Ловушка

      Диппер Пайнс всегда умел наблюдать и молчать, когда это было нужно. Он позволял себе короткие комментарии, когда Мэйбл очередной раз каким-то образом притаскивала Гидеона в их шатер. Не интересно ему как, но она делала это и заваливала несчастного парня своей «любовью», ну а, судя по всему, жертва вряд ли желала отвечать ей взаимностью.       Диппер также наблюдал и за тем, как она отпускала его; с неохотой, с нежеланием, а тот убегал, куда глаза глядят, и не оборачивался.       Порой Пайнс не понимал, в чем заключается любовь сестры к младшему брату Нортвестов. На поставленный вопрос с его стороны, Мэйбл улыбалась и называла его милым. Ничего более из положительных качеств низкорослого мальчишки Диппер от неё не слышал. Зато узнал, какие парни ей нравится.       Он больше любил наблюдать, чем говорить. Отдавал своё предпочтение книгам и поискам последних двух дневников, один из которых был в руках девчонки Пасифики Нортвест.       Казалось бы, простая книжонка, но она хранит в себе множество исследований и зашифрованных тайн.       Пайнсам она требовалась для того, чтобы призвать какое-нибудь существо, сумеющего привести их к могуществу, власти над столь маленьким городком, что будет лишь их началом, и, быть может, богатству. Магического амулета в форме многоцветной звезды, похожей на брошь, что он носит в виде броши поверх галстука-бабочки, им мало.       Он наблюдал с тех самых пор, когда шатер телепатии стал их личным с сестрой; сразу после того, как погибли родители, оставив в наследство единственное, что у них было — бизнес.       Хотя отец Нортвестов назвал бы это «обобранием» мирных жителей Гравити Фолз и шарлатанством. Мэйбл, когда-то услышав это, расхохоталась и махнула рукой, понимая, что неспособный на что-либо мужчина среднего возраста просто завидует.       А ведь у близнецов Пайнс и вправду был талант. Он проявлялся не только в различных фокусах, на которые обычно приходит посмотреть народ, но ещё и в настоящей магии. Амулет хоть и не обладал какой-то великой силой, но его точно хватало на то, чтобы показать что-то необычное.       Его хватало на самозащиту.       И теперь Пайнс наблюдает за сестрой, стоящей у зеркала. Она пользовалась бледно-голубыми тенями, затем накрасила губы красной помадой. На лице держалась безумная улыбка, пока она расчесывала волосы, и Диппер уже без лишних слов понял: охота на Гидеона, двоюродного брата дочери Нортвест, началась.  — Опять? — Равнодушно растянул он, уставившись в книгу, которую читал до того, как заметил копошения Мэйбл.  — Не опять, а снова, — хмыкнула она, положив расческу на тумбу. — Сегодня он со своей дорогой сестрой отправится в лес. Слышала, что недалеко от озера, где обитал тот Живогрыз.  — Откуда у тебя эта информация? — Окончательно отвлекся Диппер и захлопнул книгу, отложив её на декоративный круглый столик из красного дерева, на котором также стояла и настольная лампа. Порой Пайнс читал до поздна, поэтому она была нужна, как никогда, чтобы зрение не ухудшилось.       Он перевел взгляд голубых глаз на сестру и, сложив нога на ногу, приставил руки к подбородку.  — Пару дней назад мне пришлось немножечко «поболтать» с Пасификой, — тошнотворно улыбнулась Мэйбл. — Так как Гидеону ничего не угрожает, она решила подстроить нашу встречу.  — Ты угрожала, не так ли? — Догадался он.  — Разумеется. — Просто ответила девушка. — Так говорить с людьми куда проще.  — И долго ты планируешь развлекаться, пока будешь держать мелкого паршивца в подвальной части шатра?  — Пока не надоест, — хохотнула Мэйбл. — Ты знаешь, он постоянно упрямится. Из-за этого мне всё больше хочется заставить его любить всё то, что я делаю.  — Похищаешь. — Констатировал Пайнс, прикрыв глаза, — Когда я, наконец, буду развлекаться?       