Этого не может быть

Вообще они похожи на шрамы. Эти фразы, что сулят тебе встречу с судьбой. До определенного момента они почти невидимы, как застаревший, зарубцевавшийся шрам, но родители и другие люди, кому посчастливилось найти свою родственную душу говорили, что после встречи, надпись проявляется более отчетливо, наливаясь кровью и становится уже похоже на более свежий шрам. Риса скептически взглянула на свое запястье и вздохнула. Почему столь романтичная вещь выглядит так ужасно? Риса как не старалась надпись разглядеть не могла. Зрение, откровенно говоря, у нее было не очень, а надпись была слишком блеклая. Обращаться к знакомым за помощью не было смысла. Свою надпись можешь видеть только ты. Вот Коидзуми и страдала в бесполезных попытках постигнуть связь со своей будущей судьбой. Риса издала тяжкий вздох и плюхнулась на парту. — Ну что ты, Риса? — Нобу облокотилась на ее парту, с состраданием глядя на подругу. — Чего ты так убиваешься? Если ты не видишь ее, это не значит, что ее нет. Она появится в нужный момент, и ты все поймешь. — Не хочу в нужный момент, хочу сейчас, — Нобуко передернуло от стариковского выражения лица подруги и заунывного голоса, — как у Нобу-чааан и Накао-чи. — Ох, ну это действительно случайно получилось, — Нобу зарделась и приспустила рукав, глядя на заалевшую надпись на запястье. — Правда мы почувствовали это мгновенно. Наверное, раньше, чем даже надписи проявились. Нобуко была прервана тягостным вздохом подруги. — Да что ты, Риса, выше нос! В конце концов, мы поступили в старшую школу, а где как не здесь можно встретить свою судьбу?! Нобуко воинственно расставила ноги и возвела кулаки к потолку, в призывном жесте следовать за ней. Коидзуми, подхваченная волной энтузиазма подруги, подскочила со стула с гортанным криком и раскинула руки по сторонам. — Да! Учеба в старшей школе самое время окунуться в бурлящий поток любви дабы познать свою судь… Договорить она не смогла, так была прервана утробным рыком низкорослого парня, лицо которого оказалось ровно под огнем раскинутых Коидзуми рук. Риса икнула и прижала руки к груди: — Ааа, прости… Грозное рычание быстро обернулось неблагопристойной тирадой. — Агр, тупая великанша! Ты хоть по сторонам смотри, а то как Годзилла крушишь все вокруг себя! — Что ты сказал, огрызок общества пигмеев? — от чувства вины не осталось и следа. И пара вступила в разгоряченную перепалку. Их первое «выступление как Олхансин-Кёдзин». Когда Отани все еще пыша гневом ушел в небытие, разгоряченная Риса плюхнулась за парту и тут же растянулась на ней. Рукав рубашки, зацепившись за край стола закатался и Риса увидела, красноватый отсвет на своем запястье. Не дыша, она оттянула рукав кардигана, рот открылся от удивления и, кажется, она даже побледнела. — Риса, что с тобой? — обеспокоенно нагнулась к ней Нобуко. — Не может быть… На запястье Коидзуми алели иероглифы: «Тупая великанша». Вечером того же дня Отани удивленно разглядывал своё запястье. «Прости» Он попытался припомнить, когда в принципе пытался разглядеть надпись на своей руке. Кажется, когда Кандзаки его бросала. Отани нахмурился, мысли зашли в неприятное русло, а ему хотелось забыть. Он пожал плечами и закинув руки за голову упал на кровать. Если бы он повстречал свою судьбу, он бы ее точно запомнил. Ушиб на лбу кольнуло, и он недовольно притронулся к нему. Вот же чертова великанша.