Другая история

      Кохуро кое-как поднялся на ноги, используя зампакто в качестве опоры, и медленно продвинулся вперед. Он все понимал, он уже ни на что не надеялся, не видел и капли просвета, но им продолжало двигать какое-то незримое чувство. Оно будто подняло его на руки и тащило в новую битву. Он не мог разглядеть его, пощупать, но ощущал его укол где-то в районе сердца, и поэтому медленно переступал с ноги на ногу, пока не дошел до Рюу.       С минуту Кохуро изучал безмятежность, отразившуюся на его лице, после чего опустился перед ним на колени и попробовал растолкать. Не сразу, но Рюу отреагировал на это, приоткрыл глаза и взглянул на самого Атанабаши.       — И как он так неожиданно оказался за спиной? — прохрипел Урахара достаточно тихо.       Он явно еще не пришел в себя. Кохуро слышал об этом от Ичиго однажды, но прежде не придавал услышанному никакого значения. Куросаки рассказал ему, что есть один способ вывести гибридов без боя — выпустить рядом с ними огромный поток реацу.       — Обычно гибриды подстраиваются под противников, и таким их не возьмешь. Но если сделать это неожиданно, в тот момент, когда они еще не успели считать тебя, это может сработать.       Да, именно так это и произошло. Айзен не хотел возиться с Рюу, поэтому просто вырубил его при первой же возможности. Иного от него и не следовало ожидать. И Кохуро оставалось думать о том, что он мог сделать в этот момент. Следить за битвой Айзена? Сказать Рюу идти к нему? Атаковать сразу же, не дожидаясь, когда красная пелена спадет? Теперь все эти вопросы потонули в прошлом, и у Кохуро совсем не было желания искать на них ответ. Сейчас стоило понять, что делать дальше. У него едва хватало сил просто думать о новом сражении.       — Не похоже, что ты снова сражался с ним, — Рюу приподнялся, воспользовавшись помощью Кохуро.       — Я не уверен, что смогу… — лишь выдавил из себя Атанабаши, опустив голову.       — Если ты не сможешь, то кто сможет? — послышался столь знакомый, грубоватый голос.       Кохуро поднял взгляд. К ним, покачиваясь, шел Ишшин и помогал идти Урахаре, который практически повис на нем, но старался все же волочить ноги сам.       — Я понимаю, что это не игра и не школьное соревнование. Но как, скажи мне, как можно справиться с этим монстром?! Если исход битвы определяет более сильное реацу, то кто может выступить против этого чудовища?!       Подобный выпад вызвал удивление на лицах присутствующих.       — Если ты чувствуешь ее, то у тебя все еще есть шанс, — Рюу потрепал Кохуро за плечо.       Тот ничего не ответил и молча поднялся.       — И куда ты? — спросил его отец.       — За ним, — Кохуро обернулся.       Атанабаши-младший окинул всех взглядом. Рюу уже успел подняться и взять своего отца на себя. Ишшин же строго смотрел в сторону Кохуро, хотя не мог за этим видом скрыть и волнение, и собственное бессилие.       — И что ты смотришь на меня, отец? — не выдержал временный шинигами. Но не дождавшись какого-либо ответа, продолжил: — Да, мне все еще страшно, я не отказываюсь от своих слов. Но я… не могу отступить. Я уже позволил себе встать на колени перед врагом, но пока я жив, я не смогу смириться с тем, что он делает!       Встретив одобрение в глазах родителя, Кохуро молча продолжил путь, возглавил их процессию сначала до врат, а после уже в Дангае. Они продвигались достаточно медленно из-за усталости некоторых лиц, но это был отличный повод все обдумать. В настоящей Каракуре Айзена ждали члены пятнадцатого отряда, поэтому у них оставалась такая роскошь, как время, которым каждый пользовался, как мог.       — Получается, мы переходим к тому плану? — спросил Рюу.       Кохуро покосился в его сторону, но быстро отвернулся. Этот жест ему ничего не дал, оставалось ждать, что кто-нибудь что-нибудь разъяснит для него.       — Да… Я совсем не ожидал, что он использует что-то еще, — достаточно глухо ответил Урахара, что выдавало, как трудно ему давались сейчас любые даже самые простые действия.       — Что ты имеешь в виду? — обратился к нему Ишшин. — Разве эта штука внутри него была не Конекута?       — Не только она. Он смешал ее с чем-то.       — Не думаю, что он стал таким сильным только поэтому, — вклинился в разговор сам Кохуро.       — Дело не совсем в этом, Кохуро-сан. Если бы он просто решил слиться с Конекутой, какой бы план я не избрал — мы бы остановили его. Но сейчас… — он замолчал. И хоть временный шинигами больше не оборачивался, но был уверен — Урахара что-то усиленно обдумывал.       — Хочешь сказать, что и резервный план не сработает? — поторопил его с ответом Рюу.       Урахара вздохнул.       — Увы, я подозреваю такой исход. И чем дальше он продвигается, тем больше я уверен в этом.       Никто больше не проронил ни слова. Вся ситуация ужасно давила на всех, и все больше и больше ощущалась липучая безысходность, которая слишком сильно тянула в объятия отчаянья. И это было не так просто принять. Возможно, смириться, в чем-то свыкнуться. Но не принять.       И поэтому Кохуро мог идти вперед. Даже если впереди не ждало ничего, лишь смерть, чей холод ощущался так явственно, что путь до новой битвы слишком просто накладывался на картинку публичной казни, к которой тебя постепенно подводят и ждут, когда наступит столь неприятный финал.       Никто из них за время пути не обратил внимания на отсутствие Котоцу. Возможно, они решили для себя, что сегодня не тот день или же двенадцатый отряд сделал с ним что-то до начала битвы. Им и в голову не могло прийти, что Котоцу какое-то время назад был уничтожен Айзеном, и теперь он в сопровождении Гина ступал по улочкам заснувшего города, не подозревающего о приближении такой серьезной опасности.       — Разве они не должны были оставить тут хоть кого-то? — с легким удивлением поинтересовался Айзен.       Но совсем не стремился отыскать хоть какой-то ответ. Если противники оказались умны и оставили охрану, то это на время позабавит его. Если они не сделали столь примитивный шаг, понадеявшись не пустить его сюда, то он просто примет это, подчеркнув свой триумф. Любой результат устраивал его, любой исход был понятен ему. И поэтому он ступал так легко, не пытаясь следить за Гином, шедшим за спиной, не пытаясь отслеживать реацу. Все это более для него не имело никакого значения.       Они вышли на достаточно открытую площадь в городе. И не смотря на то, что город был погружен в сон в дневное время, здесь совсем не было разбросанных людей. Это место будто специально вычистили заранее.       Айзен еле заметно улыбнулся.       — Этот вариант мне нравится даже больше.       — Что вы имеете в виду, капитан Айзен?       — Ты еще не заметил? — Айзен холодно взглянул на Гина. — Они окружили нас.       И только он произнес последние слова, как над ними возникло множество людей в шихакушо. Сколько их? Айзен и не пытался считать, но прикинул, что в кольцо их взяли около тридцати человек. И это только те, кто явно показался. Возможно, где-то в глубинах города прятались их союзники.       — Интересно только, по какому принципу они показались, — продолжал монотонно Айзен, игнорируя их взгляды в свою сторону. — Вышли сначала самые опытные или самые сильные?       — Почему бы тебе это просто не проверить? — перед капитанами-предателями возникла женщина в шихакушо.       Она придерживала одной рукой ножны, а другой стискивала нежно-розовую рукоять. Ее черные волосы едва доставали плеч, один глаз был закрыт белой повязкой, а второй, ярко-красный, не таил в своих недрах и толики злости, только непроницаемый холод. В остальном же она ничем не отличалась от других девушек: не имела примечательных форм, не выделялась необычной формой носа или пухлыми губами. Будь она шинигами, то легко затерялась среди других таких же.       — Значит, ты их командир? — Айзен взглянул на нее достаточно небрежно.       — Нагаи Сэкера, третий офицер пятнадцатого отряда.       Айзен лишь снисходительно улыбнулся. Если здесь третий после капитана офицер, значит, пятнадцатый отряд также настроен серьезно. И скорей всего, Куросаки почтит его своим присутствием. А пока следовало заняться этими мошками.

