***
«Мне нужно просто войти. Все будет хорошо. Мы же с ним обо всем поговорили». Камуи топтался на крыльце собственного дома, не решаясь толкнуть дверь и перешагнуть порог. Он впервые за столько лет так спешил домой и впервые летел сюда в отличном настроении. Но на последнем рывке былые радость и решимость будто оставили его. После столь долгих ссор привыкнуть к вновь «нормальной семье» оказалось неимоверно сложно. И Ято искренне не знал, что и как теперь делать, как себя вести и… чего ожидать от отца. Так или иначе, стоять на пороге и дальше было бессмысленно, и Ято сделал оставшийся шаг. — Я дома! — словно чужим, не своим голосом, крикнул он. — Иди на кухню! — донеслось из недр дома. Камуи бросил сумку в прихожей и послушно затопал в названном направлении, попутно по привычке анализируя голос Канко на уровень злости. — Камуи, — Канко развернулся к сыну с таким выражением лица, что тот начал вспоминать, а не совершил ли случайно убийство. Сама собой вспомнилась Сое, из-за которой он снова встрял в драку и даже проник ночью в школу. Неужели эта малявка таки наябедничала своему братцу-директору, и теперь его… — Камуи, ты… — лицо Канко стало еще мрачнее, и Камуи всерьез задумался о новом побеге из дома. — Ты ел когда-нибудь подгоревшую яичницу с беконом? — Что? Отец и сын уставились друг на друга в немом недоумении. — Яичницу? — тупо переспросил Камуи. — Подгоревшую, — согласно повторил Канко. И повернул к сыну сковородку с идеально черными угольками. «Ты хотел сказать "сгоревшую"», — прочиталось у того на лице. — Мама всегда готовила вам с Кагурой яичницу с беконом по утрам, — протянул Канко смущенно, — вот я и… Ну, наверно, лучше я все передела… Эй! Подожди, Камуи! Мужчина обеспокоенным воланчиком забегал вокруг сына, молча забравшего у него сковороду и съевшего чернеющее месиво до последнего угля. — На вкус отвратно, — честно оценил он. — Кагуре приготовь лучше. — О… Да… — Канко с досадой потер лысый затылок и посмотрел на абсолютно чистое дно сковородки. — Спасибо за еду… папа, — бросил Камуи, прежде чем выскользнуть в прихожую, хлопнув дверью. Канко рухнул на стул, закрывая лицо руками, пряча за ними глаза. Даже не подозревая, что в тот же самый момент Камуи плюхнулся на пол, сползая по дверям кухни. — Всегда пожалуйста… сын. Их семья, в которой уже восемь лет как не было нормальной еды, нормальных разговоров, нормальной жизни… может ли она стать «нормальной»? — Камуи! — Кагура влетела в комнату брата, когда тот почти добил главного босса. Краем глаза он глянул на время в углу монитора и отметил, что уже прошел час. Быстро же время летит за играми. — Чего тебе? — грубо поинтересовался он. Вместо ответа сестра швырнула на его стол мобильник. Его мобильник. — Сувенир от Сое-чан, — все-таки объяснила она. — Кстати, ты знал, что наш паппи не умеет готовить? — спросила Кагура уже на пороге. — Яичница, что он мне приготовил, с одной стороны сгорела, а с другой — полусырая. — Есть возражения? — хмыкнул Камуи. — Не-а! — Кагура улыбнулась. — Это лучшая яичница в мире! — Угли лучше, — ухмыльнулся Камуи под уверенную сирену недовольного желудка. Удивленно вскинув брови, Кагура умотала прочь с громким «Паппи, тупица Камуи хочет жрать!». Живот вновь заурчал, требуя полноценной съедобной еды, но Ято расплылся в слабой улыбке. Их отец старается измениться, так что и им пора. Втроем они точно сумеют сделать свою семью «нормальной». «Присматривай за нами, мам…» Вдохнув порыв легкого ветра, влетевшего через открытую форточку, Камуи уставился на вернувшийся к нему телефон, заботливо заряженный и оттертый от грязи. «Отдала сразу же, как только мы пришли в школу, — отметил он, подпирая щеку рукой. После разговора с отцом в квартире Абуто они провели на природе три дня и вернулись к учебе только сегодня. — Она его с собой что, каждый день носила?» Снова вспомнив о том, как весело было за городом с отцом и сколько хлопот он тому доставил, Камуи впервые за последние годы стало чуточку совестно. После недо-свидания с Токугавой в субботу домой он так и не вернулся, решив в который раз убежать от проблем в квартиру Абуто, и прятался там от дурацкого мира все воскресенье, а в понедельник утром Кагура все же нашла его. Раньше она никогда не выдавала паппи местонахождение непутевого братца, но, видимо, внезапное увольнение Канко с так горячо им любимой работы стало для девочки последней каплей. Возможно, именно поэтому она тогда не пошла в школу, а потащила Канко к дому двоюродного дяди. И… если честно, Камуи даже благодарен ей за это. Самую малость. Спецэффекты боя игры заполнили комнату, возвращая в реальность. — Ой! Я ж сейчас умру!***
