Девятый выстрел

Мэри никого не трогала и никому не мешала. По крайней мере, ей самой так казалось. Она всего лишь занималась всем тем, чем положено заниматься так называемым «послушникам» — тем, кто прошел «очищение», покаялся во многочисленных грехах, но по разным причинам не мог сражаться против «грешников» с оружием в руках. Когда в округе к власти пришла секта «Врата Эдема», Мэри решила, что раз уж все дороги ко внешнему миру перекрыты, и бежать не получится, то самым безопасным выходом будет примкнуть к секте. С одной лишь оговоркой: сохранить свой разум и не позволить этим сумасшедшим промыть ей мозги своей Блажью. Возможно, ей удастся отсидеться в тени и переждать, пока кого-нибудь не пришлют на помощь. Когда один из солдат сунул ружье в руки Мэри, она по очереди выстрелила по десяти целям. Ноль попаданий из десяти. Да, стрелять она не умела. И учиться тоже не хотела: особенно для того, чтобы помогать солдатам Эдема убивать людей. От одного вида мертвого человека, убитого насильственным способом, ей становилось дурно. После нескольких заваленных тестов по стрельбе, её официально обвинили в рукожопости и сослали заниматься «бабской» работой, чему она была несказанно рада. Единственное, что не радовало — приезды Иакова Сида. Этот человек внушал ужас одним своим видом, каждый раз распространяя вокруг себя ауру смерти и жестокости. Ей не нравилось, как он смотрел на неё: слишком пристально и внимательно, словно дырку намеревался прожечь. В глубине души она надеялась, что он на всех так смотрит, но через несколько его приездов поняла, что ошибается. Как-то раз она нечаянно столкнулась с ним по дороге к сараю, куда несла огромную коробку инструментов. Тогда она впервые увидела его так близко и внутренне ужаснулась: его взгляд был абсолютным куском льда. Иаков пристально буравил её своими жуткими глазами, а затем внезапно схватил за горло: — Ты не видишь, куда идешь? В тот момент Мэри едва не описалась от страха: к ней никогда не применяли насилие, ни в какой форме. Она буквально онемела, не в силах даже жестом извиниться. — Отвечай, — мужчина сильнее сдавил пальцы на её шее. — Она немая, сэр, — робко ответила за неё какая-то женщина. На лице Иакова тогда не дрогнул ни один мускул. — Немая, говоришь? — он приблизился к её лицу, еще сильнее сжимая пальцы. — Да-да, — залепетала женщина, с явным намерением хоть как-то помочь начинающей бледнеть Мэри. — Но она крайне полезна: она делает всю работу не хуже остальных и… — Молчать, — резко прервал её Иаков, глядя на Мэри с выражением отвращения на лице. — Что, сейчас разрыдаешься? Мэри чувствовала, как слезы предательски начинают течь из глаз, хоть она и изо всех сил пыталась сдерживаться. Но ей просто было страшно. Очень страшно. — Ты не боец, — наконец Иаков отшвырнул от себя до смерти перепуганную девушку. — Ты слаба. Меня воротит от таких как ты. После того случая Мэри долго рыдала в комнате, пытаясь прийти в себя. Она никогда не сталкивалась с подобной жестокостью: когда мужчина, которого ты едва знаешь, может запросто схватить тебя за горло и прилюдно унизить. И никто тебя не защитит, ждать помощи не от кого: в этом месте Иаков Сид что-то вроде руки Бога. Никто не посмеет ему перечить, да и вряд ли среди этих зомбированных людей у кого-то хоть на секунду промелькнёт в голове даже мысль об этом. Первую ночь после того случая с Иаковом Мэри провела трясясь как осиновый лист. Осознание того, насколько она беспомощна, словно молотком ударило по сознанию. Она одна, и никто ей не поможет. Каждый раз когда на их ферме ждали приезда Иакова, она пулей улетала в то место, где вероятность столкнуться с ним была предельно минимальной. Но весь мир был словно целенаправленно настроен против неё: иногда Мэри даже казалось, что старший Сид специально приходил в те места, где она работала. Хотя умом девушка понимала, что это полный бред: Иаков — слишком занятой человек, чтобы заниматься подобной ерундой. Но его взгляд… Ничего страшнее в своей жизни она не видела. Каждый раз её трясло, как в лихорадке, стоило старшему Сиду появиться на горизонте. Страх усиливался, с каждым днем принося всё больше беспокойства и дурного предчувствия. Мэри стала нервной и замкнутой, стала бояться каждого резкого звука. Тогда она в полной мере осознала значение выражения «животный страх» … В тот день Мэри занималась чисткой овощей в одной из хижин, когда посреди белого дня дверь резко распахнулась от мощного пинка армейского ботинка. Внутрь быстро зашло несколько мужчин, и Мэри поспешно одёрнула подол юбки, которую коротко подвернула из-за невыносимой духоты в доме. Однако мужчинам явно было не до неё: они оказались сильно взбудоражены, громко разговаривали и смеялись. — Что случилось? — тихо поинтересовалась Кейтлин, чистившая картошку у соседнего стола. Мэри пожала плечами, прислушиваясь к разговорам в попытке разобрать хоть слово в громком гуле голосов. Дверь пнули ещё раз, и та жалобно скрипнула, чудом оставаясь на петлях. Из проёма в комнату в буквальном смысле «влетело» тело и с грохотом ударилось о дощатый пол. Помощник. Они поймали его. Мужчины одобрительно загудели, однако тут же притихли, когда в дверном проёме появился Иаков Сид. Его рослая и крепкая фигура на секунду даже заслонила собой солнечный свет, и Мэри невольно сделала шаг назад, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха. Иаков медленно обогнул лежавшее на полу тело и прошёл внутрь, присоединяясь к остальным. — Два острых и тонких ножа, толстая медная проволока и ведро с холодной водой, — отчеканил он, бросив мимолётный взгляд в сторону женщин. Кейтлин бросилась выполнять приказ, а Мэри застыла на месте, глупо хлопая глазами и чувствуя, как у неё начинают дрожать кончики пальцев. Они будут его пытать. Прямо здесь и сейчас. Одна мысль об этом вызвала тошноту в горле и желудке. Она не хотела видеть этого, слушать крики боли и чувствовать сладковато-металлический запах крови. — Мэри, принеси