Милая, ты, Ты нечто особенное, Милая, я знаю, Знаю, о чём ты думаешь. nf — you are special
Переживать за сучку, которая превращала твою жизнь в ад, так до нелепого похоже на сценарий жизни Рейчел. Она не должна думать о Куинн, когда Финн целует её, но она отстраняется от него и, сводя брови, спрашивает: — Ты слышал что-нибудь о Куинн? — Только то, что она замутила с каким-то скейтером. Уверен, с ней всё в порядке. В детстве Рейчел мечтала: у неё будет сказка. Красивый принц, ангельский голос и свежие цветы на столике в спальне. Непременно розы. Непременно алые. Финн приносит ей ромашки, и она позволяет ему залезать руками под юбку и петь ей сладкие песни о любви. Рейчел убеждает себя, что это её сказка. Амбиции могут подождать до Нью-Йорка; у неё целый выпускной год.***
Вот только по-настоящему королевские жесты даются только несравненной Фабрей, которая, гордо вытянув шею, шагает по коридору с татуировкой на пояснице и темным макияжем вместо образа светлой девочки из церкви. Рейчел стыдно до красных кончиков ушей при мысли, что Куинн горячее с розовыми прядями и закосом под девушку Мэнсона. Она была стервой, теперь она отшельник с теми же повадками и прочной броней. — Прикрой ротик, Берри. Ухмыляется, будто копирует рок-звезду с алкогольной зависимостью и тысячей блядских проблем. Рейчел сглатывает и желает протянуть руку, переплести пальцы с теми, на которых потрескавшийся черный лак. Куинн по-королевски меняется: размах её падения вычисляется умножением трёх летних месяцев на количество металлических колечек на её теле.***
— Всего одна вечеринка. Вся команда будет, а ты — моя девушка, и я хочу, чтобы ты там была. Рейчел так долго ждала Хадсона и звания его девушки, что привыкла обращать его "я хочу" в "мы хотим", хотя эти слова со скрипом ложатся в сценарий их совершенного будущего. Они извиваются, шипят и едва втискиваются в её "долго и счастливо". Рейчел нацепляет свою лучшую улыбку и целует его в уголок губ. — Конечно, Финн. Её любят. Обращают внимание, болтают, будто половина школы вдруг стала хорошими приятелями неудачницы Берри в тот момент, как она в первый раз взяла Хадсона за руку на людях. Это льстит, и Рейчел притворяется, что это первый луч славы ласкает её, что вот оно, долгожданное признание. У неё золотой мальчик, его теплые улыбки и шикарный голос главной солистки. Она заслужила. Она видит Куинн в углу гостиной, там, где оглушающе гудит музыка и разлит пунш. В семи шагах от себя. Она видит тонкие пальцы в розовых волосах, и они тянут на себя, они, если крепко сомкнуть глаза, принадлежат не девчонке, с внешностью внебрачной дочери Джонни Деппа. Куинн стонет в чужие губы, от одного этого звука крышу сносит хлеще, чем от поцелуя Финна. Куинн целуется с д е в о ч к о й, словно это самая естественная вещь на свете. Неправильно. Не должно это настолько сильно выбивать из колеи разумное течение жизни Рейчел тогда, когда всё стало налаживаться. Рейчел поджимает губы, почти что скрипя зубами. Совершенно безосновательно. Фабрей может делать всё, что ей заблагорассудится; и если она решила сменить ориентацию, то это только её дело. Язык Куинн проходится по чужой губе, пока её же ладони на талии незнакомой девчонки. На них косятся, снимают на телефон и глупо хихикают, потому что это К у и н н. Президент клуба воздержания. Малышка Фабрей, променявшая золотые волны на розовый беспорядок и пирсинг. Мисс я-больше-ничего-вам-не-должна. Она оборачивается, взглядом упираясь в глаза Рейчел. И взгляд у неё туманный и хмельной (боже, хоть бы не наркотики), когда она усмехается: — Наслаждаешься шоу, Берри? Рейчел быстро подхватывает свой кардиган и сумку и убегает. Куинн снова вернулась к вылизыванию десен безымянной девчонки, когда Берри смотрит на неё, остановившись у самой двери. Сначала Рейчел мутит и, кажется, что вот-вот вывернет прямо на лужайке чужого дома, а потом ей пусто, словно кто-то вытащил все внутренности и оставил оглушающую, грязную и вязкую тоску. Она старается изо всех сил думать о Финне и их идеальной жизни впереди, когда пишет ему смс, чтобы не беспокоился. На ум приходят только губы Куинн и её блядская ухмылка "мне-плевать".***
