Master of Puppet

Уруха POV~ Будь он проклят… Пусть все святое для него разлетится вдребезги и умрет в его руках…! Я был так близок к тому, чтобы получить его маленькую слабость, так близок к тому, чтобы поглотить эту драгоценную, милую душу! Вместо этого он появился как сторожевая собака, чтобы защитить этого человека. Черт бы его побрал…! Даже если мне удалось ударить его несколько раз, его удары приходились по мне еще сильнее, и я не знал, смогу ли добраться до монастыря до восхода солнца. Я был слишком избит, мои ребра были переломаны, одна рука согнута под неестественным углом, ноги покрыты глубокими царапинами от его проклятой колючей проволоки. Моя челюсть выскочила из сустава и криво повисла. Так близко… Если я доберусь до этого человека, до его хозяина, я смогу сломать его там, где больнее всего: в его сердце. По счастливой случайности мой дорогой Аой рассказал мне о странном поведении нашего брата, но теперь, когда я знаю… будет еще легче отомстить. «УРУХА!» Только помяни черта, вот он, мой драгоценный братишка, бежит ко мне с таким растерянным выражением лица, наполовину скрытым маской. Его мысли были в полном хаосе, и я это прекрасно слышал, когда он связался с моим разумом, чтобы поговорить со мной. «Любовь моя, что случилось? Держись за меня, пожалуйста!» Я тихо засмеялся, Аой всегда так беспокоился обо мне… Даже если чаще всего, если не постоянно, я обращался с ним как с подонком. Я знаю, что должен вести себя с ним лучше, но я запрограммирован быть холодным, нелюбящим, безразличным… Само воплощение страха… Но иногда мне удается что-то почувствовать к нему. Поднеся здоровую руку к челюсти, я сильно ударил ее по боку, чтобы она снова встала на место с влажным щелчком. «Мы с Рейтой… немного повздорили этой ночью, ” — мой хриплый голос донесся до него вяло, и я увидел, как его тусклые глаза расширились. «Рейта…? Зачем ты ему противостоял? Ты же знаешь, что он сильнее тебя, он мог бы…!» Я гневно взглянул в его лицо, обхватив рукой его плечи, но чтобы слегка успокоить его, мой голос оставался спокойным: в его мозгах было слишком шумно, ему нужно было успокоиться, пока у меня тоже не заболела голова. «Успокойся, мой драгоценный возлюбленный,» — пробормотал я, склонившись над ним. Его вздымающаяся грудь, нахмуренные брови, растрепанные волосы просили меня только об одном… «Исцели меня, и я расскажу тебе все,» — прошептал я ему на ухо, чувствуя, как его руки нежно обнимают меня. Он слегка кивнул, прежде чем двинуться вслед за мной в комнату внутри монастыря, которую я отвел для себя: самую красивую в здании, с полом из темного дерева и грязно-белыми стенами, теперь запятнанными кровью моих жертв. Великолепная кровать с балдахином в центре комнаты была с темными винными занавесками и большими, удобными покрывалами. Не то чтобы демон был способен получить от этого какое-то удовольствие, но он очень хорошо выполнял свое предназначение. Аой усадил меня на матрас и сразу же снял перчатки, раскрыв руки, чтобы медленный и густой черный дым поднялся из ладоней, источаясь из его кожи. «Сначала вылечи лицо, ” — пробормотал я, чувствуя адскую боль в челюсти. Мои легкие были сдавлены моими собственными ребрами, колющими их время от времени, но я хотел, чтобы мое лицо было в идеальном состоянии до конца моего исцеления. Теплым прикосновением Аой ласкал мои щеки, размазывая этот черный дым по мне маленькими дрожащими кругами. «Все будет хорошо… Все будет хорошо, обещаю…» Мысли Аоя снова вторглись в мой разум, панические и неуверенные, но мне было все равно. «Я знаю, расслабься,» — прошептал я ему и удовлетворенно выдохнул, когда почувствовал, что моя челюсть перестает болеть. Я ткнул в нее пальцами, проверяя работу моего любимого, затем схватил его за талию, обнимая, в то время как он сосредоточился на моей другой руке, все еще не реагирующей. Я позволил ему делать то, что он хотел, пока не почувствовал, что сломанная кость вернулась в свое первоначальное состояние, и только тогда я крепче сжал его, целуя в солнечное сплетение. Он знал, что мне сейчас нужно, но, похоже, делал это почти через