Часом ранее...
Оксана Амелина была одета с особым лоском: туфли с высокими каблуками, белые, как и короткое, сидящее по фигуре, платье. Ничего особенного, как могло бы показаться, но провокационно-напоминающее тот самый костюм медсестры, в котором Оксане когда-то пришлось танцевать перед Тихоновым у шеста. Конечно, это было не оно: не такой глубокий вырез, более плотный материал, и платье облагорожено золотым пояском и пуговичками в тон, идущими от выреза вниз. На это простое великолепие поверх был надет рабочий ФЭСовский халат, который, в свою очередь сочетался с маникюром и металлическим цветом макияжа на глазах. Для придания особого сходства с тем старым образом губы Амелиной были так же выкрашены в красный цвет, и если бы ни передние локоны волос, спадающие пружинами вниз, образ, возможно, был бы слишком смел. Но именно так, как сейчас, он был идеален - угадываемое, но всё же более строгое платье лишь с лёгким налётом бывшей вульгарности. Но что эти все лоскуты ткани без нужной подачи? Амелина, умевшая себя выгодно преподнести в мужских глазах и ловко использовавшая все сильные стороны своей внешности и наряда, пришла на работу на целых полчаса раньше. Сделано это было, конечно, не случайно, и сейчас Оксана дожидалась Ваню сидя спиной ко входной двери, делая вид, что занята, как обычно, работой. Со спины её внешность не вызывала никаких подозрений... Но вот лёгкий щелчок, стеклянная дверь открывается, и почти неслышные шаги, скрадываемые кроссовками, оповещают, что можно начинать. Нога за ногу, лёгкий разворот на вращающемся кресле, и вот с дистанции около трёх метров, снизу вверх, Оксана, словно ангел во плоти, улыбается. - Привет, Вань. Ваня не ждал подвоха, но почему-то был уверен, что сегодняшний день будет немного другим. Под "немного" он понимал, быть может, лёгкий флирт, может, большую теплоту во взгляде, но то, что предстало перед ним, превзошло все ожидания. Да, он помнил одно очень похожее платье на Оксане до этого. С вырезом куда ниже, прозрачнее... Губы эти, алые, вместе с тем платьем, помнил тоже... Помнил и то чувство, что им владело тогда. Что завладело им сейчас. Остаться равнодушным к такому не мог никто, что уж говорить о Ване, который и так был влюблён в Оксану уже долгое время. Манящее лицо, короткое платье, которое скрывало ровно столько, чтобы воображение могло захлебнуться в собственном восторге, а уж вырез на груди, который с такого ракурса был в середине композиции... Тихонов сглотнул, и будто в замедленной съёмке наблюдал, как эта девушка, то ли из реальности, то ли из его прошлого, то ли - из эротических фантазий, поднимается с кресла, и походкой фотомодели со стажем идёт к нему... Платье облегает фигуру, чуть развевается халат за спиной... Она останавливается в шаге, и Ваня ловит тонкий аромат духов. "Жасмин, наверно..." - думает он, интуитивно вдыхая глубже. - Ну, как отдохнул? Так быстро ушёл вчера, наверно, хотел поспать до самой работы? Мыслительные процессы Ивана, шедшие довольно медленно сейчас, вдруг как-то возобновили интенсивную работу, и он подумал, что неспроста она начала именно с этого. Он посмотрел на неё внимательно, и отметил, что глаза её сверкают, словно в предвкушении чего-то, а в голосе, как было запоздало отмечено, была лёгкая нота смеха. И Тихонов всё понял: Амелина мстила ему! Явно, совершенно намеренно мстила за вчерашний отказ, и оделась так специально, чтобы он пожалел, от чего отказался вчера! Воображение работало быстрее мысли, и он уже видел картины высокого возрастного ограничения у себя в голове, события вчерашнего дня, которые он, может быть, перечеркнул своим благородством... Благородство... Благородство, но подождите... - Амелина, а у тебя сейчас парень есть? - резко спросил он, пытаясь угнаться теперь уже за мыслями, которые ему много чего объясняли... Этого вопроса она не ожидала, и даже вздрогнула, потеряв свою невероятную улыбку. В её сознании, где она только что праздновала победу, видя выражение лица Вани, тоже что-то зашевелилось. Он спрашивает о парне? Но она сказала ему вчера... Или не сказала? "Если бы мне