Взгляд в душу. Ледяной, как Айсберг, мрачный и пустой. Пробирающий, опасный. Мэйбл стушевалась бы, не знай она его. Но так как это был её брат — это было что-то вроде обыденного.  — Оставь девочку в покое, ты ломаешь все наши игрушки. — Пренебрежительно произнесла Пайнс, возведя руку в сторону. — Три трупа в подвале АМ1. До сих пор не прибрал за собой.       Диппер ухмыльнулся, вспоминая, как забавно было выпускать кишки подонку Робби. Как куда забавнее было делить тело Ленивой Сьюзан на части и раскидывать по всем углам темного помещения. И не менее забавно было душить Венди Кордрой за то, что она проникла когда-то в их шатер, чтобы что-то якобы разузнать. В результате чего поплатилась за собственное любопытство жизнью. Наверняка её тело уже разложилось. Фу. Вряд ли он станет пачкать руки и убирать его.       У сестры были свои принципы и схема по заполучению одного жалкого человека. А у него… уже были свои планы.       И он вспомнил кое-что. Отрывки из прогулок. Ночных, дневных. Неважно.       Он слишком часто замечал её. Её походка почти никогда не была женственной и прямой, она не всегда собирала волосы в хвост, и никогда не одевалась, как человек. «Ходячий светофор», — говорила Мэйбл. «Свой стиль», — отвечал за сестру Глифул.       И стиль в самом деле не был простым, и без цветастости Пасифика Нортвест, кажется, не обходилась. Голубые джеггинсы, желтая майка с абстрактной разрисовкой, радужные кроссовки с подсветкой; фиолетовый пиджак, облепленный стикерами в левой стороне. Это был тот самый образ, в котором он видел её последний раз. Пару дней назад, когда они с Мэйбл выезжали в город.       На самом деле, видел он её куда чаще, чем хотел бы. Изначально он невольно встретился с ней, когда год назад произошел один инцидент. Мэйбл любой ценой хотела Гидеона и просила его, брата, помочь в этом деле. Они подкараулили Глифула в лесу, когда Бад послал его за грибами прошлой весной, ну, а тот… позвал с собой сестру.       И Диппер готов был поклястся, что видел в голубых глазах этой девчонки огонь. В момент, когда её младший брат шагал назад и прятался за её спиной от Мэйбл. Пайнс смотрел на неё, как на человека, у которого был не только свой стиль одежды, о чем он был наслышан от Мэйбл в негативном критикованном виде, но ещё и свой стиль жизни. Судить об этом можно было по той же одежде, по её эмоциональности и глазам, больше походящим на книгу, которую он бы с радостью прочел как-нибудь на досуге.       Он не раз встречал её, когда выезжал по делам в Гравити Фолз. А один раз ночью… застал её одну возле поместья. Видимо, перебралась через высокий забор, чтобы уделить пару часов тренировке. Она набивала удары голыми руками о самодельную грушу, костяшки рук были затертыми с запекшейся в небольших пятнах крови.       Пасифика не видела его, но зато он видел, сколько упорства она вкладывала в каждый свой удар, с какой яростью била. И ведь, как полагал в ту ночь Диппер, она представляла кого-то. Иначе откуда в глазах столько смешанных темных чувств?       Он думал, что у них есть что-то общее. К примеру, ненависть. К людям. Но если бы тогда он знал, что она представляла их, Пайнсов, что в конец достали их, то точно бы разозлился и оставил после себя ещё один труп.       Однажды они пересеклись в кофейне. Он стоял рядом и ухмылялся, пальцами впиваясь в рубашку от желания заговорить и выдать что-либо колкое насчет её брата и того, что она не знала о его очередном похищении. Когда задевали её родных — она злилась. И ему определенно нравились эти эмоции, проявленные только для него одного. Она была настоящей, живой. Не куклой, как многие другие. У неё был свой водоворот. Из чувств. И он хотел, чтобы эта воронка постоянно вращалась вокруг него, как торнадо.       