Новое искусство

      Приглушенный свет ласкал ее изящную фигуру в близости, которая была непозволительна для любого смертного. Она — воплощение грации, все три богини Хариты. Заходящее солнце томно согревало ее лучами, бродившими по телу. Саю чудилось, будто эти потоки света являются руками других людей. Он прикрывал глаза, и воображение рисовало — скорее дорисовывало — все те детали, которые были скрыты за одеждой. Противная грубая ткань прикасалась к ее телу, а не пальцы художника. От этого закипала злость и хотелось кричать на весь лес, на привал где они остановились. Дышащая молодость зелень лелеяла взор, словно умелые ласки любовницы. Сай оперся на ствол дерева. Наваждение спало, а его муза уже скрылась где-то за холмом, где протекала небольшая тихая речка. На небе уже давно появлялись первые звезды, а отлив сиреневого отражался в розовых волосах напарницы — Харуно мягко улыбалась, перебирая длинными пальчиками темную траву; взгляд ее был устремлен на вторую ладонь, которая сжимала небольшой кулон — подарок Гаары. Сай усмехнулся почти по-доброму, когда девушка обратилась к нему:       — Почему ты не хочешь пойти за ней? — Ее изумрудные глаза пытливо всматривались в темные напротив. Ирьенин склонила голову набок. Отросшая прядь, выбившаяся из пучка на затылке, плавно обрамляла плавную линию скулы.       — За кем? — Холодный тон никак не отразился на интересе куноичи. Кажется, будто у нее выработался иммунитет: чертово общение с бывшим носителем Шукаку делает ее более прямолинейной.       — Не делай вид, будто не понимаешь, — нежная улыбка отразилась на бледном лице, и медик поднялась, отправляясь на помощь Наруто, который пытался развести костер. Холодные ночи в Суне научили ее не только этому.       В тот вечер он все-таки не пошел за блондинкой, оставшийся сам с собой наедине. Ино вернулась через сорок минут. Девушка раздраженно убрала влажные пряди волос, которые облепили щеки, шею и плечи, перевязывая их в высокий хвост. Капли воды стекали по телу, исчезая под одеждой. В очередной раз Сай подумал о том, как было бы прекрасно провести языком по влажной дорожке, оставленной ими.       Спустя время, многое поменялось: леса сменились степью, а после — пустыней, которая простиралась на многие километры, теряясь в нависших тучах, будто бы отражая все опустошения хозяина земель. Линия горизонта расплывалась. Или это плыло в глазах бывшего АНБУ. Убитые дорогой и невыносимой жарой, команда передвигалась в тишине и относительном покое. Задумчивый взгляд Какаши бродил по просторам, словно видя в них цветущий сад Эдема. Сакура же, напротив, расцветала. Казалось, ее естество подпитывала недоброжелательная земля, принимая под свою опеку. Сай усмехнулся. Процессию замыкал Наруто, вновь крича что-то невразумительное. Ино передвигалась наравне с наставником, изредка бросая взгляды на шумного блондина. Идиллия. От нее тошнило и хотелось скрыться, словно, еще немного, и точно разложиться на атомы.       На удивление Сая, их приняли радужно: устроили в небольшом домике, давая все необходимое. От чрезмерных излишеств Какаши отказался, и все поддержали его. Теплая ванна встречала девушек, а те словно ожили, завидев ее. Первое время Сакура проводила с ними, а после куда-то исчезла, в сопровождении главы деревни. Наруто жарко спорил с Канкуро, пытаясь ему что-то доказать, а Какаши меланхолично беседовал с Темари, улыбаясь на ее забавные истории. Ино же глядела в окно, подперев рукой подбородок. Пальцы едва подрагивали, а томный взгляд двух лун был прикрыт рыжеватыми на кончиках ресницами. Сай взял карандаш, плавно делая контуры, селясь передать всю гармонию момента. Через мгновение работа поглотила парня, а неожиданное прикосновение девичьих пальцев к плечу резко отрезвило его, заставив оторвать взгляд от будущей картины. Он обязательно распишет ее, после чего повесит на полку к другим работам. Еще одна в его коллекции.       — Может, мы оставим этот момент для компании с уединением? — Ино подмигнула ему, плавно скользя пальцами по плечу, разворачиваясь. Ее бедра двигались из стороны в сторону, пока идущая тонкая фигура не скрылась в темноте прохода между ее и комнаты Сакуры. Он незамедлительно поднялся, замечая напряженный взгляд Наруто на собственных лопатках. Свет ночника ласкал почти обнаженное элегантное тело, пока одежда падала к стройным ногам богини. Его муза была почти нага в то время, как взгляд мастера лихорадочно бороздил по ее телу, перенося на лист бумаги каждый изгиб, каждое движение. Тонкие кисти едва прикрывали грудь, короткие ногти царапали нежную кожу на сосках, пальцы то сжимали их, то обводили круги под ними, дразня и возбуждая. Но желание это не сексуального характера, а всего лишь особая тяга к искусство, которое предстало обнаженным перед ним. Кресло из деревянного переплета чуть скрипнуло, когда на него опустилось девичье тело, дышащее юностью, красотой и грацией. Светлые волосы растрепались, и заколка в виде цветка упала со стуком на пол, разбивая вдребезги тишину. Закинутые на одну сторону ноги плавно согнулись в коленях, а ладонь скользнула ниже, прячась меж бедрами. Сай сглотнул, и хрипло произнес, первый нарушавший молчаливое правило:       — Замри. Ему бы не хватило целой вечности ради одной картины. Нет, она не будет стоять с другими. Она особенная: живая, словно только что сошедшая с самого неба, мягкая, возбуждающая разум и фантазию. Глаза лихорадочно блестели, бегая с натурщицы на лист. Он, видимо, был благословлен всеми богами — старыми и новыми — раз уж перед ним появилось новое искусство. Плавный вырвавшийся выдох из груди привлек внимание Сая: Ино прикусила губы, лаская себя внизу пальцами. Завороженный зрелищем, парень отвел в сторону руку, силясь запомнить весь спектр эмоций, который был в течении пятнадцати-двадцати минут на лице блондинки. То, что отдавалось жаром внизу, затягивая тугой узел где-то в районе члена, не давало ему сойти с ума, принимая реальность за действительное. Но все закончилось так, как должно быть: Яманака чуть резче выдохнула, едва пискнула, и обмякла на кресле, облизывая перепачканные в прозрачной жидкости пальцы. Сай улыбнулся, моргнув, и пытался вспомнить как дышать. Сглотнув ком в горле, юноша перевернул лист. Этот — шестой.       — Позже покажешь мне картину самой первой, — тихо произнесла девушка, закутавшаяся в белую простынь, томно улыбаясь, взглядом цепляя очи мастера.       Шесть частей станут единой. И первой, кто увидит картину — Ино. Последний, дополняющий и завершающий фрагмент единого целого. И она дополнит ее стонами вперемешку с тяжелым дыханием мастера.