Другая история

      Из дыры в полу вырывался шум битвы, но здесь, под покровом бесконечной ночи было тихо. Противники стояли напротив друг друга, но сражение не начиналось. Единственное, о чем озаботились обе стороны, — оставили Орихиме подальше от грядущего места событий. Куросаки даже не сомневался, что это — не более чем уловка, поэтому спокойно перенес девушку в более безопасное место и попросил ее использовать щит, за которым она себя и спрятала.       Для Ичиго такой расклад был отличным шансом завершить то, что он поручил Гриммджоу. Так просто взять и скинуть ее с крыши не слишком разумная идея — он совсем не понимал идеалов своего противника, поэтому не исключал, что тот попытается спасти ее. Поэтому стоило ждать. Возможно, случайно пробить щит. Возможно, решить все тогда, когда враг будет повержен. Пока Куросаки не смог для себя все это однозначно разрешить, лишь понимал, что ему стоило быть вдвойне осторожным. Если он совершит ошибку, то будет вынужден или стать всеобщим врагом, или раскрыть все карты. Но ни того, ни другого он совершенно не хотел.       Во время своих рассуждений Ичиго достаточно бесстрастно разглядывал арранкара, слушал его престранные речи в пол-уха и пребывал в состоянии благостного ожидания чего-то интересного. По крайней мере, Четверка могла его еще чем-то удивить. Не зря же Айзен оставил здесь именно его. Ичиго не мог сдержать легкой ухмылки. Это оживило Улькиорру. Закончив, он махнул мечом и произнес:       — Сковывай, Мурсьелаго.       Всех окутало темной волной, но быстро это ощущение пропало, оставив лишь саднящее давление чужой реацу. Этот призыв изменил внешний вид арранкара: маска на его голове превратилась в полноценный шлем с длинными раздвоившимися рогами, черные волосы подросли, полосы под глазами стали толще; ворот исчез, а одежда в некоторых местах облепила его, будто стала частью его кожи; за спиной образовались большие черные крылья, словно их отделили от огромной летучей мыши.       Куросаки не мог из увиденного вычленить того, что могло бы разрушить Лас Ночас — перед этим обращением Улькиорра прочитал ему целую лекцию о том, что он и арранкары выше него не могли пользоваться некоторыми своими способностями в стенах белой обители. Но это явно не тот случай, когда стоило слишком расслабляться. Если Айзен взял с собой только нескольких из всех отобранных арранкар, то они вполне могли быть сильнее всех, кого прежде встречал Куросаки среди союзников Соуске.       В это время на крыше появился новый зритель. Ичиго окинул его взглядом в надежде, что он поймет создавшееся с его прибытием недовольство. Кохуро здесь было не место, он путал все карты и в целом мало чем мог помочь в нынешних обстоятельствах. Но Атанабаши не спешил присоединяться. Он подошел к Орихиме и демонстративно зашел за ее щит. Это удивило Ичиго, но одновременно с этим развеселило, поэтому он предпочел промолчать. Пусть остается. То, насколько хорошо Кохуро будет защищать Орихиме, определит всю судьбу. И это в определенный момент стало устраивать Куросаки.       Неизбежность. Определенная неизбежность. Как существа неизбежно притягивались или отталкивались, так и их судьба неизменно шла по выбранному пути. В определенный момент они стояли на перепутье, но для Куросаки теперь оно слилось в единую линию. Убить своих друзей он не мог, даже если их смерть решила бы судьбу целого мира.       — Тебе бы подготовиться, — заговорил арранкар хоть и неожиданно, но все так же монотонно.       Ичиго не успел даже придумать колкую шутку, как его противник оказался в нескольких метрах от него, а его оружие — похожее на копье, наполненное зеленым реацу — уже готово было отсечь голову. В эти несколько секунд сердце ускорило ход. Это именно то, что можно назвать разминкой, и Куросаки это определенно нравилось. Менее скучно, чем рубить ничего не подозревающих мошек, попадающих в твою паутину.       Ичиго увернулся и отстранился ближе к зрителям. В голове застучал довольный голос того, кто вновь пробудился внутри Куросаки. Очень не вовремя он почувствовал это уже поистершееся в анналах воспоминаний чувство. Оно окутало сердце приятной пленкой, и теперь его было не так легко скрыть. Хотя контролировать свои внешние эмоции он так и не разучился — лишь сдержанная ухмылка украшала лицо.       — Надеюсь, это не все, что ты можешь, — довольно протянул Куросаки, явив свой меч из тени.       Он сверкнул в свете холодной луны, но сразу же оказался опущен — до лучшего момента. Зампакто ждал не хуже хозяина, лишь представляя, как будет рубить плоть и наслаждаться легкими разводами крови противника.       Но тут за всей этой дымкой первых впечатлений Ичиго заметил глаза Улькиорры — он хоть и предпочитал скрывать чувства, но не смог спрятать искреннего удивления. Но никаких вопросов, даже отдельных фраз не сходило с его губ. Они пребывали в молчании, которое прервал сам Ичиго:       — Ждешь, что я использую шикай или банкай? Не надейся.       — И чем ты только мог заинтересовать Айзена-сама? — грубо ответил ему на это арранкар.       Ичиго на мгновение опустил взгляд. Сам бы он тоже хотел знать ответ. Он не понимал, что в Суреддо видел Миямото, и уж тем более не понимал, что в нем самом видел Айзен. Он не тот противник, который мог бы легко победить. По крайней мере, если не использует некоторые козыри, которые слишком хорошо прятал и ни разу не выдавал даже мимолетным движением мускулов на лице. Но если примитивные существа просто видели в нем слабака, что его вполне устраивало, то эти двое выходили за рамки его понимания. Они явно не те, перед кем стоило демонстрировать силу, но они что-то чувствовали, и это напрягало.       — Почему бы тебе не спросить его об этом? — ответил вопросом на вопрос Куросаки.       Прозвучало не менее грубо, но вполне походило на нормальный разговор между сражающимися друг с другом существами.       Куросаки дернул плечами. Пора было самому уже серьезней относиться к этой битве. Они могут потратить на разговоры час, другой, но он не мог себе это позволить. Никто не знал, что он смог уйти из своих бараков. Ему стоило вернуться и выжидать появление Айзена, а не вести здесь непонятные разговоры, которые совсем потеряют смысл, если кто-нибудь из них погибнет.       Он встал в стойку и стремительно переместился вперед достаточно медленно, чтобы противник это заметил. Улькиорра выставил перед собой оружие. Ичиго усмехнулся и исчез, незаметно для противника переместившись за спину. Несколько секунд хватило, чтобы выставить вперед руки, соединив их у края ладоней и коснувшись линии между крыльями, и произнести:       — Хадо номер семьдесят три. Сорен Сокацуй.       Не самая лучшая идея использовать это кидо в такой близости от противника, но он был к этому готов, сконцентрировав часть реацу в ногах для сопротивления ударной волне.       На какое-то время противник пропал из виду, хотя Ичиго прекрасно понимал, что попал в цель. Оставалось только ждать, когда наступит ответный удар.       Пыль от ударной волны осела, и тут перед Куросаки открылась правда — его атака не нанесла никакого урона, на теле Улькиорры не было ни царапины. Сначала это удивило гибрида, но он быстро понял — регенерация. Подобное обнаружение привело лишь к легкому покалыванию в районе груди.       Определенно, он не зря вмешался. Айзена Ичиго едва ли мог победить даже после стольких тренировок, но это совсем другое — здесь ощущалась четкая необходимость думать, прежде чем атаковать. А думать мешал сам противник, уже нападавший. Ичиго увернулся.       «Теперь понятно, зачем ему такая скорость», — про себя отметил Куросаки, затормозив свое хаотичное падение зампакто, вцепившись в близ лежащую стену.       Так и пробивалась мысль о похожести. Они были в чем-то похожи, и это обнаружение не могло не тешить самолюбие — отличный шанс проверить себя. Насколько он вырос с тех пор, как позволил силе начать течь по своим артериям и венам.       Он двинулся вперед, но в этот раз не стремился сменять траекторию движения. От него это и так ждали, что поблескивало в изумрудных глазах арранкара. И даже выставленная вперед защита не поможет смягчить удар.       