Black

      Они похожи. Чёрным по белому – бледной кожей, тонкими, изящными ладонями. Она не красит ногти (и он тем более), но если бы красила, то в чёрный. Он всегда в куртке и брюках, пальцы унизаны серебряными перстнями. Она – в однотонном закрытом платье без украшений и берете, под который прячет длинные густые волосы. Он свои, такие же чёрные, стрижёт коротко.       Они похожи – лёгкой, беспечной улыбкой. Он любит людей, она – ненавидит. Ненавидела. Годами. Как он годами любил. Сейчас они понимают, что люди все разные. И он продолжает любить, а ей теперь всё равно. Ему нужно всё человечество, а ей хватает троих – самых близких.       Они похожи – лезвием под горло. Гибкой, осторожной силой и металлом в ладони. Он дерётся ножом, она – всем, что подвернётся под руку. Он слишком женственен для мужчины, она слишком боевая для девушки.       Они похожи: на первый взгляд – очень, на второй – ничуть, на третий – кто разберёт. У него сумасшедшие сёстры, у неё брат со странностями. Пока он отчитывает маленьких смутьянок, мешающих работать, она показывает Каору новую мангу. Тот редко выходит из дома без сестры, а близняшек знает уже весь район.       Они похожи – красотой хрустящего под ногами свежего льда, бесцветной фотографии в стиле ретро. Или не красотой – чем-то иным. Чем-то, от чего захватывает дух и нагоняет ностальгию. Сбитым дыханием, взглядом рентгеновского аппарата.       Они похожи, хотя никому и никогда не придёт в голову их сравнить. Даже им самим.       Они не умеют плакать. Но она плакала – раз или два, когда те, кто дал ей жизнь – не родители, нет, кто по-настоящему дал жизнь, – едва не лишились своей. А он не плакал никогда – ложь, конечно, но доказать некому.       Они похожи – безумием, сквозящим в по-детски весёлом смехе. Она читает только вымысел, он – только достоверность.       Они не убивали – но ломали раз за разом, с удовольствием, с силой ножа и слова, вонзаемого в человеческую плоть. Он продолжает наслаждаться, она больше никогда к этому не вернётся.       Они похожи – без подтекста, просто похожи. Они друг друга не любят и не ненавидят. Они друг друга уважают, и им всё равно.       – Это так по-человечески, Карисава-сан. Тебя я тоже люблю.       – Ага, спасибо! Но я тебя всё равно не прощу!       Они смеются.       Они похожи. Одиночеством – когда-то. Пустотой истерзанного сердца. Нерассказанными шрамами. До естественности чёрным цветом. Внутри, снаружи – теперь, давно.       Они похожи. Может быть, уже нет.