Удовольствие по пьяни.

Ченлэ всегда знал, что дружба с мальчиком по соседству до добра не доведет. Но натура парней такова, что так и хочется узнать все в этом мире, познать лично. Ченлэ не был исключением и поэтому никогда не отказывался от приключений, даже если знал, насколько это опасно. Сегодняшний день снова заставил его задуматься над вопросами "Хорошо ли я себя веду? Правильно ли мы делаем?", когда они с Джисоном стояли перед охранниками ночного клуба, где вход только 18+, но если иметь при себе "немного" деньжат, то "добрые" люди в черном неожиданно превратятся в слепых мужчин и с улыбкой на лице пропустят тебя. Более того, даже проводят до бара. Так, на всякий. Но подростковый возраст взял свое и одним взмахом руки прогнал терзащие душу мысли. Джисон около двух месяцев назад поставил Ченлэ в известность и сообщил, что они обязаны посетить этот клуб, потому что именно здесь тусуются самые крутые парни. И только ради этого дня в течении двух месяцев Лэ копил карманные деньги и отказывался от обеда. Поэтому он убеждал себя, что делает все правильно и когда один из охранников спросил его о чем-то, он ослепительно улыбнулся и кивнул головой. Джисон похлопал его по плечу и вот уже через минуты они были по ту сторону двери, где громко играла музыка, толпа танцевала в бешеном ритме, светящийся шар освещал разные уголки разными цветами. - Родителей предупредил? - пытаясь перекричать музыку, спрашивает Джисон, немного наклонившись. - Да. Сказал, что у Ренджуна буду ночевать, - в тон ему орет Лэ. - Тогда погнали! - улыбается Сон яркой улыбкой и заказывает у бармена "только самое лучшее". Ченлэ снова думает, что дружба с Джисоном до добра не доведет, когда они вместе, еле переплетая конечности, в пять часов утра направляются к нему домой. Родители друга были в гостях с ночевкой и поэтому Лэ ни на минуту не сомневаясь, согласился, стоило предложению слететь с уст Сона. Но кто же знал, что в такое время автобусы не ходят, что дяденьки-таксисты откажутся подвезти пьяных подростков. Может кто и знал, но точно не они. Поэтому им пришлось пешком идти около трех километров и, к сожалению, алкоголь перестал бурлить в их крови и голова сильно заболела, давая знать о последствиях "весёлой" ночи. - Неужели, - захныкал Джисон, когда за ним захлопнулась дверь собственной квартиры. - Я трезв, как сокол, - смеется Лэ, устраиваясь на полу в прихожей и громко зевая. - Мы можем это исправить, - хитро улыбается друг и перешагнув через него, исчезает в направлении кухни. Ченлэ в ответ лишь мычит, не в состоянии связать буквы в слова и закрывает отяжелевшие веки. Но через минуту Джисон возвращается обратно и ставит рядом с другом что-то стеклянное, что-то, что очень напоминает бутылку коньяка. Лэ в миг принимает сидящее положение и с удивлением смотрит на друга. В его взгляде бесы пляшут от радости и Джисон это прекрасно видит и чувствует, потому что он уверен, что в его глазах такие же чертенки устраивают бал. - Но откуда? - сквозь радость шепчет Лэ. - Папа по пьяни мне отдал, а я спрятал, потом ему сказал, что он его выпил, - довольная улыбка украшает лицо хозяина квартиры и гость сам не может сдержать свою улыбку, так и норовящую появиться. Время девять часов утра, а двое пьяных подростков, совсем позабыв о сне, спорят о том, какой персонаж из "Наруто" круче. Лэ почему-то на все сто уверен, что это Какаши, но Сон настаивает, что перед чарами Саскэ никто не устоит. - Ты совсем тю-тю? - покрутив у виска пальцем, спрашивает Лэ и громко смеется. Друг смотрит на него с презрением и обиженно дует губы. - Саскэ - пацан. Перед его чарами не устоят только девушки, а мальчики, например Какаши-сенсей, устоит. Значит, он круче. - Неееет, - мотая головой из стороны в сторону, тянет Сон, - я уверен, что Какаши сохраняет дистанцию только потому, что не хочет отсидеть восемь лет строгача, - икая, говорит он и пристально смотрит на друга. - Спорим, что Саскэ и Наруто того, ну встречаются. - Они же парни, - заливается смехом Лэ, - оба. - А это мешает? У них вон прикрытие есть. Семейные люди, а в тайне любовнички, - хохочет Джисон и делает несколько глотков алкоголя прямо из горлышка. - Эй! Ты весь коньяк выпил! Там же даже глотка не осталось! - бесится Ченлэ, смотря убивающим взглядом на друга. Джисон в ответ смотрит с непониманием, что-то обдумывает, а потом резко приближается к лицу Лэ и накрывает его губы своими. Он делится оставшимся напитком из своего рта, а Лэ широко раскрыв глаза, замер, не потрудившись раскрыть рта и поэтому коньяк, с которым Сон заботливо делился необычным способом, стекал к подбородку и дальше. Даже когда во рту ничего не осталось, Джисон не спешил отстраняться. Губы Лэ были такими мягкими, что он поневоле начал водить по ним языком. В его планы, конечно, не входило целовать парня, но когда губы Ченлэ раскрылись, язык Джисона ворвался внутрь и начал хозяйничать. Его руки покоились на талии друга, прижимая ближе к себе. Ченлэ несколько секунд был в замешательстве, но позже он поддался чувствам и обняв парня за шею, начал отвечать на поцелуй. Их невинный поцелуй постепенно перетекал во что-то большее, что приносило им обоим наслаждения и удовольствия. Через несколько минут в квартире были слышны лишь стоны Лэ, шлепки голых тел друг о друга и тиканье часов. Джисон раскрывает тяжелые веки и несколько раз моргает, чтобы отогнать сонливость. Фокусироваться на