Дух студенчества

Школьные годы оказались позади, начинались годы студенческие. В школе я была тихой, скромной и правильной девочкой, которая редко делала что-то плохое. Но это, естественно, для взрослых и малознакомых. Близкие друзья знали и темную сторону меня, мои ужасные выходки, отталкивающие минусы — все то, что мне так мешало. Мой опыт подсказывал, что я такой и останусь до конца дней своих, но самостоятельная жизнь вдали от родного дома никого не щадит. Возможно, раньше я была такой от того, что постоянно рядом были родители и из дома я практически не выбиралась, разве что на учебу. То есть мои действия всегда были под контролем и, дабы избежать скандалов, я была паинькой. Конечно же все не было всегда гладко: мой характер и принципы этого не допускали. Впереди меня ждал длинный тяжелый путь становления медиком, причем в полном одиночестве. Родители далеки от медицины (мама полицейский, папа работает в отделе дисциплины в крупной компании), а школьные друзья пошли на другие направления. Я уехала в большой город, за две тысячи километров от семьи. Честно, я долго ждала этот момент. С четырнадцати лет я мечтала уехать в нормальный город и жить одной в собственной квартире. Я уговорила родителей сделать мне комнату такой, как это было модно среди подростков в те времена: белая мебель, светлые тона, большая рабочая зона — все, что требовалось мне для полной концентрации на учебе. В первых же числах сентября в моей голове засела мысль, что среди одногруппников мне друзей не найти. Я слышала их разговоры, видела их подписки в интернете и поняла — это не мои люди, мне с ними не о чем поговорить. Настрой был не радужный вовсе. Первые два-три месяца я послушно посещала абсолютно все пары и лекции, вела записи. И практически ни с кем не общалась. Эти уроды пару раз кинули меня, и я бросила попытки с кем-то заговорить больше уровня «привет-привет, пока-пока». В чем заключалось их кидалово? Корпуса нашего колледжа разбросаны по городу. Каждый примерно в двух километрах от другого, а перерывы между парами маленькие — 20 минут. Недостаточно, чтобы успеть дважды переодеться, добежать, перевести дух и еще перекусить. Естественно, из двадцати человек с группы только единицы были знакомы с дорогой до нужных нам корпусов, поэтому ходили дружным стадом. На первой же неделе они не дождались меня, ушли, пока я шнуровала кроссовки. Мне пришлось идти по памяти — а она у меня так себе — и догонять их. Шли все быстро, а я еле волочилась сзади. У меня проблемы с легкими. После перенесенной вирусной пневмонии у меня появилась одышка и сильный кашель, который появляется с приходом весны и не пропадает до первого снега. А в то время у меня еще и подозрение на астму было. Чувствовала я себя тогда отвратительно. На меня периодически поглядывал один парень, наверное потому что я выглядела жалко. Когда я увидела себя в зеркале, как только зашла в здание, стало вообще дурно: волосы все растрепались (от ветра и сырости — шел дождь), щеки красные от быстрого шага и такой жалобный взгляд. В начале учебного года все было не так уж и тяжко в плане занятий: дополнялись знания школьной программы, темы небольшие. То есть, свободного времени у меня было достаточно. Чтобы совсем не умереть от скуки и одиночества я установила приложение для знакомств. В самом начале октября мне пришло уведомление «вы пересеклись со Стивом». Так я познакомилась с моим первым «другом» в этом месте. Я была рада этому знакомству — с этим парнем было немного общего, он мне показался довольно милым. Во всяком случае это было лучше, чем совсем ничего. Поэтому я закрывала глаза на его озабоченность. Тем более учился он на той же специальности, что и я, но в другой группе. Была середина сентября, и я обрела родственную душу, как я тогда думала — очень даже неплохо. Ему нравилось то, что когда-то нравилось и мне. На тот момент уже не интересовало, да, и все же я с ним общалась. Большое влияние в течение долгого времени на меня оказывала кузина. Ей нравилась готика, рок, различные модификации тела — все в этом духе. Так что какое-то время и я этим всем увлекалась, была «в теме». Но все это вместе с соответствующим окружением плохо на меня повлияло: я не могла контролировать эмоции, много