Другая история

      На сегодняшней тренировке лицо Куросаки приняло более суровый вид. Он практически не был вовлечен в происходящее, его взгляд блуждал по всем окрестным предметам, а в тот момент, когда Мамоко хотела его о чем-то спросить, ей пришлось обратиться к нему трижды, прежде чем он посмотрел на нее и выказал вялую попытку выслушать.       И все же к самому концу он попросил минуту внимания и после того, как все взгляды сосредоточились на нем, произнес:       — Вскоре вас ждет смотр.       — Что вы имеете в виду, капитан? — склонила голову на бок Мамоко.       Она всегда делала забавное выражение лица в те моменты, когда что-то удивляло ее.       — Курирующий проект шинигами хочет посмотреть на ход эксперимента. Поэтому вам предстоит пройти испытание.       Гинджо нахмурился. Теперь состояние Куросаки нашло свое объяснение. Не то что бы он ни верил в своих учеников, но явно не желал всех этих смотров и иных процедур.       — Это будет опасно? — спросил тем временем Иоши.       — Они точно не попытаются убить вас, — чуть бодрее заметил Куросаки. — Не смотрите на мое состояние, это совсем не то, о чем я думал все это время. — Он улыбнулся. — Для вас все эти смотры такая ерунда, я уверен в этом.       — Тогда сделаем это! — со смехом в унисон произнесли Мамоко и Тадаши.       Харуки поддержала их легкой улыбкой, а Гинджо решил просто остаться в стороне. У него не было причин думать, что Куросаки солгал. Но то, что он демонстрировал, продолжало беспокоить Куго. Они совсем не знали, какие разговоры вел капитан пятнадцатого отряда с шинигами. Возможно, этот смотр был важен не как веха, а как причина не свернуть эксперимент. А если уж кто-то решит прикрыть проект… что тогда будет с ними? Куго помотал головой. Он совсем не хотел думать в подобном ключе.       Вслух он тем более ничего не сказал, решил оставить все, как есть. Куросаки не из тех, кто посвящал других в свои проблемы, а его общее состояние могло быть действительно несвязанным с тем, что ждало их пятерку.       Остаток вечера Гинджо провел дома. После тренировки он хотел, как обычно, продолжить свою, но Куросаки попросил его вернуться домой.       — Стоит поберечь силы для смотра, — сразу же сказал он, когда они остались вдвоем.       — Вы же не сомневаетесь в нас, — с легкой улыбкой заметил Гинджо.       Ичиго кивнул.       — Тренировки всегда требуют отдыха. Завтра же у вас не будет такой возможности, так что лучше воспользоваться сегодняшним вечером, — он развернулся, собирался использовать шюнпо, из-за чего немного выдвинул вперед корпус. — Я не вижу смысла лгать вам. Вы отлично справляетесь, и я… действительно горжусь вами.       Куросаки исчез. А Гинджо даже дома не смог так просто выбросить эти слова из головы. Он все еще не смог оставить в стороне весь тот ворох чувств: беспокойство, страх, неудовлетворенность, поэтому совсем не мог воспринимать подобное. Вроде бы Куросаки действительно ни к чему лгать, но все эти слова звучали насмешкой. Или же Гинджо хотел, чтобы это было так?       «Не самая лучшая идея сближаться со мной», — вспомнились вдруг другие слова Ичиго.       Гинджо фыркнул и перевернулся на бок. И с чего он это решил вообще? Куросаки и внешне, и по возрасту был еще ребенком. Даже если некоторые его черты напоминали равного или даже более сильного, то это совсем не повод воспринимать его иначе. Но чем дольше он знал этого гибрида, тем тяжелее отделывался от ощущения поддержки, находил в их странных отношениях то, что желал бы отыскать. Цукишима — это одно, Куросаки же совсем иное. И обе эти составляющие по какой-то причине были нужны ему.       Гинджо приподнялся на локоть, подтянул к себе стакан воды, стоявший на прикроватной тумбочке, осушил его так быстро, что даже не почувствовал вкус.       Он действительно странный. Всегда был таким, и, похоже, сгинет подобным. Куго вновь лег, теперь уже на спину, зарыл лицо в локтевой сгиб. Это все давило на него не меньше того, что и так сопровождало его если не всю жизнь, то большую ее часть. И теперь все стало только хуже.       Возможно, ему следовало отступить. Он всегда старался сделать все правильно, так, как нужно. Но, может, в этом с самого начала не было никакого смысла? Так Гинджо и решил в тот момент, когда почувствовал позывы ко сну. Больше он не станет думать, просто продолжит плыть по течению. Наконец-то этот вихрь странных ощущений успокоился, и теперь в его душе постепенно прорастал покой.       Куго проснулся поздно, не без помощи Цукишимы, который также был в курсе смотра — и напомнил теперь о том, что времени практически не осталось. Гинджо подхватил с собой подобие завтрака и поспешил к месту сбора, попутно прожевывая куски хлеба и какой-то невнятной ветчины. На обширной поляне, окруженной высокими деревьями и кустарниками, вновь было столпотворение: вокруг сновало множество людей в шихакушо.       Гинджо переместился ближе к толпе и стал аккуратно пробираться сквозь, стараясь выискать знакомые лица. Нашел своих товарищей он быстро, благо Мамоко ухитрялась во время будничного разговора перекричать поднимавшейся гомон, и Куго смог ориентироваться на ее голос.       — А ты вновь пришел последний, — весело заметила Мамоко. — Как и в тот раз.       Гинджо только улыбнулся в ответ. Действительно, он невольно задал определенную тенденцию.       — Интересно, скоро начнется этот смотр? — поежился Тадаши.       — А ты куда-то спешишь? — переключила внимание на него Сасагава.       Тот ответил что-то про то, что ему совсем не по себе находится рядом с шинигами, но ответ вышел настолько невнятным, что девушка завалила его вопросами, из-за которых молодой человек окончательно потерялся.       — Капитана тоже не видно, — заметил тем временем Гинджо, взглянув на Иоши.       — Да, как мы выяснили, тут только шинигами, сопровождающие куратора проекта на смотр.       — Неужели нужно столько? — невольно посмеялся Куго.       — Как я понял, сюда прибудет кто-то крупный. Возможно, равный нашему капитану.       Гинджо этот ответ совсем не впечатлил. Шинигами никогда особо его не волновали, и уж особого пиетета перед вышестоящим он точно не испытывал.       — Хорошо, что вы уже собрались. — Услышал Куго за спиной.       Они обернулись, оставив все предшествующие мысли и разговоры. Из толпы в их сторону выдвинулись знакомый им Куросаки (ему же и принадлежало высказывание), а также неизвестный шинигами. Он носил такое же хаори, как у Ичиго (за исключением того, что рукава у него были на месте), а сам по себе он выглядел достаточно обычный: его волосы были белы, как снег, а выражение лица держало добродушный и одновременно с этим болезненный вид. И хоть он не производил какого-то устрашающего впечатления, временные шинигами поздоровались с ним в почтительной манере.       — Рад наконец-то увидеть вас. Мое имя — Укитаке Джуширо. Я — капитан тринадцатого отряда.       Гинджо едва сдержался, чтобы не улыбнуться. В своих измышлениях он попал в точку. Если Ичиго был капитаном пятнадцатого отряда, значит, существовало еще как минимум четырнадцать таких же. И, видимо, все они приходились исключительно на шинигами.       — Как я и говорил вам ранее, сегодня вам придется пройти испытание и продемонстрировать свои успехи. Если все пройдет гладко, то вы сможете получать реальные задания и сражаться с пустыми, — бодро проговорил Куросаки.       От вчерашнего его настроения не осталось и следа.       — Кажется, вы спешите, — вежливо осадил его Укитаке, но Ичиго, не задумываясь ни минуту, ответил:       — Нет, я слишком медлю. Они давно заслуживают большего доверия.       Подобное Джуширо встретил только легкой улыбкой. Куго же не сводил с него глаз. Похоже, этот капитан хорошо относился к Куросаки. По крайней мере, иначе такую мягкую податливость Гинджо объяснить себе не мог.       Испытание оказалось несложным: каждый из них по отдельности должен был выступить против избранного из толпы шинигами. Задача казалась слишком легкой, и они спокойно выходили один за другим, демонстрируя свои лучшие качества. Лишь Гинджо позволил другим выступить вперед себя, решив, что воодушевит шинигами достаточно и против него выйдет кто-нибудь действительно сильный.       В конце концов, наступила очередь Куго. Он выступил вперед, окинул взглядом толпу. Один шинигами, довольно молодой и прыткий с хищной улыбкой на устах, не сводил с него глаз, после все же решился и вышел следом, подтолкнув одного из зазевавшихся впереди. Подобное начало уже отвратило Куго от противника, но он не хотел лишний раз ничего говорить — казалось, что лучше помалкивать, иначе у Куросаки могли возникнуть проблемы. Гинджо обнажил меч. Куго сразу же припомнил себе, что шинигами действовали серьезно — это они демонстрировали в предыдущих стычках. Больше не было тренировок, только определенная борьба за жизнь. Шинигами тоже обнажил меч, двинулся вперед, но Куго сразу же переместился за его спину. Гинджо мог поддерживать любой стиль сражения, но сейчас он не хотел тратить время на развлечение шинигами — чем быстрей он повалит его, тем быстрей все закончится. Он нанес удар, но встретил только лезвие чужого клинка — противник развернулся и отбил атаку. В его глазах блеснул вызов, и он оттолкнул Куго. Гинджо вновь переместился за спину, но сразу же сместил атаку в бок. И таким образом смог задеть противника. Тот только вынудил отступить на несколько шагов.       — Думаешь только царапаться? Пора использовать шикай, — прохрипел шинигами, после чего активировал зампакто.       Его способности не впечатлили Куго — касание чуть вытянувшегося лезвия вызывало водные потоки, вырывающиеся из земли, как гейзеры. Ничего особенного. Гинджо с легкостью уворачивался от них, к тому же знал, что размах для такого зампакто слишком мал — вокруг столпились товарищи противника. У Куго же были все карты в рукаве, но смысла вываливать их он не видел. Гинджо выпустил из лезвия привычный всплеск реацу, после чего использовал один из водных потоков для того, чтобы подобраться максимально близко к дезориентированную противнику. И как только тот повернулся спиной к временному укрытию Куго, Гинджо выскочил и нанес шинигами серьезную рану. Он рухнул на колени, выронил меч из рук.       — Битва окончена, — прогнусавил один из наблюдавших, после чего дал Куго отмашку — можно было вернуться к товарищам.       Но как только Гинджо сделал несколько шагов, то почувствовал дрожь земли. Пока он пытался понять, чтобы это могло значить, что-то сильно ударило его в затылок, из-за чего он в мгновение упал. Гинджо пытался подняться, но руки не слушались, сознание сильнее проваливалось во тьму. И только голос, знакомый и совсем далекий, кричал его имя.       Гинджо долго отходил от болезненного сна и столько же пытался понять, почему его комната больше не походила на его, и где среди этих странных стен был Цукишима. Но сколько бы он не предпринимал попыток, помнил только то, что случилось до странного удара в затылок. А дальше была только тьма. Он попытался приподняться с мягкой постели, но та затянула его назад. Гинджо обессилено рухнул.       — Не стоит пока вставать, — послышался знакомый голос.       Куго повернул головы влево, в ту сторону, где, как ему казалось, и стоял говоривший. И действительно, в комнату зашел знакомый ему Куросаки. Отличалось только то, что на нем не было шихакушо, а вполне обычная домашняя одежда: чуть растянутая футболка и массивные штаны, едва держащиеся на бедрах.       — Где я? — только и смог прохрипеть Гинджо.       — У меня дома, — Ичиго подошел ближе, сел на кровать рядом с рукой временного шинигами. — Ты, наверное, не помнишь, но тебя вырубили.       Куго ничего не ответил, только не отпускал немигающим взглядом Куросаки.       — Да, тот шинигами не смирился с поражением и атаковал тебя со спины, — покачал головой гибрид.       — Я тоже бил со спины.       Куросаки сильнее сдвинул брови.       — Это не одно и то же. Ты делал это во время сражения, он же ударил в тот момент, когда была объявлена твоя победа.       Куго вяло улыбнулся. Чем-то это злое выражение на детском лице позабавили его.       — Ладно, это не так важно сейчас. Вы справились, а это всего лишь обычное представление со стороны шинигами, — Куросаки вздохнул, поднялся и прошел чуть дальше.       — Вы ненавидите шинигами? — не смог сдержаться Куго от щекотливого вопроса.       Ичиго замер, невольно обнял себя.       — Я бы не сказал так, — произнес он негромко. — Есть шинигами, к кому я отношусь хорошо. Но… не все такие. Особенно те, кто живут в стенах Сейретея.       Куго увел взгляд к окну, невольно остановился на желтоватом небе и розовых облаках, встреченных им за стеклом. Что-то было в них сегодня манящее, завораживающее, и он и сам не знал, что именно.       — Вы ведь тоже можете быть откровенным со мной, — невольно вырвалось из уст Гинджо.       И зачем он это сказал? Куго вновь посмотрел на Куросаки, тот уже обернулся и смотрел на него. И в этот момент Гинджо понял зачем — это была та необходимость, условность, которая давно висела в воздухе. И теперь Куросаки получил соответствующее разрешение.       — У меня есть причины ненавидеть их, — его взгляд скользнул на пол, зацепился за валяющиеся под ногами стопки книг. — Они… они превратили меня в монстра. И я… совсем не знаю, как мне следует держаться дальше. Я мог бы ответить им той же монетой, но будто я смирился с этим и принял…       — Признаться честно, я мало вас понимаю.       