Герой в двух мирах

Это был чудесный момент – воссоединение семьи. Иккинг помог в этом, он выполнил просьбу Джейн, он воплотил не только их мечты, но и мечты своего врага в этом мире – их отца. - Таких людей – Джейн посмотрела на Иккинга глазами, полными слез, - Таких людей на свете раз, два – и обчелся! - Нет – Джинни посмотрела на него теплым, необычно для нее добрым взглядом, - Даже двух нет. Попрощавшись с ними ласковым урчанием и не без труда натянутой улыбкой, Иккинг направился к горе, которая должна привести его домой и снова поместить его душу в то тело, которое всю жизнь ему принадлежало. Он не жалел ног, двигаясь с максимальной скоростью, если и не быстрее. Вскоре он начал уставать, появилась отдышка, но он не собирался сбавлять скорость. Только когда он уже начал спотыкаться, не в силах делать нормальные рывки, Иккинг чуть осадил и начал искать подходящую ветку. Деревья были повсюду, а значит и веток будет немало. Найти нужную оказалось совсем несложно. Сложно вот было ее вставить в стремя. После того, как Джинни его исполосовала ножом, нога-то быстро зажила, так как там порез был не таким глубоким, но вот на спине она все еще не зажила, хоть и затянулась. Так что повернуть голову к стремени, чтобы видеть его лучше, было практически невозможно из-за невыносимой боли, простреливающей спину при натягивании кожи. Кое-как удалось вставить злополучный удлинитель для рычага. Теперь можно лететь и не только дать отдых ногам, но и быстрее добраться до цели. Он взмыл в небо и снова почувствовал свободу, даже счастье. Лететь высоко над землей и видеть все, что ее покрывает, таким маленьким и далеким приносит незабываемое ощущение, будто ты не пленен землею и сам решаешь, где тебе находиться. А ветер, а воздух, а шум собственных крыльев… Не зря каждый ребенок мечтает летать. Да что ребенок? Мало взрослых таких, что ли? Как это прекрасно – лететь туда, куда хочется, смотреть на чудесную природу с высоты, при этом еще и четко видеть в такой темноте абсолютно все, причем еще и с большого расстояния, слышать осторожный бег волка недалеко под собой в гуще деревьев и ощущать чудесные запахи молодой травы, гонимые ветром издалека. Никаких препятствий и ограничений! Наверное, самые счастливые создания на земле – это птицы. Полет доставлял только удовольствие, не считая неудобства, связанные с удерживанием рычага. Лететь тоже пришлось долго, несмотря на то, что и по земле Иккинг проделал немаленький путь. Разогнаться на всю не получалось опять же из-за раны –мощные взмахи отдавались сильной болью, так как ранена была не только кожа, но и мышцы. Приходилось планировать, лишь изредка поддерживая высоту несколькими взмахами. Под драконом незаметно пронеслись реки, деревья, поля, холмы. Великая гора, которую видно было еще за десятки километров, теперь была совсем близко – рукой подать. Ничего не предвещало беды, все было очень спокойно и тихо. Но что-то тревожило Иккинга. Ему казалось, что он что-то забыл и идет не туда. Как только он подлетел ближе к вулкану, так тут же понял, что его беспокоило: совсем недавно было извержение. Теперь этим путем явно не вернуться обратно. Так вот, что он упустил! Девушки ему по пути к дому бандитов рассказывали о том, что скоро начнется извержение где-то за сотни километров от их города. И этот вулкан – вот беда – находится по другую сторону от них, то есть, придется лететь обратно и проделать еще несколько сот километров. Вот так упущение! Потеряно столько сил, времени, преодолено немалое расстояние, теперь нужно пролететь еще больше. Спина ныла так, что ни о каком путешествии сейчас и речи быть не может. Обязательно нужно отдохнуть. Придется отправляться завтра, а перед этим поесть, отдохнуть и набраться сил. Обреченно простонав, Иккинг опустил рычаг. Стремя скрипнуло и он прыгнул с горы. Без единого взмаха, он смог долететь, планируя, до первой реки. Осторожно приземлился, чтобы не спугнуть плескавшуюся у берега рыбу, оставил ветку и алмаз и тихими шагами направился к реке. Месяц голубым бликом сверкал в воде, покрытой крупной рябью, ветер качал