— Разве ты не встречаешься с той девчонкой с вечеринки? Она жалеет о вопросе, когда встречает удивление в зеленых глазах. Но Куинн умеет держать маски, Куинн ведет плечами и поджигает кончик сигареты. Они на крыше одни, и Рейчел зябко кутается в кофту, чуть завидуя кожанке Фабрей. — Мэг? — Не знаю, как её зовут. Но пару минут назад ты флиртовала с Келли из группы поддержки, в воскресных школах не учат верности? — А ты хотела бы быть на её месте, малышка Рейч? Куинн выпускает дым и щурит глаза на угасающем сентябрьском солнце. От неё едва ощутимо пахнет горькой травкой и (по-прежнему) малиной. По-особенному, словно её искупали в детстве в бочонке с амортецией. Рейчел думает, стоит спросить совета у Сантаны или погуглить. Её гармоны бунтуют, когда Фабрей нахально вторгается в её личное пространство и шепчет у самого уха: — Ну? — Я хотела спросить ещё раз, вернёшься ли ты в хор. — Ты выбрала странное начало разговора, — хмыкает, заменяя любопытный взгляд равнодушным. — И ответ "нет".***
На уроках Куинн, — маленькая мисс идеальность с табелем, полным А+, — не обращает внимания на учителей, вставляет наушники в уши и черкает в блокноте. Рейчел хочет трясануть её за плечи, как бутылку шампанского в новогоднюю ночь. Ничего, надо же, не проходит даже через неделю. Куинн всё так же ходит в темной клетчатой фланели, целует девчонок на крышах и вечеринках и рисует шариковой ручкой. Её оценки стремительно летят вниз, Фабрей удивительно спокойна. Она бросает что-то: зато я нашла себя, лузеры. Рейчел слышит: запихни свою заботу в задницу и отвали. Она продолжает преданным щенком наблюдать и даже просит Сантану поговорить с ней. Когда твой враг-тире-стимул быть лучше падает с высоты чужих ожиданий и социальной лестницы, смысл бороться за место под солнцем теряется. Берри всего лишь беспокоится о своём будущем. Сантана с плохо скрытой печалью говорит, что Куинн не дослушала её и до середины. Она идёт прямиком к ней домой, уверенно стучит в дверь и натыкается на усталый взгляд миссис Фабрей. — Куинни у себя, проходи. Она даже не спрашивает, кто такая Рейчел и какого черта тут забыла; вероятно, её вид хорошей девочки в милом пастельном платье и с минимальным макияжем вызывает доверие. В лице миссис Фабрей отчаянная надежда, что её младшая не до конца потеряна. Рейчел старается не фокусироваться на том, какие подруги у Куинн сейчас. — Не помню, чтобы звала тебя на девичник. У неё в комнате куча подушек, криво приклеенные плакаты на месте старых фото и стойкий запах ягод и жженой травки. Куинн методично постукивает ногтями в такт злому рэпу из колонки и смотрит на Рейчел с четко выверенной долей любопытства и индифферентности. Берри почти что выворачивает от её удивительной способности быть полнейшей сукой, когда тебе тянут оливковую ветвь. — Я хочу быть твоим другом. Потому что мы были на пути к дружбе, хочешь ты это признать или нет. И друзья так просто не бросают. — А ты спросила меня, хочу ли я быть твоим другом? Мне надоело притворяться кем-то другим, — цедит, и, наконец, в лицо что-то кроме равнодушия. — Так не притворяйся. Будь собой. Пусть даже ты — это странная прическа "мисс эмо-гёрл", — Рейчел нервно улыбается, молит, чтобы Куинн перестала упираться, как баран. — Ты ничего не понимаешь. — Я хочу понять, позволь мне. Куинн смотрит на неё долго, почти что проводит лоботомию одним взглядом. Вздыхает и скрещивает руки на груди. — Это не будет легко. И я не вернусь в хор, если ты всё-таки пришла за этим.***
