Колыбельная

«Я клялся – ты прекрасна и чиста, А ты как ночь, как ад, как чернота» У. Шекспир

      Тихий стук тоненьких шпилек по гладкому мраморному полу эхом отражался от стен в тишине старинного замка. Шаги были торопливыми, словно их обладательница была взволнованна чем-то. Пройдя, а точнее, чуть ли не пробежав через длинный коридор, девушка завернула налево и вышла в роскошный просторный холл, по краям усеянный мощными колоннами, за одной из которых она и скрылась, словно пряталась от кого-то.       Замерев на мгновение, девушка прислушалась к пронизывающей дом тишине, пытаясь уличить хоть какое-то движение, однако в ответ не услышала ни звука. Прикусив губу и словно пытаясь решиться на что-то, она все же вышла из своего укрытия и едва слышно пошла к мощной дубовой двери, которая вела на улицу. Накинув по пути шарф на голову и спрятав глаза за тёмными очками, она была почти уверена в том, что операция по незаметному исчезновению из замка прошла успешно…        – Влада?       … пока не услышала всё тот же, неизменный голос за спиной.       Замерев на месте сразу же, как только до её сознания дошло, что её всё же заметили, брюнетка едва слышно выдохнула и закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Сжав пальцами небольшой кожаный клатч, чтобы дрожь была незаметна, девушка оборачивается и натыкается взглядом на прекрасного черноволосого юношу, что внимательно рассматривал её и, кажется, задавал немой вопрос, какого чёрта она творит.        – Да, Гильс? – буднично переспросила она, всё же заставив себя снять очки и посмотреть на него. При свете его глаза были безумно красивыми, цвета настоящего горького шоколада, который так и норовил проникнуть в душу и заполнить сердце приятной горечью, которая растекалась по венам и заставляла кровь вскипать…       Только из-за плотно задёрнутых портьер в холле было темно, поэтому сейчас его глаза были выкрашены в благородно-красный, бросая тем самым темно-багровые блики на бледное лицо, которое сейчас было особенно красивым. Он смотрел внимательно и пронзительно, словно пытался прочесть мысли или предугадать последующие действия или шаги…       Только Влада уже привыкла к тому, что так он смотрит исключительно на неё.       Поэтому взгляд она выдержала достойно.        – Я бы хотел знать, куда ты собралась, – прохладным тоном сказал он, однако девушка знала, что за этой маской полного безразличия скрывается человек, который будет бороться за неё до потери пульса, если с ней вдруг что-то случится.        – Я договорилась встретиться с Дриной в торговом центре. Могу я попросить машину? – сразу же спросила она, чтобы у парня не было даже возможности ей отказать.       Хотя кого она обманывает: если бы Муранов не захотел, чтобы она куда-то уезжала, он бы уже давно закинул её себе на плечо и понёс бы прочь от выхода, даже не интересуясь, куда она едет и зачем. Несколько лет назад, когда она только стала его супругой, так и было. Ему было плевать на то, чего она хотела и куда горела желанием сходить: если это не входило в планы Муранова, то это, соответственно, не могло быть и её планами. Он язвил по любому поводу, всё время выкидывая разные шуточки в её адрес, постоянно руководил её поступками через медальон, иногда просто для того, чтобы развлечь себя после тяжелого рабочего дня. А сама Влада постоянно обижалась на него, поэтому первые годы они едва уживались под одной крышей.       А потом… всё само встало на свои места. Детскость и инфантильность отошли на второй план, потому что у них не было времени на это всё: Гильс практически всегда был занят делами Департамента и регулированием ситуации в Тёмном мире, а Влада, как верная жена, всегда должна была поддерживать его в трудную минуту, просто быть рядом с ним и показывать своё участие в его жизни. Они просто повзрослели, но это не значит, что в сердце девушки не жил страх того, что прежний Муранов может вернуться. Поэтому сейчас Влада едва удерживала себя от желания начать переступать с ноги на ногу от нетерпения и волнения, пристально глядя в глаза парню…       … но он до сих пор стоял на месте, рассматривая девушку и обдумывая её просьбу.       Однако буквально через пару мгновений он делает шаг по направлению к ней, заставляя Владу прикусить губу. Подойдя ближе, Гильс нежно гладит её по щеке, не разрывая зрительный контакт, после чего осторожно и невесомо целует, заставляя сердце девушки затрепетать, а губы обжечься ледяным огнём.        – Я сегодня немного занят, поэтому можешь, дорогая. Ожидай машину снаружи, она скоро подъедет. Но не задерживайся допоздна, поняла? – он удовлетворённо улыбнулся, когда девушка, поджав губы, кивнула. Проведя пальцем по цепочке её медальона и бросив на неё последний, немного настороженный взгляд, парень развернулся и ушёл прочь, заставляя брюнетку тихо выдохнуть от облегчения. Снова прижав клатч к груди, Влада поворачивается и уже без толики сомнений выходит из здания на улицу. Сердце всё ещё продолжало находиться в состоянии невесомости, а губы до сих пор жгло льдом, но девушка не обращала на это ровно никакого внимания. Она уверенной походкой пересекла роскошно убранный двор замка, после чего, заприметив у ворот знакомый, до блеска начищенный чёрный лимузин, направилась к нему. Назвав водителю адрес, Влада откинулась на спинку сидения и, сцепив руки в замок, уткнулась взглядом в окно.       Владе Мурановой двадцать два года, и она, безусловно, счастлива. У неё есть прекрасный муж, о котором бредит каждая девушка Тайного мира. Она живет в роскошном огромном замке и ни в чём себе не отказывает, её уважают как избранницу Темнейшего и даже побаиваются. И она могла бы поклясться, что в этом и заключается её счастье: что все её знают и что дома её всегда ждет любящий муж…       … но тогда клятва погубит её саму. Потому что это не так.       До боли закусив губу, девушка вскользь просматривала здания, серой картинкой проносящиеся за окном автомобиля. Сердце снова трепетало, но уже не из-за поцелуя Муранова, и даже не из-за его взгляда, который она, почему-то, до сих пор ощущала на своем лице, хотя знала, что это невозможно. За столько лет парень научился ей доверять, а она научилась быть верной женой, которая поддержит его в любую трудную минуту.       Зато теперь она могла вить из него веревки ради собственных целей, делая это практически незаметно.       Когда лимузин притормозил у заветного торгового центра, Влада немного побледнела, а сердце, пропустив удар, заколотилось в ритме капоэйры. Она какое-то время просто не могла сдвинуться с места, даже не могла заставить себя положить ладонь на ручку и открыть дверь, ровно до того момента, пока дверь не открылась сама, и перед ней не появилась рука водителя.        – Извините… У вас всё в порядке? – донесся до её слуха его тихий вопрос, после которого девушка дрогнула и, наконец собравшись с мыслями, выбралась из автомобиля.        – Да, всё прекрасно, – Влада натянула на губы свою дежурную улыбку. – Заберите меня через два часа, хорошо?       Водитель пристально осмотрел её лицо, после чего коротко кивнул и, сев обратно в машину, уехал, оставляя брюнетку наедине с собой и остальным миром, шум которого сейчас особенно давил на перепонки.       Конечно же, она просто привыкла к гробовой тишине замка.       Постояв на месте какое-то время, Влада развернулась и пошла к центру, уже словно по привычке рассматривая его гигантские масштабы. Ноги, которые были обтянуты тонкими капроновыми чулками,покрылись мурашками из-за холодного ноябрьского ветра, словно их что-то невидимое покалывало ледяной крошкой. Руки сразу же замёрзли, как и щеки, становясь привычно красными. Более менее согреться девушка смогла только когда вошла внутрь здания. Она задумчиво осмотрелась по сторонам, пробежавшись быстрым взглядом по небольшим магазинчикам, после чего уверенно направилась вперед, не намереваясь сворачивать и отказываться от того, что задумала.       Точнее, от того, что её уже который раз не отпускает.       Если при входе народа была уйма, то с каждым пройденным метром поток людей начал редеть, а вскоре, стоило брюнетке завернуть к служебным помещениям, он вообще иссяк. Остановившись у одной из дверей, Влада долго ещё сверлила взглядом яркую табличку «Служебное помещение. Посторонним вход воспрещен», а в голове почему-то вихрем пронеслись старые воспоминания, когда она первый раз оказалась здесь…              «… – Дрина, я уже устала, честное слово, – Влада закатила глаза и присела на лавочку, стоящую в холле огромного торгового центра, чьи просторы девушки бороздили уже пятый час подряд. – Наверное, я поеду домой, ладно?        – Никуда ты не поедешь. Слышишь? – она задорно улыбнулась, откинув за спину гриву ярко-зеленых волос. – Я просто обязана тебе кое-что показать! Вот как только я покажу тебе все, что задумала, можешь сразу ехать домой.       Влада какое-то время устало смотрела на кикимору, после чего тяжело вздохнула и поднялась со скамьи.        – Только давай быстро, ладно? А то мне кажется, что если я сделаю ещё хоть один шаг, я просто лишусь ног.        – Обожаю тебя! – девушка порывисто обняла её и, взяв все пакеты с покупками в одну руку, а руку брюнетки – в другую, потащила её куда-то. – Я уверена, ты это оценишь!        – Я очень на это надеюсь… – пробормотала Влада, кидая взгляд на часы и понимая, что она должна была появиться дома уже час назад.       Как обычно, в общем.       Шли они довольно долго, пока девушка не заметила, что её все дальше и дальше уводят от людей куда-то в самый безлюдный угол центра.        – Эм… Дрина, ты уверена, что это находится где-то здесь? – нахмурившись, спросила Влада, осматриваясь по сторонам и продолжая тащиться за Веснич, которая тянула её за собой с особым упрямством.        – Конечно уверена, – бойко ответила она и вдруг остановилась, заставляя Владу резко затормозить шпильками по мраморному полу здания. Подняв взгляд, девушка увидела перед собой самую обычную дверь, которая именовалась служебным помещением. – Нам сюда!       Влада даже не успела и ойкнуть в попытке предостеречь кикимору, что сюда заходить нельзя, однако, стоило оказаться внутри, как заготовленные слова стали костью в горле, а какие-либо сомнения отпали.       Перед ней появилась просторная комната, уставленная каким-то непонятным для простого человека оборудованием, а глаза почему-то стали слезиться, из-за чего сразу можно было понять, что здесь очень много тролльского морока. Но даже не это было тут главным. Взгляд зацепил небольшой участок комнаты, отгороженный от остального пространства толстым прозрачным стеклом. Что-то похожее Влада видела в фильмах, но обычно туда помещали психически больных, чтобы проводить над ними разные опыты, а потом, когда они вырывались, на земле происходил зомби-апокалипсис…        – Здорово, правда? Всё, что тут есть, было создано троллями, – раздался восторженный голос Дрины за спиной девушки, из-за чего та вздрогнула и повернулась к ней. На лице было выражено явное недоумение и непонимание всей сложившейся ситуации.        – Веснич, что это такое? – спросила она, хмурясь. Отвернувшись от кикиморы, Влада сделала шаг вглубь комнаты и стала рассматривать приборы, которыми она была заставлена.        – Мы с ребятами ещё не придумали этому название, но я тебя уверяю, что это самая крутая вещь, которую ты видела в своей жизни! Мы теперь можем кого угодно создать, нужна лишь фотография! Смотри! – Дрина подбежала к какому-то рычагу и потянула его вниз.       В этот же момент в комнате погас свет, оставляя его только в той зоне, что была огорожена стеклом, зато все приборы сразу же засветились разноцветными лампами, где каждый фонарик отвечал за какую-то функцию.        – Подойди поближе к стеклу, Влада. Давай-давай, не бойся! – Веснич закатила глаза и сама подтолкнула остолбеневшую Владу к ограждению, после чего снова побежала к своим приборам и стала резво переключать кнопки.       Брюнетка смотрела на кикимору немного удивленным взглядом, однако не стала ничего говорить. Она просто решила, что молча подождет, пока Веснич покажет ей все, что хочет, и, наконец, отпустит её восвояси.       А то ей ещё перед Гильсом объясняться.       Но стоило Владе только поднять взгляд на стекло, как вдруг она пронзительно вскрикнула и отшатнулась, прижимая руку ко рту.        – Влада?! – Дрина подбежала к ней и схватила её за плечи. – Ты… ты чего?       Но брюнетка даже не обращала внимания на неё. Она дрожала всем телом, глядя на стекло, а точнее на того, кто каким-то чудесным образом оказался за ним.       Егор. За ним стоял Егор. Целый и невредимый. Стоял и улыбался, глядя на неё своими пронзительными изумрудными глазами, так же бросая переливающиеся блики на лицо.       Такой родной, такой… такой…       Не выдержав, Влада вырвалась из рук Дрины и просто пулей вылетела из комнаты, захлопывая за собой дверь. По щекам крупными градинами катились слезы, а руки дрожали так, что было ощущение, словно их кто-то специально каждую секунду бьёт током.       Но честно сказать, ей было плевать, как она выглядит снаружи. Потому что ничто не сравнится с той болью, которую она испытывает сейчас. Ничто не сможет так сильно покалечить её сердце и душу, как осознание того, что человек, который умер по её вине, мог бы сейчас жить и радоваться каждому дню.       Мог. В этом и проблема.        – Влада!!! Куда ты сорвалась, а? – Дрина в конце концов нагнала её, крепко хватаясь за её плечо и поворачивая к себе. – Я думала, что ты будешь рада увидеть его таким… словно живым…        – Рада? Рада?! Дрина, ты только что вырвала кусок моего сердца и кусок души, разве ты это не понимаешь?! – закричала брюнетка на кикимору, из-за чего та просто сжалась под её взглядом, виновато кусая губу. Влада хотела бы продолжить выплескивать всю свою боль на Веснич, однако заметила, что на них уже начала пялиться стайка зевак, поэтому, бросив последний, истерзанный взгляд на Дрину, девушка резко отворачивается и идет к машине.       Благо, Веснич не стала её останавливать…»              Промелькнувшие воспоминания почему-то заставили её улыбнуться. Та Влада, которая тогда сбежала от Дрины, всю дорогу проплакала в машине, а потом весь оставшийся вечер пыталась затеряться в Муранове, ещё не знала, что вернётся в эту же комнату буквально на следующей неделе.       А потом снова. Снова. И снова.       Всё чаще и чаще, дольше и дольше, продолжая убивать в себе всё человеческое. Заставляя себя страдать, будто на её долю выпало мало страданий.       И теперь она понимала, что она просто зависима. Она горела в своих чувствах, превратилась в наркомана, который был готов сделать всё, чтобы получить новую дозу. Каждый день она просыпалась с мыслью, что она должна приехать в её излюбленный торговый центр, пройти по её излюбленному маршруту и, замерев перед дверью, снова и снова вспоминать, как она побывала здесь впервые…       … и в кого превратилась сейчас.       Но времени стоять просто так было крайне мало. Поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, Влада толкнула дверь и решительно вошла внутрь.       Здесь ничего не менялось. Она каждый раз видела одни и те же лица, сидящие за одними и теми же приборами, тот же полумрак… и то самое стекло, за которым она потом проводит по несколько часов.       Стоило ей только зайти, как перед ней тут же нарисовалась Дрина, снова тряхнув своими зелеными косичками.        – Влада… привет, – сдавленно поздоровалась с ней кикимора. На лице у неё вот уже который раз подряд не было того радостного настроения, с которым она встречала брюнетку первые дни. А потом…её словно подменили.       И она каждый раз напоминала ей, что такое частое посещение Комнаты Иллюзий не приведет ни к чему хорошему. Влада каждый раз обещала ей, что больше не вернется…       … однако каждый раз обещание с треском проваливалось, и она снова появлялась на пороге, заворожено глядя на стекло.        – Да, привет, – девушка слабо улыбается, снимая очки и распутывая шарф. – Сегодня как обычно, Дрина. Собственно, ты и без меня это знаешь…        – Влада… ты же мне обещала… – её голос почему-то задрожал, и тут девушка поняла, что сейчас весь коллектив, что тут работал, пристально смотрит на неё. – Ты понимаешь, что ты уже начала сходить с ума? До тебя вообще доходит, что тебя могут упечь в психушку, если ты так часто будешь уходить от реальности в морок?!       Брюнетка какое-то время смотрела на Дрину удивлённым взглядом, пропуская через свой мозг её слова и упорно не понимая, почему она так волнуется? Она же всего лишь приходит посмотреть на живого, здорового Егора, приходит, чтобы почувствовать, как он касается её руки и пронзительно смотрит ей в глаза…       Она была готова отдать всё, чтобы это повторялось изо дня в день.        – Я плачу тебе деньги, Дрина. И готова поспорить, в разы больше, чем кто-либо, кто ещё пользуется вашими услугами. И я требую, чтобы мои желания исполнялись ровно в том количестве, что я прошу. Сегодня как обычно, Дрина, – с угрозой в голосе произнесла Влада, вынимая из клатча конверт и швыряя его ей на приборную панель. Зелёноволосая проводила конверт разъярённым взглядом и, стиснув зубы, уже хотела вспылить, однако один из сотрудников быстро её успокоил, просто попросив, чтобы она сейчас не устраивала разборок, а просто выполнила желание клиента.       А все остальные вопросы – за пределами Комнаты.       Дрина лишь тяжело вздохнула и, взяв конверт, закинула его в ящик стола.        – Проходите, Влада. Сейчас всё будет готово, – сквозь сжатые зубы проговорила она, садясь за стол и начиная что-то набирать на своём приборе.       Брюнетка лишь кратко кивает и молча подходит к стеклу, едва держа себя в руках, чтобы не коснуться его пальцами. Зубы нервно кусают губу, раскусывая её чуть ли не до крови, а ноготь нервно колупает застежку на клатче. Сердце зашлось в бешеном стуке, норовя пробить грудную клетку и вырваться наружу, потому что у него уже не было сил биться так сильно каждый раз, когда она затаенно ждала появления иллюзии.       Её любимой иллюзии.        – Влада… я прошу тебя, остановись. Пока не поздно, – донёсся до её слуха взволнованный и тихий голосок Веснич. Повернув голову, девушка увидела, как кикимора смотрела на неё с мольбой в глазах, а рука замерла над кнопкой, которая запускает механизм. Но, не успела брюнетка даже открыть рот, как Дрина поджала губы и, покосившись на своих коллег, молча нажала на запуск.       Влада опустила взгляд, чуть кивнув кикиморе в качестве благодарности, после чего развернулась обратно и медленно зашла внутрь, уже не слыша, как тихо за ней задвинулась стеклянная дверь…              ***              Дрина не выдержала. Она терпела это несколько месяцев… и не выдержала.       Стоило только Владе скрыться за стеклом, Веснич сразу же подлетела с места и вышла из комнаты. Её душила совесть и стыд. Но не перед собой.       Перед Гильсом. Она подсадила жену друга детства и по совместительству самого важного человека в Тайном мире на такую страшную дурь, а теперь не знает, как с этим справиться. А ведь он наверняка доверяет Владе, даже не приставил пауков к ней, потому что знает, что его жена может постоять за себя самостоятельно.       Ибо если бы пауки были с ней ещё в тот самый первый день, она бы тут больше никогда не появилась.       Едва справившись со слезами и с дрожью, которая пронизывала всё тело, девушка вынула из кармана телефон и, закусив губу до крови, набрала Гильса.       Наверняка, Влада её никогда не простит… да и Муранов по головке не погладит… но зато она поступит так, как должна была поступить уже очень давно. Хоть бы он только поднял трубку, хоть бы только он не сменил номер, хоть бы…       – Алло? – раздался в трубке до боли знакомый и одновременно такой ужасающий голос, что Дрина первое время не могла произнести и звука. – Алло? Говорите.        – Гильс… – едва слышно прошептала Веснич, чувствуя, как слёзы снова начали застилать глаза.        – Дрина? – в прохладном голосе парня проскользнуло удивление. – Привет. Что-то случилось? – услышав неприкрытую заботу в его интонации, девушка просто разрыдалась, оседая на скамейку в холле и закрывая лицо рукой. – Дрина, что случилось?!        – Гильс, приезжай… прошу, приезжай… Владе нужна помощь, – она всхлипнула, сбивчиво назвала адрес и сразу же сбросила звонок, игнорируя все расспросы Гильса с другой стороны трубки и начиная рыдать в голос.       Назад пути нет. И она не знала, чем всё это закончится… возможно, она только что разрушила семью.       У неё оставалось по крайней мере минут пятнадцать, чтобы подготовиться. А может, и ещё меньше, потому что она знала, как сильно Муранов печётся о своей избраннице. Она не знала, чего ждать… но знала лишь то, что она просто не сможет посмотреть ему в глаза. Она лучше умрет, чем позволит себе поднять на Гильса взгляд, потому что она виновата перед ним так, как никогда в этой чёртовой жизни.       Медленно поднявшись со скамьи, девушка осторожно вытерла слезы со щёк и пошла обратно в комнату. Что-нибудь, да произойдет. Пусть она не сделала это раньше, но она сделала. И она надеялась, что хоть когда-нибудь чета Мурановых сможет её простить.              ***              По телу поползло приятное тепло, стоило только ей увидеть перед собой её любимые глаза. Первое время она щипала себя, всё ещё не в состоянии поверить, что он действительно может стоять перед ней на расстоянии вытянутой руки.       Такой родной и незаменимый. Просто нужный, как воздух. Без которого жизнь невозможна.        – Здравствуй, темноглазка, – говорит голос, который был отдалённо, лишь поверхностно похож на голос Егора, но этого каждый раз было достаточно, чтобы все те каменные барьеры, что держали Владу от полного краха, рухнули.       И она ломалась.Стояла перед мороком и рыдала, роняя слезы со щёк на ключицы и теряя очертания. Просто превращаясь из стойкой девушки в маленькую девочку, что когда-то потеряла горячо любимого друга…       Миг – и она молча скидывает с себя пальто, в котором становилось невыносимо жарко.       Шаг – и она чувствует его тепло всем телом, но боится прикоснуться, боится, что своим касанием развеет морок и останется ни с чем.       Вдох – и легкие заполняет запах свежескошенной травы, мгновенно возвращая её в те самые воспоминания из детства, когда Егор, делая из неё копию, утащил её в свой волшебный лес. Туда, где Влада впервые позволила себе поцеловать его, нежно коснувшись обветренных губ, где позволила себе обнять его и пристально смотреть ему в глаза, не боясь, что он заморочит её так, что она забудет о себе всё.       Потому что она верила ему. Потому что любила его как друга.       Потому что он любил её.              

