Valse sur une berceuse marine

— Здравствуй, Джекс, это Селеста, о которой я тебе раньше рассказывал, знакомая доктора Хеллера. — Доктор Минвей Чжан как всегда вежлив и обходителен. Ну а кто ждал от него другого?       Они здороваются одним словом. — Привет. — Привет.       Неформально, быстро и просто.       Взгляд Джекс Хёрд бежит по бывшей подружке того-самого-Джейсона-Тейлора, о которой ужратый Хеллер болтал по ночам. По той самой «бешеной сучке», как гордо выражался тот же Хеллер, которая готова была за китов убивать людей. По такой простой и живой женщине, которая не уйдет с Маны-1 без достигнутых целей. — Ладно, ну, продолжим знакомство с командой. Удачи, Джекс. Жду от тебя план нового отсека, — фирменная улыбка Минвея, такая отстраненная и спокойная разрешает повисшую тишину, и Чжан уводит женщину дальше, в то время как Хёрд остается смотреть в глубины океана через чертово совершенство, построенное по её чертежам.       Хёрд вглядывается в бездну, и бездна шепчет, что скоро что-то начнет меняться. ***       Хёрд просыпается по ночам от пения китов в своих кошмарах уже третью ночь и совершает ночную прогулку по внутренним лабиринтам Маны-1.       Она одна почти каждый день, но не сегодня. Сегодня рядом с ее комнатой слышны всхлипы и непонятный шепот.       На Мане-1 все кучкуются в зависимости от пола, стадию смущения прошли далеко не все. Очаровательная биолог спит в другом месте, и долго гадать не надо, чтобы понять, чей это шепот.       Джекс стучится и оглядывает комнату Селесты. За те несколько дней, которые прошли с их первой встречи, они почти и не общались ни о чем, кроме дела. Хёрд знакомила её с устройством базы, Селеста рассказывала о своих предыдущих погружениях, но сейчас, кажется, происходило нечто более серьёзное прямо за этой закрытой дверью. — Ты как? — Хёрд произносит два слова, которые еле не заглушаются скрипом двери, последовавшим за стуком. На комфорте постоянных обитателей тут явно экономят, но они и не против. Счастливые жертвы науки. — Я… нормально, наверное. Сижу тут. Увлеклась, видимо. — Селеста сидит спиной к Джекс и глотает виски из горла, невнятно пожимая плечами. — Мелочи. Прости, что разбудила. — Хэй, ничего страшного, Сел. Можно же так обращаться, да? — Говорить как можно больше, если нервничаешь. — Да и к тому же, кто на Мане посмеет пить виски без меня и не будить главную тусовщицу? — Шутить больше глупых шуток и улыбаться, если нервничаешь.       Селеста смотрит на нее таким взглядом, словно бы убить готова, когда Джекс присаживается рядом. Хёрд не уходит, просто осторожно протягивает руки и показывает пустые руки. Не сдается, а обезоруживается. — Извини. Тут, на Мане, в окружении придурков или занятых в другом отсеке людей порой забываешь, как это — общаться.       Сел издает непонятный смешок, и у Хёрд появляется минимальное одобрение. Почему-то сейчас очень не хочется потерять этот разговор. — Что ты тут сидишь-то? Что случилось? — Джекс обнимает свои колени и смотрит на Селесту так искренне, что не будь у Тейлор за спиной прошлого брака с кучей вранья, она в секунду бы поверила этим глазам. — Да так. Ничего особенного. — Селеста усмехается и мотает головой. — Знаешь, ну, прошлое. Чертово прошлое. То, что нельзя уже изменить, но лучше от этого не становится. А оно все накатывает и накатывает. — Особенно когда тебе говорят что-то из разряда «зачем грустить, этого не изменишь»?       Джекс смотрит на все глаза, ожидая реакции девушки. Когда Сел поворачивается и смотрит на нее заплаканными и изумленными глазами, Хёрд видит: в точку. Повисает минутная тишина. Селеста отводит глаза и отпивает еще виски, после чего предлагает бутылку Джекс. Та отказывается, сосредоточенно наблюдая за Сел. — Ты… ты не могла бы побыть со мной? — даже через самую мутную воду любой бы увидел, как тяжело даются эти слова Селесте.       