарсиа продолжала гадать о причинах такой спешки. Может быть, у него были еще дела на сегодня, и он просто хотел решить вопрос с подавителем поскорее? Стоило осторожно расспросить его об этой делегации, и обо всем, что происходит снаружи, когда они останутся наедине. У самых дверей Тодд тормознул и ненадолго завис, внушая что-то безликим охранникам. Жанна не стала дожидаться приглашения и просто вошла первой. Почувствовав сзади движение и услышав звук закрывающейся переборки, она, не оборачиваясь, бросила: – Я быстро переоденусь и сможем начать… Ой! – мощная рука Тодда, обвила ее за талию. Рывком он притянул Жанну к своей груди. – Ну, ты что, я же вся в крови! – Я вижу, – его ответ она не столько услышала, сколько почувствовала внутри своих ребер. Жанна задрала голову и встретилась с совершенно дикими глазами рейфа. Кажется, ни о каком подавителе он с самого начала и не думал. Никому не нужное полотенце с тихим шорохом упало на пол. Тело предало коммандера. В который раз рядом с Жанной Гарсиа тело его предавало. Тугой узел, поселившийся в животе с того самого дня, когда они смогли откровенно обсудить свои желания, сегодня лопнул, обжигая внутренности. Тодд всегда знал о существовании этой части Жанны, об этой части ее работы. Но никогда не видел ее воочию. До этого дня. Алые цветы, распустившиеся на ее светлой одежде, выжгли отпечаток на обратной стороне его глаз. Она вышла из лабораторной душевой, спокойная и собранная, словно не разделывала только что труп. А коммандер был уверен, что Правая Рука к телу даже не прикоснулся. Гарсиа сразу же перешла к делу, в полной уверенности, что она здесь главная. Практичность, граничащая с жестокостью. Наконец-то он встретился с этой ипостасью Жанны Гарсиа. Кровавая Жрица. Огонь из его живота перетек в позвоночник, рождая давно забытое желание. Противоестественное. Неправильное. Неудержимое. Жанна, захваченная в кольцо его рук, осторожно повернулась вокруг своей оси, чтобы оказаться с Тоддом лицом к лицу. Они оба знали, что должно произойти дальше. Сегодня или никогда, завтра может и не наступить. Больше никаких разговоров. Непроглядная тьма в глазах Гарсиа и жар, исходящий от ее тела, сжирали его заживо. Проблема была только в том, что Тодд понятия не имел, что ему делать. Весь его предыдущий опыт не годился. Книги, разговоры, смутное понимание процесса с биологической точки зрения – совершенно не накладывались на реальность. Жанна почувствовала его сомнение и не позволила ему отступить. Не сегодня. – Сними одежду. Я хочу увидеть тебя, – она мягко высвободилась из его рук, позволяя ему раздеться. Медленно, не отрывая от Жанны взгляда, он начал расстегивать плащ. Такое простое, совершенно обыденное действие наполнилось новым смыслом. Гарсиа следила за его движениями пристально и без тени смущения. Внешне ее напряжение выдавало только участившееся дыхание. Но на другом уровне ее желание заполняло все доступное пространство. Тодд мог ощущать это даже через поднятые ментальные щиты. Коммандер полностью закрыл свой разум от Улья еще в лаборатории. Это было непривычно и рискованно, но все равно лучше, чем если бы какие-то из его желаний вдруг просочились наружу, в общее поле. К тому же легкое чувство опасности подогревало азарт. Плащ упал на пол. Сегодня порядок в каюте его не заботил. Следом полетела футболка. Тодд ненадолго притормозил, позволяя Жанне рассмотреть его, испытывая ее решимость. Она изучала его торс очень внимательно, словно пыталась запомнить расположение каждой мышцы. Но все же удержала себя от прикосновений, хотя Тодд видел, чего ей это стоило. Значит, Гарсиа хотела увидеть все. Он расстегнул штаны, и позволил им соскользнуть вниз. Затем просто перешагнул через них. Выпутался заодно и из ботинок, наверняка сломав застежки. Но сейчас