Медленно ночь опустилась с небес,       Своим волшебством укрыла мой лес.       Укрыла и замок, укрыла и сад,       Оставив от солнца лишь нежный закат…

      

      Эти слова девушка тихо прошептала, закрывая глаза и вспоминая, как эту колыбельную когда-то очень давно парень напевал ей. В то время Влада лежала без сознания, но даже сквозь толщу барьеров, что тогда были между ними, она всё равно слышала его… и теперь эти строчки появлялись в её голове сами, словно она знала их с самого рождения:              

И ты, моя милая, глазки закрой.       Пусть сон принесёт тебе вечный покой.       Пусть небо и звёзды расскажут нам сказку…       Ты спи, моя Темноглазка.

      

      Голос чуть окреп, и Влада, судорожно вздохнув, снова распахнула ресницы, позволяя себе окунуться в зелень его глаз. Она могла поклясться, что чувствует запах травы и дуновение ветерка, чувствует, как нежное солнце ласкает её кожу и как радостно забилось от этого сердце…              

Пусть приснятся тебе золотые мечты, Все страхи и боль потеряют черты. Пусть будешь ты счастлива там, в своём сне. Пусть май согреет тебя по весне…

      

      И лишь сейчас она поняла, что хочет его коснуться. Боится, но, безусловно, хочет почувствовать его теплые руки, а не те, холодные, что постоянно обнимают её по ночам. Он просто нужен ей живой, настоящий… а не вот это жалкое подобие…              

Я буду всегда тебя охранять. Любить и лелеять, смешить, обнимать. Буду, даже когда я далёк…

      