ведро… Кейтлин со всей дури ткнула её под бок, и Мэри вздрогнула от неожиданности и боли. — Принеси с улицы это чертово ведро, — гневно прошипела женщина, буквально выталкивая девушку наружу. — Оно прямо за дверью… Мэри споткнулась об порог, но равновесие удержала, вцепилась в алюминиевую ручку ведра и снова вернулась к столу, стараясь не смотреть в сторону мужчин. Кейтлин выхватила у неё ведро и, открыв кран на полную мощность, принялась заполнять его ледяной водой. «Я не хочу при этом присутствовать…» — жестами показала Мэри, прижимаясь к женщине. — Просто не смотри туда. «Я не смогу…» - одними губами произнесла девушка. — Хватит ерундой страдать, нам надо закончить готовку пока… — Мне ещё долго ждать? — голос Иакова прозвучал как гром среди ясного неба. — Нет, сэр, всё готово, — быстро отозвалась Кейтлин, всучивая Мэри полное ведро. — Я за проволокой, а ты отдай им ведро и ножи… Мэри испуганно захлопала глазами и от неожиданности чуть не выронила ведро из рук. Ей придётся подойти к нему… — Ну чего встала? Тащи давай быстрей, — вновь шикнула на неё Кейтлин и унеслась в другую комнату за проволокой. Мэри сглотнула, взяла со стола ножи и быстро прошагала в сторону мужчин, стараясь не смотреть на их лидера. Пленника уже привязывали к стулу. Остановившись в паре метров от Сида, стоявшего к ней вполуоборот, Мэри поставила ведро на пол и осталась стоять с ножами в руке. Мужчина медленно повернул голову и посмотрел на неё таким ледяным взглядом, что девушке показалось, будто на неё вылили ведро, которое она только что поставила на пол. — Ты слишком нерасторопна, — Сид чуть дёрнул носом, и его лицо приняло презрительное выражение. Затем он выдернул ножи из рук Мэри, отчего лезвия соскользнули, глубоко порезав два пальца, и девушка беззвучно ойкнула, прижав ладонь к груди. — Убирайся и не раздражай меня. Мэри почти бегом вылетела из хижины, на ходу засовывая порезанные пальцы в рот. Она бы в полной мере ощутила всю радость от того, что ей не придётся присутствовать при пытках, если бы не была так напугана. Хотелось просто бросится в лес и бежать пока силы не закончатся: лишь бы подальше от этого страшного человека. Но вместо этого она зашла за хижину и торопливо просеменила вглубь яблочного сада. Расправив ладонь, Мэри с неприязнью оглядела глубокие порезы на подушечках указательного и среднего пальцев. Раны, конечно, не смертельные, но болели прилично. А боли она боялась. Мэри оторвала кусок от подкладки юбки и перевязала им пальцы. В доме, разумеется, были бинты и пластыри, но туда ей путь пока закрыт. Девушка прошла в дальний угол сада, на небольшую полянку, которая хоть и не была прикрыта от солнца кронами деревьев, зато на ней с меньшей вероятностью можно было услышать крики из хижины. В том что они скоро начнутся, Мэри была уверена. На небольшом столе кто-то до неё начал чистить собранные яблоки, но, по неизвестным причинам, не дочистил: в большой плетенной корзине оставалась ещё добрая половина фруктов. Мэри по обыкновению закрутила подол длинной юбки, заправив его края за пояс: выглядело это немного нелепо, зато ногам было не так жарко. Девушка вооружилась небольшим ножиком, лежавшим на столе рядом корзиной, и принялась очищать яблоки от шкурок: из них получался отличный сидр, который они закатывали в большие банки и складывали в погреба. Солнце припекало нещадно, но в саду среди стволов деревьев гулял лёгкий приятный ветерок, и Мэри в целом была довольна своей участью «изгнанной». Лучше чистить яблоки здесь и в тишине, чем сидеть в душной хижине, слушать крики боли и чувствовать запах свежей крови. А самое главное, здесь нет Сида. В саду пахло потрясающе: яблоками, каким-то нектаром и травой. Мэри, несмотря на порезанные пальцы, ловко орудовала ножом, быстро расправляясь с очередным фруктом. Чувствовала она себя намного лучше и уже решила, что останется здесь до вечера, если её, конечно, никто не хватится. А перекусить можно и яблоками... Мэри вздрогнула, когда где-то за её спиной раздался громкий треск ветки под чьим-то ботинком. Девушка отбросила нож и принялась быстро раскручивать юбку, прикрывая бедра. — Не смей. Фраза прозвучала жестко, как удар хлыста, и Мэри почувствовала спазм в животе: голос Иакова Сида. — Задери обратно. Девушка почувствовала, как от страха и неожиданности у неё немеют кончики пальцев. Она не могла даже развернуться — так и застыла на месте с полураскрученной юбкой в руках, глядя ровно перед собой. — Сделай как было, я сказал. Мэри сглотнула и принялась закручивать юбку обратно, задрав её чуть выше колен. — Ещё, — жестко раздалось сзади. Девушка закрутила юбку чуть выше. — Ещё, — голос за спиной стал ближе. Трясущимися руками Мэри выполнила приказ. — Ещё. Она задрала юбку выше, в ужасе понимая, что если прозвучит очередное «ещё», то из-под ткани покажется её бельё… — Достаточно. Несколько секунд не происходило абсолютно ничего, и от нервов Мэри почувствовала, что её начинает тошнить. Во рту было так сухо, что казалось, будто вместо языка у неё наждачка. Прямо перед ней внезапно легла большая тень, а спине стало жарко от близкого присутствия чужого тепла. Тень была выше неё на целую голову и гораздо шире. Девушка изо всех сил сжала юбку пальцами, стараясь хоть как-то сдержать дрожь. Время тянулось как жвачка, потерявшая вкус. Тень за спиной чуть склонила голову на бок, а затем резко уменьшилась в размерах, словно её хозяин сел на корточки. Внутренней стороны щиколотки коснулись сухие и жёсткие пальцы с чуть шероховатой кожей. Мэри широко раскрыла глаза, сжимая юбку побелевшими костяшками. Чужая ладонь прошлась по её голени снизу вверх, задержалась на колене, а затем вновь медленно поползла вверх, по внутренней стороне бедра. Остановилась она лишь тогда, когда костяшки мужских пальцев чуть коснулись нижнего белья, и тут же поползла обратно к щиколотке, а затем снова вверх, сжимая сильнее. Мэри стояла напряжённая, как натянутая тетива, прекрасно