растущие вокруг деревья, отчего те скрипели и шумели молодой листвой. Под такую «музыку» весенней природы клонило в сон, так что место, решил Иккинг, тут подходящее. На поздний ужин поймалось немало рыбы. Запеченная в углях, с хрустящей корочкой… ммм, какая вкуснятина! Наевшись, Иккинг снова побрел к воде, чтобы утолить жажду. Все таки, как ни странно, рыба что в море, что в реке, что в озере – ничем не отличается. Хоть без соли не так уж и вкусно, но все же морская рыба не становится соленой, живи она в море хоть десять лет. Так что разницы нет. Все же, драконий желудок и не требовал чего-то таого уж вкусного. Просто привычка. Ужин получился очень сытный и плотный. Рыбу Иккинг глотал прямо с костями, чему сам удивился, но только уже после того, как последняя исчезла в его голодной пасти. В конце-концов он плюнул на это, ибо глаза уже начали слипаться. Он свернулся, словно кошка возле камина, и сладко заснул. *** Два вождя сидели рядом за обильно накрытым столом. Вокруг расположились их люди и громко, чуть ли не криком, болтали, в основном о той ночи. Постоянно слышалось: «Дагур», «Иккинг» или «Вот он его сделал!», что Дагуру было совсем даже не приятно слушать. В конце-концов, не в силах больше терпеть насмешек в его адрес, он решил отвлечься, тихо спросив у Стоика: «А где Иккинг?» - Гуляет по улице – ответил тот, искоса поглядывая на молодого вождя, который явно чувствовал себя здесь не в своей тарелке. - Так, давай уже подпишем этот злополучный договор, пока не… мм, пока не… - Пока не пришел мой сын? – громко закончил Стоик. Толпа залилась хохотом, тогда как Дагур залился краской, что с ним никогда еще не случалось. Хотя, при ярком свете свечей оно и так было красным, так что изменения цвета никто и не заметил. Дагуру все казалось, что вокруг холла, словно сторожевая собака, расхаживает страшный мальчик, дожидаясь, когда же покажется его добыча. Молодой вождь даже содрогнулся. Сейчас он понял, что до утра ни за что не выйдет отсюда, пусть ему даже ночевать здесь придется. Подумать только: парень, которого он замучил и зашугал, теперь сам держит в страхе своего обидчика. И это все из-за того, что Иккинг вдруг стал ненормальным, больным? Сначала все испугались такого поведения их героя, но теперь все начали относиться к нему еще лучше, так как бросить вызов Дагуру – подвиг не намного меньше, нежели победить дракона, размером чуть ли ни с сам Олух. Довольные викинги, насмеявшись, продолжили набивать животы жаренной бараниной. *** Лениво проснувшись от звука чего-то упавшего, Иккинг первым делом обнаружил, что совсем раннее утро, а вторым - то, что подле него валяются удочки и сачки, явно брошенные каким-то трусом, приехавшим сюда порыбачить и вдруг заметившим чудовище, развалившееся как раз у реки. Как раз это его и разбудило. Он так сладко спал, что даже не заметил, как к нему подобрался человек. Драконьи уши начеку даже во время самого сладкого сна, если только снотворным не напоить. Не услыша шагов потому, что был слишком утомлен, или, может быть, это тоже привычка? Мотнув головой, чтобы развеять остатки сна, Иккинг нехотя поднялся. Только он проснулся, а спать уже не хочется. Спина не болит, тело отдохнуло. Можно продолжать путь. Отыскав ветку, он готов был уже всунуть ее в стремя, как вдруг его взгляд упал на удочки: гладкие, длинные, прочные. Такие тоже подойдут на роль рычага, причем даже лучше всяких веток, которые довольно коротки, при том еще и всякие сучки да неровности мешают протиснуться в стремя. Бросив ветку, Иккинг подошел к разбросанным удочкам разных мастей и размеров, выбрал нескладнУю, которая была самой гладкой и без лишних деталей, и оттащил от других. Тут позади послышался шум тормозящих колес, небогатый автомобиль резко остановился в десяти метрах от дракона. В машине сидели два молодых человека. Одному, видимо, принадлежали те самые снасти, а другого он, наверное, позвал, чтобы тоже увидел «сие чудо». Оба смотрели на Иккинга, будто на девушку с бородой. Такую диковинку реже, чем раз в жизни можно увидеть. Тот, что был за рулем, начал в панике