Жаль, что ты так рано ушла спать

Бляя Меня слегка клонит в сон. Но сонливость слабее желания. Желания тебя. Каждого сантиметра, миллиметра, дюйма и нанометр твоего чудесного разгоряченного тела Твоих набравших цвет и припухших от поцелуев губ, твоей манящей шеи, особенно мне интересна область, где пульсирующая голубая вена особенно явственно видна, выпирающие белые ключицы, в которые хочется налить вино и пить, пить, пить его до последней капли, каждый раз наполняя эти полости до отказа снова и снова, чтобы струящиеся вниз капельки приводили меня в низ, к твоей аппетитной груди, вынуждая на месте тонкой золотистой винной дорожки оставлять широкий и прозрачный след от языка, который не намерен упустить ни единой капли ни вина, ни тебя. ВСЁ будет моим. Я хочу дразнить тебя, то спускаясь к низу живота, покрытая тебя поцелуями, то поднимаясь вверх, чтобы мой язык, задев, как бы случайно, твой острый сосок, вступил в яростную схватку с твоим. Но я не намерена доводить схватку до конца. Я хочу продолжить мои мучения. Я случайно не забыла сказать, что твои ручки обездвижены? В моих мыслях ты редко появляешься, имея полную свободу действий. Думаю, после третьего раза тебе эта игра надоест, ты захочешь большего, чем легкие касания живота и бедер, ты захочешь большего, и я это пойму. Ты обхватишь меня ногами, заставляя меня опуститься ниже, наклониться достаточно низко, чтобы я могла приступить, но я лишь укушу тебя, выпутываясь из твоих оков. Играем сегодня по моим правилам. Я уйду остыть, оставив тебя полыхать, как торфяник к августе. Тихо, беспомощно, бесповоротно. Оставлю до тех пор, пока не пойму, что я сама могу дышать относительно ровно, что язык мой еще не стерся в кровь и сейчас готов ко всему. Что Я готова ко всему. Накинувшись на тебя снова, я мимолетно, но страстно поцелую тебя в губы, ты потянештся за мной, стараясь получить еще, но твои оковы позволят мне ускользнуть. Я твоя, но не в данную секунду. Сейчас я принадлежу своим инстинктам, импульсам, что направляют меня к другим губам. Я наклонюсь, но остановлюсь, чтобы посмотреть тебе в глаза. Столько мольбы. Я бы с радостью оставила тебя мучиться от желания, но сама едва ли могу себя держать в руках. Себя... в руках... Я нашла новый метод, как заставить тебя юлить, ерзать и поднимать таз выше и выше. Я снова поцелую тебя, но в этот раз лишь в уголок губы. Отстранюсь. Наклонюсь. Дам тебе облизать мои пальцы, и... войду в себя, будто так и планировала с самого начала. Лёгкий дискомфорт, не так много удовольствия, как когда во мне ты. но мой надменный взгляд не выдаст разочарования, я буду двигаться импульсивнее, все сильнее и сильнее закусывая губу. Пошло все вон! Надоело! Я резко введу сразу три пальца. А начинали когда-то с одного. Даже смешно, что тройная доза сейчас - лишь разогрев. Четыре почти рвут тебя , но, моя мазохистка, всхлип удовольствия говорит, что мне не стоит прекращать. Оставляя руку там, где ей,кажется, суждено было быть, я прильну к твоему клитору, то раз за разом описывая ровную окружность кончиком моего острого язычка, то давя на него всей лопаткой. Затем, так и не доведя окончив свое дело, я просто поднимусь к тебе, глянув на дрожащие колени, поцелую в лобик, по которому скатилась уже не первая и не десятая капелька пота, легким движением руки избавлю тебя от оков, плюхнусь рядом и звонко захохочу. Ты зло посмотришь на меня, но обнимешь, обхватишь лицо руками, чтобы я больше никуда не делась (глупая, я никуда и не собиралась от тебя сбегать), и поцелуешь так нежно, как это делаешь только ты. Я пожелаю тебе спокойной ночи, но, будет ли она таковой, решать тебе. Доброе утро, дорогая Люблю