чем-либо сложно, поэтому он смотрит на белый потолок и пытается вспомнить события прошлой ночи(?). Он точно не уверен, когда пришел домой, как добрался. Повернув голову влево, он очень удивился, обнаружив макушку своего друга. Но успокоился, когда вспомнил, как предлагал ему переночевать у себя. Спокойно выдохнув, он повернул голову вправо и посмотрел на электронные часы. 17:45. Он снова несколько раз моргнул, на этот раз пытаясь принять реальность происходящего и резко принял сидящее положение на постели и начал будить Ченлэ. - Эй, друг, вставай. Родители через пятнадцать минут вернутся. Эй, слышишь! Они не должны узнать, что мы пили, эй, Лэ! - толкает он друга по плечу в панике. Когда друг все же открывает глаза, он выдыхает облегченно и отбросив одеяло, замирает на месте. - Почему я голый? - бормочет он себе под нос и переводит взгляд на не менее ошарашенного Ченлэ. Они осматривают наготу друг друга и покрываются румянцем. Лэ быстро приходит в себя, спешит встать с места, но замирает, удивленно охнув и широко раскрыв глаза, когда чуствует боль в пояснице. - Что мы вытворяли? - не своим голосом спрашивает он у Джисона и хочет поскорее проснуться и забыть этот кошмар. Но все попытки оборачиваются неудачей и он понимает, что вовсе не спит. - Давай уберемся до прихода родителей и приведем себя в порядок, а потом поговорим, - шепчет Сон. Он еще не отошел от шока, но быть застуканным родителями в таком положении он не хочет, зная, что его ждет, если это все же произойдёт. Ченлэ не в состоянии что-либо сказать. Он молча одевается, приводит себя в порядок, не смотрит на друга, но помогает ему сделать уборку дома, а особенно в комнате. Удача сегодня на их стороне. Родители Джисона приходят на полчаса позже и удивляются чистоте в квартире. Они радостно улыбаются Джисону , а заметив Ченлэ, крепко обнимают его, ссылаясь на то, что долго не видели и начинают расспрашивать о всяком. Их расстраивает тот факт, что сегодня парень слишком молчалив и совсем не смеётся. Они привыкли часами слушать его болтовню и смеяться от его заразительного смеха. И поэтому они не скрывают разочарованного вздоха, когда парень спешит удалиться, ссылаясь на плохое самочувствие. Джисон вызывается проводить друга, несмотря на то, что тот живет лишь в другом подъезде. - Лэ, прости меня, мы не должны были больше пить, - мямлит он, после того, как половину лестницы спускаются в тишине. Им обоим очень неловко находиться рядом друг с другом, но и сказать прямо об этом они не могут. - Это и моя вина, ничего страшного, - Ченлэ пытается улыбнуться, но его выдает дрожь в голосе. Джисон знает о том, что Лэ страдает гомофобией и при нем было страшно даже заикнуться о подобном и поэтому представить себе даже не может то, каково сейчас другу. - Я пойму, если ты будешь избегать меня, - шепчет он и закусывает губу до крови от своей лжи. Он не сможет пережить подобное. Ченлэ для него всегда был тем, кто находился рядом, кто нес в себе свет и освещал жизнь других. От одного его смеха, казалось, все беды и печали испарялись. Но главное не это. Главное то, что Джисон уже на протяжении нескольких лет неровно дышит к своему другу и стал одержим его присутствием. Ченлэ для Джисона словно воздух. И осознание того, что Сон собственными руками лишил себя от него - противно скребет душу. - Угу, - мычит Лэ после нескольких минут тишины. Лишь оказавшись в родных четырех стенах своей комнаты, Ченлэ с грохотом валится на пол и на вопрос в панике прибежавшей матери "Что случилось?", он грустно усмехается и шепчет "Все нормально". Но только внутри у него не все нормально. От осознания того, что он переспал с лучшим другом будучи гомофобом, весь свет в его душе меркнет, погружая все в хаос. Но самое страшное не внутренний хаос, а воспоминания. Он отчетливо помнит, как страстно отвечал на поцелуй. Помнит, как снимал одежду с друга. Помнит, как сам просил о большем. Помнит, как ему было хорошо. Помнит все его прикосновения. Но от этих воспоминаний не бабочки в животе пляшут, а колючая проволока горло обвивает, легкие постепенно цементом заполняются, кости медленно крошатся. От воспоминаний его внутренний мир страдает в тысячи раз. Злость на самого себя охватывает его незаметно, как летний легкий ветерок. Комната, в которой до этой минуты царила идиллия, в один миг разрушается и становится такой же, как и его внутренний мир. И лишь выпустив гнев, он дает волю чувствам, а точнее слезам, что так горько стекают по его щекам. Ченлэ в школу не ходит неделю. Джисон за это время изменяется до неузнаваемости. Парень, который не мог усидеть на месте и минуты, теперь и комнату покидает с большой неохотой. Улыбка и смех, что почти бывали его составляющим каждый день, потерялись во времени. Разговоры ни о чем сменились молчанием и короткими кивками. Родители иногда сторонились своего сына, но всегда пытались понять, что же случилось. Но было без толку. Джисон увядал в тишине и в одиночестве. В скоре Сон узнает, что семья Лэ переехала, как они и планировали. Но Ченлэ не сдержал своего обещания. Он говорил, что Сон будет первым, кто узнает его адрес, но в итоге они даже не попрощались. Со школы он тоже перевелся. Таким образом двух друзей, чья дружба длилась около десяти лет, ничего больше не связывало. Лишь воспоминания, которые вызывали боль в районе ребер с левой стороны. И смешно, и грустно, что всему виной стала одна пьяная ночь.