Soulmate Drabbles

Соулмейт AU, где ты начинаешь видеть цвета, только когда встречаешь свою родственную душу. Будучи ребенком, Шизуне хочет, чтобы её родственная душа была кем-то вроде её дяди из рассказов Цунаде, — кем-то сильным, смелым, благородным и красивым. Она думает о совершенстве, о встрече с этим безупречным человеком и о том, как в её видении расцветают краски, блестящие и великолепные, пожирающие серое, белое и чёрное. Думает о том, как они упадут в объятия друг друга, будут исповедовать бессмертную любовь и жить счастливо до старости, имея детей, без каких-либо неприглядных морщин и в счастье, растекающемся вокруг. Вполне возможно, что Шизуне в детстве читает слишком много любовных романов, тайком прячущихся между медицинскими текстами. То, что происходит на самом деле, больше соответствует комедии ошибок, чем любой великий роман о родственных душах, который когда-либо читала Шизуне. Они вернулись в Коноху едва ли всего неделю назад, всё ещё приспосабливаясь и оседая. Особняк Хокаге слишком большой и гулкий, полный пыли в неиспользуемых углах и чувства заброшенности. Шизуне проводит как можно больше времени в другом месте и доходит до ежедневных походов по магазинам, чтобы просто выйти из дома. Цунаде выглядит так, будто она хочет спросить Шизуне всякий раз, когда она оправдывается тем, что свежие ингредиенты просто лучше, но она никогда этого не делает, и Шизуне благодарна. Она выскальзывает с корзинкой, перекинутой через руку, пробирается сквозь дневную прессу и направляется к рынку. Где-то вдалеке раздается взрыв. Шизуне автоматически вздрагивает, хватая отравленный сенбон, хотя никто вокруг неё даже не поднимает головы. Коноха, думает она со слабым раздражением, поворачиваясь в поисках источника, и… Раздается визг, размытые конечности, удар, который выбивает дыхание прямо из лёгких Шизуне. Она вскрикивает прежде, чем может сдержаться, сбивается с ног и дико кувыркается в грязи на протяжении нескольких ярдов. Они с резким стуком врезаются прямо в подножие фруктового ларька, и яблоки сыплются на них, отскакивая от макушек и плеч и вываливаясь на улицу. Красные, вздрогнув, понимает Шизуне, у неё перехватывает дыхание, когда она смотрит, как катятся фрукты. Они красные. Конечно, полминуты спустя она понимает, что вполне могла бы оказаться лицом в декольте другой женщины — очень, очень красивом декольте — и взвизгивает, торопясь подняться. — Ты ранена? — требовательно спрашивает она, потому что она прежде всего врач. Другая женщина — её вторая половинка — слегка стонет и садится, потирая рукой свои слегка опаленные волосы. — Так вот на что похож цвет, — весело говорит она, бессознательно катапультируя сердце Шизуне в горло. — Привет! Я Анко. — Шизуне, — ей едва удается вырваться, и быстрый взгляд, который она бросает на Анко, чтобы проверить, нет ли травм, каким-то образом умудряется задержаться на красивых карих глазах и фиолетовых волосах. — Я… ты… родственные души? Боги, можно она просто провалится под землю и больше никогда не вылезет оттуда? Но Анко, похоже, не возражает. Она вскакивает на ноги с широкой ухмылкой, предлагая Шизуне руки, и когда Шизуне берет их, Анко тащит её прямо в объятия. — От тебя приятно пахнет, — радостно говорит она. — Бьюсь об заклад, у меня самая красивая вторая половинка в Стране Огня. Румянец покрывает лицо Шизуне, вплоть до кончиков её ушей, и она издает бессловесный звук смущенного протеста, наклоняя голову, чтобы уткнуться лицом в волосы Анко, где они вылезли из зажима. — Ты… ты тоже прекрасна, — бормочет она, желая, чтобы это звучало теплее, плавнее, лучше. Несмотря на любовные романы, она ужасна в этом. Но Анко, похоже, не против и этого тоже. — Спасибо! — говорит она, явно обрадовавшись, и когда Шизуне немного отстраняется, её улыбка становится достаточно яркой, чтобы соперничать с солнцем. Шизуне улыбается в ответ и думает, что «идеал» имеет гораздо больше значений, чем она думала.