осознавая, что с такого ракурса старший Сид прекрасно видит её бельё. — Развернись, — чужая ладонь исчезла, а тень за спиной снова развернулась в полной рост. Девушку будто парализовало: ей казалось, что стоит развернуться лицом к этому человеку, и случится что-то страшное. — Я не буду повторять дважды. Мэри медленно развернулась, буквально уткнувшись носом в армейский жетон, висевший на шее Иакова. Сид сверлил её своими глазами с абсолютно ледяным выражением лица. Мэри почему-то казалось, что он вот-вот её ударит, но мужчина продолжал просто смотреть на неё. Затем его рука резко дёрнула кусок ткани, обмотанный вокруг порезанных пальцев девушки: рану обожгло болью, и она снова закровоточила. Мэри беззвучно ойкнула и попыталась вжаться в стол за спиной. Иаков схватил её за больную руку, одним движением сдёрнул остатки ткани и сильно сжал пальцы: из свежих порезов кровь полилась с новой силой. Мэри скривилась от боли, а затем широко раскрыла глаза, глядя на то, как Сид вбирает в рот её кровоточащие пальцы: кончиком языка он заползал в раны, причиняя ещё больше неприятных ощущений. Шокированная девушка наблюдала за тем, как красный от крови язык Иакова мелькает среди её пальцев и чувствовала, что её вот-вот вырвет от страха и отвращения. — Сэр, машина готова, — раздалось где-то за спиной Сида, и тот, в последний раз слизав кровь с порезанных пальцев, отшвырнул от себя руку Мэри. Девушка испуганно вжалась в стол, прижимая к груди окровавленную ладонь с саднящими пальцами. Иаков бросил последний взгляд на её ноги и недобро сощурив глаза, ушёл. * * * Спалось ей дерьмово. Точнее сказать, она вообще не спала: ворочалась в полудрёме, мучаясь от коротких, но очень реалистичных кошмаров. Ей чудилось, что в окне она видит лицо Иакова с его жутким взглядом и шрамом на щеке. Ей казалось, что дверь спальни вот-вот распахнется, и на пороге появится этот страшный человек и утащит её с собой в темноту. Всю ночь её трясло, от нервов тело покрывалось потом, а в горле стояла тошнота. Даже после того, как первые лучи солнца скользнули в окно, Мэри не могла успокоиться, хотя в детстве все страшилки разом уходили после наступления рассвета. Какая глупость… За работой она клевала носом и откровенно халтурила, за что каждые полчаса получала выговор от Кейтлин. — Да что с тобой такое сегодня? — в очередной раз недовольно поинтересовалась женщина, забирая из рук Мэри кастрюлю. «Плохо спалось», — жестом ответила девушка, пожав плечами. — Давай просыпайся уже… В дверном проёме появилась голова одного из солдат Эдема, в котором Мэри узнала вчерашнего мужчину, что приходил за Иаковом в сад. Солдат быстро оглядел всех присутствующих в комнате и остановил свой взгляд на Мэри. — Ты, — он ткнул в её сторону пальцем. — За мной. — В чём дело? — спросила Кейтлин, недоверчиво глядя в сторону солдата. — Её переводят. В Дом Ветеранов. Мэри в ужасе округлила глаза и непроизвольно замотала головой. Дом Ветеранов. Резиденция Иакова Сида. — Бегом за мной, — мужчина недовольно кивнул головой в сторону выхода. Мэри жалобно взглянула на Кейтлин. — А что, у вас там мало рабочих рук? — поинтересовалась женщина, беспомощно посмотрев в ответ. — Ты хочешь обсудить приказ Иакова? — угрожающе произнёс солдат. — Собирай шмотьё и быстро в машину. Мэри вновь метнула в сторону подруги умоляющий взгляд. Та в ответ лишь с грустным видом пожала плечами, мол «я здесь бессильна». Мэри едва не заплакала от безысходности и паники, но лишний раз злить солдата не хотелось, и она покорно отправилась собирать вещи. По дороге к Дому Ветеранов девушку чуть не стошнило от нервов. Об этом жутком месте она слышала немного, но и этого было более чем достаточно: личная пыточная старшего из Сидов и по совместительству его отнюдь не скромное жилище. Бросив взгляд на этот старый, но добротный особняк из окна машины, Мэри почувствовала, как внутри неё всё сжимается от ужаса: весь двор был заставлен клетками, в которых сидели люди, больше походившие на куски мяса — безжизненные и окровавленные. Вокруг них ходили солдаты с оружием и, казалось, вовсе не замечали творившегося вокруг ужаса. Машина резко затормозила. — На выход! — рявкнул водитель. Мэри открыла дверь, вышла наружу и вся сжалась, ощущая себя настолько беспомощной, что ещё немного, и она бы разрыдалась у всех на глазах. Однако к ней тут же подлетела дородная женщина с кучей бесформенного тряпья в руках: — Так, ты, давай за мной на кухню, нечего рот разевать стоять. Мэри послушно кивнула, с радостью устремившись за женщиной: лишь бы подальше от этих клеток и вида крови. Когда они вошли в дом, по дороге на кухню Мэри принялась сразу запоминать расположение комнат: внутри дом оказался больше, чем выглядел с улицы. — Значит так, кухня здесь, — женщина остановилась и деловито упёрла руки в боки. — Я Далинда, и я здесь главная. Сегодня займёшься чисткой овощей, а завтра видно будет. Ножи в столе, овощи в ведре. Давай, дорогуша, не телись. С этими словами Далинда удалилась из кухни, громко топая ботинками по полу. Мэри недоумённо уставилась на кастрюлю с овощами. Никто не сказал ей, где её комната или что-то в этом духе. Никто не попытался объяснить ей здешние порядки. Никто и словом не обмолвился, сколько времени ей придётся здесь провести. Она тут вообще никого не знает... Смахнув набегающие слезы отчаянья и страха перед неизвестным, Мэри чудом взяла себя в руки и со вздохом принялась за работу. * * * Девушка в очередной раз почувствовала, как соскальзывает со стула, и резко открыла глаза. Спать хотелось неимоверно: бессонная ночь постоянно о себе напоминала. Решив, что стоя вероятность заснуть будет меньше, Мэри поднялась на ноги и принялась чистить нескончаемые овощи стоя. В голове была только одна мысль: закончить чистку, найти Далинду и выяснить у неё, где здесь можно поспать. — Задери юбку. Мэри вздрогнула от неожиданной реплики и уронила нож на пол. На этот раз у неё хватило смелости развернуться. Иаков