силу. «Аой… мой единственный, ты же знаешь, как это работает,» — проворковал я, пытаясь успокоить свой гнев насчет его глупости. Иногда я спрашиваю себя, действительно ли он любит меня так сильно, как говорит… Он медленно кивнул мне, убирая свои руки от моего выпрямленного предплечья, и расстегнул свою маску, сняв ее с несколько булькающим звуком. Это было и больно, и волнующе видеть, как он давится этой трубкой, потому что мой разум всегда заменял ее чем-то более органичным… «Прости, я… я просто расстроен, что ты пострадал,» — прохрипел он, слегка задыхаясь. Я улыбнулся ему и положил руки на его бедра, чтобы снять ремень. «Шшшш, никаких извинений… Приведи меня в лучшее состояние, и тогда мы сможем обниматься до конца дня, договорились?» — я говорил еле слышно, но он, казалось, был рад это слышать. Аой ласкал мою шею и плечи, покрывая их этой чернотой, а пока он делал свою работу, я начал лениво раздевать его. Его блестящая куртка упала на деревянный пол, за ней последовала жемчужно-серая рубашка, и когда я засунул большие пальцы под пояс его брюк, я почувствовал, как его тело дрожит. «Уруха… Дай мне хотя бы закончить с твоей спиной…» — Аой вздохнул, разрываясь между удовольствием, весельем и застенчивостью. Медленно и методично я взял одну из его все еще дымящихся рук и поцеловал ее, вдыхая эти клубящиеся завитки чистой тьмы, чувствуя, как они ласкают внутренности моих поврежденных легких. Затем, подняв глаза, чтобы посмотреть Аою в его чудесное лицо, я высунул язык и лизнул его ладонь, затем пальцы, кусая их один за другим, не особенно надавливая на его плоть. Я увидел, как его щеки залились краской под бледной кожей, и улыбнулся. «Я вижу, тебе нравится мой альтернативный способ исцеления, а?» — я усмехнулся. Он был таким гибким и невинным передо мной, что мой голод начал брать надо мной верх. Я схватил его тело и толкнул к кровати, встав на колени, в то время как его руки все еще лежали на моей ушибленной груди. «У-Уруха! Мне нужно… сосредоточиться!» — причитал он, но то, что я видел перед собой, сделало меня глухим к его словам. Полуобнаженный, распростертый на этих красных простынях, его грудь вздымалась, а лицо иногда пряталось за черными шелковистыми короткими волосами. Его рот блестел от слюны, которую он выкашлял раньше, губы были почти красными от растяжения, которое они всегда претерпевали из-за этой трубки. Я облизал губы в предвкушении и, прежде чем он успел снова запротестовать, положил руку ему на грудь, ногти выросли в черные когти: я прижал их от ключиц к пупку, оставив после себя четыре кровоточащие царапины. Мой любимый зашипел сквозь сжатые зубы, но от этих легких ран поднимался другой черный дым, целительная сила, в которой я так нуждался. Я наклонился, проводя языком по этим следам, вдыхая и втягивая в себя эту темноту, чувствуя, как она опьяняет меня, словно самое дорогое вино. Аой прерывисто вздохнул, разрываясь между болью и удовольствием, и я не мог остановиться, но сделал еще одну вмятину на его гладкой бледной коже, сильно покусывая изгиб шеи, пока его горячая темная кровь не начала сочиться наружу. «Уруха… я… исцеление…» — он запинался, но его руки дрожали, пока он не вцепился в мою израненную спину. Я вдохнул еще больше дыма, проглотив полный рот крови Аоя, прежде чем почувствовал, что моя одежда становится слишком неудобной, чтобы держать ее на себе. «Ты уже исцеляешь меня, мой дорогой… я чувствую себя намного лучше, ” — пробормотал я, лаская губами мочку его уха. Мои когти снова шевельнулись, и они скользнули прямо в плоть его бока, как будто он был сделан из масла: я почувствовал, как мои пальцы погрузились в его мышцы, а его ноги задрожали, раздвинувшись, шурша по простыням. «О-ой… нетерпеливый,» — Аой почти усмехнулся подо мной, его металлический голос посылал пульсации желания во всем моем теле. Я так хотел уничтожить его, я хотел разгадать тот самый генетический код, из которого он был сделан, обрамить его, сделать из него самое лучшее украшение, которое у меня только могло быть. Я подтянул его бедра к себе, срывая с него брюки, в то время как кровь и