      Но стоило ей только поднять руку и поднести её так близко, что между их кожей остался буквально миллиметр, как её пение дерзко было прервано оглушительным грохотом и звоном битого стекла, раздавшимися за её спиной. Девушка испуганно отскакивает от морока и поворачивается к источнику звука…       … а взгляд натыкается на багровые, до боли знакомые глаза.       И тут Влада поняла, что она доигралась.       Когда увидела, что морок бесследно пропал, а её рука до сих пор тянется к нему, к тому самому пустому месту, на котором стоял он.       Когда увидела, как разъярён Муранов, потому что пульсация в его глазах сливалась, что её практически не было видно.       Когда увидела, как плачет Дрина, а остальные ребята просто убегали отсюда, не в силах смотреть, как пауки крошат на части всё, что было построено трудом троллей.       Когда услышала свой крик, лишь почувствовав, как пауки начали вить вокруг неё спасительную паутину… чтобы унести её отсюда.       И навсегда потерять связь с ним.              ***              Боль. Первое, что он почувствовал, когда увидел Владу рядом с мороком Егора – боль. Слепящая, щемящая и убивающая. Ранящая сердце на поражение и не жалеющая ничего живого, что еще было в нём. Раскрошив сердце, боль перекочевала по всему телу, заставив парня задрожать и сжать зубы, лишь бы из его горла не вырвался крик.       Он хотел убить её. Убить Дрину. Убить всех, кто был в этом мало-мальски замешан… но в первую очередь ему хотелось убить того, кого убить уже было нельзя.       Потому что он сейчас был Владе ближе и роднее, нежели сам Гильс.       Наверное, именно из-за этого Муранов без единого слова просто зарычал и выпустил пауков, направив их на стекло. Из-за сильного давления оно не выдержало и треснуло практически сразу, заставляя Владу прийти в себя и посмотреть на вампира.       Он не знал, что это так больно – выдержать такой взгляд, полный жгучей вины. Но он выдержал. На лице – ярость, а под рёбрами бился чёрный ком из эмоций. Скрепя сердце кровавыми нитями, буквально на мгновение заставив себя забыть, как сильно он любит человека, стоящего перед ним, он выжал из себя самый злой взгляд, на который был способен в тот момент.       И она поверила. Испугалась.       Закричала.       … но он лишь бережно укутал её в паутину и как можно скорее вынес оттуда, отправляя пауков в машину, но сам был ещё не в состоянии сдвинуться с места.       А рядом всхлипывала Дрина. Девочка, с которой он рос, которую любил всем сердцем как подругу детства… которая затянула Владу в яму, в глубокую и беспросветную. Которая разрушила тот шаткий мир, в котором они жили, в пух и прах. Которая за пару месяцев загубила всё, чего они с Владой добивались несколько лет.        – Дрин… просто как ты могла? – едва слышно спросил он, хотя понимал, что она не ответит. В его словах было слишком много боли, а в её рыданиях – раскаяние. Постояв пару секунд, парень быстро взял себя в руки. – Уничтожить всё это. И не сметь больше этим заниматься. Не дай бог узнаю – сошлю в подземелья. Всех и без исключения, – сурово произнес Муранов и, развернувшись на пятках, вышел из комнаты.       В тишине громко хлопнула дверь.        – Я же тебя предупреждал, Веснич, – вдруг раздалось из-за спины. Девушка всхлипнула и вздрогнула от неожиданности, поворачиваясь и глядя на одного из троллей, который спрятался за обломками того, что когда-то было создано их трудом. – Я же просил тебя, чтобы ты не связывалась с пассией Темнейшего! Просил!!! А ты всё равно – всё равно! – поступила по-своему! Дура!!!       