***

      Кохуро ступил на асфальтированную дорожку уверенно, уже не находя и толики страха в душе. Пока они бежали вот так, через темный проход, он смог обуздать последние сомнения внутри, и почувствовал так необходимое облегчение. Даже всплеск знакомой реацу впереди не производил на него тот же эффект, что и тогда, в Мире Живых.       — Похоже, пятнадцатый отряд доставляет ему трудности, — хмыкнул Рюу, отпустив отца.       Тот уже не нуждался в поддержке, но все еще предпочитал опираться на трость. Из-за этого они стали двигаться быстрее, пока не подобрались достаточно близко к эпицентру нового сражения, но продолжали выдерживать расстояние, на котором Айзен не заметит их.       Урахара неожиданно остановился и поднял глаза. Кохуро тоже взглянул в ту сторону. На одном из столбов сидел, свесив ноги, молодой человек лет двадцати пяти на вид, чем-то напомнивший Атанабаши Рюу. Отличало их только то, что волосы незнакомца были чуть длинней, а часть челки закрывала один глаз. Парень также был одет в шихакушо, а на коленях его лежала рукоять с гардой без клинка. Он аккуратно придерживал ее рукой, но, казалось, лишь касался ее пальцами.       — Не самое удачное место для пряток, не находишь? — задорно крикнул ему Рюу, по примеру отца и Кохуро задрав голову.       Молодой человек нахмурился и глянул в его сторону.       — Я надеялся, что тебя потреплет настолько, что ты не заявишься сюда.       — Я и не сомневался, что ты это скажешь, Джиро.       Кохуро слушал их, но не мог понять, кто это и почему они так общались с Рюу. Он хотел спросить об этом, но молодой человек неожиданно спустился сам, встав прямо напротив Кохуро и его отца, и заговорил вновь:       — Мое имя Урахара Бенджиро. Рад познакомиться с вами.       Кохуро такой ответ выбил из колеи. Он с минуту моргал, силясь убедить себя в правдивости услышанного, но все это казалось ему таким странным явлением, что он до сих пор не мог переварить его.       — И что это с тобой? — удивился Рюу.       — Ну… я удивлен тому, что он все-таки существует, — замялся Атанабаши-младший.       — О чем это ты?       — Ну, вы так часто говорили о нем, не смотря на то, что я ни разу не видел его, что я подумал, что вы выдумали его. Будто невидимый член семьи, умерший когда-то давно или что-то вроде того…       Все воззрились на Кохуро, и он точно не мог понять, удивлены ли они или же возмущены, но сам Бенджиро явно не ожидал подобного услышать про себя.       — И как ты до такого додумался? — вскоре рассмеялся Рюу, после чего толкнул в плечо брата. — Видишь, еще один повод чаще выбираться из своей комнаты.       Тот лишь буркнул себе что-то под нос.       Кохуро же предпочел не поддерживать слова Рюу, а просто извинился перед Бенджиро. Не стоило додумывать невесть что о том, кого ты прежде не видел. На слова извинения Бенджиро сковано улыбнулся и произнес:       — Да ладно, это было необычно.       После этого они оставили тему нелепого первого впечатления и устремили взоры на разгорающуюся недалеко битву. Кохуро нахмурился. На Айзена нападало столько противников, но он не выглядел ни растерянным, ни потрепанным. Он легко отбивал их атаки и пользовался тем, что они были ограничены площадкой и своими же товарищами.       — И как они? — Рюу взглянул на Бенджиро.       — Увы, они начинают выдыхаться. Неважно — шикай, техники гибридов или кидо — его ничего не берет. Даже мое усиление не приносит значительного эффекта, — Урахара с грустью взглянул на рукоять своего меча.       — Твое усиление? — вклинился в их разговор Кохуро.       Он понимал, что есть более значительные темы для разговора, но не мог унять любопытство. Ведь по сравнению с другими гибридами Бенджиро стоял в стороне и не участвовал в сражении.       — Да, таковая сила моего Ренраку. Я подсоединяюсь к союзникам и усиливаю их способности, пополняю их запас реацу, — Бенджиро криво усмехнулся. — Не очень хороший зампакто для сражения, но если я нахожусь в тени, то могу раскрыть его потенциал.       Кохуро кивнул. И хоть Ренраку — интересный зампакто, но сам бы Атанабаши вряд ли смог использовать его. Он уже привык быть впереди, нестись, используя огонь Кайки для атаки и защиты. Но, возможно, Бенджиро действительно так проще. Рюу что-то говорил про то, что его брат любит оставаться в тени, и, наверное, так даже лучше для него.       — Тогда нам стоит воспользоваться ситуацией и помочь им, — вклинился в их разговор Ишшин.       — Не самая лучшая идея лезть наперерез гибридам, — остановил его потуги Урахара. — По крайней мере, нам с тобой. Пятнадцатый отряд осторожен только в отношении людей и гибридов, мы для них в разгаре битвы окажемся потенциальными целями.       Ишшин нахмурился.       — Мы же не можем просто сидеть и ждать, пока он их перебьет, — заметил Кохуро.       — Никто и не собирается этого ждать, но все же…       — Не стоило тогда предлагать этот план, если теперь сомневаешься, — рыкнул на отца Рюу. — Прям яблоко и яблоня, — тихо добавил он.       — Да ладно тебе, Рюу, — вмешался Бенджиро. — Отец редко позволяет себе учитывать вероятность проигрыша. Стоит прислушаться.       — Но все же, что делать нам? — Кохуро скрестил руки на груди.       Все эти недомолвки уже порядком раздражали его.       — Видимо, наш план — все еще ждать появление Ичиго. А там уже подстраиваться под ситуацию, — Рюу фыркнул и присел на землю, прислонившись к решетчатым перилам.       — Кстати, насчет этого… — начал Бенджиро, но замялся, встретившись с гневным взглядом брата.       — Только ты не начинай, — взревел он.       — Извини. Но есть кое-что странное. Ичиго уже давно должен был появиться, но его все нет. И Макото-сан отдала все под руководство третьему офицеру…       Кохуро не особо понял, почему они должны переживать по этому поводу. Ичиго могло что-то задержать, а Макото он лично видел в Мире Живых. И хоть он не знал, почему она была там, но не сомневался, что у нее на это была какая-нибудь причина.       Но лица семейства Урахары не разделяли настрой Атанабаши. Похоже, в этом все-таки был какой-то определенный смысл, который рассыпался сейчас о такие изменения. Но никто не стремился разжевать это самому Кохуро, поэтому он предпочел просто не думать об этом.       Неожиданно они почувствовали приближение со спины. И хоть подходившие скрывали реацу, но распознать ее смог даже такой невнимательный парень, как Кохуро. Он обернулся. За их спинами возникли Макото и Рангику. Они были ранены, но если ранение Мацумото было практически полностью исцелено, то Макото продолжала придерживать поверженное место, едва находя силы держать спину прямо.       — Кажется, все пошло наперекосяк, — с горькой ухмылкой заметила Кусараги, позволив себе присесть рядом с Рюу.       Бенджиро использовал кайдо, чтобы немного облегчить ее состояние. Рангику же беззвучно стояла рядом, глядя в сторону битвы. Что-то явно беспокоило ее, но она не говорила ни слова. Кохуро искоса глядел на нее, но был уверен, что они не в тех отношениях, чтобы спрашивать ее об этом.       Возле них возникла еще одна девушка. Кохуро уже не удивлялся такому прибавлению в их компании — все еще оставались те, кто готов был противостоять Айзену. И это больше восхищало, чем вызывало вопросы.       — Вы все же пришли, лейтенант Кусараги, — сухо констатировала незнакомка, окинув взглядом Макото.       — Не беспокойся, Нагаи, члены пятнадцатого отряда все еще под твоим руководством, — с несвойственной ей усмешкой произнесла Макото, прикрыв глаза на мгновение. — У меня есть другая идея.       Девушка не сводила с нее холодного взгляда, но даже в единственном открытом глазе плескалось подобие любопытства. Кохуро тоже с интересом смотрел на Макото, впервые он видел ее такой смелой и решительной.       Что-то хорошее принесло за собой предательство Айзена, нынешняя битва. Они становились другими, лучше узнавали друг друга и могли принимать самые странные решения. В мирное время все это потонуло бы в повседневности и, возможно, они никогда не прошли бы через это. Но теперь все было иначе.       Кохуро невольно нахмурился. Он удивлялся тому, что искал в кровопролитном сражении плюсы. Но, возможно, ему так было легче. Легче принять чужие страдания, легче принять решение вновь поднять клинок. Он и сам не знал.       — Раз капитан Куросаки все еще не появился, то нам нужно рискнуть. Подготовьте новую площадку для использования банкаев, а мы пока отвлечем их.       — Вы уверены, лейтенант? — с нескрываемым неодобрением спросила гибрид.       Макото ответила лишь мотанием головы.       — Что ты предлагаешь взамен? Позволить всех вас положить, зная, что вы сейчас сильно ограничены?       