Куросаки взглянул на Гинджо, позволил себе виноватую улыбку.       — Именно поэтому я говорю это тебе. Как и ты, я тоже хотел бы выговориться.       После этих слов он снова сел, попутно подхватив какую-то приличного вида папку.       — В общем, не бери в голову. Вот, — он положил на грудь Гинджо свою находку.       Тот развернул ее к себе, открыл и заметил первый листок довольно истрепанной бумаги, на которой значились различные мелкие записи.       — Что это?       — Здесь есть все, что поможет сделать Цукишиму подчинителем.       Куго немного оживился, даже смог приподняться и, облокотившись, сесть.       — Капитан, вы…       Хотел бы он выразить многое, но так и не нашелся что сказать, пока мельком изучал записи. Ичиго же и не ждал от него ничего, держал на лице стойкую мягкую улыбку.       — Не стоит благодарностей, — он увел взгляд в сторону. — Это просто мой способ выживания — заботиться о тех, кто мне действительно не безразличен.       Куго тогда только кивнул, совсем не обратил внимания на последнюю часть сказанного. В тот момент он уже не помнил ни о шинигами, ни о недавнем разговоре. Все его мысли были о Цукишиме.

***

      Приказы стали привычным явлением. Они могли застигнуть в самый неподходящий момент и вынудить забыть даже о необходимых делах, но как и любое явление, вскоре стали рутиной. Пустые теперь были слабой добычей для внутренних аппетитов Гинджо, поэтому он рассчитывал, что однажды сможет помериться силой с кем-то существенным, чем с обычным монстроподобным существом. Но пока было только это, и в свободное время Гинджо продолжал уделять внимание тренировкам. Иногда к нему присоединялся Иоши, и время от времени их курировал Ичиго, но в остальном не происходило ничего примечательного.       И поэтому очередной приказ совсем не удивил Гинджо, пусть его формулировка отличалась:       «Явитесь в место ХХ для дальнейших инструкций».       Куго попрощался с Цукишимой и успел перекинуться с тем парой слов о том, что уже несколько дней их домовладелец не появлялся. Но оба не видели причин для беспокойства — он иногда загуливал и оставлял дом в их полном распоряжении.       Гинджо высвободил душу из тела и поспешил к обозначенному месту. Там он натолкнулся на Иоши, что неслабо его удивило. Все отобранные временные шинигами жили в разных регионах страны, поэтому никак не могли пересекаться в обычных миссия — за каждым был закреплен свой участок. И поэтому эта встреча сейчас не могла не насторожить обоих. Но не успели они, кроме приветствия, сказать что-нибудь еще, как на Гинджо в прямом смысле этого слова налетела Мамоко со звонким:       — Давно не виделись, кэп!       — И ты здесь… — только и смог прохрипеть Гинджо.       Сасагава кивнула и поднялась, следом поднялся Куго.       — Если вы двое здесь, значит, Харуки-сан и Тадаши тоже должны появиться, — сухо отметил Иоши.       — Значит, мы получили одинаковые сообщения, — Гинджо опустил взгляд на свое устройство.       Но тут же подскочила Мамоко и показала свое — там значилось такое же сообщение.       Вскоре появились и остальные. Как и когда они тренировались все вместе. Но сегодняшнее сообщение совсем не походило на тренировку. Из кустов неожиданно вышел человек в шихакушо, почтительно поприветствовал их.       — Мое имя — Нобору, и я возглавляю небольшую группу шинигами, отправленную в это место.       Молодой человек выглядел и вел себя добродушно. В какой-то мере его можно было назвать простоватым — за таким сложно углядеть обман или предательство. По крайней мере, первое впечатление о нем было именно такое, но Гинджо сразу напрягся. Прежде вся их связь с шинигами полностью регулировалась гибридами.       — Но почему вы здесь, Нобору-сан? — обратился к нему тем временем Иоши. Но и в нем Гинджо видел намеки на подозрение. Им всем стоило быть настороже.       — Мы занимались поиском некоторых сбежавших отступников и, к сожалению, наших сил оказалось достаточно, только чтобы окружить их. Мы запросили помощь, и, видимо, для этого прислали именно вас. Шинигами очень сильно доверяют вам.       Гинджо нахмурился. Не скажи он последнюю фразу, он мог бы поверить во все эти россказни. Но теперь ему не нужны были сомнения, напротив, их просто сдуло резким потоком, и больше он не находил причин слушать все это.       Он должен был сказать остальным до того, как его подозрения уличит этот Нобору. Гинджо покосился на Иоши, стараясь сохранить естественность в своих движениях, но вместе с напряженным лицом товарища, заметил кое-что: людей, скрывающихся во тьме. Если только с одной стороны Гинджо смог насчитать троих, сколько же было в других местах?       Теми, кого окружили, были они. Но зачем?       Ответа он уже не получил. Вокруг поднялся серый дым, внутри которого сначала стало трудно дышать, а после глаза медленно закрылись, вынудив на время погрузиться в благостное путешествие в кромешной тьме.       Проснулся Гинджо от того, что кто-то усиленно его расталкивал. И как только открыл глаза, наткнулся на обеспокоенную мордашку Мамоко.       — Очнулся, — выдохнула она, после улыбнулся. — Ты почему-то не просыпался.       Гинджо ничего не ответил. Он не без помощи Мамоко поднялся и осмотрелся — все они оказались в небольшой пустой комнате, освященной лишь маленькой свечой, висевшей практически у самого потолка.       — И где это мы? — нахмурился Гинджо.       — Неизвестно. Но мы заперты здесь, — к нему подошел Иоши, его руки были скрещены на груди, а выражение сохраняло тот же напряженный вид, что и раньше.       — И зачем было рассказывать нам сказки с этой добродушной рожей, если все, что требовалось, использовать тот газ (или что это вообще было)? — ворчал из угла Тадаши.       Гинджо сложно было его разглядеть, поэтому он мог только гадать, какие эмоции сейчас отражались на его лице. Такой же загадкой осталась и Харуки — она сидела где-то рядом с Тадаши, но не говорила ничего.       — Почему бы нам просто не снести дверь? — с заговорщической улыбкой спросила Мамоко.       — А ты ведь совсем не чувствуешь ситуации, — только и вздохнул Гинджо.       — Он прав. Нас притащили и заперли здесь не просто так. И наверняка снаружи нас еще и охраняют. Не так просто взять и выломать дверь в такой ситуации, — вздохнул Иоши.       — Но мы же не можем не делать ничего, — фыркнула Мамоко в ответ.       — Не можем, но действовать опрометчиво тоже нельзя, — поддержал слова Куроды Гинджо.       