— Доброе утро, Кондо-сан! — Доброе утро, ребятки! — Простите! — Ято влетел в класс со звонком, тяжело дыша. Это утро он снова начал с попыток убийства несносного босса в компьютере, которого так и не одолел вчера, и потому в который раз потерял счет времени. — Гинтоки-сенсей, я… Ой, Кондо-сан, утро. Исао светло улыбнулся и велел всем занять свои места. «Походу, та мелочь и правда ничего не сказала, — размышлял Ято, усаживаясь за свою парту и бросая рюкзак на пол, — иначе меня бы уже вызвали, да и отцу бы сообщили. Но сейчас куда важнее, — парень внимательно воззрился на Исао, стоявшего сейчас у стола Сакаты и совершенно точно не собиравшегося уходить, — почему здесь Кондо-сан и где Гинтоки-сенсей?» Догадки зароились в его голове одна хуже другой. Больше всего Камуи боялся, что прямо сейчас Саката как их классрук стоит на ковре перед директором из-за его, Камуи, поведения, а Кондо пришел не просто провести урок вместо друга, а отчитать Ято на глазах всего класса. И если за свою репутацию, и без того не самую светлую, он переживал примерно нисколько, то вероятность того, что Гинтоки влетит по его вине, заставляла Камуи буквально нервничать. Однако вместо всего этого Кондо осветил кабинет химии самой яркой улыбкой, на какую только был способен, и празднично сообщил: — В следующую пятницу у вас, ребятки, вести буду не я, потому что в следующую пятницу в моей жизни произойдет одно из самых важных событий на свете. — Вам дадут повышение? — Камуи передернуло от этого голоса. С Кондо Окита Сого всегда общался непривычно по-доброму, и это так резонировало с тем, какими словами и взглядами он обычно удостаивал Ято, что аж смешило. — Нет, — Исао засмеялся, — с должности вашего учителя я даже под дулом пистолета не уйду. — Тогда что же? — спросил кто-то из девчонок. Ято был более чем уверен, что это Шимура Таэ. Как и у Окиты, у нее имелась сильная привязанность к этому мужчине. Насколько Камуи слышал, и Сого, и Таэ познакомились с Исао еще до поступления в Старшую N. В каком-то смысле Камуи им даже завидовал: встретить такого человека еще вне школы. — В следующую пятницу у меня свадьба, — произнес Исао. Кабинет утонул в гомоне обсуждений. Пресекшихся, как ни странно, лишь благодаря Сого. — Поздравляю, Кондо-сан! — крикнул он радостно, перекрывая гул одноклассников, и остальные подключились к поздравлениям. «Рад за Вас, Кондо-сан», — подумал искренне Ято. Он решил поздравить Кондо после урока. Сейчас его наверняка атакуют фанаты вроде Окиты и Шимуры. Вот только если Окита действительно побежал к учителю, то Шимура осталась на своем месте. «Все же странная она, — прокомментировал про себя Ято, справедливо заметив, что, какой бы Таэ ни казалась расстроенной, его это не касается. — Гинтоки-сенсей, наверно, как обычно опаздывает», — подумал он с ухмылкой он и полез в рюкзак за тетрадью. — Попрошу еще минутку внимания, — чуть повышая голос, сказал Исао. Ученики послушно притихли, не спуская глаз с учителя. — Задание, которое вам дал Гин-сан, вы теперь будете сдавать Цукуе-сан. Она сейчас дает своему классу то же самое, так что проблем не возникнет. — Вот кстати, — опомнился класс, — где наш Гинтоки-сенсей? — Может, снова проспал? — предположил Сого, закидывая руки за голову и откидываясь на спинке стула. Кондо обвел ребят внимательным взглядом, прежде чем ответить. — Гин-сан в больнице, ребятки, так что теперь мы с Цукуе-сан будем вместо него. Класс, еще минуту назад переполненный веселым гамом, на миг замолк. А после вновь зашумел: уже от беспокойства. С человеком вроде Сакаты могло произойти что угодно, ведь он слишком беззаботный для своей профессии. Это тот самый учитель, который может отпустить со своего урока, потому что у него вот-вот начнутся скидки в книжном на любимый «Джамп», или отменить контрольную, потому