Дверь хлопнула ещё раз, а Дрина задрожала, закрывая лицо руками. Ноги подкосились, и она упала на колени, сдавленно рыдая в ладони. Ей не было жалко того, что за минуту угробили оборудование, что стоило целое состояние. Только что было угроблено то, что стоило бесценно – она навсегда потеряла друга детства.              ***              Владе Мурановой двадцать четыре года, и она, безусловно, счастлива. У неё есть прекрасный муж, о котором бредит каждая девушка Тайного мира. Она живет в роскошном огромном замке и ни в чём себе не отказывает, её уважают как избранницу Темнейшего и даже побаиваются. И она могла бы поклясться, что в этом и заключается её счастье: что все её знают и что дома её всегда ждет любящий муж…       И она поклянётся.       … только теперь дома её ждет не только муж.       Влада улыбается, когда держит маленький комочек счастья на своих руках. Крохотная малышка смотрит на неё огромными любознательными глазами, и девушка понимает, что она действительно счастлива. Пальцы осторожно касаются её нежных ручек, после чего подносят её ладошку к своим губам. Она тихо смеётся, когда видит, как девочка улыбается, глядя на свою маму… а потом едва ощутимо вздрагивает, когда чувствует, как прохладные руки ложатся на её талию. Губы едва касаются её шеи, заставляя её кожу покрыться мурашками.        – Что? Не засыпает? – тихо спросил Гильс, усмехаясь и зарываясь носом в волосы девушки.        – Почти заснула… но если ты не будешь мне мешать, то она сделает это гораздо быстрее, – она чуть улыбнулась, поворачиваясь к нему. Она смотрела на него с любовью в глазах, а он – таким взглядом, о котором мечтала каждая девушка. – Иди спать. Я скоро…       Её голос затих, потому что Гильс лишь улыбнулся и увлёк её в нежный и мягкий поцелуй, прерывая её.        – Я тебя понял. Жду, – он поцеловал малышку и, отстранившись, вышел из детской, тихо прикрывая за собой дверь.       Влада какое-то время смотрела ему вслед, после чего снова посмотрела на девочку и стала её покачивать, медленно приближаясь к кроватке. Взгляд наткнулся на небольшого плюшевого тролля, стоящего в уголке кроватки.       Подарок Дрины.       С Веснич они теперь практически не общаются, но тот случай с мороком Влада вспоминает до сих пор. В тот момент она ещё не знала, как сможет без своих постоянных похождений. Долго сопротивлялась, плакала, пыталась сбежать…       А потом в один миг всё резко изменилось. Странно было осознавать, что за долю секунды, всё, без чего она не могла жить, стало воспоминанием. Просто излечилась от той болезни, которая когда-то казалась хронической.       Но она не жалеет. Не жалеет, что её вытянули из этой трясины под названием Егор Бертилов. С Мурановым они помирились быстро, обида ушла… только вот доверие к ней не вернулось. Даже сейчас она чувствовала, что за ней наблюдают из янва. Но она была не против. И она правда рада, что сейчас всем сердцем любит своего мужа и свою дочь, которые стали эдаким центром её собственной Вселенной.                     Ночью старинный замок Темнейшего всегда пронизан тишиной. В любой комнате, в любом коридоре было тихо так, что иногда казалось, словно весь мир замер в этом месте, боясь нарушить покой его влиятельных хозяев…       … но стоит лишь прислушаться, стоит только замереть и затаить дыхание, чтобы услышать каждый шорох, где-то далеко-далеко в глубине замка, в небольшой, но уютной и теплой комнате, в которой горит едва видный в темноте ночник, а девушка укладывает спать свою маленькую дочь, тишину пронзает нежная и тихая колыбельная:              

… Я буду всегда тебя охранять.       Любить и лелеять, смешить, обнимать.       Буду, даже когда я далёк…       Я – твой фитилёк, ты – мой Огонёк.