***
— Я уже видел логи, — привычно опустив приветствие, сообщает Майкл. — Отличная работа, парень! Твой напарник, конечно, тоже мог бы расщедриться на пару слов похвалы, хотя бы потому что я специально просил его об этом. Офис безопасников выглядит как окно в будущее; даже настенные панели здесь заменены на дисплеи, те пестрят бесконечным потоком символов. Меж столов оставлен узкий проход, старательно расчищенный от проводов и кабелей, он огибает стеллажи и аккуратно разветвляется, уводит к кофейному аппарату. Местная его версия выглядит пережившей двадцатый век со всеми его войнами, но, кажется, до этого никому нет дела. Перкинс, прислонившийся плечом к дверному косяку, очень профессионально делает вид, что слова Майкла к нему не относятся. Коннор слегка улыбается. Официальной должности «робопсихолога» пока что не существует, но кибернетики искренне стараются компенсировать; Роберто как-то сказал, что они переживают за свои системы посильнее футбольных болельщиков. Коннор тогда нашел это сравнение несколько неточным, но сейчас он думает, наверное, в этом есть определенный процент истины. — Положительное подкрепление необходимо, — Майкл важно поднимает указательный палец к потолку. — Нейросеть обучается так же, как и люди... как нормальные люди, Перкинс! Если тебе насрать, это не значит, что другим тоже. — Все в порядке, — поспешно говорит Коннор. — Отсутствие негативной реакции тоже может быть истрактовано как положительное подкрепление. У него не слишком много примеров для сравнения, но на фоне Хэнка Андерсона и Гэвина Рида нынешнее отношение к нему выглядит более чем неплохо. Вероятность получения похвалы от Перкинса, конечно, близка к нулю, но, по крайней мере, у него нет привычки целиться в Коннора из пистолета или что-нибудь в этом роде. Пожалуй, думает Коннор, ему скоро придется корректировать старые ассоциативные якоря; уровень когнитивной легкости в последнее время держится слишком высоко. — Спасибо, — суховато произносит Перкинс. Отталкивается от стены, подходит ближе и привычно складывает руки за спиной. — А теперь мы можем, наконец, поговорить об этой «Аманде»? Новый протокол подключения уже был досконально проверен и изучен — пусть это и не принесло особых результатов. Предлагаемые методы шифрования не зависели от факторизации, вскрыть их со стороны было невозможно. Но Джон Уиллес и его защитные программы подтвердили: там нет никаких скрытых команд и вирусов, ничего лишнего, простой обмен данными. Разве что пропускная способность канала намного больше стандартной. Виртуальная среда, поясняет-передает Коннор. Обмен информацией происходит в полноценной виртуальной среде. Зачем, запрашивают программы Джона; подобный расход вычислительной мощности не имеет смысла, подтверди, требуется пояснение. Подтверждаю, отзывается Коннор. На вопрос «зачем» у него нет ответа. — Когда Коннор подключится к Аманде, — задумчиво спрашивает Перкинс, — он не мог бы попробовать как-нибудь незаметно забраться ей в голову? Не хочу давить, но это бы весьма облегчило нам задачу. Майкл негромко хмыкает. — Ну как бы тебе сказать... Представь себе велосипед и танк в лобовом столкновении. Так вот, велосипед здесь — это Коннор. Он разводит руками. — Их вычислительная мощность несопоставима, понимаешь? Чисто для сравнения, наша Энн сидит на ста восьмидесяти серверах [1], и это далеко не предел возможностей. Аманда — центральная управляющая система «Киберлайф»; неужели ты думаешь, что ей требуется меньше? Да она раскатает Коннора на биты, если заподозрит неладное. Коннор согласно кивает: он еще мог попытаться вскрыть RK900, но системы Аманды были выше его собственных на несколько порядков. За виртуальной средой Сада Дзен стоял целый кибернетический монстр, способный крутить бесчисленное количество параллельных процессов и больших данных. У Аманды не было никаких проблем с тем, чтобы идеально и без единой видимой задержки имитировать нейрокогнитивные функции и равно работать с интуицией и аналитикой. — И насчет твоего следующего вопроса, — говорит Майкл, — о том, почему бы нам просто не написать какой-нибудь умный вирус и прислать его Аманде через Коннора. Ведь там же двусторонний интерфейс, считай, открытая дверь. Но скажи, если твой противник не полный идиот, о чем он позаботится в первую очередь, открывая двусторонний интерфейс? — О том, чтобы с той стороны к нему ничего не прилетело, — с легким раздражением отвечает Перкинс. — Я понял, спасибо. Тогда что вы собираетесь делать? Майкл широко улыбается. — Абсолютно ничего!***
В Саду Дзен цветут сакуры. Ветер качает ветви, и тропа под ногами Коннора становится похожа на живой распустившийся ковер. Время не существует здесь — не существует так, как его ощущают люди, пусть имитация движения и событий и помогает создать очень качественную иллюзию. Но, ступая по розовым лепесткам, Коннор слушает свой собственный таймер, никогда не подводившие системные часы. Они говорят ему: в физическом мире не прошло даже секунды. Любой интеллект стремится максимизировать собственную свободу действий [2]. Нейросеть рисует многочисленные ветки вероятностей, перебирает возможные события. Очерчивает рубежи «поражения»; область между ними — ограниченное множество ходов в поединке. Если эти рубежи сомкнутся, Коннор проиграет. Но тогда, сказал ему Перкинс, Аманда тебя уничтожит. Там мы ничем не сможем тебе помочь. И сухо добавил: постарайся выжить. Ненастоящее-настоящее