Девушка не стала ничего отвечать. Она кивнула и исчезла.       — Ты уверена? Айзену помогает Ичимару, и пусть сейчас он стоит в стороне, он явно вмешается, если мы появимся, — обратился к Макото Рюу.       — Его я возьму на себя. Ваша цель — Айзен, — сухо ответила за Кусараги Мацумото.       Кохуро взглянул на нее. Он хотел бы спросить о ее уверенности. Они с Рюу вдвоем едва ранили его. Что же сможет против него лейтенант? Но одного взгляда на нее хватило, чтобы получить все ответы. Это точно не то, что следовало позволять делать, но это именно то, что нужно было ей сейчас. И чем меньше посторонних будет крутиться рядом, тем лучше.       — Тогда просто сделаем это, — подвел черту сам Кохуро и двинулся вперед первым.       Он переместился прямо напротив Айзена и сразу же уловил блеск любопытства в его глазах. Определенно он меньше всего ожидал этого, рассчитывал, что Атанабаши испугается. Но вот он здесь, вновь идет в битву, которую ему не вытащить. Кохуро мотнул головой. Сейчас это неважно. Их задача — задержать.       Рядом с Кохуро переместились Рюу и Макото. Урахара, его второй сын и Ишшин остались на прежнем месте.       — По-моему, не самым лучшим решением было отзывать пятнадцатый отряд, лейтенант Кусараги, — с легкой улыбкой заметил Айзен.       Кохуро проигнорировал его слова и стал исследовать площадку. Вокруг уже было слишком много признаком прошедшей битвы: деревья повалились, на зданиях появились вмятины, некоторые из домов были снесены. Но одного в этой картине не хватало — нигде не было Гина. Похоже, Мацумото действительно смогла занять его. И Кохуро хотел бы верить, что это не было опрометчивым решением.       Атанабаши неожиданно уловил странное ощущение, растекшееся в груди. Это не было похоже на обычный прилив сил, более напоминало вторжение. Будто кто-то проник внутрь и теперь искал что-то полезное для себя.       «Не беспокойся, Кохуро-кун. Это всего лишь сила Ренраку», — отчетливо застучало в голове вместо собственных мыслей.       Эти слова успокоили Кохуро. Значит, Бенджиро не остался в стороне. Это его более чем устраивало. Он призвал банкай. На это Айзен лишь вздохнул.       — Все еще на что-то надеетесь. Что ж, придется избавиться от вас.       Все встали в стойку, готовясь отразить нападение. Но атаку прервал неожиданно появившийся Гин. Это удивило Кохуро и навело свой шлейф ужаса на Макото.       — Кажется, ты задержался, — бесстрастно заметил Айзен.       И этот тон, и нетронутый никакими катаклизмами вид Гина подтвердили их страшные опасения. Они только-только видели Рангику, и теперь даже мимолетного всплеска реацу невозможно было ощутить. Кохуро невольно стиснул зубы. С одной стороны, он не удивлялся такому результату. С другой — надеялся, что у нее будет хоть какой-то план. Он и подумать не мог, что во всем ею двигали исключительно эмоции, поэтому теперь и не знал, насколько глубоко обвинять себя в произошедшем.       — Да, наш разговор несколько затянулся, — с этими словами Гин обогнул союзника и прошел чуть вперед.       Его левая рука была на уровне кончика меча Айзена, и это несколько насторожило Атанабаши, который уже решил для себя не отвлекаться на сторонние мысли. Он мог бы продолжать думать о Рангику, но ей он уже помочь не мог, в то время как они могли пострадать и даже погибнуть из-за его рассеянности. И теперь происходило что-то странное, неестественное в поведение Гина. Вроде бы он вел себя, как обычно, но будто в этот раз что-то выдавало в нем изменения. Или же Кохуро наконец-то начал понимать его?       — Я думаю, вам не стоит тратить на них время, капитан Айзен, — Гин приоткрыл глаза и посмотрел в сторону Макото. — Я сам убью их, — он вновь прикрыл их, а его левая рука коснулась лезвия Кёко Суйгецу.       Айзен не сводил с него глаз, но даже это не помогло ему увернуться от стремительной атаки Шинсо, прорезавшей часть рукава Ичимару. Кохуро смотрел на все это и не мог поверить, что все это сейчас происходило перед его глазами. Гин атаковал Айзена? Но почему? Оставалось только наблюдать, в надежде хотя бы так найти хоть как-то ответ.       