ему было на это плевать. Чем внимательнее она его рассматривала, тем сильнее в нем разгоралось возбуждение. Остался только один элемент нательного, отделявший его от наготы. Он заглянул в жадно блестящие глаза Жанны, давая им обоим последний шанс отступить. А потом избавился от шорт, позволяя ей рассмотреть себя полностью, подчиняясь ее воле. Гарсиа все так же беззастенчиво изучала его тело, словно перед ней была статуя. Тодд был уверен, что ничего принципиально нового она для себя не почерпнула. Она прекрасно владела анатомией рейфов, а его личную уже успела облапать практически во всех возможных местах. Плотно обтягивающее нательное оставляло очень мало пространства для фантазии. И все же через эту черту они еще не переступали. Жанна медленно двинулась, обходя его кругом. В ее теле проснулась хищная грация, которую Тодд помнил еще с их первых стычек. Зайдя ему за спину, Гарсиа, наконец, коснулась его. Осторожно, невесомо тронула кончиками пальцев плечо, скользнула по лопатке и провела вдоль позвоночника, заставляя его невольно прогнуться, выдавая какую власть она на самом деле имеет над ним. На миг Тодду показалось, что почуяв эту слабость, она схватит его за ставшие чувствительными выросты позвоночника и поставит на колени. Но Жанна только двинулась дальше, оставляя острое, почти болезненное наслаждение растекаться по сведенным судорогой мышцам спины. Жадные пальцы, следуя за шагами своей хозяйки, изучающе прошлись по другому плечу, плавно перемещаясь на мышцы груди. Добравшись до висевшего на шее кулона, они остановились вместе с Жанной, завершая круг. – Ты такой прекрасный, – выдохнула она, поднимая на него лихорадочно блестящие глаза. – И мой. Гарсиа прижалась к Тодду всем телом, обвивая руки вокруг его шеи, вынуждая наклониться ближе. Зарылась пальцами в волосы и втянула его в поцелуй, совершенно не похожий на все, которые у них были прежде. Поцелуи коммандер все еще не до конца понимал. Просто привык к ним, как к одной из форм общения между ними. Но этот… этот он понял. Ее ладони мучительно медленно, оставляя за собой раскаленные следы на коже, прошлись сзади по шее, сползли вдоль позвоночника и замерли в районе лопаток, докуда хватило длины ее рук. Жанна не была нежной, но не была и жестокой. Ее ногти едва ощутимо царапали его кожу, не причиняя вреда, но лишая Тодда возможности дышать. Руки свело судорогой от желания прикоснуться к Гарсиа, но годы, столетия послушания, которое в него вбивали множеством разных способов, заставляли его стоять неподвижно. Тело ожидало унизительной расплаты за каждое неосторожное движение, каждый слишком шумный, судорожный вздох. За то, что забыл свое место. Отдать себя ласковым рукам оказалось непостижимо сложнее, чем преклониться перед любой из Королев. Жанна почувствовала его напряжение и отстранилась, разрывая поцелуй. Горячие ладони легли ему на плечи, но в них не было силы, заставляющей опуститься на колени. – Помоги мне раздеться, – хрипло прошептала Гарсиа, давая его рукам право отмереть. Коммандер судорожно схватился за нижний край ее кофты, едва совладав с собственным окаменевшим телом. Потянул вверх, вынуждая ее отпустить его плечи. Он помог Жанне выпутаться из ворота, остальное она сделала сама. Сюрприза его не ждало. Все та же короткая майка, торчащие ребра и подрагивающий от рваного дыхания впалый живот. Само по себе ничего из этого не могло вызвать у него вожделение. Он желал потаенный огонь, скрытый под ее кожей, разгорающийся в ответ на его прикосновения. Такой же, как растекался в нем самом. Он хотел ощутить эту другую форму власти над Жанной Гарсиа, ранее ему недоступную. – Прикоснись ко мне, как ты хочешь, – в безумных расширенных зрачках Жанны не отражалось ничего, кроме голода. Тодд положил ладони ей на талию, очертил