стоял в дверном проёме, упершись двумя руками в верхний косяк. Мэри быстро задышала и забегала глазами по кухне, не в силах справиться с нарастающим испугом. — Ты немая или глухая? — холодно спросил Иаков. — Я сказал: задери юбку. Девушка беспомощно захлопала глазами, пряча в складках юбки трясущиеся руки, развернулась спиной и осторожно подняла юбку до середины бедра. — Не зли меня, — тут же раздалось сзади, и Мэри подняла юбку выше, как в прошлый раз. За её спиной раздались шаги и всё тело напряглось так, что мышцы начало сводить. — Ты неимоверно меня раздражаешь, — голос Сида раздался откуда-то снизу, и девушка поняла, что тот снова опустился на корточки. — Такая слабая. Я презираю слабость. Мэри не знала, что ей делать. Более того, она не понимала, чем вызвала такой нехороший интерес к своей персоне. Она ведь ничего не сделала, никак не пыталась контактировать с этим человеком… — Когда видишь что-то беспомощное и слабое, — тем временем продолжал Иаков, и Мэри буквально чувствовала его взгляд у себя под юбкой. — … так и хочется сломать это, уничтожить. Она ожидала вновь почувствовать на ноге мужские пальцы, но вместо этого ощутила, как чужой язык опустился прямо под коленку, а затем пополз вверх, облизывая заднюю часть бедра. Девушка дернулась от неожиданности, не зная, как реагировать и чувствуя, как у неё трясутся все поджилки. — Не дёргайся, — жесткие пальцы сильно сжали её ляжку, заставляя тихо зашипеть от боли. Мэри послушно замерла, ощущая, как бешено стучит сердце. Язык Иакова продолжал облизывать одно её бедро, а рука принялась сжимать другое. Девушку как будто парализовало, а сознание словно раздвоилось: движения языка по коже были приятны, но понимание того, кому этот язык принадлежал, удовольствия не приносило — только страх и мучительное ожидание чего-то плохого. Острые зубы сильно прикусили кожу под ягодицей, и Мэри всхлипнула, вцепившись рукой в стол. — Даже кричать не можешь, — насмешливо раздалось сзади. — Ты отвратительно слаба. Иаков неторопливо поднялся — Мэри почувствовала это, когда его грудь скользнула по её спине. — На стол. Лицом ко мне. Девушка стушевалась буквально на секунду, а затем оперлась на стол ладонями, приподнимая зад, и села. При этом её юбка неловко задралась вверх, демонстрируя её бельё. Мэри хотела было прикрыться, но тут же почувствовала уничтожающий взгляд Сида. Сглотнув, она убрала руки, оставив юбку на месте. — Раздвинь ноги. Мэри испуганно взглянула на Иакова, однако тут же опустила глаза, наткнувшись на ледяное выражение лица. Ей оставалось лишь выполнить его просьбу. — Шире. Мэри подчинилась. — Раздвинь на максимум. Девушка чувствовала страх, стыд и унижение одновременно. Сид уперся руками в её разведенные колени и медленно раздвинул их ещё шире, не сводя взгляда с обычных хлопковых трусиков белого цвета. Мэри оперлась на вытянутые сзади руки и беззвучно охнула от легкой боли в мышцах бёдер: её ноги были разведены настолько широко, что таз невольно чуть вывернулся вперед, отчего поза стала слишком похабной. Грудь девушки быстро вздымалась и опускалась в такт неровному и взволнованному дыханию. С каждой секундой в ней всё больше крепла уверенность в том, что ей сделают больно. И тут Иаков вытащил большой армейский нож. Длинное зазубренное лезвие на деревянной рукоятке. Мэри в ужасе распахнула глаза и почувствовала, как её словно ударили мешком в грудь: воздух застрял в горле, не желая проходить глубже, в лёгкие. Девушка дёрнулась в попытке соскочить со стола, но чужая рука тут же схватила её за горло. — Сидеть. Мэри непослушно заёрзала, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы ужаса и отчаянья. Одними губами она беззвучно произносила, как заведённая: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — Закрой рот. Мэри в ужасе подчинилась, жалобно глядя на мужчину и глотая слезы. Тот никак не отреагировал, спокойно глядя на её трусики, а затем ловко поддел белую ткань острым лезвием: та покорно разошлась, повиснув на одной ноге бесполезным лоскутом. Мэри испуганно уставилась на собственную обнажённую промежность и на блестящее лезвие ножа, застывшее в нескольких сантиметрах от нежной кожи. От одной мысли на что способен такой нож, она была готова отключиться; ей катастрофически не хватало воздуха: от страха и от того, что другая рука Иакова продолжала сжимать её горло. Перед глазами всё поплыло, и девушка почувствовала, что заваливается на спину и теряет сознание. Хватка на горле тут же ослабла, но не исчезла. Мэри закашлялась, попыталась принять прежнее положение. — Дыши глубже и не смей отключаться. Нож Иакова всё ещё находился рядом с её промежностью. Внезапно мужчина чуть подбросил его, переворачивая в воздухе. Теперь острое лезвие спряталось в его широкой ладони. Мэри с раскрытыми и мокрыми от слез глазами наблюдала, как гладкая деревянная рукоятка принялась медленно гладить её между ног вверх-вниз, надавливая чуть сильнее, когда очередь доходила до клитора. От неожиданности девушка открыла рот и тут же почувствовала, как два пальца, пропахшие чем-то похожим на порох, глубоко скользнули внутрь и потёрлись об её язык. Иаков поднёс руку с ножом к собственному рту и пустил тонкую вязкую струйку слюны прямо на рукоятку. Мэри беззвучно заскулила с чужими пальцами во рту и умоляюще замотала головой. Уже через пару секунд она почувствовала, как гладкая и прохладная рукоятка ножа, влажная от чужой слюны, медленно раздвинула её складки и наполовину проникла внутрь. Девушка едва не задохнулась от шока. Ощущение было непривычным: в отличие от члена рукоятка была абсолютно несгибаемой. Мэри опустила взгляд вниз, в ужасе глядя на то, как нож входит и выходит из её тела. Чужие пальцы во рту тоже пришли в движение и подстроились под темп рукоятки. Девушка чувствовала, как Сид пристально буравит её взглядом, но поднять собственные глаза у нее не хватало силы духа. Теперь, когда рукоятка ритмично входила в неё полностью, Мэри