***
Драко Малфой никак не мог понять, почему Гермиона Грейнджер так ненавидит его. Он приложил все усилия, чтобы добиться ее расположения, но она, как и раньше, не замечала его. Более того, девушка всеми возможными способами избегала его внимания, даже сейчас, когда ему выпал отличный шанс поговорить. Но он — ослиная трусливая задница, никак не мог собраться с силами и произнести элементарное «Привет». У первокурсника и то больше смелости! Малфою не свойственна трусость! Кажется, у него скоро начнется паранойя. Как только она скрылась за стеллажом, Драко тяжело выдохнул и уткнулся носом в учебник. Салазар, ему бы глоток Жидкой удачи. Гермиона даже не представляла, как сильно отвлекала его, особенно на уроках, когда он знал, что девушка сидела за его спиной. От нервов он едва мог дописать одно предложение за целую лекцию, а когда в следующий раз она пересела за другой стол, Драко пропустил Травологию, лишь бы скорее перестирать форму и заново выгладить ее. Он правда пытался придумать оправдание своему поведению и перестать фантазировать на ее счет. Но грязные мыслишки накрепко засели в его сознании. Да и как можно сосредоточиться на чтении, если она каждый раз перебрасывала волосы через плечо, и запах ее волос ударял в нос? Вот только самым ужасным было то, что Гермиона Грейнджер все еще ненавидела его. В этом году их назначили старостами школы, и теперь они вместе проводили времени больше, чем со своими друзьями, обсуждая школьные вопросы. Но как только он проглатывал ком и спрашивал ее о личном, она резко подрывалась с места и уходила, давая ясно понять, что не желает иметь с ним ничего общего. Драко не понимал причины такого отношения в свою сторону. В этом году он перестал издеваться над первокурсниками, стал уделять больше времени учебе, безоговорочно исполнял поручения МакГонагалл и даже начал здороваться за завтраком с Поттером, что совсем ему не нравилось. Только вот все его усилия казались напрасными, и Грейнджер скорее поцелует Крэбба, нежели согласится сходить с ним на свидание. Драко застонал и бросил учебник обратно в сумку. Кажется, мысли о Грейнджер безвозвратно снесли ему голову. Мысли эти отвратны, обескураживающие, но правдивые до того, что смирился. Мысли о том, что влюбился в грязнокровку. Ему срочно нужно прочитать что-либо о квиддиче, иначе по-другому он не сможет отвлечься.***
Как же она его ненавидела. — Мерзкий Малфой! — Гермиона злобно захлопнула книгу, что от ветра пряди волос взлетели вверх. — Он считает себя самым умным в Хогвартсе, самым обаятельным и привлекательным! — девушка взяла новую книгу и пролистала первые страницы. — Он слишком высокого о себе мнения! — она вновь захлопнула книгу. Это определенно успокаивало ее. Хотелось так же повторить с физиономией Малфоя. — Глупые пуговицы… Гермиона совсем не понимала, что такого случилось в этом году, что Драко Малфой стал привлекать ее. Она ведь ненавидела его на протяжении шести лет, а ее кулак до сих пор помнит столкновение с носом Малфоя. Первое время она даже ложилась спать с улыбкой на лице от того, что чуть ли не послала его в нокаут. К тому же, у нее медленно, но уверенно развивалась паранойя: она постоянно замечала Малфоя рядом с собой. Он был словно бельмо на глазу! Но причину Гермиона знала. Дело в том, что ее необъяснимо тянуло к нему. Тянуло настолько, что она готова была затащить его в кладовку для швабр, прижать к стене и целовать до смерти, если бы он расстегнул еще две чертовы пуговицы на рубашке. Плевать на последствия! Пробираясь через узкий проход между стеллажами, Гермиона никак не могла дотянуться до книги на верхней полке. А ведь она, между прочим, стоит не на своем месте! Мысленно выругавшись на проказника, Гермиона с большим усилием достала книгу и уже развернулась, чтобы уйти, как… Как рука Малфоя накрыла ее плечо, и от неожиданности Гермиона подпрыгнула, отшатнувшись от него, как от огня. Она постаралась проигнорировать бегающие по спине мурашки и обойти Малфоя, но будь прокляты эти узкие проходы! — Здесь тесно, не так ли? Мерлин, как же он был хорош в своем высокомерии. — Просто кто-то слишком много ест, — отрезала Гермиона. Она старалась не