большими пальцами выпирающие дуги ребер. Сполз на спину, вынуждая Гарсиа снова прижаться к нему, прошелся руками вдоль позвоночника. Она не торопила его, позволяя спокойно изучать свое тело, запомнить все выпуклости и впадины. Только когда его руки перестали быть такими жадными, она одним движением стянула с себя майку. Жанна откинула назад волосы, позволяя ему рассмотреть себя, но непокорные локоны тут же восстановили свое право лежать на плечах и ключицах. Коммандер знал, как выглядит обнаженная человеческая женщина. И примерно так и представлял содержимое одежды Жанны Гарсиа – маленькая аккуратная грудь, с торчащими темными сосками. И все равно не знал, что ему теперь с этим делать. Осознание того, что должно произойти между ними, догнало его с новой силой. Он сам этого захотел, сам притащил ее сюда, фактически выкрав из лаборатории под надуманным предлогом, сам прикоснулся к ней так, как никогда ни к кому не прикасался. Тодд ощутил острое желание отступить, хотя бы на шаг, но ладони Гарсиа мягко легли на его запястья. – Если будет слишком странно или некомфортно, мы остановимся, хорошо? – Жанна вопросительно склонила голову чуть на бок, и коммандер не смогу понять, сказала ли она это ради него или ради себя. Тодд издал нервный смешок. Слишком странно – относилось ко всему, что хоть немного касалось их с Жанной Гарсиа. Погребенный под завалом собственных эмоций и противоречивых, слишком острых ощущений, он не заметил, как ей страшно. Отдать власть над собой, довериться его рукам. Снять одежду оказалось проще всего. Нагота ничего не значила для них обоих. Потому что сейчас им предстояло снять с себя собственную кожу, чтобы коснуться беззащитного мягкого нутра. Иначе ничего не получится. Между двумя людьми или между двумя рейфами получилось бы. Но не у них двоих. Он наклонился и коснулся губами места под ключицами, где остался едва заметный шрам от его кормовой щели. Жанна издала протяжный стон и прогнулась ему навстречу, как недавно он сам изгибался под властью ее касаний. Руками она обвила его за плечи и повисла, практически теряя опору. Следующий поцелуй пришелся выше. В какой-то момент его шея оказалась к ней слишком близко, и Жанна укусила его в место стыка с плечом. Ее плоские гладкие зубы не смогли его даже оцарапать, но болезненное возбуждение тугим узлом свернулось в животе. Каждый вдох стал обжигающим, словно они находились не в обычной каюте, а в плавильном цеху. Тодд не знал, как это вынести, и не хотел, чтобы это заканчивалось. Руки, продолжающие исследовать тело Жанны, сами собой потянулись к ее штанам, узел на поясе которых ни в какую не желал поддаваться. То ли он был слишком хитроумным, то ли интеллект Тодда упал под натиском возбуждения. Судя по тому, как тихонько хохотнула Жанна, одним движением развязавшая узел, Тодд склонился ко второму варианту. Она не стала тянуть время и сняла штаны вместе с нательным. Очевидно, где-то там же осталась и обувь, потому что Гарсиа оттолкнула от себя мешающую кучу тряпок босой ногой, и отступила на полшага назад. В полумраке каюты нагая Жанна казалась ненастоящей. Картинка, вырванная из другого мира. Совершенная в своей гармонии. Она взяла его за руку, и белесые шрамы на тыльной стороне предплечья, ярко выделяющиеся на ее бронзовой коже, вернули Тодда в реальность. Он не сразу понял, чего она хочет. Только когда натяжение рук вынудило его сделать шаг, он, наконец, сообразил. Для секса нужна была кровать. Следующие пару шагов он сделал гораздо охотнее. Но Жанна вместо того, чтобы лечь и утянуть его за собой, как ей вроде бы полагалось, мягко развернула его и попросила сесть. Так же, как он обычно проводил время, читая отчеты. Тодд ухмыльнулся и схватив ее за талию практически уронил их обоих. Жанна пискнула от неожиданности и