материлась и видела в каждом прохожем врага, все это дополнялось выделяющейся внешностью: прическа, макияж. Все это мне мешало взаимодействовать с социумом, поэтому я решила измениться. За лето перед колледжем я практически перестала материться. Ведь нецензурной лексики быть в речи медика не должно. А в выводящие из себя ситуации я не попадала, так что со вспышками агрессии тоже проблем не стало. Я всячески избегала конфликты. Но ради хоть какого-то общения на учебе и наплевала на свою модификацию, а позже осознала, что люди этого не стоят. Но конечно же, не сразу. А после того, как ещё раз встала на эти грабли, но об этом позже. Первое время все эти кабинеты, корпуса были мне чужими. Абсолютный дискомфорт ощущался в стенах. Ребята сбивались в небольшие кучки и общались, вместе готовились к парам. Видимо им так было проще справляться с этим всем. Ну знаете, у каждого первокурсника через какое-то время начинается депрессия. Ты чувствуешь, что ты здесь сам по себе, до тебя нет никому никакого дела. Ни преподам, ни одногруппникам. Да, я общалась с родителями. Но мои отношения с ними не настолько близкие, чтобы говорить, что мне страшно, некомфортно и одиноко здесь, в этом колледже. Да и тем более они были далеко. Первое время мама мне звонила каждый вечер и интересовалась моей учебой, рассказывала как там собаки. Однажды она мне не позвонила. Я ждала до десяти вечера ее звонка. Но она не позвонила, и я расклеилась. Спустя ровно неделю для меня наступил этот переломный момент (слишком быстро? Зато ощущалось, словно прошел целый месяц). Я выла волком, не стесняясь соседей. Я чувствовала себя брошенной и никому не нужной, забытой всеми. Я сама справлялась со всем этим. Конечно все время у меня были друзья онлайн. Онлайн, но не рядом. А другие отвлекались от подобных мыслей общением с новыми «друзьями». Уверена, этот момент никого не обошел стороной. Каждый из нас сидел в своей комнате или в душе общежития и жалел себя, проливая слезы. В памятке первокурснику была надпись, которая меня рассмешила: «Все вы люди молодые, здоровые, красивые. Очень скоро у вас появятся романтические симпатии. Помните, что демонстрация отношений на людях (объятия, поцелуи и т.д.) — вопиющее неуважение к окружающим». Меня это рассмешило, хоть я вполне согласна с этим. Я ехала сюда с мыслями о том, что новые друзья и парни — помеха. Они будут обузой в достижении главной цели — продуктивной учебы без хвостов. Вспоминаю себя тогда и смеюсь. Как бы я не противилась этому, я всё-таки человек, и этого не избежать. Тем более в нашем возрасте. Посвящение в студенты. Неофициальное, конечно же. Алкоголь, содомия, разврат, запрещенные вещества. Отличный способ наладить контакт с однокурсниками и ребятами старших курсов, не находите? А я тогда считала по-другому. Я действительно собиралась туда сходить и завести новые знакомства — настолько я отчаялась и жаждала живого общения. К тому же я тогда заинтересовалась в мальчике. Эдриан, он сидел со мной на химии. Почти каждую пару мы пользовались одним листиком с задачами. Достаточно сближает, не находите? Мы обсуждали задания и вместе делали их, стараясь обогнать решающего у доски. Он списывал с моей тетради то, что не успевал писать под диктовку преподавательницы, а я великодушно отрывала руку от тетради, открывая текст. Я была уверена, что контакт налажен. Однажды его школьный друг сел со мной на латыни, на которую сам Эдриан опоздал. Я, правильная девочка, сделала домашнее задание, а мой сосед по парте нет. Мы отвечали по цепочке, так что спокойно отсчитывали наши словосочетания и репетировали ответ. Я, в общем-то, смышлёная, да и тема была простая. Так что отвечали мы правильно, а Эдри со злобой смотрел на нас. А после этой пары он всячески избегал взаимодействия со мной. На первом курсе я сделала много выводов. Например, не стоит никому помогать, как я сделала на той паре. Почему? Люди наглые. Этот парень так ни разу не сделал домашнего по латыни. Он всегда сидел со мной на этом предмете и самодовольно читал готовые ответы с моей тетради. Что мне было с того? Ничего, абсолютно. Однажды он пообещал мне исполнить любое мое желание, если я помогу сдать ему зачёт по латыни. Я была уверена в своих силах настолько, что в итоге