Наверное, поэтому именно их двоих и выбрали в роли капитана и его помощника в своем время — другие легко наломали бы дров, не будь у них подобных сдерживающих рычагов. Вот и Мамоко фыркнула громче и скрылась во тьме комнаты.       — Возможно, кто-нибудь вскоре появится. Просто запирать нас бессмысленно — нашу пропажу заметят, — продолжал тем временем Иоши, игнорируя неудовольствие Сасагавы.       — Предлагаешь напасть на того, кто появится? — выдал свое присутствие вновь Тадаши.       — Не совсем так. Но хотя бы у нас будет более или менее четкое представление о том, что происходит. Пока мы знаем, что нас оглушили и притащили сюда. Но где мы и по какой причине нас схватили — мы не знаем.       — Может, мы просто больше не нужны? — всхлипнув, спросила Харуки тихо.       Мамоко поспешила ее успокоить. Да и остальные не сомневались — пятнадцатый отряд здесь не причем. Куросаки хорошо относился к каждому из них, старался помогать и направлять. Он бы не приложил столько усилий, чтобы враз уничтожить их всех. И другим не позволил бы — слишком лелеял свои труды.       — Не стоит гадать, — все же заговорил вновь Гинджо. — Подождем, пока что-нибудь не произойдет. Тогда и будет делать выводы.       Ждать пришлось недолго. Вскоре дверь распахнулась, и на них из освещенного прохода посмотрели несколько совсем необычных глаз: белки обладателей были черными, а вместо привычного цвета все радужки отливали однотипно желтым. Только внешний вид напоминал привычных людей в шихакушо. Но что происходило с их глазами?       — Выходите! — скомандовал один из них. — И без глупостей.       Последнее говорить было ни к чему — зампакто пропали. И хоть временные шинигами слышали про кидо, никто из их пятерки так и не овладел даже самым простым. Можно было либо драться привычным для человека способом, либо надеяться отыскать оружие.       Они шли в середине колонны, окруженные со всех сторон странными людьми. Иногда Гинджо казалось, что он видел в их глазах голод, но он отмахивался от этого ощущения: даже если они действительно хотели есть, то эти сведения никак не могли помочь временным шинигами. Вскоре они вынырнули из длинного коридора наружу, куда высыпали из старого вида домов еще несколько подобных людей. Они уже успели развести огромный костер, из-за чего общую тьму окрашивала не только луна, но и язычки пламени, приметно шипевшие и вгрызавшиеся в предложенные ветви.       — Такое ощущение, что нас пригласили на какое-то празднество, — тихо прокомментировала обстановку Мамоко.       — И для того похитили? Глупо звучит. Да и что с их глазами? — тем же тоном отметил Тадаши.       Ответа у временных шинигами не было. Только четкое: нужно искать любую лазейку, чтобы выбраться.       Тем временем их стали сильней подталкивать к открытому огню, после тянуть в разные стороны с разговорами о том, что тот или иной подойдет больше, чем другой. Это все совсем не нравилось Гинджо. Он снова вспомнил о голоде. Все эти разговоры только укрепили это.       «Неужели они говорят о нас… как о еде?» — скользнула мысль.       И больше он не мог отделаться от нее. Все закружилось перед глазами: голодные, странные глаза, разговоры, перетягивания и споры. И он совсем не знал, как остановить эту канитель. Неожиданно прозвучал взрыв, и пламя костра поднялось вверх, перебросилось на крыши нескольких ближайших домов. Они воспользовались этой заминкой и кинулись врассыпную, стараясь скорей отыскать среди узких улочек между домами возможный выход. Но их пленители быстро пришли в себя: кто-то остался, чтобы потушить разгорающееся пламя, другие стали искать временных шинигами.       Гинджо сразу же притаился в темном углу проулка, накинул сверху какую-то доску, стоявшую рядом со стеной. Их пленители наверняка чувствовали реацу, но здесь слишком много источников — никто сразу не сообразит, а Гинджо хватит минуты, чтобы бросить в их сторону доску и побежать вновь. Он стал вслушиваться: кто-то кричал, иногда мимо пробегали неизвестные, и только спустя несколько минут один остановился совсем рядом, часто дышал, из-за чего даже Гинджо смог различить его дыхание. Куго напрягся, приготовился к атаке: оставалось только оценить, где точно стоял противник. Тот сделал несколько шагов, после чего Гинджо стало понятно — они находили напротив друг друга. Он резко поднялся на ноги, придавил странного парня доской. Из-за удара о глухую стену тот потерял сознание и рухнул на землю.       «Может, использовать его?» — подумал Куго, но быстро отбросил любые мысли, когда услышал крики Мамоко.       Он поспешил к ней. И хоть ему пришлось вновь появиться на свету, перед глазами тех, кто их искал, — было все равно. Теперь его подруге требовалось помощь, остальное — уже несущественные мелочи.       Когда он нашел ее, ту успели окружить несколько молодых людей. Гинджо бросился на одного из них и опрокинул его на нескольких товарищей. Другие кинулись в сторону Куго, но Мамоко ловко сбила их с ног и помогла Гинджо. Они бросились прочь, притаились.       — Видела кого-нибудь еще?       Та помотала головой.       — После того, как Тадаши швырнул что-то в костер, только эти ребята мельтешат перед глазами.       — Так это произошло из-за Тадаши? — Гинджо мельком покосился на нее, все остальное время его внимание занимали бегающие вокруг люди.       — Ага, не знаю, что он там швырнул, но было мощно.       Подобное замечание Куго оставил без внимания. Он выискивал возможность сменить укрытие, и как только отыскал шанс — махнул Мамоко рукой, и они перебежали: нырнули внутрь какой-то распахнутой двери. Их встретила пустота, только большой дубовый стол стоял в середине комнаты. И на нем — несколько раскиданных в хаотичном порядке зампакто. Мамоко поднялась на ноги, подскочила к ним.       — Это же наше, — тихо взвизгнула она, забрала свой.       Гинджо тоже не стал ждать особого приглашения, только прежде затворил дверь, из-за чего их встретила кромешная тьма. Но он хорошо запомнил дорогу, поэтому быстро нащупал нужную поверхность, а там — свой зампакто. Он вернул его на оби.       — Теперь мы можем сражаться.       Гинджо невольно улыбнулся. Мамоко, как всегда, была в боевой готовности. Но в этот раз она слишком торопила события.       — Нет, их слишком много. И неизвестно, насколько они сильны.       — Ну начинается…       Куго только вздохнул. Он мог бы пуститься в объяснения, но смысла не увидел. Без его поддержки Мамоко не станет лезть на рожон. То и успокоило его.       — Но как передать зампакто остальным? — вдруг спросила Сасагава.       — Да, мы не сможем таскать их все с собой, — согласился с ходом ее мыслей Куго.       Дверь неожиданно распахнулась, впустив внутрь не только уличный шум, но и немного света. И если сначала Куго и Мамоко напряглись, то, после того, как разглядели зашедшего, успокоились: это был Иоши. Он быстро нырнул внутрь, закрыв дверь.       — Здесь наши зампакто, — обратился к нему Куго, но тот сразу же подошел к столу и вытянул свой.       — Я знаю, смог кое-что выяснить у одного из них, — произнес он привычно сухо. И даже щекотливость ситуации не смогла создать в нем хоть каких-то сильных эмоций.       — Что еще?       — Они называют себя крадущимися. И, похоже, мы для них — еда.       Куго нахмурился.       — Мне с самого начала так казалось.       Иоши кивнул, но поспешил добавить:       — Теперь мы просто развеяли сомнения. Никогда в голову не пришло бы, что встречу в такой среде каннибализм.       Мамоко, на удивление, встретила эту новость молчанием.       — Твой информатор не сообщил, как нам выбраться отсюда?       Курода фыркнул.       — Перед тем, как я вырубил его, он сказал, что мы не выберемся отсюда. Он в этом плане оказался совсем ненадежным.       Гинджо усмехнулся.       — Значит, справимся без него. Полагаю, нам стоит разделиться — толпой мы только привлекаем внимание.       — Сложно будет снова отыскать друг друга, но так действительно будет лучше, — Иоши кивнул и, подхватив зампакто Тадаши, быстро выскользнул из дома.       Следом отправилась Мамоко, заверив, что ей проще будет найти Харуки. Гинджо же решил повременить — подошел к маленькому окошку и выглянул наружу. С его угла мало что можно было разглядеть, но, возможно, где-нибудь мелькнет заветный выход. На иное надеяться не приходилось.       Он несколько раз пригибался, чтобы не попасться на глаза, после все же разглядел узкий проход, который вел в какую-то совсем кромешную тьму. Возможно, именно там мог быть один из выходов из этого странного поселения. Гинджо уличил момент и выскользнул из дома, быстро помчался по выбранному маршруту. Но столкнулся только со стеной.       Временный шинигами оскалился.       — Стоило догадаться, что здесь могут быть стены, — тихо прорычал он.       Но тут же остыл. Он мог бы просто проделать дыру. Возможно, грохот привлечет внимание, но тем Гинджо сделает два хороших дела: отвлечет преследователей от друзей и узнает, что же притаилось за стеной. Если там был выход, то не имело значение, заметят ли его — в лесу легче спрятаться.       Он вынул зампакто, приготовился активировать его, но тут услышал окрик:       — Вот он!       Гинджо вздрогнул, обернулся — в его сторону неслись несколько крадущихся. Он сильнее сдвинул брови. Следовало ли ему продолжить или все же бежать? Из-за угла выскочило еще несколько крадущихся, поэтому варианты для Гинджо сократились: он активировал зампакто лишь для того, чтобы атаковать противников. И как только дезориентировал их, побежал прочь.       Он нырял из одного темного угла в другой, стараясь больше не попадаться на глаза преследователям, и все думал о том, что нужно было вновь выйти к подобной стене. Возможно, там действительно выход. Ухо все больше цеплялось за звуки битвы, криков и возни, но Гинджо успокаивал себя. Он хорошо знал, на что были способны все остальные, поэтому не сомневался в них. И сразу же вспомнил Куросаки, который много раз с улыбкой говорил:       — Я верю в вас.       Они не могли подвести его. Не могли позволить проиграть и смиренно ждать помощи. Не для того готовились так долго. Не для того столько времени провели в тренировках.       Гинджо нырнул в очередной проулок и вышел к нескольким неказистым домам. Вокруг все еще слышалась суета, но здесь его встретила только тишина. Он аккуратно заглянул в окно одного из них и обомлел: хорошо очертился силуэт Иоши в свете небольшой свечи. Гинджо забежал внутрь. Курода тем времен сполз по стене, на его груди зияла рана, белая часть одежды окрасилась красным. Рядом с ним лежали еще трое: Мамоко, Харуки и Тадаши. Они тоже были ранены.       — Благо я смог отвлечь их, и мы сбежали, — выдохнул, едва дыша, Иоши.       — Что произошло? — к нему подскочил Гинджо, стал оценивать состояние товарища.       Он попытался оторвать ткань от его одежды, чтобы перевязать рану, но было понятно — ранение сильное, кровотечение не остановить так просто.       — Мы нашли выход, он чуть дальше этих домов, в правую сторону. Но они… настигли нас. Кто ж знал, что они так сильны, — процедил молодой человек сквозь зубы.       — Раз выход рядом, я вытащу вас, — Гинджо попытался поднять Иоши, но тот вскрикнул и рухнул обратно, перепачкав Куго кровью.       — Не говори глупостей… Ты же все видишь.       Курода уже не был так холоден, как раньше. В его взгляде держалась досада, лицо исказил оскал. И больше него рычать и плакать хотел Гинджо. Он почти не чувствовал их реацу. Он только говорил себе, что все будет в порядке. И что, в конце концов, вышло? Он не смог им помочь.       — Я повторяю себе это каждый раз, и все равно продолжаю глупо верить в то, что смогу помочь всем, — вспомнились Гинджо слова Куросаки.       И почему именно сейчас? Они еще не мертвы, он мог им помочь. Он вновь предпринял попытку поднять Иоши, но тот сам оттолкнул Гинджо.       — Хватит! Раскинь мозгами, — прорычал временный шинигами. — Если провозишься тут с нами, погибнешь. Ты еще можешь бежать!       И хоть состояние Куроды шокировало Куго, он находил в себе силы возражать.       — Я могу помочь вам. Еще не все потеряно.       — Гинджо! Не забывай про Цукишиму. — Эти слова вынудили Гинджо замереть. — Что будет с ним, если ты погибнешь здесь? — глаза Иоши заблестели. Это были проступающие слезы? — Ты думаешь, я хочу умереть?! Но у меня нет сил бежать. И я не собираюсь стать обузой для тебя только потому, что не справился и позволил себя ранить.       — Послушай его, Гинджо… — прозвучал тихий голос Мамоко.       Гинджо обернулся к ней и увидел, как она едва-едва держалась на локтях, приподняв только голову и часть тела. Но как только их взгляды пересеклись, она вновь рухнула на пол.       — Мы проиграли… Нет смысла тянуть тебя за собой, — продолжила Сасагава.       — Вы все говорить глупости, — прорычал Гинджо. — Да и хорошо, тащя вас, я погибну. А если они меня и так убьют? Я буду умирать и жалеть, что не сделал ничего!       — Не будешь, — громко выдохнул Иоши. — Мы же знаем, как работает твой зампакто…       Гинджо вздрогнул, зло покосился на него.       — Только не начинай…       Ярость стала разгораться сильней, Куроде даже не нужно было ничего говорить. Но он продолжал:       — Еще раз повторяю, Гинджо, у тебя есть Цукишима. И ты должен выбраться, хотя бы ради него.       — Не я один, — Куго сверкнул глазами.       Он старался быть спокойным в такой ситуации, но не мог. Все слишком резко свалилось на него. Но он должен был успокоиться, иначе не сможет рационально мыслить. Гинджо сделал глубокий вдох.       — Вы предлагаете бросить вас, лишив способностей. Вы точно сумасшедшие, — произнес он на выдохе, медленно отступая к ближайшей стене.       — Это самое лучше, что мы можем предложить сейчас, — Иоши опустил голову. — Мы все прожили достаточно, чтобы понять, когда можно действовать, а когда лучше отступить.       — Но не в ситуации, когда на кону человеческая жизнь!       Курода не ответил. Только Мамоко со своего угла прошептала:       — Гинджо, пожалуйста…       Куго рухнул на колени. Он действительно просто уйдет? Не поможет им? Это точно все еще его мысли? Может, кто-то другое уже насаждал свои все это время. Гинджо поднялся, вновь окинул взглядом полутемную комнату: под Иоши уже натекла приличная лужа крови, Мамоко больше не шевелилась и едва дышала, Харуки и Тадаши и вовсе практически не ощущались, будто их жизнь можно было оценить в несколько последних песчинок. Он уже ничем не мог им помочь.       «Вы будто знали, что так может все закончится, капитан», — вскользь подумал Куго, припомнив один из разговоров с Куросаки.       Гинджо подошел ближе к Иоши, тот поднял голову. Его рот был приоткрыт, а глаза он едва держал открытыми.       — Вы позволите мне?.. — Куго не мог на него смотреть, но и взгляд увести никак не получалось.       Только сердце сильней сжималось в груди.       — Мы будем рады помочь тебе, — кое-как улыбнулся Иоши, после чего его голова снова опустилась на грудь.       Гинджо вытащил меч из ножн. Ему было противно от самого себя, той слабости, которая вновь напомнила о себе въедливым и противным голос.       Он сделал это. Куго вытащил их силы каплей за каплей, пока они полностью не стали его. Хотел бы он достойно захоронить их, но не мог позволить себе такую роскошь — снаружи стал сильнее разрастаться шум. Гинджо убрал меч обратно в ножны. Он не станет использовать эти силы сейчас. Нет, он выживет и без них, чтобы взглянуть в глаза истинным убийцам его друзей.       Он заставит их страдать!       Гинджо выскочил из дома, и быстрым шагом направился в сторону обозначенного выхода. Ноги будто сами вели его, а противники совсем не волновали. Он должен выжить, поэтому не позволит себя оставить здесь.       Он выживет. Ради Цукишимы. Ради себя. Ради мести.       Все это в одно мгновение сплелось в нем, и он не понял, как вышел из поселения, как углубился в высокие кустарники, лениво уклоняясь от колючих ветвей. В себя он пришел только тогда, когда его окружили люди в шихакушо. Гинджо лениво обвел их взглядом. Кто они? Те, крадущиеся, или же шинигами? А может, наконец-то появились гибриды?       Один человек вышел, подошел ближе к Гинджо и произнес:       — Вы арестованы.       На лице Куго проступила слабая усмешка. Это шинигами. И они не остановились на том, чтобы забросить их в опасное место. Теперь же стало понятно, что даже если бы он тащил кого-то из друзей у себя на спине, то вряд ли нашел бы помощь.       Никто бы не выжил.       И почему это происходило с ними? Они всю жизнь боролись за право спокойно жить, и что теперь? По новой?       Гинджо не произнес ни слова, ни одного звука. Позволил скрутить руки за спиной и поставить себя на колени.       — Что происходит? — вырвал его из раздумий знакомый голос.       Куго поднял взгляд. В толпе шинигами появился Куросаки в сопровождении молодой женщины с повязкой на глазу — эта единственная деталь, которую он запомнил на тот момент. Больше сейчас ему хотелось смеяться. Он поверил во все эти россказни про другую жизнь, и теперь глотнул собственную доверчивость с лихвой.       Сейчас ему больше всего хотелось понять то, насколько во все это вовлечен Куросаки. Все остальное уже медленно отмирало в нем.       — Гинджо Куго завел своих подчиненных в то логово. Мы поймали его, когда он пытался скрыться.       «Завел, значит? Пусть будет так».       — Кроме ваших слов, я не вижу доказательств, — возразил Куросаки.       «Ни к чему делать вид, что вы ничего не знаете, капитан».       Вокруг был какой-то шум, люди ходили, что-то шептали друг друга, косились в разные стороны. Гинджо игнорировал все. Он ждал, когда вся правда откроется здесь, и больше не будет никакого смысла врать. И неважно, что вся эта правда будет ложью, попыткой закрыть то, что действительно истинно.       Он услышал странные возгласы, после чего невольно покосился вправо. Сразу же обомлел. Он увидел их: сначала принесли Тадаши, потом Харуки, за ней Мамоко, а после уложили уже сильно побелевшего Иоши. Гинджо увел взгляд практически сразу, и увидел иной — на себе. Куросаки, не скрывающий удивления и толики ужаса, переводил взгляд с мертвых временных шинигами на Гинджо. Это надломило Куго, он невольно поежился. Он уже выстроил весь сценарий для себя, но такого совсем не ожидал.       Да что здесь происходило?       — Как видите, они все здесь, — рапортовал тем временем один из шинигами. — И, похоже, они еще были лишены своих способностей. Значит, вот зачем Гинджо сделал это.       Гинджо дернулся, но не решился поднять взгляд снова. Он прекрасно чувствовал, как его прожигал чужой.       Но все это неправда!       Гинджо не пытался что-то говорить. Все шло не в его пользу, и он не найдет нужных слов, чтобы оправдаться. По крайней мере, перед тем, кто действительно был с ними. Он только мысленно извинился перед Куросаки за промелькнувшие подозрения.       — Я не думаю, что это как-то отразится на проекте, — говорил тем временем шинигами. — Его основные цели достигнуты.       — К чему вы это сейчас? — злобно бросил Куросаки.       — Разве вы смогли бы отыскать это логово без их помощи? Они ведь только и нужны, чтобы привлекать пустых и крадущихся.       Гинджо оскалился, но так и не поднял взгляд. Этот тон, сами слова — они быстро смешались с последним разговором в том доме, с теми чувствами, которые сопровождали Гинджо до этого места.       Он их ненавидел!       Куго поднял взгляд, но увиденное быстро снесло всю его злобу: он разглядел в глазах Куросаки вину. Ичиго продолжал то смотреть на мертвых временных шинигами, то на Гинджо, но этот взгляд совсем не менялся, только сильнее и сильнее отражал болезненность.       Гинджо уронил голову.       Он их ненавидел. Их все, каждого по отдельности.       Больше ничего светлого не осталось в его душе. Только жгучее желание мести. Оно заволакивало его, вытесняло все остальное.       Пришел в себя Гинджо в тот момент, когда его потащили куда-то. Он смог подняться, почувствовать ногами землю, но не мог затормозить: только он ухитрялся потянуть их процессию назад, как его с удвоенной силой тащили вперед. Куросаки же не делал ничего, только увел наконец-то этот взгляд в сторону, поджал руки под грудью.       