Шинсо быстро вернулся в прежнюю форму. Почему Айзен не использовал способности Кёко Суйгецу? Гин был его прямым подчиненным, поэтому Соуске должен был подстраховать себя. Так, по крайней мере, думал сам Кохуро. Но ответа никто не давал, а бывшие союзники безмолвно смотрели друг на друга, и только через несколько мгновений Айзен позволил себе произнести:       — Я знал, что ты намерен убить меня и поэтому позволил тебе пойти со мной. Однако, какое разочарование… — он чуть согнулся, придерживая кровоточащую рану, — таким способом ты не убьешь меня.       — Если бы это была правда, — ничуть не смутившись, ответил Гин, после чего поднял меч и продемонстрировал основание лезвия Айзену: — Видишь эту трещину? Небольшой кусочек остался внутри, — он замолчал, но лишь ненадолго. — То, что я рассказывал о способностях моего банкая, было ложью. Он не удлиняется или ускоряется, а на несколько мгновений превращается в пыль. А еще… с внутренней стороны лезвия кроется яд, способный разрушить клетки.       Этот ответ взбудоражил всех, но особенно он отразился на лице Айзена. Оно явно подсказывало — он подобного не ожидал. И если ему могло прийти в голову, что Гин подбирался к нему осторожно, просчитывая каждый шаг и стараясь не выдавать себя, то он совершенно не знал, как противостоять такой силе. Слияние с Конекутой не делало его бессмертным, не защищало от воздействия смертельных ядов. И это понимал даже Кохуро. Но он не радовался раньше времени, он уже успел пронаблюдать, как легко эта растерянность на ненавистном лице превращалась в триумф. Айзена уже загоняли в угол, но в действительности он только делал вид.       — Похоже, ты понял. И неважно, что ты попытаешься предпринять, — Гин стал медленно продвигаться к Айзену, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки, которой коснулся его груди, — ты все равно умрешь. Убей, Камишини но Яри.       Рана прекратила кровоточить, вместо этого она стала медленно расползаться, все больше и больше разъедая кожу, плоть и все, что могло попасться на ее пути. Тело не способно остановить разложение, Айзен более не мог говорить, и взгляд его остановился.       Кохуро наблюдал за этим и не чувствовал ничего. Он не рассчитывал самолично победить Айзена, но будто сейчас все это ощущалось как-то неправильно. Что-то отталкивало радость, все больше и больше пробуждалась настороженность. Что-то не так. Что-то определенно не так.       Неожиданно боль пронзила грудь. Ее будто стали медленно разрывать, тщательно прожевывая каждую частицу, все то, что пряталось за теплой кожей и могло случайно вылететь наружу. Кохуро только и нашел в себе силы опустить взгляд и увидел, что все то, что происходило с Айзеном, стало происходить… с ним. Он не мог кричать, любая речь застревала в горле, и только боль нарастала с каждым вздохом. Кохуро поднял взгляд. Айзен был в порядке, а Гин ошарашено смотрел на Атанабаши.       Как это произошло? Для Кохуро это более не имело значения. Он медленно опустился на колени и готов был рухнуть окончательно вниз, но его ловко подхватил Гин.       В районе груди боль медленно стихала, но Кохуро не мог смотреть на то, что делал Ичимару. Он не отрывал взгляда от Айзена, который быстро пришел в себя и уже позволил себе усмешку. Кажется, он и сам не знал, как это произошло, но определенно это все было ему на руку. Враг стал медленно продвигаться в их сторону.       Гин что-то делал с раной Кохуро, но сам он все еще не мог говорить, не мог предупредить, что Айзен продвигался к ним. И пусть тому хватило бы несколько секунд для удачной атаки, он медлил, нагоняя шлейф безысходности.       Неожиданно Рюу и Макото оказались между ними. Они готовы помочь, даже если до конца не понимали всей ситуации. Сейчас был только один враг, а все остальное можно разрешить позже. Но Айзену хватило всего несколько мгновений и отбитых атак, чтобы отбросить их в разные стороны от себя. На какое-то время они были выведены из боя. Остались еще отец и Урахара, ожидающие в засаде, но им не хватит времени, чтобы подобраться так быстро.       