трясло от страха и стыда: для чертова куска деревяшки это было даже приятно. Внезапно пальцы Иакова выскользнули у нее изо рта, и по женской щеке прошлась ощутимая пощечина, оставившая на коже влажный след от мокрых пальцев. — Смотри на меня, когда я тебя трахаю. Мэри испуганно уставилась в лицо своему мучителю, чувствуя, как к глазам вновь предательски подступают слезы: её ещё никогда не бил мужчина. Но тут рукоятка задела что-то особо чувствительное, и девушка, не сдержавшись, закатила глаза, одновременно сжавшись в ожидании пощечины. И та не заставила себя долго ждать: удар — и щеку вновь обдало огнём. Слезы непроизвольно брызнули из глаз. Больно наверху и приятно внизу… — Сэр… Иаков даже повернулся в сторону дверного проёма, когда оттуда послышался чей-то голос. — Сэр?.. — Что? — Помощник сбежал. Рукоятка прекратила своё движение и резко вышла из тела Мэри. Девушка беззвучно охнула, ощущая сожаление и облегчение одновременно. — По машинам, — резко рявкнул Иаков, на ходу засовывая нож за ремень брюк. Как только звуки их шагов стихли, Мэри опустила юбку, соскользнула на пол и, обхватив колени руками, зажалась в угол, вытирая слезы. * * * Сида не было уже три дня, чему Мэри была несказанно рада и что, в то же время не могло не волновать. Ожидание — вещь крайне неприятная, когда не сулит собой ничего хорошего. Каждый раз, когда во двор Дома Ветеранов заезжала новая машина, девушка с опаской выглядывала в окно, моля небеса, чтобы это была не его машина. Мэри добрых два часа потратила на мелкие и не очень дела по дому и уже собиралась сесть пообедать, как в комнату вошёл хмурый мужчина с винтовкой за плечом. — Ты немая? — недовольно поинтересовался он, глядя на нее. Девушка кивнула и вся подобралась в предчувствии чего-то нехорошего. — Иаков велел тебе вымыть его машину. Она за домом на заднем дворе. Вперёд и с песней. Мэри почувствовала, как в желудке невольно закручивается комок нервов. Солдат, очевидно, подметил её взволнованное выражение лица и добавил с каким-то садистским удовольствием в голосе: — И не советую злить его — сегодня он очень не в духе. Мэри догадалась почему — они упустили Помощника, но от этого легче не стало: как бы она не стала тем, на ком Иаков выместит всю свою злость. Ей хотелось убежать в самый дальний конец особняка, закрыться в каком-нибудь старом деревянном шкафу и, свернувшись калачиком, уснуть. Но это было бы слишком большой роскошью… Военный внедорожник Иакова был очень похож на своего хозяина: большой, мощный и резкий. Сейчас машина вся была заляпана грязью, а на капоте виднелись красные следы, от которых Мэри невольно поёжилась: наверняка это армейское чудовище сбило не одного человека за эти три дня. Иакова видно не было, как, впрочем, и кого-либо другого: задний двор был пуст. Мэри подняла с земли тяжёлый скользкий шланг и, пустив воду, слегка дёрнулась — напор был мощным, а вода — очень холодной. Обдав машину из шланга, девушка взялась за большой кусок непонятного пористого материала, найденного среди кучи барахла возле небольшого сарайчика. Оттереть внедорожник оказалось не так-то просто, особенно бурые пятна на капоте… Она надеялась закончить раньше, чем кто-либо появится на заднем дворе, и тихо ретироваться обратно в дом. — Это так ты моешь? Мэри дёрнулась от неожиданности и выронила губку из рук. Иаков стоял в нескольких метрах от неё, скрестив руки на груди. — Ты дерьмово стараешься. Мэри судорожно подняла губку и неуклюже замахала руками, пытаясь жестами показать, что только начала. — Заткнись, — жестко оборвал её Сид и стал медленно приближаться. Девушка прижала губку к груди, делая шаг назад и неосознанно вжимаясь телом во внедорожник, словно ища у железного монстра защиты от его хозяина. — Знаешь, люди делятся на две категории, — спокойно вещал Иаков, прогулочным шагом приближаясь к машине. — Одни, когда видят слабое и беззащитное существо, стремятся его защитить, пожалеть и тому подобное. А вторые хотят сломать его, заставить страдать и четко осознавать своё место в жизни. Как думаешь, к какой категории отношусь я? У Мэри задрожали коленки. В голове очередной раз пронеслись вопросы: почему именно она? Что она ему сделала? Чем выделилась среди остальных? Непонимание и страх, словно два огромных булыжника, давили на нервы. Иаков медленно, но неумолимо приближался. Что бы она не ответила и как бы себя не повела, это ничего бы не изменило: даже если бы она отдраила всю машину языком так, чтобы Сид смог рассмотреть на поверхности своё отражение, он все равно бы нашел к чему придраться — ему не особо был нужен повод. — На колени. Руки за спину. Мэри тихо всхлипнула, отбросив губку, и опустилась на колени, сцепив руки сзади. Сид медленно зашёл ей за спину, откуда послышался жесткий смешок, а затем чужая ладонь опустилась ей на голову, погладила по затылку. — Такая послушная… Это тебя и спасает. Вздумай ты хоть раз показать характер, и я был бы менее благосклонен. Мэри дышала судорожно и прерывисто, даже не пытаясь скрыть свой страх. Она буквально физически чувствовала, как от Иакова исходили волны злости, как он был взбешен своей неудачей с Помощником, как сильно желал отыграться на ком-нибудь. — Вздумаешь встать без разрешения — пожалеешь. Мэри опустила голову, прислушиваясь к странному шевелению позади себя. Осознание пришло слишком поздно. Холодная вода тугой струёй ударила в спину, встряхивая нервные окончания по всему телу. Мэри открыла рот в безмолвном крике и дёрнулась вперёд, но тут же опустилась обратно, вспомнив предупреждение Иакова. Струя неприятно саднила кожу, обдавая спину холодом. Сид медленно обходил её со стороны, безжалостно поливая из шланга: тело мгновенно покрылось мурашками. Остановившись прямо перед ней, Иаков отвёл струю в сторону. — Расстегни кофту. Мэри жалобно посмотрела на мужчину, который презрительно сморщился в ответ: — Не пытайся меня разжалобить. Ещё раз заставишь меня ждать, и этот шланг окажется