что ему лень проверять. Это тот самый коллега, который прикроет тебя перед начальством самым бредовым оправданием в мире, и оно сработает, или предложит вместе выпить в выходные, а утром вы проснетесь в другом городе без единой иены в кармане, и ты поклянешься никогда больше с ним не бухать, но точно уверен, что если он позовет еще раз, то пойдешь обязательно. Новость о том, что этот дурак попал в больницу, произвела фурор мгновенно. И Исао, как один из тех, кто бегал с Гином за «Джампом» во время занятий и по утрам просыпался за городом с пустым кошельком, прекрасно понимал такую реакцию. Как понимал и беспокойство Тоширо, тоже регулярно тусившего с ними на пару с Шинске, Котаро и Тацумой. И потому Исао даже не удивился, когда смог утихомирить ребят лишь с тринадцатой попытки и убедить посидеть тихо до конца урока. Проводить занятие в такой атмосфере уже бесполезно. С первой же трелью звонка Ято преградил Кондо путь. Краем глаза он заметил, что тем самым спугнул Шимуру, также желавшую подойти, но сейчас ему не до странных девиц с их страданьями. — Что с Гин-саном? — забив на формальность, спросил он. — Не волнуйся, Ято-кун, — Кондо улыбчиво потрепал его за волосы, — Гин-сан скоро вернется. — Я не это спросил, — нахмурился Ято. Однако учителя уже начали обступать другие ученики, и тот был вынужден ретироваться. Камуи бросился за ним в коридор, столкнувшись с кем-то в дверях и не сразу углядев в этом «ком-то» Окиту, ломанувшегося к выходу одновременно с ним. Камуи понял это лишь по голосу, услышав до жути знакомое «Кондо-сан!» над самым ухом. Смерив друг друга быстрыми взглядами, они разошлись: Окита побежал дальше, а Камуи бесцветно наблюдал, как Сого все же догнал Исао, не отступив даже перед стоявшим с ним Хиджикатой. Ято не знал точных причин, но, вроде бы, Сого Хиджикату просто ненавидит. Возможно, даже больше, чем семью Ято. Раздраженный неприятной встречей, Камуи, сжав кулак, вернулся в класс. Делить с этим придурком один кабинет каждый день — само по себе пытка. Так еще и подобные столкновения время от времени… Камуи тоже ненавидел Сого. Ведь своей местью за сестру этот безмозглый мальчишка лишил Камуи «нормальной семьи». Урок с Хиджикатой Ято нахально прослушал. Подробностей о Сакате Тоширо и сам не знал, а другого интереса для Камуи он не представлял. Как, впрочем, и для Сого, решившего вовсе прогулять (чему Тоширо, конечно же, не обрадовался). Долгожданный звонок прозвенел мелодией для ушей, и Камуи, наспех собрав вещи, молнией вылетел прочь. Успешно обманув очередь в столовой, он довольно быстро выбрался в коридор, размышляя, куда бы податься на всю большую перемену. Вниманием юноши завладел вид из окна, открывавшийся на лавочки, к которым сейчас неспешно шла его сестрица со своей подружкой. Желание подслушать сплетни о Гин-сане у учителей и поиздеваться над Кагурой и Сое рвали его душу надвое. В конечном счете, здраво рассудив, что о женитьбе Кондо-сана сплетен сейчас будет все равно больше, а о состоянии Гин-чана другие могут знать на уровне Хиджикаты (буквально ничего), Камуи остановился на обеде на свежем воздухе. — Токугава-чан, — тут же определился он с жертвой, возникая у девочек за спинами, словно черт из табакерки. Камуи готовился к двойному визгу, но получил двойную затрещину. — Дурак, — прокомментировала Кагура с пофигистичной миной. — Я уж подумала, это семпаи вернулись, — Сое виновато улыбнулась. — Что за семпаи? — спросила Кагура, закидываясь едой. — Не бери в голову, — Сое тоже начала есть. — Ок. «Так Кагура не в курсе», — для Камуи это стало приятной неожиданностью. Если Токугава даже лучшей подружке о том случае не растрепала, значит, об отце и директоре не стоит беспокоиться вовсе. — Так че хотел, придурок? — взор младшей Ято сместился на брата. — Это правда, что Цукуе-сенсей дала вам задание записать в тетрадь мечту? — выпалил он первое, что пришло в голову. — Ну, да, — явно не понимая, к чему он клонит, протянула Кагура. — Гин-чан нам то же самое задал вчера, — сказал и тут же задумался об этом Камуи. А ведь мечтой Гинтоки тогда было… — И? Написал уже чего? — Кагура глянула на него взглядом а-ля «задолбал уже». — Не-а, — признался Камуи. — Ничего не идет в голову. А ты, Токугава-чан? — он