искать что-то у себя в карманах. Нашел. Вытащил. Он, трепеща всем телом, сжимал в дрожащих ладонях охотничий нож. Даже в полностью закрытой машине он боялся этого зверя. Второй, который и пришел сюда утром, достал откуда-то пистолет. Ох, это совсем нехорошо. Иккинг мигом просунул удилище в стремя, расправил хвост и взмахнул крыльями. Автомобиль остался позади. Весеннее небо редко бывает чистым, так что и сейчас даже кусочка чистой синей высоты не было видно. Облака с тучами плыли над землей, между ними то там, то здесь сверкали нити молний. В такую погоду опасно лететь, тем более, что людям будет неплохо видно черного дракона на сером фоне. Но не бежать же целый день! Вряд ли небо прочистится через несколько часов. Скорее всего, это на весь день. Отыскав в небе светлое облако, которое не грозило ударить разрядом молнии, Иккинг сильнее расправил хвост и устремился туда. Он пролетел сквозь толстое мокрое облако и оказался над ним. А сверху даже тучи были такими белыми, красивыми, вот только под ними раздавался грохот, будто целое стадо яков раз за разом врезалось в огромные железные ворота. Пока уже покрасневшее солнце не скрылось за облаками, Иккинг летел и летел вперед. Он сам удивлялся,какое у него теперь превосходное чувство направления, так что он ни разу не сбился с пути. Как только яркие вечерние лучи перестали бросать красный свет над облаками и небо потемнело, Иккинг увидел на горизонте хребты высоких гор. Спина ужасно болела, но нужно долететь до них, чтобы не попасть при посадке под разряд убийственного электричества. От усталости казалось, что летит он к горе уже несколько дней. Добравшись, наконец, до одной из них, дракон сложил крылья, еще не коснувшись земли, и упал прямо на скалы, размером с самого Красного Смерча. Тяжело отряхнувшись, он поднялся на ноги. Вокруг не было ни одного дерева, словно их все вырубили или снесло гигантское торнадо. Осталась лишь сухая прошлогодняя трава. Пить хотелось уже давно, когда было проделано полпути, так что теперь нужно искать какой-нибудь источник. Драконьи уши уловили неясный шум воды, будто где-то здесь есть целый водопад. Иккинг бегом направился к источнику звука. Пробираясь через скалы, через широкие каньоны, и вышел к реке, шумно бегущей откуда-то сверху. Дракон жадно бросился к воде и тут же начал пить. Вскоре он утолил жажду, так как делал даже не лошадиные, а именно драконьи глотки, и теперь принялся ловить рыбу, встав на каменную гряду посреди неширокой реки. Предварительно он, конечно же, положил удочку на берегу. Ужин был съеден, костер потушен, а сам Иккинг решил продолжить путь. Хотелось спать, но до вулкана уже оставалось недолго: горы-то уже начались, так что искать недолго осталось. В воздухе витал запах дыма, причем явно не от костра. Наверняка это пробуждается вулкан. Иккинг, почуяв в этом едком дыме зов родного острова, схватил удочку и неосторожным рывком вставил его в стремя. Тут же резкая боль , словно нож, пронзила шею. Не издав ни звука, дракон обернулся: большой крючок для ловли крупной рыбы глубоко вонзился в нее и даже немного разрезал кожу. Нужно было осторожнее обращаться с этим предметом, но спешка, увы, часто приводит к такому результату. Так что теперь еще дольше придется задержаться. Иккинг осторожно вытащил удочку обратно и попытался выдернуть крючок. Бесполезно. Толстая кожа не может его выпустить, а если рвать сильнее, то боль становится просто невыносимой. В конце-концов, Иккинг перестал потеть над этим делом. Иного выхода нет. Теперь придется добираться до нужного места на своих четырех. Он спалил удочку вместе с леской. Крючок остался в теле, но вытащить его никак не удавалось: ночная фурия - не гусь, так что достаточно развернуть голову, чтобы осторожно вытащить инородное тело, было просто невозможно. Теперь придется идти пешком, при том еще и немного прихрамывая на правую ногу, над которой торчал злополучный крючок. Даже спустившись с первой горы, Иккингу попадались лишь высокие сосны, содрать с которых ветви было просто нереально. Так и приходилось идти в гору - с горы, в гору - с