Видеть её и то, что она делает в тот или иной день, становилось всё интереснее и интереснее. То, как она смеялась в компании родных, то, как она улыбалась им в лицо, а ночью сбегала и тренировалась, представляя чьё-то лицо, что, если бы было реальным, здорово бы пострадало.       Руки её были забинтованы. Он заметил это во второй раз, когда они пересеклись в кофейне. Надо же, эта девчонка безумно любила кофе, раз каждое утро захаживала за ним в это скромное заведение. Она всегда брала сливочное каппучино. Сладкое, с привкусом ванили. А он брал эспрессо. Горькое и никогда сладкое.       Быть может, покупать в кофе у него вошло в привычку из-за неё? Потому что иной причины делать это у него не было, пока он сам не уловил себя за этим.       Он уходил. А она занимала столик в здании и, он точно знал, провожала, как обычно, его взглядом.       В ещё одну встречу он, кажется, начал сходить с ума. Накатывала спонтанная ярость, когда она шла по улице с черноволосым парнем и что-то рассказывала ему. Если судить по взглядам, то ей он не был интересен — скорее, ей что-то нужно было от него узнать. Но зато он смотрел с теплом, без крупиц прохладицы в синих глазах. И это раздражало, заставляя его едва не давиться собственной злостью.       И все пазлы в голове встали на свои места. Вот почему труп Робби сейчас валялся в подвале.       А спустя ещё нескольких дней он стал понимать, что хочет видеть её. Только вот… каким образом?       Наступил вечер. Он читал книгу, за пару часов до чтения видя, как сестра тянет за руку Гидеона, пока тот сопротивлялся и катался пятами по полу, и, ехидно хихикая, машет брату рукой. Последний на это лишь закатывает глаза, сопровождая всё это тяжелым раздраженным вздохом, и продолжает читать.       И время стало лететь куда быстрее, когда в холле стало совсем уж тихо.       Почти.       У входа послышался странный грохот. Пайнс готов был поспорить, что полетела вниз ваза и разбилась. Он тут же захлопнул книгу, выглядя несколько настороженным, и быстро, но тихо, зашагал в ту сторону, откуда доносились звуки.       Он быстро преодолел расстояние от холла до главного входа и включил свет. Никого не было, но ваза, как и ожидалось, была разбита. Крупные осколки были прямо возле стэнда, на котором она стояла.       Позади себя он услышал быстрые шаги. Кто-то быстро скрылся, но…       Пайнс ухмыльнулся, а в глазах заискрилось безумие. Этот аромат, повисший в воздухе, был чертовски знаком последние пару месяцев. Приторно сладкий, веющий карамелью и фруктами.  — Пасифика, — довольно растянул он, выпрямившись и сцепив руки за своей спиной. Он зашагал прямо, где слышал шаги, и не переставал держать ухмылку на своём лице. — Неужели ты решила зайти в гости? — Он хмыкнул, выглядывая из-за стены за поворотом в попытке найти её. Узнать длинные блондинистые волосы не было трудно. — Я долго ждал, пока мы по-настоящему встретимся с тобой.       Шорох был где-то близко. Она пряталась, вероятно, медленно передвигаясь к…  — Ну, конечно, — произнес он, всё так же растягивая буквы, — ты узнала о том, что твой брат исчез, вот и пришла за ним.       В ответ была тишина, но он не выглядел сумасшедшим, что решил побеседовать сам с собой. Он знал: она слышит каждое его слово.  — Полагаю, скоро пересечемся.       Диппер зашел за ещё один поворот и невольно вздрогнул, когда столкнулся с Мэйбл, явно спешащей куда-то.  — Где мелкая выскочка? — Поинтересовался он, и черты его лица смягчились, придавая свойственного ему равнодушия.  — Хи, — она улыбнулась, — в подвале АМ3. Мы собрались играть.  — С чем?       Спрашивать «во что?» не было смысла. Это по-любому не детская игра.  — С магическими ножами, — хохотнула она и убежала в сторону хранилища.       Диппер, немного подумав над её словами и над тем, что только что произошло, легкой походкой направился в тот самый подвал.       