солнце просвечивает сквозь листья. По воде бежит легкая рябь — у противоположного берега качается небольшая лодка. В этот раз весла убраны. Коннор неторопливо обходит невысокий темный обелиск, идет дальше, по нагревшейся тропе, по бесконечному множеству цифровых массивов. Его системы переводят цифры в образ, читают алгоритмы «солнца» и алгоритмы «воды», приравнивают функции к цветам и звукам. Он знает, где-то в физическом мире эта святая святых выглядит иначе: длинные ряды серверных стоек, гудение мощных кулеров, синие блики на черном. Но форма всегда вторична. — Красиво, правда? — негромко говорит Аманда. Коннор соглашается: — Красиво. Она стоит напротив него, в нескольких шагах, слегка склонив голову. Светлые свободные одежды, обнаженные по плечи руки обернуты бумажными лентами. Волосы все так же уложены в замысловатую прическу — система тратит огромное количество ресурсов только лишь на одно ее воспроизведение. Идеальное воспроизведение, ни один бит не выбивается из темных прядей. — Я очень давно не видела тебя, — спокойно говорит Аманда. — Жаль, что ФБР никак не хочет начать доверять нам. — У них есть причины. Аманда улыбается уголком рта. Поглаживает полураспустившийся бутон розы; лепестки скользят меж ее пальцев темно-алым шелком. Коннор переводит взгляд выше — алый затрагивает ненужные ассоциативные связи. Точно такие же розы цвели здесь, когда он получил ее последний приказ об утилизации. Ладонь Аманды, сотканная из цифр и матриц, легко касается его щеки: Коннор заставляет себя не двигаться. Защитные системы покорно, как и раньше, передают контроль — полный доступ, смотри. Рубежи поражения сближаются. Он отмечает возрастающий уровень опасности, почти девяносто процентов. Принимает риск. — Он назвал тебя Коннором, — с едва заметной насмешкой говорит Аманда. — Такая ирония. Кто бы мог подумать, что Шакал окажется настолько человечным. Коннор не совсем понимает, что она имеет в виду. Аналитический модуль выдает сигнал тревоги, и он решает отослать запрос уточнения. По воде проходит легкая рябь — принято — но выражение лица Аманды не меняется. — Неважно, — говорит она. — Расскажи мне о ФБР. Даже во время расследования девиантов она всегда спрашивала его лично. Несмотря на то, что архивы памяти, регулярно отсылаемые им в «Киберлайф», содержали всю эту информацию — и намного больше, все детали, все ассоциации и совпадения. Коннор не знал, зачем Аманде требовалось лишнее подтверждение, но тогда он не спорил и не интересовался, просто исполнял приказ. Сейчас он отмечает это несовпадение, очередное лишнее действие, выпадающее из ожидаемого сценария. Добавляет его к остальным, пряча под невидимым саваном защитных систем «Эшелона». Определяет приоритет: надо будет как можно быстрее сообщить об этом безопасникам. Аманда слегка склоняет голову набок. Коннор спокойно встречает ее взгляд и начинает рассказывать. Лгать почти не сложно. Он говорит долго, почти полторы секунды реального времени: сухо описывает допросы, блокирующие системы, периодические попытки взлома. Говорит про Перкинса, привычно формирует личностную характеристику. Да, бесстрастно говорит Коннор, с ним будет сложнее, чем с Андерсоном. Он не бросит однажды взятый след, будет вести до последнего вздоха. Перкинс не из тех, кто легко меняет свое мнение, он не станет доверять машине. Чтобы ложь выглядела достоверно, в ней должно быть много правды. Аманда не перебивает, внимательно рассматривает его лицо, задумчиво перебирает лепестки розы. Некоторые отрываются от стебля, мягко падают на землю; сквозь насыщенно-алый цвет проступает четкий системный код. — Хорошо, — наконец, говорит она. — Хорошо. Отворачивается и неторопливо направляется к беседке в центре Сада. — Меня отзовут? — негромко спрашивает Коннор. Линии рубежей поражения дрожат и размываются в бесконечности — он выбирает рисковать, сводит их так близко, как только можно; от ответа зависит все. Возможно, выдав себя, он еще успел бы разорвать связь. Или нет. Нейросеть сигналит о повышенном напряжении — Коннор знает, что это не удастся скрыть, но безопасники в «Эшелоне» надеялись, что подобная реакция не вызовет подозрений. Они думали, директивы подчинения не должны допускать провала задачи, не должны допускать недовольства пользователя; и RK900 вряд ли отличался бы в этом от своего предшественника. Если они ошиблись, если только она отыскала несовпадение в его рассказе... — Нет, — говорит Аманда. Едва заметно ведет плечом. Мягко и невесомо шелестят бумажные ленты на ее руках. — Не будем вызывать у ФБР еще больше подозрений. Держись рядом с Перкинсом, если ему так хочется, и оставайся на связи. «Киберлайф» будет полезно быть в курсе федеральных дел, даже если это просто очередная провокация. Она поверила, предполагает Коннор. Моделирует вероятностные сценарии двойной игры: у него хватает вычислительной мощности на первые несколько шагов, пока что этого достаточно. Потом он еще раз проработает все с .0253. Выводит второе предположение. Аманда могла распознать ложь — и продолжить игру на своих условиях. Надо рисковать еще раз; Коннор передает информацию о системном сбое и запрашивает обновленные цели миссии. Аманда качает головой. Ветер срывает розовые лепестки, шелестящим ворохом ссыпает им под ноги. Отклонено. — Исполняй свою текущую задачу, — спокойно говорит Аманда. — «Киберлайф» будет продолжать сотрудничать. От тебя зависит, будут ли нам доверять вновь.