горы, пока запах дыма не стал уже совсем близко. "Судя по-всему, вулкан на этой горе" - облегченно подумал Иккинг, устало взбираясь на верх по камням. Абсолютно вымотавшись, он почти ни о чем не думал, разве что о мягкой... нет, мягкая она была только у близняшек в коттедже, у него же дома обычная деревянная кровать, совсем даже не мягкая. Только это и давало стимул двигаться дальше: спать, так хочется спать, но только на своей родной и любимой кровати. Еще шаг, еще, еще... Наконец он добрался до самого верха. Алмаз, припрятанный за щечкой, был наготове. Прилетел Иккинг вовремя - вулкан прямо таки бурлил, посылая изнутри горячие потоки воздуха. *** Дагур нехотя ел мясо, видимо, впервые в жизни потерял аппетит. И всему виной Иккинг! Подождав еще несколько минут, он все таки крикнул на весь зал: - Хватит жрать, давай договор! Стоик поперхнулся от такого громкого и наглого заявления, но сказать ничего не успел. На радость и потеху викингам олуха, но на ужас Дагуру в двери ворвался сам сын Стоика, неудержимым галопом направившись прямиком к наглому берсерку. *** Собравшись с последними силами, предвкушая долгожданное возвращение, он прыгнул прямо в жерло. Как только камень исчез в огненных волнах, дракон с огромным трудом взмахнул крыльями и вырвался из пекла. Как только он в тяжелом полете покинул жаркие вулканные стены... обнаружил, что летит через стол в Большом Холле прямо на Дагура. Перед тем, как с ним столкнуться, он вскрикнул. Оба шмякнулись об пол, Дагур, еще не оправившись после такого удара, тут же отскочил от Иккинга и бросился на улицу. Зал залился хохотом, а Иккинг, ничего не понимая, так и сидел на полу. Он только сейчас заметил, насколько от усталости стал хуже видеть и слышать, тело словно сжалось и обмякло от переутомленности, в голове загудело. Чувствуя, что теряет сознание, он сам лег на деревянный пол и закрыл глаза. *** На улице щебетали стаи птиц, шумели океанские волны, иногда раздавался редкий и далекий рев ужасного чудовища или громмеля, а в комнате кто-то беспокойно расхаживал. Иккинг открыл глаза. Все расплывалось, все казалось настолько нечетким, будто он смотрит через мутное стекло. В ушах будто вода осталась после «веселого» купания с Дагуром, так что теперь не слышно почти ничео за стенами, разве что громкие звуки. А запахи… Он почувствовал лишь слабый аромат копчной семги и жареной курицы. Он попытался подняться. В эом ему не хотелось признаваться даже самому себе, но он был настолько слаб, что почувствовал себя жалкой никчемной букшкой. «Погодите ка, я… дома? Я правда дома? Или это сон?» - Иккинг оглядывал свою комнату, но глаза сами перебегали с места на место с невероятной быстротой, так что трудно было что-либо нормально разглядеть. В голове немного шумело, болело все тело. Тяжело перевернувшись на бок, юноша обнаружил, что лежит на своей любимой кровати, ради спасения которой однажды совершил опасный и безрассудный поступок, причем после этого вернулся на остров только спустя несколько дней. Глупо, конечно, но спать на полу он не любил, хотя по критерию мягкости они не отличаются. «Быть может, эт все таки сон? Что-то я не помню, как здесь очутился. А может, то самое, что… с перемещением в будущее… это и приснилось? Нет, не может быть! Я сейчас сплю! Или нет?..» - Иккинг с силой укусил себя за палец, надеясь развеять сон, но тут же вскрикнул и вскочил с постели. Он ясно увидел, как к нему подбегает отец: - Сынок! Ты как? Что кричишь-то, что случилось? Иккинг даже испугался его, что Стоик так внезапно к нему подскочил. - Что произошло? – юноша встал с кровати на пол. Стоик наблюдал за сыном… со лезами на глазах! - С-с-сын-нок… - счастливый отец обнял сына так, что даже кости затрещали. У обоих. - Подожди, пап, подожди. Я – человек? Вождь усмехнулся, отпустив сына и утерев слезы: - Да я как-то и сам не знаю. Ты так странно себя вел, что даже я побаивался. - Но ты же меня понимаешь? – Иккинг перешел на шепот, будто пытаясь не спугнуть чувство распирающего счастья. - Ну так конечно. Ты вообще ни слова не проронил с тех пор, как обратно на отсров