у тебя во рту. Девушка задрожала с новой силой, смаргивая слезы с глаз, и принялась расстегивать кофту трясущимися руками. Через несколько секунд ткань полностью распахнулась, обнажая грудь с аккуратными розовыми сосками. Мэри вновь убрала руки за спину. Иаков прищурился и чуть склонил голову, рассматривая девушку, а затем направил шланг ей на живот и медленно повёл вверх. Мэри тяжело задышала, чувствуя, как от холодной воды сводит мышцы живота. Через пару мгновений тугая струя добралась до её сосков и теперь медленно переходила то на один, то на другой. От холода её грудь мгновенно затвердела. Иаков бесстрастно следил за процессом чуть склонив голову на бок. Кожа на груди начала понемногу неметь от холода, а соски, наоборот, словно горели огнем каждый раз, когда по ним проходилась струя. Шланг выключился так же внезапно, как и включился. Иаков отбросил его в сторону и медленно приблизился к девушке, отчего та вся сжалась, словно пыталась просочиться сквозь землю. Затем он взял её за горло и одним рывком поднял на ноги. Мэри беззвучно вскрикнула, инстинктивно вцепившись в схватившую её руку. Затем её ощутимо приложили спиной к нагретому от солнца капоту внедорожника. — Убери руки, — Иаков смотрел на неё сверху-вниз, чуть сощурив глаза. Мэри послушно расцепила ладони от чужой руки и раскинула руки в стороны, словно её собирались распять. Дышать было тяжело, а чужие пальцы на шее лишь усугубляли её положение. Иаков чуть сильнее сдавил её горло, а затем вновь ослабил хватку, погладив едва выступающий кадык большим пальцем. Его рука поползла ниже, обжигая замерзшую кожу своим теплом. Иаков медленно сжал сначала одну грудь, затем другую, и Мэри почувствовала, как он чуть потёрся ширинкой о выступающий угол капота. Его пальцы принялись тереть из без того измученные водяной струёй соски, отчего девушка вздрогнула, беззвучно заскулив. Сид склонился над ней и широким движением языка по очереди лизнул раскрасневшиеся соски. Мэри застонала, неосознанно прикрывая глаза: натёртая кожа сделалась сверхчувствительной, и все прикосновения к ней были и приятными, и болезненными одновременно. Иаков влепил ей резкую пощечину. — Смотри на меня. Мэри мгновенно распахнула глаза, чувствуя, как горит кожа на щеке. Больно. Сид вновь принялся вылизывать её грудь, одновременно прикусывая полушария зубами. Девушку всю трясло: от не до конца отпустившего холода, от испуга и от болезненно-приятных движений чужого языка по коже. В последний раз лизнув грудь, мужчина оторвался от неё и выпрямился. — Животом на капот. Не желая злить Иакова, Мэри поспешно перевернулась на живот. — Задницу выше. Девушка чуть выгнулась, оттопыривая пятую точку. — Ещё, — раздалось прямо над самым её ухом. Мэри прогнула поясницу, максимально приподнимая зад и ощущая боль в мышцах спины. Через мгновение её юбка оказалась полностью задранной, а ещё через секунду чужая рука резко сорвала с неё бельё. Девушка скривилась от боли: разорванная ткань сильно задела кожу. Она ожидала грубого вторжения, но вместо этого шероховатая ладонь погладила её по мокрым ягодицам. Затем последовал хлесткий удар. Мэри замычала, инстинктивно поджимая мышцы бёдер. Следующий шлепок пришёлся на вторую ягодицу, заставив кожу загореться огнем. Девушка зажмурилась в ожидании нового удара, но вместо него мужские пальцы погладили её промежность, чуть надавливая на клитор. Иаков подцепил её щиколотку мыском ботинка, отставляя ногу в сторону, тем самым шире раздвигая её бёдра. Грубоватые пальцы вновь погладили девушку между ног, раздвигая нежно-розовые складки, а затем на ягодицы обрушился ещё один мощный шлепок. Мэри вся сжалась, застонав от боли: мокрая кожа реагировала на удары в разы чувствительней, чем сухая. Ещё один удар, а затем вновь поглаживание между ног. Шлепок — ласка. Шлепок — ласка. — Маленькая шлюха, — довольно раздалось за её спиной, и пальцы, которые только что трогали её промежность, уже проникли ей в рот: они были мокрыми и вязкими. Мэри удивлённо округлила глаза, шокированная реакцией собственного тела. Сзади раздался звук расстегиваемой ширинки, и девушка задышала быстрее, чувствуя, как нервы словно закололи сотнями иголок. Иаков вошёл в неё одним движением и сразу на всю длину. Мэри беззвучно охнула, ощущая, как его член растягивает её внутри. Сид схватил девушку за бедра и принялся насаживать на себя, то полностью выходя из её тела, то вбиваясь в него с новой силой. Мэри вцепилась пальцами в капот внедорожника, чувствуя, как натёртые соски скользят по гладкому металлу, с диким ужасом осознавая, что способна кончить от этого. Всё тело было одним большим нервным окончанием: ягодицы горели от шлепков, измученные соски тёрлись о гладкий металл, а член грубо и быстро заполнял её внутри, раздвигая узкие стенки. Сзади слышалось тяжелое дыхание Иакова и влажные шлепки. — Жаль, ты не видишь себя со стороны, — мужчина пытался говорить спокойно, но легкое придыхание все же проскальзывало в его голосе. — Такая жалкая, такая слабая… Он вновь сильно шлепнул её по заду. Затем еще. И ещё. Девушка застонала от боли и удовольствия одновременно. Сид резко вышел из неё, одним движением перевернул на спину и дал увесистую пощечину. Голова Мэри дёрнулась, словно кукольная. Больно. Затем подхватив её под ноги, Иаков поднял девушку на руки, и Мэри едва успела вцепиться ему в плечи, чтобы не упасть. Он прижал её спиной к стене небольшого сарайчика, стоявшего рядом с машиной, и, продолжая удерживать на весу, вновь принялся насаживать её на свой член. Мэри цеплялась за него как могла, стонала, сжимала его бедра ногами, чувствуя, как трётся её грудь о жесткую ткань армейской рубашки. Ей хватило всего минуты, чтобы кончить: девушка громко замычала, откинув голову назад и больно ударившись затылком о стену. Иаков продолжал трахать её ещё пару минут, впиваясь пальцами в ягодицы, а затем ослабил хватку, опуская дрожащие женские ноги на землю. — На колени. Мэри покорно встала