Это уже было интересно.       Он вошел туда, где был мальчишка, и закрыл за собой тяжелую дверь. Тот сидел привязанный к стулу, склонив голову до его прихода. Но когда дверь противно скрипнула — блондин резко поднял её и с ужасом в глазах уставился на парня. Затем он неожиданно для себя выдохнул от облегчения, так как это была не Мэйбл.  — Ты знаешь, — растянул Диппер, спиной откинувшись к стене, — твоя сестра сейчас здесь.  — Здесь? — Прерывисто прошептал он, но эхо таки разнеслось в помещении.  — И она вот-вот будет в этом подвале. — Продолжал Пайнс, а затем, коснувшись ручки двери, потянул её на себя.  — Т-ты… — Шептал он. — Ты освободишь меня?       Диппер ухмыльнулся, потянув дверь на себя, вследствие чего пропал из виду.       Шли минуты, но Пайнс никак не реагировал на обращение Глифула к себе. Тот, исходя из их недолгого разговора, был довольно нервным ребенком. Что только его сестра нашла в нём? Ей нравятся беззащитные и слабые?       Пайнс полагал, что Пасифика появится в дверном проёме, но… он в самом деле удивился, когда открылся потайной люк сверху, о котором-как-ты-черт-возьму-узнала, и сверху спустилась она на довольно крепкой веревке вниз, ловко и эффектно приземляясь.  — Пасифика! — Радостно заголосил Гидеон, но сразу же заткнулся, когда та велела ему молчать. Она достала карманный нож и стала перерезать веревки.  — Минуту. Сейчас мы выберемся отсюда.  — Я так рад, что ты нашла меня, я…  — Какого хрена ты здесь делаешь, Нортверст? — Процедила Мэйбл, застыв в дверном проёме. Она сделала несколько быстрых шагов вперед и остановилась, а потом…       Диппер повернул руку и медленно оттолкнул от себя дверь, после чего эффектно захлопнул её, чтобы эти двое не смогли удрать. Люк вверху всё ещё был открыт. До тех пор, пока Пайнс, коснувшись магического амулета, не закрыл его.       На лице блондинки отобразилась не паника, в отличие от её брата, а злость. И эта злость в ярких голубых глазах была направлена на него. В момент, когда его собственные приглушенно светились в темноте. Также, как у сестры, на чьем лице растянулась странная улыбка. В руке она сжимала рукояти нескольких магических ножей, что тоже отдавали легким синим свечением.  — Милый, не стоило приглашать играть ещё кого-то, — хохотнула Мэйбл, когда Гидеона силой оттолкнуло к стене, и тот ударился, когда за спиной сломался стул. — Тебе бы по горло хватило меня одной.  — Нет! Прошу, не надо! — Он прижался к стене, закрыв глаза руками и трясясь от страха перед предстоящим и неминуемым.  — Эй, ты! — Заголосила Пасифика, на секунду скосив взгляд на нож, что она держала в руках. — Не смей трогать его! Я…       Руки перехватили её собственные быстро. Едва она успела моргнуть. Нож полетел на пол, тихо звякнув, а Нортвест оказалась лицом к лицу с Диппером, чей опасный взгляд она впервые могла видеть в столь непосредственной близости.  — Хэй, что ты делаешь? — Девушка пытается выбраться из этой хватки, наступает ему на ногу своей, а тот никак не реагирует. Он щурится, не обращая на её сопротивления никакого внимания, и замечает, как на лице в свете обычной лампочки над потолком видно блестки на её щеках.       Он смотрит ей в глаза, уже отдаленно слыша голоса сестры и мальчишки. Смотрит так, будто гипнотизирует, а она смотрит в ответ, с упором на яростные искры в глазах; смотрит с тем же огнем, как тогда, в лесу, когда они впервые встретились.       Он обхватывает её подбородок указательным и большим пальцами.  — Хм, — прищуривается и ухмыляется, мысленно, по-своему радуясь этой внезапной встрече. — Мы обязательно узнаем, Пасифика. — Она недоумевала, но с вызовом смотреть не переставала. — Что же всё-таки из этого выйдет. — Закончил Диппер, и…       Теперь жертв в этой комнате стало на одну больше.