В глубине души Рейчел рада, что Куинн не возвращает форму группы поддержки и дурацкий высокий хвостик. Она так же показывает иголки и курит на крыше. Разница в том, что она иногда позволяет Рейчел стоять рядом. Через две недели Берри впервые за долгое время видит её настоящую улыбку, не оскал, когда рассказывает об очередной глупости Бриттани. — Ты скучаешь по ним? — Да, — на выдохе признаёт, будто ей физически больно это сказать. Рейчел тянет уголки губ в улыбку и накрывает её ладонь своей. У Куинн теплые ладони. У Куинн самые зеленые глаза в мире.***
Она пробует травку, и Фабрей смеется, глядя на её кашель. У Рейчел слезятся глаза и першит в горле, рука Куинн у неё на спине посылает электрические заряды по всей длине позвоночника. — Мне в первый раз тоже не понравилось. — Не понимаю, зачем ты тогда продолжила. — Чтобы понять, могу ли я. У них есть табу: девочки, которых Куинн целует, и Финн. Фабрей нарушает его первой, спрашивая: — Финн не против, что ты постоянно тусуешься со мной? Рейчел почти что хочет ответить, что ей всё равно, что думает Финн. Но хорошие девочки не предают своих принцев ради принцесс из других башен. Они смиренно ждут, пока дракон будет побежден, а чужое королевство захвачено. — Нет, мы доверяем друг другу. Киунн знающе хмыкает. Спустя пятнадцать минут она уходит к своей очередной подружке. На часах переваливает за полночь, а Рейчел кажется, что всё вокруг неё пропахло малиной.***
Куинн — особенная до кончиков блядски длинных ресниц и тёмного колечка в носу. Она даже смеется уникально, так что Рейчел забывается и растворяется в том, с какой лёгкостью Фабрей принимает себя. Она будто обрела уверенность по-настоящему, вне мишуры красно-белой ткани и репутации капитана группы поддержки. — Ты так резко решила сменить ориентацию из-за того, что было два года назад? — в Рейчел говорит вермут и атмосфера спальни Куинн. Они лежат на полу, закинув ноги на кровать. — С чего ты взяла? — Раньше ты встречалась только с парнями. — Если вся школа чего-то не знала, не значит, что ничего не было, — просто признается Куинн. — Ты бы видела своё лицо сейчас. — У нас в школе что, ни одного натурала? — Ты. Рейчел совсем не уверена, особенно, когда пальцы Куинн задевают её ладонь.***
Она не знает, хватит ли ей смелости. Ей снится розовая макушка между собственных бедер; влажный язык и самоуверенная ухмылка. Она просыпается возбужденной и до трясучки испуганной. В её планы на будущее не входит смена ориентации и роман с добровольной отшельницей. Киунн смотрит на неё странно, когда Рейчел случайно срывается на неё. Фабрей качает головой и сдается после пары вопросов, всё ли в порядке. — Всё отлично. Мы с Финном вчера обсуждали нашу свадьбу после экзаменов. Я хочу в июле. — Ты будешь прекрасной невестой. — Это самое милое, что ты мне когда-либо говорила. — Не привыкай. Берри плотно сжимает веки, когда Финн целует её, и убеждает себя, что так будет лучше. Ей всё равно, что малышка Куинн сейчас курит косячок с чьих-то рук и запрокидывает голову в хриплом смехе. Рейчел делает выбор в пользу самой себя. Ей не до чужих проблем; она не переступит черту. Она притворяется, что Куинн Фабрей — её благотворительный проект и будущая подружка невесты. (Ей бы носить фату и венок в волосах, пока Рейчел идёт к алтарю. Но это не из их истории.)