«Знаешь, мама, от неё искрится воздух. Она смеётся, а в глазах танцуют черти. Знаешь, мама… иногда, она вполне серьёзно говорит, что хочет моей смерти.»
Комори вздохнула, а после откинулась на спинку стула. Девушка лениво отстранила от себя небольшую книжечку в кожаном переплёте. Прикрывая свои глаза цвета спелой малины, она вновь поддаётся воспоминаниям. Когда же это всё началось? Примерно месяц назад. Сакамаки были уверены, что изгнали и избавились от матери тройняшек. Но, к сожалению, правы они были только в одном. Изгнание Корделии из чужого тела совсем не повлияло на то, что женщина не могла всё так же спокойно передвигаться по просторам замка. Впервые с Юи после того инцидента она встретилась где-то недели две назад. Поначалу, как и полагается, девушка испугалась и уж было хотела позвать на помощь братьев, но женщина уверила ту, что вреда она на причинит, так как сама она стала призраком и не сможет даже прикоснуться к чему-либо.***
Дама оказалась весьма приятным собеседником, признавалась Юи. Конечно… Если не учитывать едкие насмешки в сторону блондинки. — Знаешь, моя дорогая, даже телескоп не сможет разглядеть то, что ты называешь грудью, — едко усмехалась дочь дьявола, когда во время очередного похода в школу Комори надевала школьную форму. И правда, женщина настолько часто посещала комнату жертвы или просто находилась рядом, что в те моменты, когда она отсутствовала становилось пусто и даже одиноко. Корделия поведала девушке историю всей своей жизни, особенно ей нравилось рассказывать о том, какой желанной леди она была у мужчин. А потом сама же себя поправляла. — Они всегда столь жадно смотрели на моё тело, — женщина поправила сиреневый локоны волос, что так некстати упал на лицо, — Я всегда была самой желанной для всех мужчин, любых рас! Вернее, есть. Ты ведь тоже так считаешь, правда? Скажи, я ведь лучше тех кошелок? Они не имеют право носить статус жён правителя. Он… он…всегда будет любить только меня! — Корделия скалилась, и сама «проваливалась» в старые, сладкие воспоминания.***
Белый бархатистый снег за окном постепенно исчезал, давая волю свежей весенней зелени. Несмотря на то, что на улице было довольно холодно, вид из окна излучал неописуемую долгожданную теплоту, после долгой зимы. Деревья выправили свои ветви, готовясь к тому, чтобы выпустить свои первые, в этом году, почки. Маленькие подснежники поднимали последние снежные кусочки в тени огромных деревьев. Собственно, мир постепенно оживал, это радовало и раздражало одновременно. Несмотря на всю лучезарность и внешнюю теплоту, на улице было неимоверно холодно… Так ещё и эта мерзкая слякоть. Да откуда же её здесь так много?! Но это не остановило Комори, девчушка наспех оделась и выбежала из особняка. Она так давно ждала её, ждала столь позднюю весну и вот наконец-то появились первые намёки на столь прекрасное время года. — Ну и… Куда ты лезешь? Девушкам не подобает возиться в грязи. Немедленно вылезай из этой отвратительной клумбы, — она как обычно появляется тогда, когда этого совсем не ждёшь. Хотя, Комори должна признаться, что совсем не удивлена и даже рада неожиданному визиту призрака. Блондинка развернулась и радостно протягивала кроваво-бордовые, почти чёрные розы. Они были грязные, из-за чего Юи испачкала руки и мокрые из-за снега, который ещё не успел полностью растаять, удивительно, что они цветут так рано. — Знаете, иногда Вы напоминаете мне Рейджи-сана, — невеста улыбнулась. Но вампирша никак не отреагировала, казалось бы, на такое грубое оскорбление от человека. Дама лишь немного развернулась, скрестила руки на груди и вымолвила: — Мне холодно, тут совершенно нечего делать. Я ухожу, — к сожалению, женщину никто не слушал. Какое отвратительное поведение. Неужели Корделия стала позволять Юи слишком много? Девчушка наглым образом «ушла» от разговора и сейчас, словно заворожённая наблюдала за закатом. Солнце все больше и больше скрывалось, оставляя за собой только розоватые волны, что казалось, были такие мягкие на ощупь. Женщина сама вроде бы смогла проникнуться в красоту природы, если бы не сильный порыв ветра, за которым сразу последовал громкий чих Комори. — Я кому говорила, что тут холодно? Глупая девчонка. Мало того, что ты испачкала о землю обувь, так ты ещё заболеть удумала. — Простите… — девушка виновато опустила голову, понимая, что какой бы сейчас не была занудной мать тройняшек, она права. Только блондинка хотела сделать шаг назад, как поняла, что сейчас вампирша находится на непозволительно близком расстоянии к жертве. Мысленно Юи успокаивала себя тем, что Корделия просто призрак и не сможет причинить ей вред или просто прикоснуться к ней, хотя подсознание твердило обратное, заставляя человеческую девчонку дрожать от неизвестности. — Боишься? — да, именно сейчас Комори слышит её голос совсем рядом, совсем близко. Она может поклясться, что не просто слышит, а чувствует её шёпот над ухом, чувствует её руки на своей талии…***
Прошёл ещё один месяц с начала общения Юи с дочерью дьявола, а может и больше. Что-то все же немного поменялось в их общение. Только… что? — Корделия, пожалуйста, в следующий раз будь аккуратнее. Ребята начинают что-то подозревать. И… Рейджи-сан, он уже третий день ведёт себя слишком странно, — девушка сидела на краю своей постели и всматривалась в отражение на своём зеркале. Сзади неё сидела дама, что с особой осторожностью расчёсывала блондинистые, непослушные волосы. Вампирша улыбнулась уголками губ, отвечая, — Моя дорогая, ты хотела сказать…"Ведёт себя ещё более странно, чем обычно?» — как только женщина закончила рассчитывать волосы, она бережно заплела их в толстую косу, — Пожалуйста, не издевайся… а что, если они все узнают? А что… если им удастся поймать тебя?! — блондинка встревоженно и довольно резко повернулась лицом к Корделии, — Я не хочу, чтобы они причинили тебе вред! Или того хуже… — Юи замолчала, она уже навыдумывала множество разных пыток, которыми она была уверена, однозначно будут пытать мать тройняшек. Из внутренних рассуждений её вывели холодные руки, что приподнимали её подбородок, холодные губы, что так и не научились нежным поцелуям.«Знаешь, мама, я сама гуляю с ней по краю… Мама, я люблю её, наверно.А за что? Не знаю, мама, я не знаю.»