Гин обернулся, оставив Кохуро. Более он не мог бы притвориться, поэтому явно был готов к реальному бою. Атанабаши хотел бы остановить его или хотя бы попытаться помочь, но сил не было ни на то, ни на другое. Оставалось только смотреть, как Айзен наносит роковой удар, как Ичимару падает на спину, а из ниоткуда появляется Рангику, которая не пытается напасть, она полностью поглощена Гином. С ее лица стекают слезы, она плачет над его телом, а Кохуро только и может смотреть на это. Он рад, что она в порядке. Он еще в момент предательства Гина догадался, что тот не тронул Рангику. Но более он не мог ничем ей помочь. Казалось, что они вступили на финишную прямую.       Кохуро взглянул на Айзена, стоящего напротив него. Их разделяли Гин и Рангику, в остальном же между ними не было больше ничего. Нет препятствий для атаки, и хватит всего одной, чтобы смести Кохуро. Всего одной, чтобы лишить его жизни, которая и так практически оборвалась из-за непонятного явления.       Айзен смотрел на него немного жалостливо, раздумывая, стоит ли вообще тратить время. И даже если в действительности его заботило что-то другое, Кохуро был уверен в таком варианте. Но более он ничего не мог сделать. Меч валялся рядом, реацу ослабла, и сам Атанабаши практически не чувствовал ее.       Все кончено?       Айзен переместился прямо перед ним, оставив бывшего союзника и лейтенанта позади. И та хоть уже смотрела в сторону Кохуро, но могла лишь встать перед ним, чтобы принять удар на себя. Не более. И Атанабаши это понимал. Не лучше ли было Гину добить его?       Странное чувство пронзило грудь. Кохуро ошарашено повернул голову вправо. Рядом с ним сидел он же, с таким же выражением отчаянья, но отличало их то, что копия держала в руках меч, который сразу же применила, как только заметила в глазах Айзена легкую растерянность. Этой атаки хватило, чтобы он отступил назад, придерживая небольшую полоску, проехавшуюся по коже. Пусть через несколько мгновений она полностью исчезла.       Второй Кохуро помог встать первому. За их спинами появились Урахара, Ишшин, Бенджиро и прежде откинутые Макото и Рюу. Кохуро же не интересовали все они, он, придерживая все еще поднывающее место в районе груди, смотрел на свое отражение.       — Я и забыл об этой особенности семейства Куросаки, — первым заговорил Айзен.       Его голос стал прежним: равнодушным и спокойным, будто ничего вокруг его более не трогало. Кохуро перевел на него взгляд, но быстро вернул его на свое отражение. Оно начало распадаться, пока не явило истинный облик — Куросаки Масаки.       — Я и не думал, что ты появишься здесь, Масаки, — подал голос Рюу.       — Не думали же вы, что я останусь в стороне? — хмыкнула Куросаки, не глядя ни на кого из них.       Урахара тоже старался не глядеть на нее, но Кохуро заметил, что он несколько переменился. Казалось, что одежда, окружение стесняли его. И даже трость свою он обхватил крепче. Атанабаши подобное не удивило — у них все же был общий сын. Остальное можно было понять и без каких-либо объяснений.       — Ты хотела присоединиться, но упустила свой шанс, — вновь заговорил Айзен. — Если бы ты атаковала сильней, то смогла бы что-то предпринять. Но ваша особенность накладывает на вас некоторые ограничения.       — Не суди об этом по Ичиго, он не унаследовал и половины, — Масаки выдвинулась вперед, выставила перед собой зампакто. — К тому же, любую другую атаку ты бы заметил до того, как она произошла. Я достаточно долго наблюдала за битвой здесь, чтобы хорошо понять тебя.       Айзен лишь еле заметно улыбнулся. Он не говорил ничего, не парировал ей, но его молчание было красноречивей слов: он считал, что со смертью Гина они упустили свой шанс. И ничего не могло переубедить его.       — Но прежде я хотела кое-что спросить, — Масаки сильнее нахмурилась. — Это не дает мне покоя уже некоторое время.       Айзен жестом показал свою готовность слушать. Все это выглядело, как попытка тянуть время, но ему явно некуда было спешить, поэтому он готов на любые разговоры, даже если для кого-то они могли стать последними.       — Почему ты не хочешь оставить Кохуро в покое? Ты ведь давно должен был понять, что в его силе нет ничего, чтобы могло заинтересовать тебя.       Кохуро насупился. Ему уже немного надоело, что все воспринимали его, как нечто отдельное, часть эксперимента, которая должна была проявить себя. Но хотя бы Масаки относилась к нему искренне, поэтому он мог простить ей это отношение.       — Ты ошибаешься. Только недавно я понял, что не учел кое-что. До этого его развитие силы мне казалось вполне естественным. Но скажи мне, Масаки, только я один так пристально следил за его развитием? Та ничего не ответила.       — Не вижу ничего зазорного в подталкивании его. Но я повторюсь, был ли я один? Разве я привел к нему Кучики Рукию, которая отдала ему свою силу? — Кохуро напрягся. Вновь знакомое чувство прорезало грудь. Все ощущалось прям как и тогда, когда Ичиго в телефоном разговоре раскрыл ему часть правды. И теперь, похоже, его ждало небольшое продолжение. — Я не был тем, кто отправил к его дому пустого. Я лишь помог тому наблюдателю и отправил по его просьбе шинигами. Дальше он действовал сам. Кто же это был? — Айзен еле заметно ухмыльнулся. — Таким же пристальным наблюдателем был твой сын, Масаки. Или ты будешь отрицать его вмешательство в жизни Атанабаши Кохуро?       Кохуро и без того с трудом стоял на ногах, но теперь они практически не держали его. Он готов был рухнуть, но все еще находил в глубине души силы цепляться за сознание.       Зато теперь он понимал, что Ичиго не договорил ему. Кохуро осознавал, что у Куросаки были причины так поступать с ним: он явно был не готов услышать это. И хоть для его действий можно найти какое-то оправдание, Атанабаши явно был бы не готов его искать.       — Ты в своем репертуаре, — прорезался сквозь мысли Кохуро голос Масаки. — Вместо того чтобы перекладывать все на Ичиго, просто ответил бы на мой вопрос. Но, похоже, внятного ответа я не услышу, — она шумно вздохнула.       Это явно было проделано специально, чтобы спровоцировать противника. Но Айзен отреагировал несколько иначе.       — Пусть так, — произнес он медленно, после чего поднял свободную руку. — Пожалуй, я потратил на вас слишком много времени. Хадо номер…       Закончить он не успел. Его рука неожиданно оттянулась назад, после чего он рывком был отброшен. А рядом с его прежним местом стоял Ичиго и глядел ему вслед, удерживая в правой руке лишь голую рукоять, из основания которой начало появляться лезвие.       — Не думаю, что я могу тебе позволить использовать в городе кидо такого уровня, — достаточно серьезно заметил Ичиго, после чего перевел взгляд на Гина. — Да, я задержался только потому, что ты убедил меня в безупречности своего плана. И что я вижу теперь? — и хоть в его голосе не прозвучало ни одной осуждающей нотки, но и сочувствия Куросаки также не проявлял.       Вся процессия тем временем переместилась к нему поближе.       — Я уж думал, что ты не появишься, — фыркнул Рюу.       Ичиго смерил его странным взглядом.       — Надеюсь, вы не сильно пострадали.       Более он не сказал ничего и даже не попытался объяснить, что же заставило его опоздать. И хоть Кохуро не отошел от вылитой на него правды, он порадовался приходу Ичиго. Если и другие полагались на него, значит, в этом определенно был какой-то лучик надежды. И сейчас даже эта мысль грела ему душу. Все отчаянье было оставлено где-то позади. Но и финишная черта маячила перед глазами. Если Ичиго не оправдает возложенной на него роли, то более уже ничего не останется. Он не должен был подвести.       — Я помогу, — заговорила Масаки, подойдя ближе к сыну.       Но тот, похоже, не был рад услышанному, пусть и выразил это достаточно вяло.       — Ты будешь мешать мне.       — Кому ты это говоришь?       Ичиго ответил не сразу. Он долго вглядывался в ее лицо, после чего произнес достаточно тихо:       — Прости, мам, но теперь моя очередь защищать тебя.       Он двинулся в сторону вставшего на ноги Айзена, одним точным рывком схватил его и потащил подальше от города. Это был достаточно сильный жест, но Кохуро вспомнил, как легко Куросаки победил Улькиорру, поэтому уже не удивлялся ничему. Лишь продолжил смотреть на Масаки, которая не оставляла взглядом того места, где только недавно стоял ее сын. Его слова явно много значили для них обоих, и хоть Кохуро не до конца понимал ситуации, он не спрашивал. Это было их личное дело.       Понимал он только одно: теперь вся надежда упала на плечи Куросаки.