повернулся к Сое, доедавшей бутерброд. — Тоже нет, — ответила та. — Кагуру можно не спрашивать, — хмыкнул Камуи, вспоминая о собственном обеде. — Наверняка она уже написала что-то типа «Выйти замуж за Сого», — парень состроил приторно-влюбленную рожицу. — Мы расстались. Два слова — и забавное выражение лица Камуи сменилось на удивленное. Он так и сел в траву, с булкой у рта. — Да ну, — стало единственным, что удалось ему выдавить. — Я…Ято-кун, — Сое вскочила с лавки и подбежала к нему с четким намерением увести от расстроенной подруги. — Тебе уже пора, — заявила она, потянув парня за локоть сразу обеими руками. Для эффективности, видимо. — Да? Но я никуда не спешу, — не раскусив ее мотива, ответил Ято. — Очень спешишь, просто забыл, — заверила его Сое. — Как интересно, — Камуи все же поднялся. — Но я еще не доел. — Доешь по дороге, — и его утянули подальше от Кагуры. Воспользовавшись тем, что та их больше не слышит, Камуи остановился и, потянув Сое на себя, произнес: — Спасибки, что никому не сказала. Ты не такая уж пустоголовая, как я думал. То ли от того, что Ято говорил это, крепко держа ее за плечи, то ли же дело было в том, что она впервые видела на его лице такую яркую улыбку, но сердце Сое пропустило удар. «С чего это я вдруг, — думала Токугава, возвращаясь к подруге, — это же просто брат Кагуры», — повторяла она себе. — Он ушел? — голос младшей Ято вырвал ее из размышлений. — Да, — она села рядом, вспоминая их разговор до прихода Камуи. — Надеюсь, он ничего не слышал, — вздохнула Кагура, отставляя пустой контейнер и забираясь на лавку с ногами, прижав колени к груди. Токугава понимающе промолчала. На месте Кагуры она бы тоже не хотела, чтобы ее брат узнал о таком. Что ее парень встречался с ней для того, чтобы отомстить. Вчера Ято даже не нашла в себе сил рассказать ей все сразу же, и потому Токугава услышала это только сейчас. Сого не любил Кагуру. Он лишь хотел испортить жизнь тем, из-за кого этой самой жизни лишилась его семья. Не любимый человек. Только орудие для мести. — Неужели меня даже любить не за что? — Кагура всхлипнула, и Сое стукнула ее по макушке. — Не говори глупостей, — велела она наиграно-сердито. — Вокруг столько людей, что души в тебе не чают. Твои папа и брат, я… — Камуи — вряд ли, — мгновенно отвергла сию теорию Ято. — Но за поддержку спасибо. — А еще Шимура Шинпачи, — вспомнила Сое их одноклассника, влюбленного в Кагуру уже очень давно. — Он очень сильно тебя любит, это только слепой не заметит, — продолжила Токугава, проглядев, как напряглась подруга от упоминания соседского мальчишки. — Знаю, — пробормотала она, пряча лицо в коленках. — Он признался мне на днях. В тот же вечер… — Так может, присмотрись? — Сое улыбнулась. — Вроде, он хороший парень. — Хороший, — согласилась Ято, все еще прячась. — Слишком хороший для меня. А я… Я не хочу с ним так поступать. Не хочу обещать ему то, чего никогда не будет. Ведь я все еще… Кагура снова всхлипнула, и на сей раз вместо удара Сое утешающе похлопала ее по спине. — Сочувствую, подруга, — проговорила она, задирая голову к небу. — Любовь — вещь непредсказуемая. Но сердцу не прикажешь, кого любить, а кого нет. Так мне… говорил брат, — добавила она, краснея. Однако Ято таким не обманешь. — О-о, — протянула она, вскидывая голову и глядя на подругу с хитринкой во влажных от подступивших слез глазах. — Да у нас тут кто-то влюбился. Токугава покраснела сильнее. — Угу… — Ну, и кто этот счастливчик? — Тв…твой брат… Как и Сое пару минут назад, сейчас сидевшая с низко опущенной головой, Кагура уставилась в небосвод, хлопая Сое по спине. — Сочувствую, подруга. — Угу…***