мы оба завалили этот зачёт. Я не с корыстными целями подписалась на это вовсе, лишь рыла ходы к Эдриану и считала его друга отличным вариантом. На той же неделе на химии Эдри все же сел рядом, как обычно. А я думала, что выберет другое место. Но наши ноги больше не соприкасались под партой, так как сел он все же подальше, чем обычно. И в этот раз он не поделился листиком со мной, а дал его парню, сидящему напротив него. И не смотрел в мою тетрадь чтобы дописать то, что не успел, но успела я. А на следующей неделе мы оба преобразились. Я покрасила волосы в черный цвет, он свои цвета темного каштана обесцветил. Так как у меня свои волосы темные, моих перемен никто не заметил, а вот Эдриана вниманием не обделили. Над ним все стали подшучивать. Ведь носил он футболку с цветами и белые кроссовки, рюкзак его тоже был с цветами, а теперь ещё и волосы белые. Так что все стали шутить насчёт его сексуальной ориентации, а я думала о нас как об Инь и Янь. Но позже я стала всерьез думать, что ребята правы. Вдруг он правда предпочитает парней, понял, что симпатичен мне и оттого стал меня избегать: признаться в подобном может не каждый. В это же время я общалась с новым знакомым из приложения. Терпеть его пошлость становилось все труднее с каждым днём. Сексизм, он повсюду. Он настолько прочно засел в повседневной жизни, что мы его не замечаем и считаем его проявления нормой. На учебе мы регулярно с ним сталкиваемся. В первую очередь на лекциях и семинарах. Среди преподов у нас была дама, помешанная на вере. Самый настоящий религиозный фанатик. Однажды она нас пыталась убедить, что практически все специальности, которые девушки из нашей группы хотели бы выбрать в дальнейшем — мужские. Ведь мы эмоциональны и часто бываем во власти гормонов, а вот мужчины — нет, оттого они во всем лучше! Но она забыла про то, что мужчины все пропускают через себя, особенно то, что связано с гениталиями. Про их ранимость и чувствительность и отсутствие чувства ответственности у большинства. Например, кто постоянно опаздывает у нас на пары? Парни. А вот женщина-хирург преподавала нам анатомию. Она признавалась: работа тяжёлая, но она отлично справляется. У нее крепкое телосложение, она серьёзная и уверенная в себе, так что я ей верю в этом. А вот утверждение о том, что мужчины всегда лучше — довольно спорное. Женщина из деканата раз читала лекцию и говорила, что нам, женщинам, не стоит пытаться допрыгнуть до уровня мужчин — не выйдет. Она навязывала нам данную абсурдную мысль, аргументируя это слабостью женщин, а мальчики, которые только оторвались от материнской груди (может и не все даже еще с этим справились), гоготали где-то там, в задней части зала. К слову об этом. Грудь. Просто женская грудь. Какие мысли вас сейчас посетили? О ее биологическом предназначении? Или вы подумали о ней в сексуальном плане? Многие думают о втором, и это печально и раздражающе. В один из перерывов я пошла прогуляться со Стивом, и мы зашли перекусить. Сидели мы прямо под кондиционером, а когда вышли, Стив сообщил мне, что заметил: из-за отсутствия бра на мне, было заметно, что я замерзла. Я ответила ему, что не он первый и не он последний в этих наблюдениях и бестактности. Я не ношу бюстгальтера, и это серьезно повлияло на некоторые вещи в моей жизни. Причина отказа от них — комфорт. Я не люблю, когда что-то где-то давит и стесняет движения, поэтому предпочитаю одежду на размер-два больше и почти не ношу облегающие вещи. К тому же грудь у меня маленькая, и ее практически никогда не видно. А когда видно, многие считают нужным указать мне на это, намекая, что ее как бы нужно спрятать. Зачем? Потому что это считается неприличным. Потому что кто-то озабоченный и сексуализирует то, что предназначено для кормления детей. Я совершенно не понимаю всего этого. Ведь проблема не в моей груди и не в том что ее видно (потому что она, черт возьми, есть. Ее должно быть видно), она в головах тех, кого это не устраивает или смущает. И проводить ликбезы нужно не со мной вовсе. А ещё справедливости в этом мире нет. Ее выдумали. И с этим надо смириться. Поверить, запомнить и жить дальше, не поселяя глупую надежду в сердце. Между сном и учебой я всегда выбирала сон. Я не хотела убивать здоровье ради