love ain’t easy.
а никто и не обещал, что будет легко. но ведь никто отчего-то и не предупреждал, что будет так больно. словно до разрыва сердца при лишнем вздохе. откуда взяться вере в высокое и прекрасное чувство, когда первая настоящая любовь вдруг оборачивается пьяными бессонными ночами? паку очень хочется спросить, что случилось. спросить, почему он здесь, а не. но он не спрашивает, только усаживает на диван, наслаждаясь легкими и ни к чему не обязывающими прикосновениями. словно невзначай ведёт вдоль плеча, задерживается дольше, чем нужно. ну и где твой инстинкт самосохранения? спрашивает себя. или хиджуна. который сейчас не в состоянии и слова произнести. такой беззащитный. и хрупкий, несмотря на свой рост. хочется говорить избитыми фразами и сравнивать его с фарфоровой статуэткой. аж до тошноты. клише совершенно не его конёк. вместо этого, сынджун видит в этом парне засушенную веточку незабудки. и черт его знает почему. он художник – он так видит. опускается на колени, перед младшим, пытаясь заглянуть в глаза, но наталкивается лишь на опущенные ресницы и отведённый взгляд. страшно? у него под манжетами темные следы, словно маленькие галактики, спрятанные от случайных глаз. но только не от сынджуна. он со всей осторожностью берет ладонь хиджуна в свою, ощущая напряжение в пальцах, до безумия эстетичных, будто созданных для поцелуев. и подносит тонкое запястье к губам. прикасается и ведёт ими вдоль контуров размазанных вселенных. чувствует тонкую нить пульса и слышит шумный вздох. а у самого в голове лишь одни и те же слова яркой неоновой вывеской среди затуманенного алкоголем сознания – «кто посмел?» впрочем, он и сам в состоянии ответить на этот вопрос. - ты можешь остаться у меня. я приготовлю тебе постель. – и заранее предугадывая по взгляду. – я переночую на диване. ему не хочется оставлять младшего одного, когда тот чуть ли не дрожит весь целиком и полностью. но это все, что он может себе позволить. даже предыдущий жест был лишним, но. слишком невыносимо быть так близко и не иметь возможности прикоснуться. - я не могу спать один. по началу сынджуну даже кажется, что это вновь его галлюцинации, поскольку голос младшего слишком тихий и с хрипотцой, как будто он разговаривает сам с собой. почти шёпотом и вновь отворачиваясь. и это его первые слова за сегодня. - ты ведь не один. я буду всего в паре метров от тебя. - нет, я... и впервые прямой взгляд. глаза в глаза посреди ночного сумрака и плотной стены недосказанности. и брюнет все понимает. хиджун засыпает первым, свернувшись котёнком под широким одеялом. и под взглядом старшего, который так нахально пользуется ситуацией, даже осознавая всю неправильностью происходящего. не может остановиться. и не может отвести взгляд от едва подрагивающих ресниц. ему уже что-то снится? паку остаётся лишь надеяться, что это что-то хорошее. он осторожно вкладывает свою ладонь в чужую, легко сжимая, боясь разбудить. сынджун почему-то на все сто процентов уверен, что завтра проснётся рядом с пустой половиной кровати. но даже если так, то он совершенно не против.сегодняшняя ночь уже подарок, которого он не заслуживает.