дым начали собираться вокруг нас, на кровати. «…Уруха… мне больно,» — снова захныкал Аой, обнимая меня за шею, чтобы спрятать лицо. Всегда такой застенчивый со мной, его холодное и собранное самообладание было совершенной ложью миру, в моих ладонях он стал влажным песком: мягким, пухлым… мокрым от пота, крови, слез. Я нежно лизнул закрывающуюся рану на его шее, выпивая его темный целебный дым, прежде чем снова укусить его чуть ниже уха и вырвать из него страстный вопль. Как воск, моя одежда начала плавиться на моем теле, падая вокруг нас, как черное, густое масло. «Это так больно, правда, мой дорогой?» — я прорычал ему в шею, и он застонал в ответ, дрожа под моим телом. «И ты хочешь этого так сильно… Я чувствую, как твое безумие поднимается волнами в твоем разуме, мой любимый, ” — мой голос звучал тихо и ровно, но моя грудь сжималась от желания. Аой схватил меня за длинные светлые волосы и прижал к себе, показывая свое горло, как самый великолепный жертвенный ягненок. «Пожалуйста…» — взмолился он, и я инстинктивно улыбнулся. «Уруха… твои кости… сломаны, ты… не можешь… пожалуйста, позволь мне исцелить тебя…» — вздохнул Аой. О, мое дивное дитя, ты будешь исцелять меня каждый раз, когда я захочу… Ты будешь исцелять мое тело и бесчисленные души, которые у меня внутри, снова и снова. Я сделал новые порезы на его залитой лунным светом коже, когда качнулся к нему, и он снова застонал, его чудесный голос поднялся, как стена дыма, которая теперь окутывала меня. Аой походил на бурю: сначала медленное, прерывистое дыхание и низкое, отдаленное рычание в груди, как грохот за горизонтом. За моей спиной раздался хруст костей, позвонки вскакивали на свои места, и ребра возвращались в привычное положение, но когда особенно надоедливая лопатка заскрипела и заросла как полагается, я не смог удержаться и издал резкий стон. Этот звук так взволновал Аоя, что он дернул меня за волосы и повернул мою голову, чтобы соединить нас в небрежном, влажном поцелуе, его тлеющий язык искал мой холодный, как жаждущий человек ищет воду. Мы оба были так тверды, что я чувствовал, как его возбуждение легко касается моего, и мой драгоценный маленький питомец так радостно показывал себя мне, обхватив ногами мою талию. Я снова усмехнулся, и обе мои руки погрузились в его бедра, создавая новые раны, новые полосы крови на его бледной коже. Без всяких предосторожностей, я приставил свой член к его входу и сильно толкнул, чувствуя, как его тело дрожит, и он прервал поцелуй, позволяя себе выпустить из горла грубый крик. Я был внутри него по самое основание, его дырочка сжимала меня… он был восхитительно тугим и горячим, как всегда. «Шшшш… не плачь, мой дорогой…» — я дышал в его открытые губы, наблюдая, как его зрачки растягиваются и сжимаются. Аой тихонько всхлипнул, прежде чем я успел почувствовать, как его руки гладят меня по затылку, по длинным волосам, по плечам. «Ты просто должен выкрикивать мое имя, как божества, которым я являюсь, моя сладкая, сладкая любовь, ” — я быстро и нежно чмокнул его в губы. Мой дорогой младший брат, такой красивый во всем этом плаще чистой тьмы, испаряющейся с его бледной гладкой кожи… Это заставляет меня чувствовать потребность разорвать его на миллионы кусочков. Набирая с самого начала устойчивый темп, я входил и выходил из него с долгими и мощными толчками, слыша, как он стонет и скулит подо мной: его тело яростно содрогалось, но каждый раз, когда я хлопал бедрами по его нежной округлой заднице, я чувствовал, как он выгибается и принимает меня так сильно, как только может. О, как я любил его движения в эти мгновения, его трепещущие мышцы живота, его руки, вцепившиеся в изголовье кровати, его шею, обнаженную передо мной, которую я мечтал однажды перегрызть. «Аххнн~…Уруха-ах, ” — мяукнул он, сжимая ноги вокруг моего тела. «Я-это… больно… с-так аххх хорошо… п-пожалуйста…!» — его голос пытался изобразить хоть какую-то связность среди воплей чистого удовольствия. Вся моя спальня уже была окутана темным туманом, который сочился из его извивающегося тела, и я улыбнулся ему, прежде чем передвинуть окровавленные