оценок. Но как-то раз я решила забить на принцип и выучить большую тяжелую тему ночью. Как всегда оставив все на последний момент, я ужаснулась объемам, которые мне предстояло выучить за восемь часов. Кости черепа — достаточно большая тема в анатомии, так что я решила начать со сложных. Со слезами на глазах я вдалбливала образования костей и их латинские названия в свой уставший мозг, смотрела видео уроки и читала учебник, лекционные записи. Около часа ночи я поняла, что информация больше не лезет в голову, так что оставила простые кости на утро. Мой мозг утомился настолько, что все то время, что я спала, я слышала как мужчина из видео рассказывал мне о краях и углах теменной кости и про пирамиду височной кости. Около трёх ночи я проснулась от того, что уже было тошно слушать латинские слова. Однако я быстро снова провалилась в сон и проснулась по будильнику в четыре утра, заварила литр кофе и принялась учить оставшиеся кости. Выучила я все, кроме последней, лобной, потому что что никаких сил уже не было. Угадайте, какую кость меня спросили на паре? Именно ту, на которую у меня не хватило сил. Было невероятно обидно. К счастью, я оказалась такой не одна. Однако было и полно людей, которые от и до готовились к парам. Я всегда им удивлялась: откуда столько терпения и мотивации? Я бы хотела быть такой, но, увы, не дано. Я помню диалог с бабушкой о моих успехах в учебе. Мы писали какую-то важную работу, и я набрала четыре балла. Бабушка стала отчитывать меня, что я постоянно не дотягиваю, мне немного не хватает. Но только вот набрала я четыре балла из восьми, и это то, к чему надо быть готовым, идя в колледж. Не стоит надеяться, что будет все легко даваться, как в старшей школе. Для этого надо быть или любимчиком бога или мастером в списывании и общении с людьми. Многие из нас надеются на удачное списывание, и я с Эдри не были исключением. На химии нас ждали две контрольные работы: тест по теории и задачи. Перед парой мы все повторяли, а Эдри радовался тому, что у него в телефоне были ответы на тест, но только вот поиск по документу у него не работал. Я, все еще желая сблизиться с парнем, предложила прикрывать его своей широкой спиной, на что он со смехом ответил, что моя широкая спина не прикроет даже телефон. После мы делали лабораторную работу, и в задании с графиком я перепутала оси абсцисс и ординат, чем рассмешила Эдри. Он сфотографировал все мои предыдущие работы, чтобы все переписать и закрыть долги, а я радовалась своим успехам в продвижении отношений с ним. Ведь буквально за день до этого я помогла ему в очень тесном, битком забитом студентами, кабинете просунуть руку в рукав халата. А позже он уснул и преподаватель его сфотографировал, даже попросил всех, кто сидел перед ним, встать, чтобы было лучше видно. Со Стивом дела тоже не стояли на месте. Так как учимся мы на врачей, в колледже все строго с формой. Почти во все корпуса не пускают без сменной обуви. Все, конечно же, ленятся переобуваться каждый раз, тем более для одной лекции. Однажды Стив провел меня через главный корпус, где сменка не требуется и показал переход между близлежащими корпусами. Между мной и одногруппниками, с которыми у него были довольно-таки хорошие отношения, он выбрал меня. Мы сели вместе, вдали от своих групп, и он предложил нарисовать мне что-нибудь на руке. Мы слушали основы здоровой жизни с каменными лицами, но в нашей крови бушевал коктейль гормонов. Я подала ему правую руку для нанесения «татуировки» черной ручкой. Его руки тряслись, наши ладони вспотели, и мы оба смущались. Он не спешил заканчивать рисунок, тщательно прорисовывал и без того четкие контуры, добавлял новые детали. В итоге получились красивые пушистые одуванчики и птицы, летящие вдалеке. После лекции Стиву надо было остаться, а мне бежать домой, чтобы поскорее поделиться новостями с подругой. Мы обнялись и попрощались. А позже он написал мне, что я обняла его за ягодицы. Мое лицо пылало от стыда, я извинилась и попросила парня забыть этот неловкий случай, а он сказал, что он вовсе не против каждый день так прощаться. На следующий день мы сидели на лекциях отдельно, а после вместе пошли в другой корпус. Пара девчонок с моей группы шли перед нами и иногда оборачивались на нас. Это