на колени, глядя на то, как он быстро водит ладонью по собственному члену. — Язык. Быстро, — его голос слегка дрожал, но тон оставался жестким и требовательным. Девушка осторожно показала кончик языка. Иаков резко схватил её за подбородок, сдавив челюсть пальцами. Мэри зажмурилась от боли, полностью вытащила язык изо рта. Сид поднёс к нему член, и через пару мгновений на язык девушки брызнула струя спермы. Мужчина судорожно дышал, сжимая член сильнее, но глаза его оставались открытыми: он пристально смотрел на то, как капли спермы стекают с головки прямо в рот. — Глотай. Мэри замутило. Давясь неприятной, скорее по консистенции, нежели по вкусу, спермой, она с трудом её проглотила, но удержать рвотный рефлекс не смогла: горло сжалось, инстинктивно выталкивая наружу неприятную субстанцию. Девушка согнулась пополам, прикладывая ладонь ко рту, за что тут же получила пощечину. — Привыкай, — безучастно бросил ей Иаков, застёгивая ремень на штанах. — Я вернусь через полчаса и рассчитываю увидеть на капоте своё отражение. Как только его спина скрылась за углом, Мэри сунула два пальца в рот, пытаясь надавить ими на горло. Её затошнило, но не вырвало. Девушка поднялась с колен, застёгивая кофту на груди. Слез не было, как не было и вообще никаких эмоций: она чувствовала себя какой-то неживой, словно из неё разом выкачали все эмоции. Подняв губку с земли, она принялась надраивать машину. * * * Иаков не вернулся через полчаса. Мэри ещё раз обошла машину с разных сторон, оглядывая блестящий от чистоты металл, подождала ещё минут десять, раздумывая, можно ли ей уйти или лучше будет остаться. Додумать ей не дали. — Эй, красота, ты кончила? — с намеренной двусмысленностью раздалось сзади. За спиной девушки стояли три солдата, и все они мерзко улыбались, похабно оглядывая её с ног до головы. Мэри почувствовала, как душа медленно проваливается куда-то в пятки, и инстинктивно попятилась. — Не бойся, — омерзительно ласково протянул один из мужчин. — Мы тебя не обидим… — Да кончай с ней трепаться, — нетерпеливо перебил её второй. — Иакову можно, а нам что, нельзя? Мэри сделала ещё пару шагов назад, пятясь к шлангу. — Одной на всех хватит? — насмешливо спросил третий и начал медленно к ней приближаться. — А то. Дырки-то у неё три… Услышав последнюю фразу, Мэри почувствовала холод в желудке: только не это. Нащупав на столике шланг, она вжалась в деревянную поверхность, с ужасом глядя, как к ней приближаются двое солдат. Третий замешкался, снимая с плеча винтовку и выкладывая что-то из карманов брюк. Мэри напряглась, сжимая в руке шланг, чувствуя, как бешено долбится в груди сердце. — Жаль, что немая, а? Люблю, когда девки кричат… — один из солдат протянул к ней руку, и девушка резко выбросила шланг вперёд, нажимая на кнопку и направляя холодную мощную струю прямо в морду ублюдку. Он тут же заорал, хватаясь руками за лицо: вода попала ему прямо в глаза. Дальше всё происходило, как в замедленной съемке: второй солдат удивлённо приоткрыл рот, глядя на пострадавшего товарища, и этого мгновения хватило, чтобы Мэри со всей дури успела ударить его коленом в пах. Мужчина заскулил и согнулся пополам: его рубашка задралась вверх, обнажая спину, и Мэри увидела его: пистолет. Рывком подавшись вперёд, она схватила оружие, выпрямляясь и одновременно снимая его с предохранителя. Руки тряслись, как будто она была больна тремором, а всё происходящее, казалось, и вовсе относилось не к ней… — Ах ты, сука! Мэри один раз выстрелила в сторону «ослеплённого» водой солдата и два раза в сторону того, кто замешкался, снимая с себя винтовку. Разумеется, не попала, потому что не целилась: хотела лишь напугать, давая тем самым себе фору для побега. И её план сработал: оба мужчины разом припали к земле, прикрывая головы, а третий продолжал сидеть в согнутом состоянии, держась за пах. — Я убью тебя, мразь! Мэри рванула за угол дома, панически ища глазами выход. Идти через главный вход было нельзя: много вооружённой охраны. Девушка пробежала вперёд, оглядывая высокий забор, тянувшийся вдоль всего двора особняка. И тут её взгляд зацепился за лестницу. Два дня назад в доме произошла неполадка с электричеством, и, чтобы добраться до проводов, кто-то приставил к забору стремянку. Это был её шанс. Засунув пистолет за пояс юбки, Мэри вскочила на лестницу и рывками полезла вверх, чувствуя, как неустойчивая конструкция шатается из стороны в сторону. Только бы не упасть… Рядом с ухом что-то быстро и резко свистнуло, и девушка инстинктивно отшатнулась, чудом не сверзившись с лестницы. На мгновение обернувшись, она увидела, как один из солдат перезаряжает свою винтовку, наводя прицел в её сторону, а остальные выбегают из-за угла с пистолетами. Мэри бросилась наверх и на последней ступеньке просто оттолкнулась от лестницы, сбрасывая её и буквально ныряя через забор в тот самый момент, когда за её спиной раздался выстрел из винтовки. Успела. Приземление было очень болезненным: падение телом вперёд с трехметровой высоты дало о себе знать адской болью в локтях и коленях. Мэри закусила губу от боли и застонала, зажмурив глаза. Удивительно, как она вообще ничего себе не сломала. Пересилив боль, девушка кое-как встала и быстро, насколько могла, направилась в сторону деревьев, вцепившись в пистолет и прихрамывая на правую ногу. Она не знала, куда идёт и что ей теперь вообще делать. За спиной слышались крики и выстрелы, и девушка невольно ускорила шаг, стараясь не наступать на больную ногу. Наверняка, её теперь объявят предателем или грешником, или ещё черт знает кем. И наверняка её накажут. И смерть будет отнюдь не самым страшным наказанием. — Ищите сучку! Найдите её! Мэри услышала рёв мотора машины и едва успела нырнуть в высокие заросли кустов, распластавшись на земле. — Доложите Иакову! При упоминании этого имени девушку невольно передёрнуло, и она крепче сжала пистолет в руке. Ей даже представить было страшно, как он накажет её за этот