Он не поможет?       Последняя надежда рассыпалась в глазах Гинджо. Злоба разгорелась с новой силой.       — Будьте вы прокляты, капитан! — прокричал он изо всех сил, из-за чего вновь поймал взгляд на себе, удивленный и все еще отдающей виной и болезненной скорбью. — Будьте вы прокляты, шинигами! Будьте вы все прокляты!       Никто больше не обращал внимания на это крик. Гинджо уводили. И перед собой до закрытия дверей сенкаймона он видел только два взгляда: сочувственный от женщины, и тот самый, виноватый и грустный, — со стороны Куросаки.       И почему он не делал ничего? Даже сейчас…       Гинджо старался не думать. Он не слушал, что говорили вокруг, он не пытался разглядывать те места, через которые его вели. Ему было все равно. Он даже не знал, как собирался мстить. Он не пытался вырваться, не пытался бежать. И даже не думал, как ему лучше это сделать.       С одной стороны, он все еще горел местью, с другой, смирился и отдался на милость судьбы. И эти противоречия сейчас волновали его больше того, что происходило вокруг. Окружающий мир решил уничтожить Гинджо, ему же осталось понять, какой выбор для него предпочтительней: бороться вновь или же позволить раздавить себя. Третьего не дано.       Гинджо слабо отреагировал на происходящее вокруг, когда его вновь поставили на колени и связали руки за спиной. Вроде бы перед глазами был абсолютно однотонный пол, напоминавший бездну, вроде бы кто-то стоял рядом, вроде бы статный голос зачитывал все обстоятельства, которые Гинджо уже и так слышал, но все это слабо отзывалось в нем. Ему было все равно.       — Вам есть, что сказать? — обратился голос то ли к Гинджо, то ли к стоящему возле него человеку.       И только тогда Куго решился посмотреть на второго, и невольно обомлел: рядом стоял Куросаки, взгляд его был сосредоточен на ком-то, находившемся значительно выше. Но больше присутствию Ичиго Гинджо удивился другому — взгляду. Он был не просто злобным, он источал ненависть. Прежде Куросаки мог раздражаться, но по-настоящему никогда не злился. Теперь же Куго увидел, что происходило с капитаном пятнадцатого отряда, когда он был зол. И этот взгляд нельзя было описать всеми существующими словами, только сильней хотелось от него спрятаться куда-то подальше и понадеяться, что все рассосется само собой.       — Есть ли мне, что сказать? — практически прошипел Куросаки. — Я не думаю, что мне есть смысл говорить хоть что-то.       — Мы решаем судьбу вашего проекта, капитан пятнадцатого отряда, — возразил ему другой голос, более грубый, чем первый.       — О, разве вы еще ничего не решили? Я уверен, что у вас на руках есть готовое решение, — более саркастично произнес Куросаки, но злобы своей не убавил ни на йоту. — Хватит! Изображаете тут из себя судей, но вы всего лишь кучка трусливых и гнилых аристократов, кому дозволено говорить только потому, что вы смогли убедить дворец в своей исключительности.       — Прекратите, капитан Куросаки! Вы усугубляете ситуацию, — кто-то застучал молотком.       — Усугубляю? Как я могу усугубить то, что вы уже натворили?! — именно в этот момент вся злоба и выбралась наружу.       Куросаки держался, старался делать вид отстраненного наблюдателя. Но все это рассыпалось в мгновение, и больше он уже не держал это за зубами.       — Вы с самого начала ставили мне палки в колеса, боялись, что я прижму вашу картонную власть. Но я, по сравнению с вами, стремился сделать жизнь моих подопечных лучше! Я желал, чтобы они хотя бы на какое-то мгновение познали счастье, а не вечно боролись за свою жизнь! Это они, а не вы заслуживают лучшей доли. Это вы должны были лежать там, а не они! И если вы скажите мне еще хоть одно слово, я… — его глаза злобно блестели.       Но договорить ему не дали. На плечо Куросаки опустилась рука, и он замолчал, повернул голову к тому, кто вторгся в его пространство. Гинджо тоже взглянул — рядом с Ичиго стоял тот седовласый капитан, Укитаке.       — Не останавливайте меня, капитан Укитаке! — сбросил минутную растерянность Куросаки. — Если они считают, что после всего, что они сделали, они смеют меня судить, то я подвергну каждого из них самым страшным мукам!       Тот выслушал капитана пятнадцатого отряда молча, только неизвестные лица кричали и стучали молотками. Но для двух капитанов это не имело никакого значения, они будто в эти минуты просто поддерживали диалог, развязавшийся на фоне какой-то недавней ссоры.       — Я понимаю, но прошу, не наломай дров, Ичиго-кун. Куросаки сначала смерил его злобным взглядом, но быстро остыл. Видимо, эти слова пробудили в нем хоть какие-то зачатки здравого смысла. Гинджо же поражало другое все это время.       Они сделали… они натворили… они…       Он поднял взгляд, но увидел только таблички. За ними наверняка были вполне различимые лица, но Гинджо мог только хмуриться. Все то, что произошло с ними, было из-за каких-то шишек в среде шинигами, не желавшим продвижения проекта? С самого начала их жизнь была чередой борьбы за выживание, и теперь они снова выживали — уже по открытому решению тех, кто никогда не разделил бы их доли. Гинджо стиснул зубы.       Теперь он понял этот взгляд. Куросаки не считал их приманкой, не считал, что сделал что-то не так. Нет, он винил себя в том, что не сделал. Не защитил их в тот момент, когда они особенно нуждались в этом. И теперь он мог только кричать, на большего сил не было даже у него.       — Мы все поняли, — заговорил первый голос вновь. — С этой минуты мы закрываем проект «Синсейкацу», а его участник, Гинджо Куго, будет казнен завтра утром.       Ичиго уже не выказал былой злости, только пробормотал:       — И зачем теперь делать вид, что вы решили это только сейчас?       Больше он не проронил ни слова, а когда уводили Гинджо, даже не посмотрел в его сторону.       Он смирился?       Гинджо не знал, понял только, что сам он не смирился. Но как ему выбраться? Он был не дома и даже не в своем мире. Куго ничего не знал об этом мифическом Обществе душ. И как выбраться из него, он тоже не знал.       Сейчас временный шинигами только мог подняться в своей маленькой камере и походить, стараясь собраться с мыслями. Решетка отделяла его от большой комнаты, наверху виднелось маленькое окно, но все это не могло помочь ему. Он ощупал оби — меча не было на привычном месте. Конечно, кто бы оставил ему оружие после того, как объявил время казни? Гинджо протер глаза подушечками пальцев. Он должен придумать что-то и сделать это очень быстро.       Неожиданно к его клетке подошли двое: охранник и неизвестный маленький человек, скрытый под массивным черным плащом с капюшоном. За его спиной висел зампакто.       — Вот он. Надеюсь, мне не придется выпускать его. Все же я согласился за вашу доброту только показать его, — заговорил охранник, широко улыбнувшись и почесав затылок.       — О, не волнуйтесь. Я сам все сделаю.       Охранник изумился и сделал несколько шагов назад, Гинджо напрягся, а из-под полы плаща тем временем вырвалось что-то, похожее на длинную змею и впилось в грудь шинигами. Тот, охнув, рухнул на землю без чувств. «Змея» вернулась обратно. Гинджо с нескрываемым изумлением уставился на охранника.       — Не трать время на эти гляделки, — заговорил неизвестный вновь и стянул с головы капюшон — это был Куросаки. — Мы уходим, и должны сделать это быстро.       После этих слов он подошел к охраннику, забрал висевшие на оби ключи и отворил решетку. Как только Гинджо вышел, ему в руки прилетел тот самый плащ, а также зампакто — Куросаки все это время носил за спиной именно меч Гинджо, а не свой, как тому показалось.       Куго вернул оружие на место, но что делать с плащом — он не знал. Временный шинигами не решался что-то говорить, и поэтому сейчас мог только смотреть с разной степенью изумления в глазах.       — Тряхни его, и он увеличится. После надевай, да так, чтобы ни одного намека на твою личность невозможно было увидеть, — приказал ему Куросаки.       Гинджо сделал все с ювелирной точностью, после пошел за Ичиго. Они встречали на своем пути охранников, но те не задавали вопросов, молчаливо провожали взглядами. И даже когда они миновали порог тюрьмы, никто не обратил внимания на выбравшегося пленника, его черный вид совсем не бросался в глаза посторонним.       Так они и шли до огромных ворот, по обе стороны которых стояли шинигами. И как только гибрид и временный шинигами подобрались достаточно близко, те оставили пост и преградили им дорогу.       — Я понимаю ваше беспокойство, но этот человек помогает мне в одном эксперименте. Я получил разрешение от главнокомандующего, — Ичиго протянул им какую-то бумагу, которую за секунду вынул из внутреннего кармана.       Один из шинигами подхватил ее, бегло осмотрел, после они вернулись на прежние места, а перед Ичиго и Гинджо открылись огромные ворота. Они ступили внутрь.       Открывшийся проход показался Гинджо любопытным, но сил разглядывать его совсем не было. Многое душило его в этот момент, многое хотелось сказать сейчас, в диалоге с капитаном, но тот просил не так давно молчать до тех пор, пока они не окажутся в Мире Живых. Гинджо и молчал.       И даже когда сенкаймон закрылся за их спинами, а в лицо брызнул знакомый ветер, Куго не сказал ни слова. Он снова ждал. Только плащ скинул и положил ближе к Куросаки. Тот же сначала совсем не шевелился, после все-таки дернулся, посмотрел в сторону Гинджо. Его рука вновь скользнула во внутренний карман, и он извлек оттуда четыре круглых металлических наручей. Их он передал Гинджо.       — Это для тебя и Цукишимы, — произнес Куросаки сухо. — Они помогут скрыть вашу реацу, и вы сможете уйти достаточно далеко.       — Что вы имеете в виду, капитан? — тихо, но злобно спросил Куго.       Говорить он хотел много, но угол разговора пробудил в нем то недоброе, что он как раз желал оставить при себе.       — Ты сбежал из тюрьмы, так что тебя будут разыскивать. Оставаться в Каракуре опасно, поэтому уходите как можно скорей.       Гинджо сильней стиснул наручи, но неожиданно сам бросил их на землю и прокричал:       — Вы собираетесь оставить все, как есть?!       Куросаки взглянул на него несколько устало.       — Ты ничем не поможешь им. И местью ты ничего не решишь, — он отвернулся, сделал несколько шагов в сторону. — Я понимаю твои чувства, но оставь все, Гинджо. Ты ничего не можешь сделать.       Куго хотел возразить, но не успел вымолвить ни слова.       — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Поэтому, — Куросаки повернулся, взгляд его стал больше походить на прежний, понимающий и в чем-то даже заботливый, — просто уходи. Уйди и живи той счастливой жизнью, которую могут позволить себе люди. Забудь все, что произошло. Хотя бы ради Цукишимы.       — Почему вы все говорите о нем?! — не выдержал Гинджо. — Я уверен, он бы понял мой выбор.       — Но разве это то, что ты хотел бы для него? — отрезал Куросаки и вновь отвернулся. — Ты понимаешь, чем все закончится, если ты не отступишь?       Гинджо опустил взгляд. Здравое в нем пробивалось, но он вспоминал все, что пережил за последние несколько часов, и не находил причин прислушиваться. Нет, все это совсем не то. Но он не стал вываливать это на Куросаки, просто спросил:       — Вы верите, что я невиновен?       — Я не верю. — Куго поднял взгляд и столкнулся с другим — в нем плескалась неприкрытая уверенность. — Я знаю, что ты невиновен. Они ведь сами отдали тебе способности?       — Откуда вы?..       — Иначе ты бы не сказал «вы все говорите». Сейчас об этом сказал только я. И я вполне могу понять, кого еще ты имел в виду, — Куросаки вздохнул.       — Именно. И я не оставлю их смерть так просто!       Ичиго изумленно уставился на Куго, после опустил взгляд и умоляюще протянул:       — Пожалуйста, Гинджо…       Тот дернулся. И это он сегодня слышал.       Он уже сегодня смирился!       Но это не то, что он действительно желал. Он не собирался смиряться так просто!       Куросаки поднял взгляд, следил за каждым движением Гинджо. После развернулся и просто пошел. Куго дернулся, прокричал:       — Капитан! Вместе мы…       Он остановился, но не обернулся.       — Я надеюсь, ты прислушаешься ко мне. Если хочешь кого-то ненавидеть, ненавидь меня. Только я виноват в том, что произошло сегодня. Если бы я не создал проект, не собрал всех вас и не позволил стать временными шинигами, вы бы не прошли через все это. Жаль, что я понял это слишком поздно…       Он вновь пошел. Гинджо рухнул на колени, потянул в его сторону руку, прокричав:       — Ичиго!       Он и сам не знал, почему так просто. Они всегда держали дистанцию, были учителем и учеником, но теперь он обращался к нему не как к вышестоящему. Он звал друга, надеясь, что тот откликнется. Но тот стоял к нему спиной, и только вновь остановился, заслышав свое имя.       — Гинджо… забудь обо мне.       Он помолчал минуты две, после обернулся. Взгляд его источал равнодушие и злобу.       — Не возвращайся в Каракуру. Если я вновь увижу тебя, то непременно убью.       Куросаки отвернулся и ускорил шаг. Его плечи немного дрожали, а сам он скорей стремился уйти. Гинджо опустил голову.       Все рухнуло. А он остался стоять на этих обломках со слабой надеждой хотя бы расквитаться с теми, кто пришел и разрушил их совместное будущее.