раздражало, и я показывала это взглядом. Почему многие яро интересуются чужой личной жизнью? Загадка. Для меня интерес представляет только жизнь симпатичного мне парня, и ничья больше, а кто-то хочет знать подробности из жизни каждого. Очень хотелось бы понять, что дает им эта информация. После пары я вышла попрощаться со Стивом. Меня ждала еще одна пара в этом корпусе, а он освободился. Я надела куртку и пошла с ним до ближайшего магазина, был перерыв и времени было достаточно. Он попросил обнять как в прошлый раз, но я засмущалась и обняла его за шею, встав на носочки. Это видели мальчики из смежной группы. Я засмущалась и от этого, а зря. Я не знала как их всех зовут, но на лицо узнать в толпе могла. А вот они меня — нет. Я все так же, как и в школе, оставалась незамеченной для большинства. Доказательством этому стал вопрос парня из их группы «а ты с нами занимаешься что ли?», прозвучавший аж ближе к концу сентября. С ними у нас было не много пар, но достаточно, чтобы уже можно было узнать друг друга среди потока студентов. Вообще, поначалу наши группы враждовали. Помните про ужасно расположенные корпуса? Так вот они постоянно быстрее нас добирались до корпусов (как я потом узнала от одного парня — они заказывали такси и делили оплату проезда поровну) и занимали лучшие места. А мы опаздывали, получали по шее и сидели где попало. Самое страшное для нас было опоздание на физику. Сначала мы бежали два километра по лужам, а потом бежали по ступеням на восьмой этаж (студентам лифтом пользоваться нельзя), чтобы потом слушать о том какие мы невоспитанные, безо всякого чувства ответственности избалованные детки. И еще куча всякого бреда, который могла выдавить из себя вредная старуха. Однажды я опоздала минут на семь. Это была первая контрольная. Другая группа уже была на месте, а наша только доползала до корпуса. Так как я зашла в кабинет одна, то и выслушивать пришлось мне одной. — А вы знаете, что пара уже началась? — А вы знаете, что я не могу ходить еще быстрее? — это был мой первый дерзкий поступок. У меня тогда болели легкие и ноги, и единственное, что моему организму было необходимо в тот момент — это поскорее сесть и отдохнуть. Поэтому я сказала то, что сказала и села за парту, оставив старуху оправляться от произошедшего. Следом за мной пришла целая толпа ребят из моей группы, и им тоже попало. Села я рядом с девочкой из своей группы, которая как и я оказалась полным нулем в этом предмете (я, конечно, старалась учиться, но многие предметы, в том числе и физику, считала абсолютно бесполезными и поэтому не готовила их. Отлично старалась, правда?). Вслед за контрольной нас ждала лабораторная работа в парах. За два часа я успела возненавидеть эту девочку, Катрин. Ничего не знает, ничего не может, ни в чем не уверена. Отказывалась повторять писанину за мной и все предлагала списать работу со старой тетради ее брата, который в то время уже учился на третьем курсе, потому что видите ли мои результаты отличались от его. И вообще не важно было, что исходные данные у нас были разные. И знаете, что? Мы две недели ебались с этой лабораторной и получили за нее 1 балл из 4,5. И то только благодаря тому, что я помогла старухе разобраться в записях моей напарницы. Кто-то ебался с физикой, а кто-то с парнями. Моя школьная подруга, Джулия, лишилась девственности спустя два месяца самостоятельной жизни. Мне сначала было немного смешно от этого, потому что в школе мы говорили что-то типа «нужно провстречаться минимум полгода, прежде чем лечь с парнем в постель», а в итоге она переспала с мальчиком, которого знала полторы недели. Она рассказывала мне это со слезами на глазах, ей было стыдно передо мной из-за совершенного. Она боялась осуждения с моей стороны, что мое мнение о ней кардинально изменится, поэтому молчала несколько дней, но потом все же решилась признаться. Этот момент задел меня. Как бы хорошо она ни знала меня и мое мировоззрение, она боялась, что я стану плохо о ней думать. Эти мысли ей навязало больное общество. Ведь большинство, если узнает, будет ее осуждать и оскорблять, ведь для девушки это неприлично — переспать с малознакомым человеком, там более лишиться так девственности. Люди романтизируют и превозносят первый секс