— Как ты, Таэ? — Кьюбей сидела возле подруги, так и не пошедшей на обед. Обычно Таэ ходила с братом в столовую, а Кьюбей отлучалась к своей прислуге, каждый раз привозившей ей еду лично, но сегодня обе девушки остались в классе, отправив к прислуге Шинпачи. Ягю была этому даже рада, поскольку ей наконец удалось убедить Шимур попробовать ее «ужасно дорогие блюда из ужасно богатого дома». — Благодаря тебе и Шин-чану — намного лучше, — Отаэ улыбнулась почти искренне. — Но знаешь… Я много думала над этим. И… решила признаться, — Шимура посмотрела на Ягю привычным решительным взглядом. — Шин-чан прав. Признание ни к чему не обязывает. А я просто… хочу сказать Кондо-сану о своих чувствах до его свадьбы. — У тебя ровно неделя, — со вздохом сообщила Кьюбей, открыв в мобильнике календарь. Сегодня пятница. Последняя пятница, когда Кондо Исао еще свободен. В следующую он станет чьим-то мужем, навсегда далеким и недосягаемым для Таэ. — Я ведь… все еще смогу прийти к тебе поплакаться, когда все закончится? — вымученно улыбнулась Таэ. Слезы вновь подступили к глазам. — Конечно, — Кьюбей стерла их и прижала подругу к себе. — В любое время. Под приглушенные всхлипы сестры Шинпачи стоял перед дверью в класс второгодок и впивался ногтями в коробки с бенто.***
Закончив со скудным обедом из буфета, Камуи направился в класс. Сырой от вчерашнего дождя кислород приятно щекотал легкие и кружил загнанную мыслями голову. О болезни Гин-сана, о свадьбе Кондо-сана, о том, что яичница отца стала меньше походить на угли, о том, что Кагура и Сого расстались… На этой мысли Камуи остановился, поскольку последний из упомянутых дерзнул возникнуть у него на горизонте. Это странно. Он всегда хотел, чтобы они разошлись и этот паразит наконец отцепился от их семьи. Но теперь, когда желаемое все же произошло, Ято не знал, как реагировать. Но одно он знал по-прежнему точно. Сого безумно хотелось врезать. Раньше Ято бы не тронул этого ублюдка из-за глупой сестры. Но теперь… — Куда намылился, Окита-«кун»? — Камуи выставил перед бывшим другом руку, заставив притормозить. — Тебя это не касается, — отстраненно ответил Сого, пошедший дальше, несмотря на возникшую преграду. — Даже не поздороваешься? — ехидно уточнил Камуи. — В знак нашей дружбы. Или твоих отношений с моей сестренкой. Ах да, — взор юноши изменился, становясь леденяще-убийственным. — Ты же разрушил и то, и другое. — Так Кагура тебе рассказала, — безразлично произнес Окита. — Я тебя предупреждал, — проигнорировав вопрос, изрек Ято. От разрывавшей его злости казалось, что парень не говорит, а рычит. — Если я увижу, что она из-за тебя плачет, тебе кранты. — Поздновато же ты спохватился, — Окита оскалился. — Она ревела столько раз, что мы давно могли утонуть. Щеки Сого болезненно коснулся чужой кулак. Сплюнув кровь, он ударил в ответ. Удар. Еще. — Эй, вы двое! — на улице появился Исао, и Сого мгновенно отстранился. — Окита-кун, Ято-кун, ну в самом деле! Снова! Что с вами двумя происходит последнее время? — поражался мужчина, подбегая к незадавшимся драчунам и цепким взором оглядывая каждого по очереди. — Все в порядке, Кондо-сан, — Сого фальшиво улыбнулся. — Мы просто поздоровались. — С тобой мы позже поговорим, — Исао хлопнул Камуи по плечу, веля уйти. Тот послушно улизнул прочь, пользуясь шансом избежать моральной взбучки здесь и сейчас. — А теперь, — Кондо развернулся к Оките, — я внимательно тебя слушаю, Сого. Окита вздрогнул. Кондо-сенсей впервые назвал его по имени. Он всегда хотел этого, но не при таких ведь обстоятельствах… «Ублюдок Ято… Даже тут нагадил». Точно прочтя все у него на лице, Исао вдруг взял парнишку за руку и повел прочь. — Куда мы? — спросил Сого, недоуменно глядя на учителя. Сого никак не ожидал, что тот ему улыбнется. Будто и не было никакой драки. — В одно хорошее место, — усмехнулся Исао. И привычным движением потрепал Окиту по волосам, возвращая обоих в их совместные годы в Младшей школе D. Удачно улизнув от учителя, Камуи обнаружил, что наткнулся на ту самую лавку, где обедали Кагура и та шмакодявка Сое. В данный момент Кагура сидела там одна, смотря куда-то вниз и дрожа всем телом. Очень похоже на… — Чего тебе, придурок? — вопросила Кагура, никак не ожидавшая, что идиот-брат внезапно схватит ее за плечо, подкравшись со спины и развернув к себе. — Ничего, дура, — по привычке парировал Камуи, никак не ожидавший, что идиотка-сестра всего лишь ржала над каким-то мемом в телефоне. — Бесишь, вот и решил треснуть. — Так че не треснул? — Слишком бесишь. — …Придурок. — Дура. Отошедшая выбросить оставшийся после их обеда мусор, Сое озадаченно провела взглядом убежавшего Камуи, обдумывая, свидетельницей чего она только что стала. «Ято-кун… все-таки беспокоится за Кагуру», — с теплотой в груди подумала она, глядя ему вслед. — Сое! Ну ты чего там застряла? — Ой! Иду, Кагура-чан!***