Ичиго резким движением схватил руку противника и, воспользовавшись замешательством, запустил его в крышу, оставив из-за вложенной силы небольшую вмятину.       Не дав расслабиться, он поспешил следом за улетевшим противником и атаковал в тупую, вложив всю силу реацу в оголенный клинок. Это оставило заметную полосу на груди, которая достаточно быстро восстановилась.       — Ты ничего не добился этим, — сухо заметил Улькиорра, поднявшись и отступив на некоторое расстояние от приземлившегося на крышу Ичиго.       — Я и не думал, что это свалит тебя, — с усмешкой заметил Куросаки. — Я проверял, действительно ли твоя регенерация настолько быстрая.       Это вызвало странный гул за спиной, но Ичиго проигнорировал это. У него не было времени разъяснять кому-то свои наблюдения. Все объяснения можно будет оставить на конец, когда битва закончится.       — Не могу не отметить твою наблюдательность.       — Не стоит. Если бы в этом мы не были похожи, я даже не заметил бы.       Улькиорра странно воззрился на него. Он то ли злился на подобный выпад, то ли удивлялся сказанному. Ичиго, в принципе, было все равно. Достаточно понимать, что слова произвели определенный эффект, остальное — пустое.       — Я считаю, будет честным сказать тебе, что моя регенерация — одна из самых быстрых среди гибридов, — с этими словами он переложил меч из правой руки в левую и отсек себе руку по локоть.       Она упала ему под ноги, немного откатившись в сторону. Но кровь не потекла. Уже через несколько мгновений на поврежденном месте стала образовываться из мелких белых частичек новая рука, и хватило всего секунды, может две, чтобы она полностью восстановилась на месте потерянной.       — Видишь? Другим бы потребовалось намного больше времени, — подытожил свой небольшой эксперимент Ичиго.       И это означало только одно — больше он не будет действовать спустя рукава. Куросаки обхватил левой рукой правую в районе локтя, опустил зампакто острием вниз и произнес:       — Опутай мир, Суреддо.       Зов пробудил зампакто, и его лезвие медленно исчезло, оставив обладателю только рукоять.       — Кажется, ты не собирался использовать свой меч, — заметил Улькиорра.       — Обстоятельства поменялись.       Ичиго хоть и высвободил силу зампакто, но не спешил ее применять. Тем и плоха его Суреддо, ей нужна площадка для действий. Ее сила больше подходит для скрытых атак, но сейчас не было возможности спрятаться, чтобы подготовиться. Придется делать все достаточно незаметно для глаз противника и союзников, которые могли выдать его с головой мимолетной улыбкой, сверканием глаз или чем-нибудь еще.       Ичиго переместился несколько раз, сделав вид, будто пытался атаковать — противник слишком легко ушел от предполагаемой атаки, но в этот раз хотя бы проявлял интерес — явно ждал, как проявит себя высвобожденный меч. Но Куросаки не спешил. Использовал кидо, быстрое скопление реацу в одном месте, но не применял меч. Только перемещался и атаковал, уходил от атаки и вновь использовал шюнпо.       Ичиго отбился от очередной атаки, излечив ранение от полученной царапины, но все больше наблюдал разочарование в глазах противника.       — Хоть твои атаки стали сильней, но я не вижу никаких изменений. Больше напоминаешь назойливую муху, — заметил через некоторое время Улькиорра.       — Может и так.       Куросаки именно это и ждал — критичной точки, когда противник будет максимально расслаблен. Использует ли он меч или нет — не имело значение, ему требовалась беспечность. Пока враг напряжен, ему проще избежать ловушек Суреддо.       Ичиго бросился в новую атаку и, соприкоснувшись протезом с оружием противника, произнес:       — Хокаку .       Улькиорру отбросило, а часть его реацу оказалась захвачено Куросаки. Он в этом совсем не нуждался и вообще не любил поглощать реацу пустых, но понимал, что нужна критическая точка. И этот момент наступил.       Улькиорра забрался повыше и, не скрывая высокомерия в глазах, произнес:       — Если это все, что ты из себя представляешь, то убить тебя будет правильным решением. Айзен-сама не должен увидеть подобного посмешища. Но прежде за самонадеянность я ввергну тебя в полное отчаянье, — с этими словами его форма стала меняться.       