девушки, пугают нас болью и устанавливают правила наподобие «только по любви». Я рада, что это не остановило ее от совершения желаемого и поздравила ее. Все прошло прекрасно, она не жалеет о содеянном, и оба остались довольны — это ли не главное? Единственное, за что я ее отругала — они не предохранялись. Это было действительно глупо, а вцелом я порадовалась за подругу. А что у меня было на тот момент? Я снова случайно обняла Стива за попу. Тоже прогресс. Уже в октябре нас повели в стационар, ознакомиться с режимом пульмонологического отделения. Полумертвые пожилые пациенты смотрели на нас, как на говно. Столько неприязни было в их взглядах, что аж на какое-то время пропало желание дальше учиться. Но настрой вернула пара химии. Постоянно опаздывающий Эдриан пришел за 4 минуты до начала занятия и порадовался своему успеху. Он рассказал историю, как пришел на мероприятие за шесть минут до начала, думая, что опоздал на 54 минуты, и это был его рекорд. На паре мы писали контрольную работу по модулю, и я дала свой калькулятор с функцией расчета логарифмов мальчику со смежной группы. Он считал долго и много, нам вот-вот сдавать работы, а мне еще надо было написать расчеты. Я сверлила его взглядом, а он не чувствовал этого, зато Эдри заметил и попросил парня вернуть мне так нужную в тот момент вещь. И когда Эдри подавал мне калькулятор, у нас был первый контакт глазами. До этого мы оба смотрели вперед и разговаривали, не смотря друг на друга. В перерыве девочка сделала Эдриану хвостик, собрав отросшие волосы в пучок тоненькой резинкой, я предложила ему свою заколку, но он отказался. — Но ведь она с блестками. — А ты умеешь соблазнять, — и он приколол ее себе поверх резинки. В нашем колледже за группами первокурсников всегда закрепляют кураторов — ребят старших курсов, чтобы те помогали с учебным процессом. Нам в этом помогал Сет. Он постоянно мотивировал нас учить все темы и отвечать на каждом занятии, писал информацию о преподавателях в беседу и переписывался с каждым лично. Мне он впервые написал после первых зачетов, в середине октября и сказал стараться лучше, сделать все, чтобы выбраться из «золотой середины» в отличные оценки. Я боялась, что отчитает меня за неудачи, но нет. Он поднял настроение и вселил в меня веру в собственные силы. Один раз на анатомии мне выпал случай посидеть вместе с Эдри. В начале пары между нами было одно свободное место, но когда пришла преподаватель, я придвинулась к парню. В перерыве он зашел на профиль нашей преподши, которая была подписана на допотопные мемы. Мы с ним смеялись до слез от того, что взрослые думают, что это смешно. Затем он стал листать галерею в своем телефоне и показывать мне смешные фото и среди них была одна, где он в аквапарке, в одних плавках, а после он добавил меня в друзья. Большой шаг в наши времена. Это все подняло мне настроение. А на следующей паре он сидел сзади меня, с девочкой из нашей группы и доставал ее, трогал. А в конце занятия я услышала маленькую, но очень важную часть их разговора. — Я с тобой больше никогда не сяду — ты не можешь сидеть спокойно, берешь меня за руку, а она видит и смотрит на нас, как на уродов. — Ты меня вообще не любишь! — мое сердечко разбилось в тот момент. Мы с ним любим одну и ту же музыку. Я понимаю шутки, а она нет. Кто ему подходит? Я! Тогда до меня дошло, почему он однажды неожиданно начал меня игнорировать в сентябре. Но это не самое яркое воспоминание сентября, есть вещи и поинтереснее мальчишек. Битва за места на истории и анатомии со смежной группой. Я всегда сижу на задних партах, поэтому меня это никак не волновало — занимали в первую очередь первые парты. Все так тянулись к знаниям (к задницам преподов, на самом деле). На задних рядах всегда происходит все самое интересное, правда. Где можно услышать популярную пошлую песню на паре по праву? На заднем ряду. Где можно смеяться над типа таким строгим додиком, зашедшем, чтобы сделать нам замечание? На заднем ряду. Знаете, кто все это делал? Нет, не я. А очередной парниша, который мне приглянулся, только уже из смежной группы. Знаете, такой обаятельный хулиган, который западет в сердце каждой девушки. И в мое сердце он тоже запал, конечно же. С тех пор я включила режим сталкера.