Джекс кивает и осторожно забирает бутылку у Селесты, обнимая ее одной рукой.       Эту ночь они проводят вместе. Лежат на кровати, пока сон не ударяет в голову.       Этой ночью Джекс спасается от кошмаров, а Селеста от воспоминаний о прошлом. ***       На банкете играет громкая музыка, и Джекс не собирается идти туда до последнего, пока не признает, что о проблеме с левым крылом надо все же сообщить. Да, она может разобраться с этим сама, но доктор Чжан знать об этом должен. Да и ответственность Хёрд вроде научилась нести, как уж при такой работе не научиться?       Весьма сдержанно со всеми здороваясь — Джекс разлюбила подобные мероприятия еще несколько лет назад, когда поняла, что для нее всегда это будет оканчиваться плачевно — Хёрд добирается до доктора.       Чжан выглядит вполне довольно: праздник в честь успешного открытия его дочери идет полным ходом. Самое время подпортить ему настроение. — Доктор, там проблемка небольшая объявилась, я подумала, что стоит сообщить. — Джекс улыбается почти честно обнадеживающей улыбкой и во все глаза смотрит на Чжана, пытаясь предугадать его реакцию. — Джекс, — произносит доктор, словно бы вообще не слушая девушку, и оборачивается к ней с бокалом шампанского, взятого у проходящей официантки. — ты здесь не первый день. Уж поверь, если я в чем-то уверен, так это в том, что ты уже предприняла меры и разобралась.       Джекс усмехается и кивает, поправляя челку рукой. Спустя годы мытарства у работодателей-идиотов Мана стала райским уголком, где ее старания и навыки оценили по достоинству. Настолько, что даже Чжан может расслабиться, выпить и оставить базу на попечение Хёрд. — Ну вот и прекрасно. Так что, прошу, возьми шампанское и отдохни немного с нами, — с этими словами он отдает ей бокал и подмигивает.       Небо упало на землю, рак свистнул на горе, Минвей Чжан подмигнул.       Хёрд смеется и салютует доктору, отходя в толпу. Задерживаться надолго она не собирается, но просто посмотреть на свою, уже ставшую родной команду можно. — Я ждала тебя.       Селеста произносит три слова, и внутри Джекс все переворачивается как при первой влюбленности. Джекс Хёрд, хладнокровный, скептический инженер чуть не разливает остатки шампанского от неожиданности, а затем поправляет челку вновь. Только теперь куда более смущенно и неловко, и впрямь как ученица, влюбившаяся в учительницу. — Да ладно, на всей Мане не нашлось ни одного человека, достойного танца с тобой? — Джекс щурится и отставляет шампанское в сторону. — Я тоже рада тебя видеть. — Скорее, ни нашлось никого, кто заслужил этой незавидной участи. — Стой, подожди. — Хёрд прерывает девушку, прислушивается, затем, узнав первые звуки знакомого вальса, притягивает девушку к себе, и только потом удосуживается переспросить: — Прости, это было важно. И с чего ты так себя недооцениваешь? — Я просто не танцую. Ну, не умею. — Селеста смеется и смотрит хитрыми глазами на Хёрд. — А от тебя такого точно не ждешь. Ты танцуешь? И важная музыка? Серьезно? — Обижаешь, я вообще-то хотела в соревнования с головой уйти. Это не так сложно. Смотри, — на этих словах Джекс кивает на ноги и цепко притягивает Селесту к себе, акцентируя внимание на движениях. — Раз, два, три. Раз. Два. Три. Тройка — и новый такт, новый виток мелодии, новое продолжение истории. Это не так сложно, а к тому же быстро утягивает, это я тебе пообещать могу. — В соревнования? — Сел вскидывает бровь и смеется, тем не менее, пытаясь следовать за Джекс. — Ты танцевала? Серьезно? — Ну да. Я настолько привыкла, что руки сейчас с трудом держат тебя за талию, а не за плечи, — фыркает Джекс. — Ты танцевала с парнями? — Селеста не может перестать улыбаться. — Дай угадаю, я выгляжу слишком… — ...