сердито хлопнула его по плечу. Напряжение в животе превратилось в смех. Смех утонул в поцелуях. Вместе с поцелуями росла ее жадность. Она оперлась одной рукой о его грудь, а другой медленно скользнула ниже. Пересчитала ребра, нарисовала пальцами узор на животе, ненадолго остановилась в паху, оттягивая момент прикосновения. Заставляя его гадать и предвкушать, каким оно будет. Когда ладонь Жанны, наконец, легла на его напряженный член, это оказалось совсем не похоже на то, что он представлял. Тодд зашипел и выпрямился, пытаясь совладать с электричеством в собственном теле. Оставалось только удивляться, почему Гарсиа до сих пор не поджарило током. Она дала ему небольшую передышку, перед тем как продолжить. Провела пальцами по всей длине, изучая или ища отличия от человеческого. Тодд знал, что они были незначительны, хотя слабо представлял, в чем именно заключались. Мысли об этом окончательно выветрились, когда Жанна обхватила его ствол ладонью и сделала возвратно-поступательное движение. Тодд впился в ее спину, не рассчитав сил. Его пальцы наверняка оставили синяки, но Жанна ничего не сказала, только похотливо улыбнулась, прижалась к нему теснее и укусила за нижнюю губу. И снова двинула рукой вверх и вниз. Медленно, слишком медленно, чтобы он мог остаться в здравом рассудке. Тодд не знал, как смог удержать себя от ответного укуса. На это потребовались все оставшиеся крохи самообладания. Вместо этого он откинул голову назад, пытаясь восстановить дыхание. Какая-то очень старая, окаменелая часть его твердила, что не должно быть так хорошо. Что неправильно получать от этого удовольствие и бессильно корчиться в руках женщины. Человека. Лантийки. Эту часть он послал туда, куда обычно посылала его самого гневная Гарсиа. Когда Жанна отпустила его, коммандер едва ли не застонал от напряжения. Хотелось схватить ее руку и вернуть на место, продолжать эту сладкую муку. Но вместо этого он провел ногтями по ее бедру, рассматривая не менее обезумевшую от желания Гарсиа. Она приподнялась и осторожно перекинула через него одну ногу, оказываясь сверху. Там, где внутренняя сторона ее бедер касалась его тела, растекался жидкий огонь. Жанна оперлась об его плечи, и Тодд положил руки ей на талию, помогая удержать равновесие. – Тебе нравится так? – сам не зная зачем, спросил он. Раньше ему не приходило в голову поинтересоваться тем, какую позу она предпочитает. Да и это не имело никакого значения. Тодд пришел к выводу, что на самом деле просто хочет услышать, что ей нравится все происходящее. Видеть и ощущать это оказалось недостаточно. – Ты очень большой, во всех смыслах. Мне нужно больше контроля. Сегодня, – она наклонилась и поцеловала его в уголок губ. Тодд хотел спросить что-то еще, хотел узнать, не причинит ли его размер или разница в их анатомии ей дискомфорта. И еще задать примерно миллион таких же вопросов, но Гарсиа остановила его одним взглядом. А потом все произошло как-то само собой. Тело знало, что нужно делать. Только это не шло ни в какое сравнение с ее рукой. Или с тупым механическим удовольствием, которое Тодд получал от секса раньше. Дойдя до упора, Жанна ненадолго замерла, давая им обоим возможность привыкнуть. Все, что он смог сделать дальше – это позволить ей выбирать темп, угол и глубину проникновения. Одной рукой Тодд все также старался помочь ей удержать равновесие, другая судорожно впивалась в ее бедро. Руками Жанна обвила его за шею, сокращая пространство между ними, стараясь слиться в единое целое не только внизу, но каждым доступным миллиметром кожи. От ее движений по телу растекались горячие волны наслаждения. Где-то в паху нарастало напряжение, сводя судорогой низ живота. Сбившееся дыхание Жанны, ее жадные губы и поцелуи, все чаще превращавшиеся в укусы, сводили его с ума. Коммандер