— Это… — Окита озадаченно разглядывал кафешку за школой, давно излюбленную местными учениками. — Кафе, — озвучил очевидное Кондо, слишком довольный для того, кто, вроде как, собирался его отчитывать за устроенную драку. — Всегда хотел побывать в таком месте, но все времени нет… — Кондо-сенсей, такое место не совсем подходит для… — Я сейчас не твой учитель, — зачем-то произнес Кондо. — А ты сейчас не мой ученик. По рукам? Ох, нам два кофе, пожалуйста. — Кондо-сен…сан, — выдавил из себя Окита, следом за мужчиной садясь за столик, едва официант, черкнувший что-то в своем блокноте, удалился к бариста. — Зачем мы здесь? — Обсудить твои проблемы, конечно, — невинно ответил Исао, разваливаясь на спинке стула. — Тоширо сказал мне, что заходил к тебе на днях, — добавил он, резко становясь серьезным. — Он наговорил тебе чего-то? Сого закусил губу. Вот, что его беспокоит, значит… Столько лет прошло, а Кондо-сенсей все так же переживает за него, как в те далекие дни. И это… — Хиджиката тогда мне сказал… Возможно, на него так повлияли нахлынувшие воспоминания о прошлом, возможно, он просто слишком соскучился по Кондо-сану. Но Сого выложил все. Про дружбу с Камуи. Про гибель сестры. Про то, как умерли его родители. Про причастность к этому семьи Ято. Про свою месть через Кагуру. Про свою боль. Про сводящие с ума сны. Про все. Этому человеку он доверял даже больше, чем себе. Этот человек — единственное, что у него осталось. И единственный, кто может что-то посоветовать. Потому что сам Окита уже абсолютно запутался. Когда его исповедь наконец завершилась, Окита выглядел опустошенным, а Кондо — задумчивым. Кофе, который им все-таки принесли, успел остыть. Но Окита ни на секунду не жалел, что рассказал Кондо все. — Знаешь, Сого, — Исао заговорил спокойно, но неожиданно, — я думаю, в первую очередь, ты должен простить самого себя. Ты ведь до сих пор винишь себя за то, что в тот день побежал за Тоширо, а не за сестрой. Я прав? Окита еле заметно кивнул. Каким-то образом Исао смог уловить одну из его самых страшных ошибок. Второй такой был его поступок с Кагурой. — А что насчет Камуи и Кагуры… — словно услышав, о чем он думал, продолжил Кондо. — Думаю, вам нужно просто поговорить. Любые отношения можно исправить, если стараться будут обе стороны. — Не собираюсь я с ними… — Ты ведь любишь эту девочку. Окита остолбенел. Он? Кагуру? Что? — Кондо-сен…сан, — нахмурился Сого, — что за глупость Вы сейчас сказали? Я никогда ее… Мужчина только грустно улыбнулся. — Ну, раз ты так уверен, — произнес он. — Прости, что ошибся. Просто, когда ты говорил о Кагуре, твое лицо было таким… Правда, прости, — повторился Кондо и смущенно почесал переносицу. — Не силен я в любовных делах. — И это говорит мне тот, кто скоро женится, — шутливо упрекнул его Сого. — Еще раз Вас поздравляю, кстати. И спасибо… что выслушали. Исао вновь улыбнулся, в этот раз тепло и будто с заботой. — Всегда пожалуйста. Кофе, который они тогда пили, был кошмарно холодным.***
После уроков Шимура стояла перед кабинетом Кондо, придя сюда сразу после звонка, как всегда делала. Но сегодня должно стать не как всегда, а особенным. Ведь сегодня она все же решила раскрыть свои чувства тому, кого любила все эти годы. Вот только привычно толкнуть двери и произнести привычные слова оказалось невыполнимым. Сейчас между ними всего лишь дверь. Ровно через неделю между ними появится его кольцо на безымянном пальце. Отдать любимого человека кому-то… Даже звучит кошмарно. Но ей предстоит совершить именно это. Сильно сжимая рубашку на груди, Таэ думала о том, какая она все-таки эгоистка. Ведь даже это признание, оно для нее. Чтобы она смогла сказать ему и отпустить. Чтобы подарить себе мнимое ощущение того, что на этом их история закончена и ей стоит сдаться. Мнимая, потому что никакой «их истории» никогда не было. Никогда не было и «их», есть лишь «учитель» и «ученица». И чувства, которых лучше бы не появлялось. — Да, дорогая, я уже освободился. Таэ, наконец схватившая смелость в кулак, чтобы открыть дверь, застыла с ладонью на ручке. — Что купить? Ага. Будешь готовить панини? Хорошо. От количества теплоты и заботы в любимом голосе, звучавших не для нее, сердце Шимуры съежилось в жалкий комочек. Кондо-сан любит свою невесту. И от этого ни капли не легче. Понимая, что по щекам текут слезы, Шимура отскочила от двери и бросилась вон. Как можно дальше. Куда угодно. Но… как же все-таки больно… — Шимура-чан! Рука Исао обхватила ее запястье, пропуская жар по всему телу, и слезы потекли с новой силой. Больно просто до безумия.***