по-лесбийски, — виновато улыбается Сел. — Черт, ну... — Ох уж это стереотипное мышление. — Джекс притягивает девушку к себе и хитро ухмыляется. — Ну ладно, моя гетеро-партнерша, которая мыслит стереотипами, по крайней мере, у тебя точно есть потенциал, ты быстро учишься. — Главное — считать. — Сел жмет плечами и прикрывает глаза. — Раз, — Джекс шепчет и старается не выдать интерес во взгляде. — Два, — Сел пытается уловить побольше запаха Хёрд. — Три, — Джекс накладывает на лицо маску спокойствия. ***       Когда подлодка оказывается запертой на дне впадины, Джекс хочется кричать. Метаться и бегать по комнате с экранами, плакать, рвать все подряд, материться, только бы не признавать тот факт, что Селеста, её Селеста сейчас в смертельной ловушке, и черт ее кто достанет. — Джекс, сколько у них времени? — Двадцать минут. — Голос вздрагивает, и Хёрд обнимает себя за плечи. — У них больше нет дополнительного питания? — Нет, используются последние батареи. — Джекс сжимает зубы. — Я пробуксирую подлодку и достану их. — Они взорвутся. — Голос Джекс звучит так, словно бы она похоронила уже всех на этой базе.       Она не слышит, кто говорит, она не видит, что происходит. Перед глазами туман и образ Селесты, ее крики и паника. Там есть что-то. Там есть что-то, из-за чего Селеста умрет. Из-за чего все погибнет, уйдет, будет уничтожено, так и не успев начаться. Из-за чего самая отважная и бесстрашная Селеста экс-Тейлор сотрется с лица земли и никогда не будет найдена. — Джекс. Джекс! — кто-то трясет ее за плечи, а она все еще ничего не видит. — Хёрд, твою мать!       Джекс открывает глаза и видит Хеллера с бутылкой. — Пойдем за мной.       Джекс слушается безоговорочно, и они удаляются вглубь базы в его комнату.       Они начинают пить с такой скоростью, будто бы желают за несколько часов опустошить все его запасы. Они заканчивают пить еще более резко, когда на экранах Хеллера и Джекс высвечиваются сообщения: «Джонас тащит их наверх.»       Джекс трезвеет мгновенно.       Джекс видит, как бывший муж ведет ее, придерживая. Хёрд видит рану, а на глаза наворачиваются слезы. Селеста видит Хёрд и вырывается из рук Джонаса, спотыкаясь. — Я доведу ее, — резко пресекает Джонаса Хёрд и ловит Сел на руки, стараясь сжимать девушку не слишком крепко.       Весь путь до палаты Сел не произносит ни звука. Как только осмотр заканчивается, и они с Хёрд остаются наедине, Селесту прорывает: — Я люблю тебя, — три слова, и Джекс сдается, поддаваясь эмоциям. Она прижимается к Сел, запускает пальцы в ее волосы и целует, целует ее мокрые щеки, опухшие глаза, бледное лицо, слишком светлые губы. — Я не отпущу тебя больше никуда, слышишь? — Джекс ревет как ребенок, в первый раз столкнувшийся с жестокой реальностью, давится собственными слезами, шепчет что-то невнятное и уже не старается как можно быстрее закрыться. — Ты никуда от меня не уйдешь, с тобой ничего не случится, ты моя, моя... блять. — Джекс кашляет, утирает лицо и утыкается носом в шею Селесты, дрожа. — Я не собираюсь от тебя уходить. — Селеста сама подается навстречу и крепко обнимает Хёрд, хоть и морщится от боли. — У нас все будет хорошо. ***       Джекс работает день и ночь с тех пор, как мегалодон прорывается на поверхность. Становится ясно, как конструкции Маны-1 на деле ненадежны, и инженер пытается напрячь самые острые и пытливые уголки своего ума, чтобы понять, что с этим стоит делать. Как усовершенствовать базу в кратчайшие сроки и с минимальными потерями для бюджета, какой совет дать команде, оценивающей лодки для отправления на охоту? — Я рядом, — под два слова рука опускается на плечо и сжимает. — Сел, тебе не стоит выходить из палаты. — Джекс взволнованно оборачивается и оглядывает девушку. Вот так, спустя несколько часов бесперебойной работы и подошедшего человека не заметишь. — Я хочу быть рядом. И мне кажется, что тебе стоит это ценить, — усмехается Селеста и присаживается неподалеку, держась за футболку около бинтов. — Глупышка. — Джекс улыбается, а в глазах стоит благодарность. — У тебя научилась. — Ой, а поострее ничего не придумала? Лучше бы шутить у меня научилась. — Найду себе более подходящую кандидатуру на роль учителя. — Засчитано. — Джекс искренне смеется, щурясь и посматривая на Селесту. — Все будет хорошо, — неожиданно произносит та и сжимает руки Джекс. — Мы выкарабкаемся. Мы все из этого выкарабкаемся, слышишь? Все будет в порядке.       