уже не помнил ни кто он такой, ни где они находятся. Осталась только она и сводящий с ума огонь внизу живота. В какой-то момент ее движения стали резче и быстрее. Жанна немного откинулась назад, снова меняя угол проникновения, а потом едва ли не рухнула на него. Тодд почувствовал, как ее мышцы туго стиснули его член, а бедра рефлекторно сжали его бока, словно Гарсиа хотела свести их вместе. Она сделала еще одно движение, и томный сладкий спазм накрыл их обоих до потемнения в глазах. Задыхающаяся Гарсиа обмякла в его руках, наваливаясь всем своим весом, и припала лбом к его плечу. Тодду не хватило совсем немного до экстаза. Плоть, все еще находящаяся в плену горячего влажного лона, молила о продолжении. Но он помнил, что это может причинить боль. И не хотел этого, не смог бы с этим справиться. Тодд хотел помочь ей освободиться и слезть с него, хотел отпустить ее, пока все еще пребывал в достаточно здравом уме. Жанна почувствовала его намерение и мгновенно вскинулась, плотнее стискивая его между своих бедер. – Даже не думай, – прошипела она, запуская руку в его волосы на затылке, заставляя его откинуться назад, обнажить шею. – Я хочу почувствовать тебя. Когда ее зубы впились в его горло, Тодд потерял контроль. Разум словно погрузился в обжигающий эклектический туман. Он не понимал, движется ли Гарсиа или это он вынуждает ее двигаться. А потом исчезли вообще все мысли, не оставив ничего, кроме огня. Странный соленый вкус на языке словно пробудил его ото сна. Кровь. Человеческая кровь была соленой как морская вода. Он совершенно забыл об этом. Он уже даже почти позабыл, как вообще ощущается соль. Коммандер открыл глаза, и понял, что впивается зубами в правое плечо Гарсиа. Тонкие красные струйки стекали на ее лопатку. Это должно было быть больно, она должна была оттолкнуть его, но Жанна только крепче прижимала его к себе. Тодд отстранился, безуспешно пытаясь ладонью остановить кровь. Жанна рассматривала его с какой-то блаженной улыбкой, и он впервые отчетливо осознал, насколько далеко за гранью безумия находится эта женщина. – Пойдем в душ вместе? – как ни в чем не бывало, Жанна медленно поднялась и поманила его за собой. – Надо остановить кровь, у меня есть клей для ран… – Возьми с собой, заодно промоем, – Гарсиа беспечной походкой удалилась в душевую. Коммандер дотянулся рукой до скрытой секции, в которой хранил человеческую аптечку на все случаи жизни. С Жанной никогда нельзя было быть слишком подготовленным. Все еще ощущая остатки тумана в голове и приятную слабость во всем теле, Тодд с трудом вспомнил, что нужен еще антисептик. Захватив нужные баночки, он с неохотой поднялся и направился за Жанной, все еще не понимая, почему ей приспичило сейчас помыться. Жанна стояла к нему спиной, расслабленно подставляя струям воды лицо и грудь. Тонкие розовые струйки стекали по ее телу от плеча, совершенно теряясь на полу Улья. На ребрах и пояснице остались багровые следы от его пальцев, кое-где переходившие в царапины. Ничего из этого, казалось, Гарсиа не волновало. Тодд бесцеремонно вытащил ее из воды, послушав ленивые ругательства, а потом шипение, когда налил на рану антисептик. К его облегчению, все оказалось не так уж серьезно. Жанна, осознавшая это раньше, уже бурчала под руку, что он когда-то безжалостно отдал ее потрошителям, а теперь паникует из-за царапины. Тодд обреченно вздохнул. Даже если он подарит ей целую галактику, никогда и ни за что на свете она не забудет ни мельчайшего его проступка. От раздирающего горло смеха, коммандер едва совладал с клеем и, кажется, намазал лишнего, но ему было уже все равно. Отбросив баночки куда-то в угол, он утащил Гарсиа обратно под струи воды. Наслаждаясь ими, словно впервые в жизни. Словно впервые в жизни он почувствовал себя свободным.