Шинпачи молча наблюдал за тем, как Сого обжимался с какой-то девицей. Точнее, по большей части, это девица к нему жалась, сам же Сого сидел на лавке с равнодушным лицом и пялил перед собой. — Сого-кун, пойдем сегодня ко мне? — ворковала красотка, ластясь к нему так, словно он уже у нее дома, причем в кровати. — Хорошо, — как-то незаинтересованно ответил он. Но почти сразу опомнился, притянув девушку к себе и поцеловав в шею. У Шинпачи скрипнули зубы. «Этот подонок…» Окита шепнул что-то девчонке, и та заливисто рассмеялась. А после, счастливая, побежала в сторону школы. Окита встал и зашагал к калитке. «Подонок…» Когда Шимура понял это, он уже бил Окиту по лицу.***
Со скучающим видом Кагура сидела за своей партой, развалившись на ней и подперев щеку ладонью, бездумно пялясь на доску в ожидании начала урока. Этот — последний, и наконец можно будет погулять где-нибудь с Сое, а потом поесть дома подгоревшей еды, приготовленной паппи, и чем-нибудь достать брата… — Тебе лучше? — лба девочки коснулась банка горячего шоколада, и Кагура перевела взгляд на стоявшую перед ней Сое. — Да. Спасибо, — с не изменившимся выражением лица она приняла напиток из рук подруги и открыла его. — Горячо, — Ято скривилась после первого глотка. Токугава хихикнула. — Ято-чан! — в кабинет влетела одноклассница, запыхавшаяся и явно чем-то встревоженная. Ято и Токугава одарили ее вопросительным взором. — Твой парень! — Кагуру передернуло. — Он сейчас с кем-то дерется на улице!***
С каждым ударом Шинпачи бил все больнее. — Зачем? — яростно сверкая глазами даже через очки, спрашивал он. — Зачем ты все это делаешь? Зачем ты так поступаешь с Кагурой? — Тебя это не касается, — Сого блокировал его через раз и нещадно бил в ответ. Он тоже безмерно зол. На то, что даже этот очкарик напоминает ему о ней. Как же бесит. Как же все-таки бесит. Сколько еще раз он должен будет услышать в свою сторону этот упрек? Будто он сам не в курсе, что поступил, как настоящая сволочь. Да знает он все, так что отстаньте уже все просто… пожалуйста. — Она ведь любит тебя, — с Шинпачи слетели очки, но он продолжил драться вслепую. — До сих пор любит, придурок! Просто иди к ней! — Зачем? — Окита задал Шимуре его же вопрос. — Мы больше не вместе, она мне никто. — Ты и правда так думаешь? Неужели тебе и правда совсем все равно? И ты ни капли ее не любишь? — Шимура не видел реакцию Окиты на свои слова, поскольку очки по-прежнему валялись где-то в траве, но он хотел верить, что хоть на йоту ошибается. А еще хотел верить, что не отключится от полученного сейчас удара в печень прямо здесь. Кулак в последний раз вмазал то ли в живот, то ли в бок Сого и замер под окрик Кагуры, очевидно, узнавшей про их драку и теперь бежавшей сюда. — Перестаньте же! — девочка встала перед Шинпачи, закрывая его собой и выставляя руки в стороны. Сое, примчавшаяся с ней, подобрала очки и отдала Шинпачи. Надев их, первым, что увидел Шимура, стало искаженное болью лицо Сого. И эта боль была явно не от недавних побоев. Это боль от вида собственной ужаснейшей ошибки, прямо сейчас сердито глядевшей ему прямо в глаза. — Я поняла бы еще драку с Камуи, — Кагура отступила от Окиты, едва тот опустил руки и разжал кулаки. — Но бить Шинпачи? Серьезно? — Я первый начал, — оправдал Шимура своего недавнего оппонента. — Мне все равно, — холодно заметила Ято, не сводя с Окиты глаз. — Пойдем отсюда, Шинпачи. Найдя пальцами его ладонь, Ято взяла ее и повела Шимуру в медпункт. Сого рефлекторно шагнул за ними, но Сое преградила дальнейший путь. — Научись любить, — посоветовала она, после чего побежала за ними. — Серьезно, ты побил его только поэтому? — узнав от Шинпачи о причине произошедшего, Кагура звонко засмеялась. — Какой же ты дурачок, — добавила она, наклоняясь ниже, чтобы было удобнее приклеить к чужой скуле пластырь. На краткий миг оба