вернулся. «Так конечно, я же без сознания был». - И ходил ты странно… «Так… я все вспомнил. Вспомнил! Это она – реальность! Мой дом, моя деревня!» - внезапно нахлынувший восторг придавил горло, так что ничего сказать не удавалось, приходилось ликовать про себя. «Стоп. Ходил странно? Так конечно, я же из последних сил выбивался, чтобы успеть бросить алмаз в лаву. Вот вам и показалось потом, что я типа пьяный». - Ты ничего не помнишь? - Как это? Все помню, только вот как я оказался здесь? - Я тебя принес. - Прямо оттуда? Ты за мной специально туда отправился?! - Да нет же, я там и был, а потом внезапно появился ты. - Ты все это время меня ждал там? А что потом? - Ты что не помнишь? Я все помню, почти. Вот как только вылетел наружу… не помню, что было дальше. - На какую еще ружу? Ты во внутрь ворвался и… - Пап, ты о чем сейчас? - Что? А ты, э-э, о чем? - Как это о чем? О том, как я сюда вернулся! Меня ж сколько дней не было! - Я не помню, сколько вас дней не было, но и сколько дней вы тут – тоже забыл. - Как это? Вот где я был до того, как куда-то там ворвался? - А кто знает, где тебя черти носили – Стоик уже начал раздражаться. - Ну, сколько меня не было? - Так часов шесть, если не меньше. В смысле, ты был дома, а потом я ушел в Большой Холл подписывать договор. - Ясно. – до Иккинга начал доходить смысл сказанного. Он же человек! Как только он вернулся, то душа мгновенно переместилась в его человеческое тело, а значит, Беззубик!.. Интересно, что же он тут натворил. Чтобы не запутывать отца лишними разъяснениями, без которых тот вполне может прожить еще оставшиеся десятка три лет, Иккинг ответил: - А, точно. Да, все так и было, наверное. Что ж, я пойду! – он сбежал по лестнице и выскочил во двор, надеясь встретить Беззубика или хоть кого-то из друзей. - Гляди – Сморкала был в недоумении, - На двух ногах бежит. - Ага. Что это с ним? – Задирака пытался понять, почему Иккинг бежит как человек. Все настолько привыкли к новому Иккингу, что уже не обращали внимание на то, как он стоит. Никогда еще после первого возвращения из будущего он не стоял на двух ногах, как и положено нормальному и почти цивилизованному человеку. - А давай тоже развлечемся! – зловеще-хитрая улыбка Забияки, которая шептала что-то своему брату, немного напугала Иккинга, но он ничего не ответил. Он прошел мимо и не заметил, как Задирака достает что-то из своей сумки, приврепленной к престиголову. Он как раз шел у самого дома Сморкалы, когда был резко пригвозден к нему. В одежду впился нож грубой работы. - А? – Иккинг не понял, что произошло. - Эй, что с тобой? – Задирака был явно недоволен. Чем? - Ты что не сделал «это»? - Что? Это? Задирака фыркнул: - Тьхоть, ты должен был поймать! - Что с тобой? Как это я его поймаю? - Так, давай еще раз. Если не поймаешь, то нож попадет в тебя. - Эй, Задирака… - Иккинг улыбнулся, все еще надеясь что это шутка, но последние слова он произнес все же очень тихо и слишком быстро: - Ты чего? - Теперь ты понял, что должен поймать его? - Интересно – Иккингу уже начал надоедать затянувшийся розыгрыш, - Чем же я его поймаю? - Зубами! - А? - Как всегда, естественно. - Ты думаешь, что я – он указал на себя, - Смогу поймать это – он указал на нож, который пришил его к стене, - зубами? Да я камень-то не поймаю, даже если руками. Что это с тобой? - Погоди – вмешалась Забияка, - Так совсем не круто. Ты че болтать стал, а? - Не понял… - Было прикольно, когда ты все делал молча. Мы тебя даже уважать стали: ты был похож на пирата. - Когда это я был на него похож? И я не понял, что вы со мной разговариваете так, будто я сделал что-то мне несвойственное? - А так оно и есть – Сморкала подошел к Иккингу и выдернул нож, - Ты еще ни разу не пропустил нож за последнее время. - Я-то? Я его сейчас не упускал, он пролетел не мимо. - Подожди, ты… разговариваешь? – до Сморкалы дошло, наконец. - Во-во, я тоже что-то не понял – добавил Задирака, внимательно рассматривая Иккинга. Объект всеобщего обозрения задумался. Немного пошевелив извилинами, он все понял и спросил друзей: - Так, а что еще я делал?