руки с его бедер на запястья. Я вдавил их в матрас и еще сильнее прижался к нему, разминая все его тело так сильно, что он перевернулся на простынях. «Да, мой любимый… Вот так…» — пробормотал я, прежде чем прикусить его нижнюю губу, чувствуя, как капля крови стекает по подбородку, словно чернила по бумаге. Еще, еще, еще…! Мое тело трещало и ломалось от мощного исцеляющего дыма, который испускал Аой, и моя энергия начала увеличиваться вместе с давлением в нижней части живота и темпом, с которым я трахал его. Новые крики вырвались из его разинутого рта, когда я сжал свои руки на его запястьях, так сильно, что его кости восхитительно хрустели под моими пальцами. «Ах! Н-нет с-стой…! ААА бля…! Уру…ха!» — его хриплый голос ласкал мое самолюбие и саму похоть. Я швырнул его на кровать снова, снова, снова, его ноги дрожали вокруг моей талии, и я увидел, что его член истекает так сильно, что у меня потекли слюни. Одна из моих когтистых рук соскользнула с его запястий, скользя вниз по руке, оставляя розовые следы на коже, пока я не взял его горло в свою ладонь. «Ты… такая прелесть… мой милый, ” — я пыхтел в своих движениях, заставляя его целовать мои губы, наши языки переплелись друг с другом. «Я люблю тебя… люблю тебя, люблю тебя. О, черт возьми, да-люблю тебя, больше…!» Разум Аоя бешенствовал от удовольствия, которое я выкачивал из него, вместе с болью от того, что моя рука давила на его сонную артерию. Я наслаждался нашим ритмичным танцем, содрогаясь от влажных шлепков, от душащих стонов и воплей Аоя, и наконец почувствовал, что все мое тело вспыхнуло, как спичка. Он извивался под моими толчками в поисках воздуха, и его глаза закатывались обратно в череп, но его член был твердым как камень и так соблазнительно подпрыгивал. «Ты хочешь кончить, мой милый возлюбленный?» — спросил я его хриплым голосом, чувствуя, как оргазм подкрадывается все ближе, как он сильнее сжимается вокруг меня. Аой кивнул с закрытыми глазами, открытым ртом и высунутым языком, в то время как он все еще хрипел гортанно при каждом моем выпаде, и я не мог остановить себя от этого вида. Наклонившись, я лизнул его язык своим, посасывая и покусывая его, пока не почувствовал знакомый железный вкус, прежде чем обе мои руки вцепились в его извивающееся тело, чтобы схватить его за бедра. Мой нежный маленький питомец стонал и кричал от нарастающей интенсивности, царапая мне спину ногтями и прижимаясь грудью к моей груди. Кровь стекала по моей коже на его, точки чистого красного пятна, которые вспыхивали белым, но мне было все равно, потому что больше дыма выходило из новых ран Аоя вдоль его грудной клетки. «Я люблю тебя… Уруха, люби меня, Уруха, пожалуйста~ Урухауруха -!» Он попытался заговорить, делая бессвязные фразы все более и более жесткими, но внезапно он схватился за меня, будто утопающий, выгибая спину и сжимая ноги вокруг меня. Тлеющий жар пронесся между нами, растекаясь по его гибкой коже и все еще вибрирующим мышцам. Там я почувствовал, как его внутренние стенки сжимают меня, будто в безумии. «Я… Аой… дорогой…я…я…» — мои слова начали срываться, и давление в горле стало невыносимым. Я хотел сказать ему слова любви, но мой язык не мог произнести их, признаться ему, как сильно я его люблю. Не останавливаясь, я глубоко вошел в него со сдавленным стоном, убаюканный предельным удовлетворением; я наслаждался этим оргазмом, пока не выскользнул из него, мягкий и истощенный. Потом я лег на него, мое тело было таким горячим, что я почти почувствовал себя человеком, но мой разум был пуст, а глаза закрыты. «Надеюсь… теперь ты чувствуешь себя хорошо, ” — тихо усмехнулся мой дорогой Аой. Я медленно кивнул ему, мои длинные волосы торчали во все стороны, и мой лоб прижался к его лбу. «Ты замечательный целитель, Аой, ” — я поцеловал кончик его носа, пытаясь удержать нежное чувство, расцветшее в моей голове, но когда я упал на бок рядом с ним, я почувствовал, как оно ускользает. Я попытался ухватить его за хвост, запомнить мягкость этих нерожденных мыслей, но вскоре впал в апатию, из которой был сделан, и забыл, что хотел прошептать ему.