смотреть на него и отводила взгляд в сторону, лишь бы не встречаться с серыми глазами. Ей было чертовски трудно, учитывая тот факт, что минуту назад она представляла, как с силой впивалась в его губы, и мысль о том, что она смогла бы вытворять с ним в кладовке для швабр, никак не покидала ее голову. — Следишь за мной, Грейнджер? — Еще чего! — возмутилась девушка. — Не я, между прочим, придавила тебя к стеллажу с фолиантами, которым больше сотни лет! Она вновь предприняла попытки уйти, но Драко только сильнее навалился на нее. — Почему ты ненавидишь меня так сильно? Его вопрос застал ее врасплох, и она удивленно заглянула ему в глаза. — Ты действительно не знаешь? Он издал низкий смешок, и новый табун мурашек промчался по спине. Девушка едва дышала от тяжести его тела. Их грудные клетки соприкасались, а его губы находились в ничтожном расстоянии от ее лица. Казалось, она сейчас расплавится от накалившейся между ними температуры. — Ты просто невыносимая задница, Драко Малфой! — Я? — удивленно переспросил парень, и Гермиону словно прорвало. Все то, что кипело в ней, вырвалось бесконечным потоком слов. — Да, ты! Ты специально раздражаешь меня целый год, без конца попадаешься на глаза и усмехаешься так, словно я задолжала тебе мешок галлеонов! Садишься впереди меня и закрываешь весь обзор своей огромной спиной. Ты вообще знаешь, что высокие должны сидеть позади, чтобы не закрывать доску? А еще… — Не знал, Грейнджер, что ты можешь говорить так много. Ее самообладание полетело к черту, и последние частички гордости сломались, как только парень сделал глубокий вздох, и полуобнаженная грудь показалась из-за рубашки. — Ты только что вышел из душа в своей все еще влажной рубашке, сел напротив и выпускал неимоверное количество феромонов в мою сторону. Удивительно, что я вообще могу говорить! — Поэтому ты ненавидишь меня? — спустя несколько секунд молчания спросил он. — Я ненавижу твои расстегнутые пуговицы, — не смогла остановиться Гермиона. — Они вынуждают меня смотреть на тебя и думать о… впрочем, неважно. Почему ты просто не можешь застегнуть их? Гермиона подняла руки и схватила его за воротник, сама собираясь их застегнуть. Она действительно хотела это сделать. И прежде чем успела опомниться, ее пальцы соединились в замок на его шее и она притянула Драко к себе. На удивление Малфой среагировал незамедлительно. Он притянул Гермиону ближе к себе и приобнял за талию, словно всю жизнь только это и делал. Она невольно схватилась за его плечи, прикрыла глаза и потерялась. Всего на минуту, но потерялась. В поцелуе не было ничего неожиданного, но она так долго ждала, предвкушала и представляла, что с трудом верила в происходящее. Сколько длился поцелуй, она не помнила, она таяла в его руках, теряла реальность пространства и времени. Все, как и представляла. И только когда за стеллажом упала книга, Малфой отстранился от нее, выпрямился, и она оказалась прижатой щекой к его плечу. Гермиона переводила дыхание, кусала губу и всеми силами старалась унять стук сердца, понимая, что Малфой наверняка его чувствует. Его ладонь довольно тесно прижимала ее к его телу. Но со слабостью так быстро не справишься, и Гермиона позволила себе постоять так рядом с ним, закрыв глаза и впитывая в себя его близость, запах, тепло. Драко принялся гладить ее по спине и спускаться ниже, к району бедер. — Прекрати, — остановила его Гермиона. — Нас могут увидеть. — Раньше тебя это не смущало. — Это был порыв страсти. — Я тебя не понимаю, Грейнджер, — сказал он, задыхаясь от собственного дыхания. — Это все твои глупые пуговицы. Они сводили меня с ума. — Всего-то? Она посмотрела на него в полном замешательстве. Он пытается вытянуть из нее признание? Его глаза прищурены, а взгляд казался расстроенным. — А еще… — она замолчала, чувствуя, как ее сердце колотилось в бешеном ритме. Она пообещала себе умереть после этого. — Ты нравишься мне, Малфой. Ты и твои глупые пуговицы. И если ты кому-то скажешь об этом, клянусь Мерлином, я… — Грейнджер, — он понизил голос до шепота, — заткнись. И она снова почувствовала на своих губах его поцелуи. — Знаешь что, Грейнджер? Теперь я буду чаще расстегивать рубашку.