было ради чего вынимать батарею..." Но нет, что-то было не так, и она, наконец, поняла. "У меня с ним нет никаких проблем" - сказала она тогда. И это всё объясняло. Объясняло совершенно всё! Это же был Ваня, её Ваня, такой стеснительный, порядочный, и в то же время психованный, когда дело касалось её ухажёров... Почему она не поняла этого раньше? - Ты поэтому вчера не пошёл со мной на обед, Тихонов? - засмеялась она от внезапного облегчения, - Да нет у меня никого. Давно нет. И никаких тысяч слов. Восклицаний, уточнений. Теряет значение совершенно всё - когда был последний, почему порвали. Только одно слово. Один вопрос. - Почему? - Может быть, тебя, дурака, ждала. И Тихонов, до этого совершенно серьёзный, заулыбался, как тот самый студент, которому поставили автомат на экзамене за семестр халявы. Он, наконец, дождался.Настоящий момент
Тёплые взгляды. Случайные нежные прикосновения. Между ними электричество и сотни, тысячи ещё не сказанных слов. Работа, конечно, уже вторична, но и пусть, пусть так, ведь никто из них уже долго не был так счастлив. - Ну что, вы уже что-нибудь нашли? - спрашивает появившаяся Галина Николаевна, и оба, поворачиваясь к ней, бьются лбами, потому что сидят рядом и смотрят в монитор, пытаясь найти то самое "что-то", хотела бы начальница. Ваня, поморщившись, отвечает первым: - Мы провели анализ ДНК и выяснили, что эпителий под ногтями убитого принадлежит Павлову... - А чья кровь на одежде? А вот про одежду они забыли, и оба в замешательстве. - Мы не успели ещё, - откликнулась Оксана. - Не успели? - спрашивает Рогозина и хочет уже поторопить с анализами, как видит, что плечи Амелиной и Тихонова соприкасаются, а из двух компьютеров в кабинете включен только один. Она улыбается и вздыхает. - Через полчаса жду вас с результатами. И поторопитесь, работы сегодня у нас будет много. Думаю, никому не хочется ночевать тут? Вопрос с намёком, и пара виновато улыбается в ответ.***
- Это всё ты виноват, Тихонов! Отношения на рабочем месте мешают работе. - Да? - будто бы удивлённо спрашивает он, насилу сдерживая смех, пытаясь выглядеть расстроенным, - А ты не предупредила меня... - Теперь предупреждаю. Всё, не отвлекаемся. Оксана собирается откатиться на кресле к своему рабочему месту, но Иван хватает её за руку, подтягивает к себе и бегло целует в губы, после чего сам толкает спинку кресла, и то, вместе с Амелиной движется к своему пункту назначения - соседнему столу. - Тихонов! - Всё-всё, теперь мы точно не отвлекаемся, - смеётся он и разворачивается к монитору, ловя себя на мысли, что уже никогда не сможет больше не отвлекаться. Она смотрит на спину Тихонова, и понимает, что именно этого ей и не хватало раньше - ощущения тепла и безграничного счастья. Смотрит на спину Тихонова и понимает, что любит его. Давно. И он тоже любит. Тоже давно. "И столько времени зря упустили... Дура я." Оксана Амелина никогда раньше не считала себя дурой. Но являлась ею. Женщины - всегда немного дуры, когда дело доходит до настоящего чувства. И простушкой она себя тоже не считала. Но простота - это когда "дешевле того, что можно себе позволить" становится самым дорогим, что можно себе позволить, и ты, наконец, осознаёшь, что ещё дороже для тебя уже просто нет. Прошло несколько мгновений, когда Ваня обернулся с готовой для неё улыбкой. - Я люблю тебя, - сказал он, счастливо улыбаясь от переполняющих эмоций, - А теперь начинай работать. Ответ пришёл через минуту, уже на почту Вани, и в нём значилось: "Я тоже люблю тебя. И начинаю работать)" Он снова разулыбался, кажется, ещё счастливее, чем до этого, а в его голове снова и снова повторялась одна и та же мысль: "Я, наконец, дождался!". Он мог быть уверен - эта фантастическая девушка точно любит его. А в том, что он её любил, он и так давно был уверен.Спустя месяц
Они вместе. Непохожие, с разными взглядами, стилями одежды, вкусами, и пока ещё - в разных квартирах. Но она скоро переедет к нему, а потом, где-нибудь через полгода, они поженятся. Потому что противоположности, рано или поздно, притягиваются. И потому что любящие женщины - простушки.