Жена капитана

      — Покинуть корабль! Всем покинуть корабль! Это приказ капитана! — Кристофер Гист кричит так, как никогда ранее не кричал. Этот вечно спокойный человек с мудрыми изречениями и шляпой с широкими полями сейчас спешно покидает капитанский мостик. Он торопится согнать всех матросов в спасательные шлюпки, шепча про себя какую-то молитву, словно желает переложить часть ответственности на плечи Бога. Ситуация критична. Силы французов во много раз превосходят силы и возможности одинокого брига, плавающего под флагом британской короны.       Паника по кораблю распространилась слишком быстро. Всему экипажу понятно, что этот бой им не выстоять, даже ценой собственной жизни. И все ждали, когда же капитан это тоже поймёт и отдаст самую страшную и последнюю команду в своей жизни. «Покинуть корабль» — слова прозвучали громом. Казалось, что они заглушили взрывы, треск досок и свист пушечных ядер. Их услышали все, даже те, кому раньше приходилось кричать несколько раз. И сейчас люди кидаются к бортам, желая сохранить свои жизни, спастись с судна, которому суждено пойти на дно в ближайшие минуты.       Шэй подгоняет всех, не отходя от штурвала. Он выглядит таким спокойным и суровым, но сердце в его груди бьётся слишком быстро, оно готово в любой момент нагло бросить своего владельца, выпрыгнув вон. Кормак слышит, как оно стучит, вторя оглушительным взрывам и крикам матросов. Ещё бы! Ведь он приказал совершить то, что никогда не должно было случиться на его корабле. Эти роковые слова никогда не должны были повиснуть в воздухе над славной «Морриган».       Покинуть корабль. Люди спасают свои пожитки, хватают вещи из сундуков и спешно выбрасывают их в шлюпки, будто кому-то вообще может понадобиться их «добро». Они спешат, толкаются, разводят ещё большую суматоху. А Шэй смотрит на всё и не двигается с места. Словно это его действительно не касается, словно ничего вообще не происходит. Быть может, это всего лишь сон. Дурное полуночное наваждение, которое просто нужно переждать.       Чужая рука опускается на плечо Кормака и крепко сжимает его. Шэй оборачивается и ловит на себе пронзительный взгляд голубых глаз Магистра Кенуэя. Как же мог Мастер Кормак забыть, что Хэйтем Кенуэй сейчас находится на борту его корабля, которому вот-вот суждено уйти в эту вечно холодную пучину и навсегда остаться там внизу.       — Корабль должны покинуть все, Магистр. Особенно столь высокопоставленные пассажиры. И делать они должны это в первую очередь. Прошу вперёд. Я буду вас сопровождать, — Кормак делает жест рукой в сторону ступеней, ведущих вниз с капитанского мостика. Он обязан вывести Великого Магистра Тамплиеров со своего корабля. Со своего тонущего корабля у которого нет ни единого шанса на спасение.       — Всё это не критично. Мы успеем выбраться. Пусть люди уходят вперёд.       Слова Хэйтема слишком наивны для столь высокопоставленный личности, повидавшей многое в своей жизни. Кормак от этого даже усмехается. Кенуэй успеет выбраться. Для него место в шлюпке всегда найдётся. А вот Шэй уходить никуда не собирается. Тамплиер аккуратно, но настойчиво берёт Магистра под локоть и ведёт за собой по ступеням к тому месту, где обычно устраивают трап по прибытию в порт. Сейчас никакого трапа нет и не может быть. Лишь веревочная лестница переброшена через край туда вниз к плещущейся солёной воде.       — Гист, позаботься о Магистре Кенуэе. Пусть его устроят в шлюпке понадёжней, — коротко и сухо бросает Кормак. Сейчас уже всё решено. Люди должны покинуть судно. И никого не должно остаться здесь, ни одной живой души. Разве что один человек. Один единственный, которому не предназначено место в шлюпке, которому просто никто не предоставляет возможности спастись. Никто не даёт ему этот шанс, а если бы он и был, то этот человек им никогда бы не воспользовался.       Шэй разворачивается и уходит. Он торопится вернуться туда, где и должен находиться в подобный момент. Глубоко в своей душе он ожидал этого всю свою далеко не спокойную жизнь. И сейчас Мастер Кормак не может сдержать улыбки. Никто не должен видеть, что в этот страшный миг, когда алые паруса с чёрным волком охвачены пламенем, когда обшивка пробита ниже ватерлинии, он улыбается так счастливо и беззаботно, словно сейчас нет никакого кошмара вокруг него, и звуки мортир не заглушают людские крики.       — Кормак, вернись! — доносится ему в спину, но Шэя просто так не остановить, не заставить передумать и вернуться назад к веревочной лестнице. Он не сбежит с тонущего корабля. Шэй не оставит Её одну. И как бы Кенуэй ни рвался за ним, что бы ни кричал ему — всё бесполезно.       Руки ложатся на штурвал корабля. Ветер полощет истрёпанный флаг, рвёт тамплиерское знамя. Здесь больше нет никого, лишь гордая фигура капитана в зареве пожара и она — вечная любовь и жена его. Капитан уходит на дно вместе с кораблём. Глупое суеверие моряков так крепко въевшееся в умы и доски вместе с морской солью, но отказаться от него невозможно. Пусть это делает кто-то другой вместо Шэя, а он просто исполнит свой долг.       — Я тебя не оставлю даже сейчас, слышишь? Мы будем вместе до самого конца. Ты — единственная моя любовь, Морриган. Мы будем с тобой вместе всегда, — тамплиер крепче сжимает штурвал. Он не смыслит своей жизни без неё. Вместе они пережили слишком многое, и она всегда сопровождала его, молчаливая и гордая Морриган. Она не подводила его во всех серьёзных и страшных боях на морских просторах, а он не может подвести её сейчас. Корабль не может без капитана, как и капитан без своего корабля. Они связаны навсегда с того самого первого дня, как он ступил на её палубу. Их жизни переплелись, образовав единое целое.       Её обшивка повреждена, пробита в нескольких местах, одна мачта сломана, паруса горят, но для Кормака она всё ещё остаётся самой красивой девушкой из всех, что он когда-либо встречал в своей жизни. Одеяние из пламени так хорошо выделяет её среди этих вечных ледников. Шэй остаётся с ней. Он никуда не уйдёт. Он её капитан, а она его Морриган. И дело не в капитанской чести, дело в вечной любви, зародившейся в море. Той самой особой любви между капитаном и его кораблём, когда каждая рана в боку судна откликается болью в душе.       Шэй не может думать о расставании с ней. Однажды их уже разлучили, раскидали по разные стороны, избавились от капитана, а корабль просто оставили, отдав во власть какого-то никчемного увальня. Разлука была мучительней, чем боль от самых ужасных ран на теле. Подобного не должно повториться больше никогда. Шэй и Морриган вместе. До самой последней минуты.       Привкус соли на губах, ветер запутался в чёрных волосах. Огонь страстно дышит в лицо капитану. Кормак счастлив быть здесь с ней в последний миг их жизни. Карты легли на стол так, как легли, значит, нет смысла что-то менять. Спасаются бегством лишь трусы, а Шэй Патрик Кормак не является таковым. Тамплиер крепче сжимаем штурвал корабля. Он разворачивает «Морриган» прямиком на французский линкор. Если уж и суждено умереть сегодня, то нужно забрать с собой на тот свет как можно больше врагов.       Безумная затея! В жилах Шэя вскипает кровь. Мир вокруг окрашен в золотые цвета ярким заревом пожара. Он уверен в своих действиях, как никогда ранее. Море давно выбило из Мастера Кормака весь страх перед будущим. Кругом творится самый настоящий ад. До линкора расстояние меньше, чем ружейный выстрел. Время неумолимо отсчитывает секунды до конца.       Доски трещат под напором тарана. Где-то за спиной капитана приземляется пушечное ядро, пробивая дыру в мокром дереве, но он не произносит ни слова, стараясь удержаться на ногах как можно дольше. В ушах звенит, Шэй больше ничего не слышит. Перепонки сделались похожими на плохо натянутую на барабан кожу. Вот только Мастер всё ещё улыбается, а глаза его горят безумным восторгом от созерцания происходящего.       — Я с тобой. Мы вместе, — одними губами произносит эти слова Шэй.       Хэйтем Кенуэй смотрит на бой со стороны, сидя в удаляющейся всё дальше и дальше шлюпке. Он всё ещё видит тот самый корабль с красными парусами и рисунком волка, что сейчас охвачены огнём и доживают свои последние мгновения. Он видит французский линкор, к которому мчится военный бриг, он видит другие корабли, но он не видит Шэя рядом с собой.       Магистр слышит грохот взрывающихся снарядов и не может поверить, что где-то там вдалеке на тонущем корабле остался самый талантливый капитан Ордена Тамплиеров. Они уплывают, а тот остался там в самой гуще сражения. Неравноценный обмен с судьбой. Спасти кучку матросов, но потерять одного капитана, чей день смерти станет праздником для всего братства ассасинов.       Хэйтем не может отвести взгляд. Он смотрит так жадно, словно никогда ранее не видел, как уходят на дно корабли. Вот только вместе с этим кораблём уходит на дно человек, которого Кенуэй так желает видеть живым рядом с собой. Но он предпочитает море. Предпочитает чувствовать холодный ветер и солёные морские брызги, отдаёт всего себя своему чёртовому кораблю.       Морриган — богиня войны, фея, сгубившая Мерлина, а теперь ещё и девица, что утаскивает с собой на дно Шэя Патрика Кормака. Море будет сковано льдом, будто цепями. Этот лёд станет надгробьем для их общей могилы. И никто не потревожит их вечный покой.       — Что же ты наделал, Шэй…       Магистр достаёт письмо, запечатанное его личной печатью, и опускает его в едва колышущуюся воду. Может, так действительно будет лучше. Такой смерти желал Мастер Кормак. Как любой другой капитан он имеет право сохранить свою честь. Вот только это больше, чем просто честь, Шэй. Ты всегда же любил её больше, чем кого-либо ещё на этом свете.       — Капитан должен уходить на дно вместе с кораблём, — тихо произносит Гист.       — Никто не должен тонуть вместе с куском дерева.       Вот только для тебя она больше, чем просто кусок дерева, Кормак. Она для тебя жена.