За вами следят

Oh, simple thing, where have you gone? I'm getting old and I need something to rely on. So, tell me when you gonna let me in, I'm getting tired and I need somewhere to begin. So if you have a minute why don't we go, Talk about it somewhere only we know? © Keane — «Somewhere only we know»

Неужели никто таких, как они, не знает? А ведь они среди нас ходят по улицам. Вот это — Джосс Картер, спящая красавица, которую забыли (во дворе на скамейке, потому что пришло время обеда). И все играющие разбежались, А она проспала лет двадцать, Ни на минуту не просыпаясь, А когда проснулась, играть прибежали совсем другие дети, Она никого не узнавала — и Нью-Йорк поделили совсем другие банды, Она и не прижилась, хотя и старалась. Никогда не уходила домой, пока не стемнеет, Никогда не нарушала правил, будто бы это помогало. Это хозяйка магазина, в котором за листья, оборванные с деревьев, Продавались камешки и песок из формочек. Которая разорилась, потому что все обходили ее магазин стороной. Это молодая мамаша, случайно оторвавшая своему ребенку Голову или ногу, заглянувшая через дыру внутрь — а там пустота. Это мисс Гроувс, ей просто не объяснили правил (как будто она собиралась им следовать). Это мисс Гроувс, для которой весь мир — игровая площадка, Да только время для игр — вышло. А за кроликом белым в нору Именно она и обвалилась, не позаботившись О страховочных веревках и крючьях Потому что ей было все равно, На самом-то деле. Он — так и не выросший мальчик, Разбившийся насмерть в прыжке через пропасть, Его звали Джон Риз — в одной из жизней, (а могли и звать как-то иначе, кто бы спорил) На игрушечной пластмассовой машинке, Или заблудившийся навсегда в лабиринте, Из картонных коробок, одеял и стульев. Пропустивший смертельный удар От своего плюшевого мишки, Утонувший в ванне перед ужином, Заколотый как пешка в шахматной партии, Не успевший осознать, что такое быть разменной монетой. Он и не пытался вернуться, Даже не сказал: «Помогите, доктор!» Потому что в этих играх: Тебя ткнули в живот палкой Или это было прямое попадание ракеты «земля-воздух» (а иначе никого не убьешь, все лишь забегут домой на ужин И вернутся играть) Разницы никакой, ты умер (или вернешься, хотя заставили переодеться в сухое). Ей объяснили сразу — бывают те, кого никогда не позовут в компанию Ей было плевать — на самом деле нет, но она научилась притворяться Она так и жила — все ее звали Контроль, а настоящее имя Она бросила в колодец да еще щепотку земли сверху И обещала никого не любить, да вот только Обещания своего не сдержала, И одного похоронила, лишь прочитав отчеты о взрыве, А одна ее никогда не дождется — до восемнадцати Ее дочерью займутся власти, она бы и сказала спасибо, Да только в общем хоре этого и не услышать. Они все здесь, среди нас. И Гарольд Финч поправляет очки, Он единственный, кто все правила знает, Потому что их и сочинил в свое время. Единственный, кто знает: Правил так много, чтобы никто не задавал лишних вопросов, Правил так много, чтобы никто не дочитывал до конца. Их позвали обедать, но они еще играют, И тот, кто зовет домой — уж точно накажет за неповиновение. Тот, кто зовет домой — в лицо ему только не смотрите. Не Самаритянин, не Машина — они для Него младенцы. Тот, кто зовет домой — тот, кто знает, чем заканчиваются Все игры на свете.