замерли, рассматривая друг друга, буквально утопая в чужих глазах. Но Кагура быстро взяла себя в руки и продолжила обрабатывать раны Шинпачи. — Не стоило… из-за меня… Правда, — пробормотала она себе под нос, совсем забыв, что Шимура все еще достаточно близко, чтобы ее расслышать. — Неправда, — выдохнул он, кривясь от шипучей перекиси на ранах. — Как раз из-за тебя я и сделал это. И не зря. — Хочешь сказать, побитым ему идет больше? — горько усмехнулась Ято. — Он тебя любит, — выдал Шимура, и бутылек с перекисью в руке девочки застыл над раной. — Глупостей не говори, — ухмыльнулась она, возобновляя лечение. — Но это не глупости, — нахмурился Шинпачи. — Когда я спросил его о чувствах к тебе, он меня так ударил… — Потому что ты его выбесил, — хмыкнула Ято. — Что будешь делать, если я окажусь прав? — Шинпачи заглянул ей в глаза. Ято вперилась в пол. — …Мы с ним уже расстались. — Это не ответ. — Знаю. — Так, детки, я принесла бинты, — в медпункт влетела запыхавшаяся медсестра, отлучившаяся на поиски забытой ею в столовой аптечки. — Ох, да ты уже сама почти со всем справилась, Ято-чан. Какая молодец! — Спасибо, — Кагура смущенно заулыбалась. Сое, так и не вошедшая внутрь и оставшаяся в коридоре, чтобы Кагура и Шинпачи могли побыть наедине, печально вздохнула, опуская ладонь на прикрытую дверь. Она прекрасно слышала их диалог, но, как бы она ни симпатизировала Шимуре, Сое поддержит выбор Кагуры, каким бы он ни был. Даже если это значит снова увидеть ее слезы.***
— Хорошенько же тебя отделали, — темноволосая девушка в белых одеждах, резко выделявшихся на фоне их темной школьной формы, оглядела побитого Окиту, сидевшего на той самой лавке, возле которой его поколотили. — Есть такое, — усмехнулся он, тыльной стороной ладони вытирая вновь подступившую ко рту кровь. И с удивлением глядя на протянутый ему пластырь. — Спасибо, — улыбнулся Сого дежурной, сейчас кровавой улыбкой. — Как тебя хоть зовут? Окинув его взором еще раз, девушка ушла, оставив его без ответа. — Странная какая, — отметил Сого, провожая ее глазами, но почти сразу отвлекаясь на пластырь в своей руке. — Ит-т-т, как же больно он клеится…***
— Что случилось, Шимура-чан? Почему ты плачешь? Таэ смотрела на Исао, не веря своим влажным глазам. И почему, когда она уже решила все бросить и просто сбежать… он просто догнал ее? — Я… Все хорошо, Кондо-сан. Все просто паршиво. — Мне… мне пора. Пора уйти из судьбы этого человека. — Тебя кто-то обидел? — Исао стоял на своем. — Кто именно? Я поговорю с ним. — Кондо-сан. — Да? Сообразив, что он не понял ответ, она решила идти ва-банк. — Кондо-сан, я… Сейчас или никогда. — Я Вас люблю. Рука Кондо медленно отпустила ее запястье. — Простите. Я не хочу Вам мешать и ни на что не претендую. Я… просто хотела сказать Вам, что люблю Вас. Шимура улыбнулась. Искренне, оттого болезненно и прозрачно. Словно прощаясь навсегда. Пускай не с человеком, но с любовью. Любовью, что хранилась в ее сердце чуть больше трех лет. — Я… — Таэ еще улыбалась, но слезы вновь покатились из глаз. — Простите. Простите… «Простите, что полюбила Вас». Шимура бросилась прочь. От него, от своих чувств, от себя. Мимо летели лестницы и двери, скоро остался позади и школьный двор. И когда слуха достиг пронзительный визг тормозящей машины, она поняла, что выбежала на проезжую часть. Страх трехлетней давности охватил ее с головой, парализуя ледяным ужасом. Сильным ударом ее отшвырнуло в траву с другой стороны дороги. Из-за закрывших обзор слез Шимура не сразу поняла, что ее не сбили и она жива. Кроме того, на ней ни царапины, а сама она лежит на чем-то не особо мягком и удобном. — К-Кондо-са… — Дура! — гнев мужчины абсолютно оправдан. Не успей он хоть на мгновенье, она была бы уже мертва. Но сейчас она плакала не от его криков и не от чудом не наступившей смерти. Она плакала от того, насколько крепко он прижимал ее к себе. Будто боялся отпустить хоть на миг. Человек, спасший ее сейчас. Человек, спасший ее когда-то. Ее любимый человек. Таэ плакала, понимая, что никогда не сможет быть вместе с ним. Равно как и тогда, три года назад, в детстве, спасая ее жизнь, Кондо влюбил в себя Шимуру еще раз. «Простите, что я все равно люблю Вас… Кондо-сан». Осень заплакала вместе с ней.