Хёрд смотрит девушке в глаза, и больше всего в жизни она хочет верить этим словам. ***       Когда лодка оказывается перевернутой, а Джекс падает в воду вместе с остальными, мысли путаются и она едва вспоминает, как держаться на воде.       Хёрд открывает глаза и осматривается, проклиная свое сознание за несобранность. — Сел. Сел, Сел, Селеста, где же ты… — напугано шепчет Джекс и в очередной раз понимает, что сейчас ей просто нужно знать, что все в порядке с этой сумасшедшей блондинкой, ворвавшейся в мирную жизнь Хёрд только месяц назад. — Джекс! — голос слева переводит внимание на себя, и Хёрд готова чуть ли не расплакаться от счастья. — Я здесь, милая. — Селеста в паре метров, так близко, и так жутко далеко одновременно, когда рядом плавает Мег. — Джекс, слушай. Слушай меня. Мы выкарабкаемся.       Селеста повторяет свои слова чуть ли не слово в слово, видит, что Джекс неспособна критично мыслить, видит, как та еле держится на воде. — Мегалодон почувствует вибрацию. Поэтому осторожно, вместе со мной, двигайся к лодке. Никаких резких движений. Все будет хорошо. Ладно? — у Селесты напряженный голос, она показывает движения и словно бы гипнотизирует Хёрд. Надо плыть, надо плыть, надо плыть.       И Джекс верит и плывет, не оборачиваясь. Плывет, ведь Селеста никогда ее не обманывала, и внутренний ребенок Хёрд даже не думает о том, что Сел способна обмануть. Ведь все будет хорошо. Ведь все они выкарабкаются, забудут эту блядскую акулу как страшный сон и продолжат жить спокойно, рассказывая эти истории знакомым.       Ведь они с Селестой поцелуются еще не раз и не два, и Джекс будет заботиться о ней и всегда помнить, как девушка-воительница спасала ее шкуру. Они будут по вечерам пятницы ходить в старбакс, Селеста будет брать новинки, а Хёрд — американо. Селеста примет прошлое, а Хёрд поможет ей. Хёрд перестанут сниться кошмары, ведь она будет засыпать в руках лучшей девушки на всей земле. Ведь ничто не может быть иначе.       Под ногами видится тень мегалодона, и Джекс замирает. Руки отказываются грести, а до перевернутого корабля остается метра четыре.       И только тогда Джекс оборачивается назад.       Селеста остается на том же месте, никуда не тронувшись. На том чертовом месте, откуда обещала плыть вместе с Джекс. Селеста кажется такой маленькой с этого расстояния, такой крохотной и бессильной. Между ними водная гладь и плавающий хищник, решающий, кого из них он прикончит первым. — Селеста! — Джекс кричит, а тело совсем отказывается плыть дальше. — Селеста, не смей! — Джекс хочется пойти ко дну или убить Мег своими руками — что угодно, лишь бы вернуть время назад и заставить Сел плыть вместе. — Иди ко мне, прошу! — Плыви! — одно, последнее слово, после чего дайвер начинает бить руками по воде и дергаться, привлекая внимание акулы.       Джекс закрывает рот и хочет проснуться, очнуться от кошмара, забыть все это, но глаза фокусируются на пятнах крови в воде.       Руки Джонаса обхватывают Джекс сзади и переносят на лодку.       Перед глазами пелена. Джекс молчит и сжимает свои колени, царапая их сквозь кожу. Джекс сжимает зубы и смотрит туда, вдаль, на пятна крови. На бывшую Селесту, чертову воительницу, героя, которая исчезла. Три-два-один — Селесты нет.       На перевернутом судне несколько секунд царит гробовая тишина, и только в голове Джекс голос отсчитывает такт оконченного вальса.