fucking melomaniac

Гэвин часто ловит себя на мысли, что Коннор круглыми сутками висит не в том измерении — виной тому затычки в ушах. Он ненавидит их, потому что белые блядские капельки — пропуск к бесконечному доступу глаз к внешности меломана; он как самый честный маньяк: каждые пятнадцать минут приковывается к строго выбритому затылку и тонкой длинной шее; глядит на её позвонки, что чуть заметно сгибаются в ритм мелодий. По мнению Коннора, детектив — «уебок со стажем». Думая о нем, он предпочитает, пожалуй, краткость длинным описаниям. Но ещё Рид, наверное, довольно-таки интересен и красив. Коннор прекрасно видит, что Гэвин смотрит. Ему кажется, что иногда до той степени навязчиво, что аж раздевает. Андроид полагает, что Гэвин думает о его треках, иначе зачем ещё он так заглядывается на его уши, когда Коннор несёт кофе? У андроида в ушах кислота. Самое-самое кислое техно на свете, и Коннор вечно вязнет в тягучих битах, полагая, что работа идёт быстрее. Гэвин уже не в силах это терпеть и ищет встречи на кухне, у принтера, охраны и в open-space. Ему сложно подобрать слова, когда их глаза встречаются вновь. Коннор врубает на полную мощность звук своих пыльных apple и погружается в бит, руки трогают музыку, гуляя по воздуху, знакомясь с каждой нотой упрямого ритма, тонкие пальцы считают паутины бемолей и, похоже, чертят крест на нервах Рида. Андроид без ума от загадок и думает: а что любит хмурый Рид? Он снова льёт кофе в графин, продолжая ласкать руками пространство, и у Гэвина внутри всё гремит и режется от мысли, что пальцы робота можно кусать и зацеловывать до красных ссадин. — Гэвин? — Да, железка? — Ты любишь музыку? Гэвин думает, что, пожалуй, ненавидит, да так, что готов вырвать этот плеер и кинуть в ближайшую стену. Но что-то останавливает. Коннор смущён слишком долгим временем ответа Рида, он гнёт веки к низу, смотря на тяжелое движение его груди. Гэвин выглядит так, будто болен. — Не знаю. RK800 впервые удивлён и смотрит, широко открыв глаза. И Гэвин борется с тем, чтобы не вцепиться своими губами в приоткрытый рот. — Не хочешь послушать? Коннор глядит так, что голова вязнет в пустоте. Гэвину мерзко, что в его глазах снова строгость и ебучее техно. Он понимает, что станет ещё большим уебком, если промолчит. — Валяй. Господи, Рид просто терпеть не может слушать музыку, но почему-то забывает слова, когда андроид вставляет ему в ухо капельку; у него внизу живота все огнём сгорает. Робот упрям. Он подходит каждый день со своим ебучим вопросом: а это нравится, Гэвин? В ответ Рид ведёт предплечьем, соглашаясь послушать что-нибудь выворачивающее душу нахрен ещё и ещё, еще и ещё. И замирает, когда брюнет делится наушником. Гэвин чувствует тепло от его шеи; запах тела, схожий с холодной хвоей. От парфюма Коннора становится тяжелей дышать, он с трудом держится, чтобы не податься вперёд и не попробовать на вкус изящные изгибы тела. Коннор чувствует, что стал зависим от минут с Гэвином, и уже суёт ебучую каплю в ухо без спроса, восхищаясь серостью ридовских задумчивых глаз и тем, как провожают дым его губы. Андроид шепчет ему что-то в свободное ухо, сидя рядом на столешнице архива. У Гэвина встаёт от шипящих звуков, слетающих с губ и кислоты в мозгу. Он чувствует себя безумным, когда начинает дрожать от случайного касания искусственных рук. Коннор подмечает это и видит, как сконфуженно виснет Рид, прижимая каплю сильнее и бросая взгляд на какую-то тупую бумажку с соседнего стола. RK800 удивлен и зачем-то тянет к детективу бледные пальцы, поднимая за подбородок глазами к себе. Гэвин точно гребаный наркоман: он хватает тонкое запястье и целует тощие пальцы, проводя языком между безымянным и средним, каким-то образом попадая в адски тягомотный бит. Андроид тонет в музыке, музыка в Риде, а Рид в Конноре. Гэвин ещё сильнее дергает хрупкое запястье на себя, в момент цепляя языком линию тонких губ. Мелодия бьет по ушам, и ему кажется, что он тоже в другом измерении: там, где Коннор отвечает ему на поцелуй, мягко всасывая и лаская его язык. В висках долбит от давления жесткого инструментала, но Гэвин чувствует, что начинает слетать с катушек от того, как изучает пальцами рельеф его живота RK, когда он хватает андроида, усаживая на стол. Он мычит от удовольствия, устраиваясь у него между ног, не разрывая поцелуй ни на секунду. Ему безумно страшно от двух вещей: что соприкосновения губ и мелодия могут закончиться. Коннору кажется, что сердце Гэвина бьется в унисон с вязким техно, что они оба горят в местах слияния тел и резких нот. Они чуть ли не рвут рубашки на друг друге, стягивая их через головы, и облегченно вздыхают то ли от того, что наушники все ещё в ушах, то ли потому, что желанный контакт получен. Гэвин глухо стонет каждый раз, когда Коннор трётся об него тем, что между ног, и уже сам требует поцелуев обкусанных алых губ. Гэвин тянет брюки с ног андроида, расстегивая ремень. Им кажется, что они ласкают себя как какие-то психи — механически и мелодично, страстно, встраиваясь в беспорядочный бит бегущих треков. Рид слышит, как между нот Коннор скулит от укусов и нарастающего удовольствия ласк. Он уже покусывает гибкие пальцы, думая, что Коннор, как сука на танцполе, лишил его рассудка движениями этих изящных рук. Его дыхание срывается от того, что он безумно влюблён и зависим от костлявых андроидовских пальцев, затуманенного взгляда шоколадных глаз и того, как умело скользит рука Коннора по его члену. Они низко рычат и ускоряются, кончая, и звуки теряются во влаге двух тел, тяжело дышащих в ритм все того же горячего техно старого ipod4. Гэвин впервые признает, что, похоже влюблён в андроида и эту ебучую музыку у него в ушах.