Это впервые сбило Куросаки с толку. Что это? Вторая форма?       Внешний вид Улькиорры изменился: вместо шлемовидной маски на голове остались лишь два длинных рога; белая одежда исчезла, оголив бледную кожу, а в районе рук, ног и паховой части образовался мех; полосы на лице стали еще больше, а дыра в груди расширилась и будто начала кровоточить.       — Среди Эспады я лишь один достиг второй формы высвобождения. Даже Айзен-сама не видел этого.       Ичиго лишь на мгновение опустил взгляд.       — Стоило догадаться, — уже собравшись с мыслями после секундной заминки, произнес он. — Если у шинигами есть шикай и банкай, то и у их противоположности должно быть что-то подобное.       Похоже, не такой ответ желал получить Улькиорра. Его взгляд потяжелел.       — Не стоит так на меня смотреть, — усмехнулся Куросаки. — Я многое видел, какая-то летучая мышь не способна обратить меня в бегство.       — Но это было бы… — арранкар исчез и появился перед гибридом буквально в нескольких шагах, замахнулся подобным же оружием, только источающим более сильное реацу, — самым разумным решением.       Атака прошла сквозь Ичиго, так, словно он всего лишь иллюзия. Это удивило врага, и он отступил, внимательно всмотрелся в силуэт перед ним.       — Что тебя удивляет? Я прежде и не демонстрировал тебе свою скорость. Но ты прав, мне это подобие боя уже тоже надоело, — Куросаки больше не сдерживал хищной натуры, позволил себе более зловещую и безумную ухмылку. — Нападай.       Улькиорра поддался этому порыву, двинулся вперед. Но застыл в нескольких метрах от Ичиго, неспособный выбраться. Он пытался шевелить руками, ногами, хвостом и крыльями, но увязло абсолютно все.       — Вот и конец. Усуи Кёфу.       Неожиданно вокруг Улькиорры все заискрилось белым светом. Эта техника на время делала нити видимым, из-за чего стало понятно, что они повсюду — почти полностью арранкар был покрыт ими. Но это всего лишь несколько мгновений, а потом — мучительные тиски, которые разрывали кожу, рвали мускулы и органы. Эти нити не останавливались до тех пор, пока препятствие в виде чужой плоти не исчезало полностью.       На мгновение показалось, что тело Улькиорры растворилось в воздухе, но часть его смогла собраться вновь, чуть дальше. Но это был уже не он — арранкар смог восстановить лишь часть тела, ногу, часть руки и голову.       Куросаки тем временем вернул меч в изначальную форму. Эта оболочка лишь предсмертный хрип, не стоило больше волноваться. По сравнению с обычным использованием Суреддо, при котором он вручную стягивал нити, Усуи Кёфу более смертоносная техника — от нее нельзя было спастись. Но все это требовало слишком долгой подготовки.       — Не понимаю… — за спиной вздохнул Кохуро.       Но этот же вздох Ичиго мог видеть и в глазах Улькиорры.       — Твоя ошибка была в том, что ты слишком расслабился. А я просто ждал более удачного момента, ждал, пока появится возможность захлопнуть ловушку, — спокойно пояснил Куросаки, сам не понимая, зачем. — Мой зампакто ужасно неудобен в таких боях — ему требуются особые условия, которые не так легко создать. Но благодаря твоей беспечности я смог незаметно раскидать ее нити и дождаться, когда ты в них угодишь.       — Что ж, я начинаю понимать, — произнес Улькиорра медленно. — Эта битва длилась всего лишь несколько минут…       — Прости, но я не смогу показать тебе весь свой потенциал. — С этими словами противник стал медленно рассыпаться.       Ичиго какое-то время молча наблюдать за течением песчинок, пока они не перестали занимать его ум. Слишком просто, как всегда. Но даже если прошло всего несколько мгновений, он вполне удовлетворен. Это совсем не то, что ждало его впереди.       Сейчас же у него оставалась еще одна проблема, находящаяся за спиной. И хоть больше не оставалось препятствий, Кохуро и Орихиме не спешили уходить. Первые несколько минут Ичиго мог оправдать их — должно быть со стороны этот странный бой производил впечатление, но потом — лишь трата бесценного времени.       — Почему вы все еще здесь? — спросил их Ичиго, не оборачиваясь.       — Я полагал, ты поможешь нам выбраться отсюда, — честно признался Кохуро.       Видно было со стороны, что он метался между помощью друзьям и целому городу, таким уж он всегда был добросердечным. Но Ичиго подобное не впечатляло.       — Единственный ваш путь — внизу. Ждать, пока капитан Куроцучи откроет новую гарганту.       — Но ты же смог попасть сюда, разве ты не сможешь нам помочь? — удивился Кохуро.       — Я пользовался черными ходами, которыми не смогут воспользоваться даже шинигами. Так что тут я бессилен, — Куросаки вздохнул.       Он и не планировал им помогать. Если бы не Кохуро, он не стал бы вмешиваться в сражение с Улькиоррой.       — Странно после всего видеть во мне помощника, — вдруг между делом бросил Куросаки, отойдя чуть в сторону.       — Я все еще считаю тебя своим другом, — Кохуро сделал несколько шагов вперед.       А Ичиго оставалось лишь думать о том, как далеко все зайдет. Чем дальше движение, тем все становилось слишком запутанным. Он определенно это видел и понимал, что неспроста обрел такой зампакто — сам Куросаки был в тонких тисках. Они опутывали его, и с каждым новым шагом покрывали все больше и больше пространства, не оставляя ни одной лазейки.       — Подумай над своими словами еще раз, — Ичиго вздохнул. — Ты все еще живешь в иллюзии прошлого и не можешь понять, что я изменился, стал совсем не тем, кем был в младшей школе.       — Плевать, — глухо рыкнул Атанабаши. — Я готов подружиться с тобой снова. Это ты все меришь совсем непонятными мне категориями. То, что ты здесь, уже доказывает, что тебе не все равно.       — Мне все равно, — отрезал Ичиго. — Если бы… — он замолчал.       Не стоило говорить этого. И хотя в душе все рвалось от желания рассказать, он понимал, что рано, слишком рано. Кохуро — наивный подросток, не готовый столкнуться со всем, что нес этот страшный, сгнивший мир вокруг. Ичиго это понимал, поэтому продолжал уберегать его от правды. Даже если это начинало вредить не только ему самому, но и их отношениям.       — Если бы что?       — Что ж, может, мои слова убедят тебя скорей убраться отсюда, — Ичиго прищурил глаза. — Я пришел, чтобы кое-что забрать. Кое-что, что не должны найти шинигами. Но случайно обнаружил, что Гриммджоу не выполнил мое поручение. Поэтому, — он вернул меч из тени, — я сам все сделаю.       Он сделал шаг вперед. Кохуро отступил, заслонил собой Орихиме. Они выглядели испуганными, но не спешили убегать, явно надеялись, что все это не более чем шутка.       — Что… это значит? — переводил взгляд с меча на Ичиго Кохуро.       — Как же, забыл? Вы самовольно ушли все сюда, здесь же и должны оставаться. Навсегда, — тон его становился глуше.       В какой-то момент он был готов признаться, что единственная его цель — Иноуэ Орихиме. Но это породило бы за собой лишь проблемы. Куросаки это понимал, поэтому придерживался той линии, которую уже задал — двинулся вперед и остановил меч в нескольких миллиметрах от лица Атанабаши.       — Почему ты не обороняешься? Не убегаешь?       — Я же сказал, что ты — мой друг. Я доверяю тебе себя и свою жизнь.       Этот ответ вынудил отступить. А ведь как хорошо было задумано. Он действовал, как и полагалось капитану пятнадцатого отряда, и окончательно разорвал бы все связывающие их путы. И если бы Кохуро узнал что-нибудь новое о себе, то уже злился бы не так сильно — его предупреждали. Но, увы, это не работало.       Возможно, именно правда убедит Атанабаши задуматься. Сейчас же Куросаки был просто бессилен.       — Ты безнадежен, — легкий вздох практически не ощутился даже в области гортани. — Не пожалей о своих словах так скоро.       Куросаки отвернулся, сделал несколько шагов. Напряжение не спадало, но стало немного легче. Он махнул мечом перед собой и открыл черное пространство перед собой.       — Хорошо, я не буду лукавить. Я рад, что вы в порядке. А теперь попробуйте не умереть до нашей следующей встречи, — с этими словами Ичиго нырнул внутрь дыры и скрылся в ее темных глубинах.       Осталось только дождаться нового сражения, которого, как уже прекрасно видел сам Куросаки, ему не миновать.