проступок. Но в тот момент ей было важно другое: свалить от особняка как можно дальше. Желательно в сторону леса, который начинался недалеко от её укрытия. Только там у неё будет шанс скрыться от погони. Чуть приподняв голову, Мэри осторожно выглянула из кустов: метрах в пятидесяти от неё находилась машина, а рядом с ней с винтовками наперевес стояли те самые три солдата, которые напали на неё у особняка. Девушка выждала момент, когда вероятность быть замеченной стала минимальной, и спешно поползла в сторону леса, стараясь двигаться по-пластунски и несильно выпячивать зад и макушку. Когда ей наконец удалось доползти до границы леса, она проползла еще пару десятков метров, а затем, уже не прячась, поднялась на ноги и что есть силы рванула в чащу. Нога жутко ныла, саднили истертые и разбитые колени и локти, дыхания катастрофически не хватало, но Мэри продолжала бежать, не сбавляя темпа, пока наконец без сил не упала прямо на землю. Лёгкие горели, перед глазами плыли яркие круги, тошнило. Женская грудь тяжело вздымалась и опускалась, пальцы мёртвой хваткой вцепились в пистолет. Мэри не знала, сколько времени прошло, когда она наконец почувствовала, что больше не задыхается. Девушка с трудом поднялась, придерживаясь за ствол дерева, и медленно побрела вперёд. Куда именно она шла? Мэри и сама не знала. Теперь, когда ей наконец удалось уйти от погони, она вдруг резко и остро осознала, что не имеет ни малейшего понятия, что делать дальше. Куда идти? И к кому? Возвращение обратно точно не сулило ничего хорошего, даже приди она с повинной. Эти три ублюдка не оставят её в покое. И неизвестно, как на неё проступок отреагирует Иаков. Одной ей не выжить и из округа не сбежать. И её будут искать. Её точно будут искать. А жить в дикой природе, уходить в горы — чистое самоубийство: она не способна себя прокормить. Разве что попробовать примкнуть к Сопротивлению… Треск сухих веток оборвал её размышления. Мэри резко остановилась и замерла, прислушиваясь. Для простого «шума леса» звук был слишком очевиден и громок. Треск повторился, и Мэри резко повернулась, наставляя дуло пистолета в сторону шума. Олень. Всего лишь чертов олень. Девушка громко выдохнула, опуская оружие. — Неплохо. Признаться, я удивлён. Мэри в буквальном смысле подпрыгнула на месте, а затем резко спряталась за ствол дерева, судорожно прижимая пистолет к груди, чувствуя, как возвращается нехватка дыхания. Иаков. Он нашел её. — На кое-что ты всё-таки способна, стоит признать, — Мэри слышала его голос, но так и не решалась выглянуть из-за ствола дерева. — Неплохо для женщины и для гражданского в целом. Но я бы на твоём месте их убил. Мэри сглотнула, на секунду прикрыв глаза. Господи, пусть всё это кончится…пусть всё кончится… — Пистолет у тебя? Девушка не ответила, инстинктивно сжимая оружие в потных руках. — У тебя, я знаю, — сам ответил на свой вопрос Иаков, и теперь его голос звучал чуть ближе, но уже с другой стороны. Мэри нагнулась и осторожно выглянула из своего укрытия. Иакова видно не было. Она пригнулась еще больше и бесшумно перебежала за другое дерево. — В обойме такого пистолета девять патронов. Сколько ты уже истратила? «Три,» — мысленно ответила ему Мэри, вспоминая выстрелы у особняка. — А сколько у тебя осталось? — резко раздалось прямо над самым ухом, и девушка подскочила с места, прячась за соседний ствол и панически выпустив две пули в сторону голоса. Девять минус пять — четыре. Не успела она прислониться к дереву, как её сильно толкнули в плечо, и Мэри растянулась на земле, лихорадочно переворачиваясь на спину и направляя пистолет вперёд. Ещё один выстрел, и голова Иакова в последнюю секунду скрылась за деревом. Осталось три. Мэри вскочила на ноги и в панике понеслась наугад сквозь колючие кусты зарослей. Когда она обернулась, Иаков бежал прямо за ней! Девушка издала немой вскрик и снова пальнула по высокой мужской фигуре. Промазала. Стрелять оказалось не так-то просто, как ей всегда думалось: пистолет был тяжелым, а руки — мокрыми и дрожащими. Два патрона. В панике споткнувшись о какие-то коряги, она с размаху упала на колени. Палец автоматически опустился на курок. БАХ! Остался последний патрон. Пошатываясь, Мэри медленно встала и развернулась назад, прижавшись спиной к дереву. Иаков стоял прямо перед ней в нескольких метрах. Она направила дуло в его сторону, нацелив прямо в грудь. Тот словно ничуть не испугался, продолжал медленно к ней приближаться. — Я расскажу тебе кое-что об этих пистолетах, — он сложил руки в карманы и чуть приподнял подбородок. — В обойме девять патронов. Но у тебя пистолет совсем новый, я лично выдал его Крейгу сегодня утром. И по правилам, новое оружие всегда испытывают одним выстрелом, чтобы проверить, как оно работает… Мэри трясущимися руками сжала ствол сильнее. — Но правила соблюдают не все, и сейчас твоя судьба зависит от того, проверил ли Крейг своё оружие или нет. Если нет, то у тебя в обойме ещё один патрон, которым ты можешь пристрелить меня. Если Крейг всё же проверял пистолет, то в нём изначально было всего восемь патронов. В этом случае, твоя обойма пуста. Мэри словно током прошибло. — Дело твоё, но я даю тебе выбор: ты можешь положить пистолет на землю, сдаться и не испытывать судьбу. С другой стороны, ты можешь выстрелить. И убить меня, если там окажется патрон. Но помни — если ты рискнёшь спустить курок и выстрелить в меня, а обойма окажется пуста… Ты догадываешься, что будет. Выбирай. Мэри застыла, как каменная статуя. В голове вихрем носились мысли, но девушка никак не могла уцепиться хотя бы за одну из них. Она смотрела на свои трясущиеся руки, на затвор пистолета, на грудь приближающегося Иакова… Ей казалось, что ничего более ужасного за всю жизнь с ней не случалось. От нервов хотелось рыдать, кататься по земле, рвать на себе волосы… Сглотнув слюну пересохшим горлом, она подняла пистолет выше и, прицелившись, выстрелила. В лесу раздался негромкий щелчок. Обойма была пуста.