Девушка в длинном кремовом платье пыталась бежать по лабиринту, всё время оглядываясь. Слёзы на её щеках давно уже высохли, да и сил уже не было на них. Всё было направлено на то, чтобы убежать от преследователя.
— Яблочко! — послышался знакомый голос совсем близко.
От него блондинка вздрогнула всем телом. Он близко, ей нужно спешить. Она схватила юбку своего платья в руки, чтобы было легче бежать. Девушка даже не надеялась на спасение…
Из стен начали появляться чужие руки, тянувшиеся прямо к ней, словно пытаясь её поймать и остановить. Блондинка оглянулась последний раз и резко остановилась.
Когда она вновь повернулась вперёд, то обнаружила, что стоит на краю крыши, и никакого лабиринта не было рядом. Только она, крыша, вечер и тишина…
Эпплджек поспешно выпрямилась. Она тяжело дышала и судорожно сжимала руками свою простынь, чтобы убедиться, что это был всего лишь сон, и сейчас она у себя дома, в постели.
Уже прошла неделя, как её выписали из больницы, но кошмары и боль не проходили. Каждое утро глубокие царапины начинали кровоточить, возможно, это было потому, что девушка ночью очень сильно ворочалась, словно правда пытаясь убежать. Но блондинка об этом не говорила близким. Она вообще никого не пускала к себе в комнату. Фермерша исключала это. Легче закрыться в своей комнате, чем наблюдать, что Грэнни плачет после каждой неудавшейся попытки Эпплджек прикоснуться к ней.
Друзья её навещали иногда, но блондинка говорила с ними через дверь и как-то неохотно. Потому что она ждала кое-кого другого. Но Рейнбоу не приходила. Пинки говорила, что Дэш словно сама от всех в себе закрылась и даже отсела на всех уроках, чтобы сидеть в самом дальнем углу в одиночестве. Но Пай также говорила, что каждый вечер, после своих тренировок, радужная приходила к шкафчику фермерши и невольно сползала на пол со слезами на глазах.
Эпплджек сама плакала каждый вечер, делая очередную запись в своём дневнике. Но делала это тихо, чтобы никто из близких даже не догадывался. Недавно блондинка случайно подслушала разговор Грэнни с Винди.
— Она закрылась от всех… Целыми днями сидит в своей комнате. Не ест, не пьёт и никого не пускает к себе… Она после этого так и не прикоснулась к кому-то. Словно, прикосновения приносят ей боль… Я беспокоюсь за неё. По ночам она кричит. Возможно, ей снятся кошмары… Но она со мной не разговаривает, поэтому я не знаю… Она сломалась и ей нужна опора. Но она никого не подпускает к себе… — Смит звучала подавленно, слёзы, скорей всего, уже текли по её морщинистым щекам.
С того дня Эйджей перестала кричать. Но сколько сил она тратила на то, чтобы сдержать это в себе. Крик словно не исчезал, не растворялся, и становился только сильнее, разъедая разум изнутри.
Но всё же были моменты, когда она кричала. Порой Вайнона прибегала к ней в комнату и даже от любимой собаки Эпплджек было страшно и… Больно.
Она словно вновь получала разряд электричества, словно вновь всё её тело ощущало всю ту боль… И от этого некуда было деться. Блондинка закрылась, и она это понимала. Но не могла что-то поделать. Страх брал над ней верх. А она сломленная, не могла дать отпор. Ей нужна была помощь, но… Эта помощь, которая, возможно, ей поможет, сейчас была у себя в комнате, укрывшись под одеялом и прижав к себе колени, плакала, чтобы выплеснуть все свои эмоции.
Мысли фермерши были прерваны скромным стуком в дверь.
— Эпплджек, это я…
Блондинка узнала этот голос.
— Входите.
Дверь тихо отворилась, словно психолог боялась сделать лишние движения и звуки, лишь бы не спугнуть свою пациентку.
Винди тепло улыбнулась и присела на самый край кровати, чтобы не смущать девушку. Несколько секунд была тишина, но она не была тяжёлой для фермерши. Она уже привыкла к этим звукам спокойствия.
— Эпплджек, почему ты молчишь? — спокойно спросил психолог.
— Мне не о чём сказать… — почти шёпотом ответила блондинка. Её взгляд был устремлен куда-то совсем далеко и не выражал никаких эмоций.
— Что тебе снится? Почему ты кричишь каждую ночь?
Эйджей только сейчас обратила внимание на женщину, что сидела перед ней.
— Я вижу его… Каждую ночь… В каждом сне… Я бегу от него по лабиринту, который просто не имеет границ… — голос девушки был тихим и не выражал совсем эмоций. Словно сломанная кукла сейчас здесь сидела, а не Эпплджек.
— Ты находила выход из лабиринта?
— Да…
И в этот момент её глаза всё же ожили. Но показали совсем не положительную эмоцию. Боль и страх были смешаны с ужасом. И проблеснули искры осознания безысходности.
— И каков он?
Эпплджек опустила глаза вниз и несколько секунд молчала, собираясь с мыслями. Но затем тихо сказала:
— Край крыши…
Винди обеспокоенно посмотрела на Эйджей.
— Ты же… Ты же не думала о…
— Думала… И даже пыталась ножницами себе руку… — тихо призналась фермерша.
Она и так сломалась, эти сны добивали её окончательно.
— Ты же понимаешь, что это не выход…
— Я ПОНИМАЮ!!! — Эпплджек не сдержалась. Тот самый крик вырвался из её груди, освобождая её от оков. И даже дышать стало легче.
— Знаешь… Тут Рейнбоу просила кое-что передать тебе. Она очень сильно боится за тебя, — Винди достала из своей сумки небольшой конверт и положила прямо на постель девушки.
Эйджей вновь слегка покраснела. После стольких дней молчания Дэш ей передала письмо. Это было хоть что-то, хоть какой-то лучик надежды на их примирение после той ужасной ссоры.
Винди улыбнулась и встала с постели, направившись к выходу.
— Прочти, когда тебе будет удобно. Пока.
Фермерша уже схватила конверт в руки и лишь кивнула головой в знак прощания, не отрывая взгляда с заветного письма. Когда дверь тихо захлопнулась, девушка поспешно разорвала ненужную бумагу, что скрывала самое важное.
Привет, Эйджей… Я даже не знаю, как начать это долбанное письмо! Потому что я скучаю по тебе… Мне… Мне тяжело без тебя.
Рейнбоу лежала на своей кровати и подкидывала клочок бумаги в воздух, постоянно ловя его. Это она делала не из-за того, что совсем скучно, а ради того, чтобы просто не сойти с ума
Я каждый день, каждую минуту думаю обо всей этой ситуации. Я видела, как он смотрит на тебя. Я чувствовала, что что-то случится… Но не спасла тебя от этого…
Дэш невольно нахмурилась, вновь прокручивая текст у себя в голове. Клочок, что она подбрасывала, был первой вариацией письма. Письма, где она раскрывала подруги все свои чувства и эмоции. Раскрывала главный вопрос, который её мучал.
Я чувствую свою бесконечную вину перед тобой… Потому что начала отталкивать тебя. Потому что… Потому что ты мне дорога…
Радужная невольно улыбнулась жалостливой улыбкой к самой себе. Что бы было, если бы она всё же написала слово «люблю»?
И я боюсь, что те объятия, когда я освободила тебя из того подвала, причинили тебе боль… Я боюсь этого. Я не хочу, чтобы тебе было больно от моих прикосновений!
Здесь явно спортсменка хотела продолжить свои слова. Но она вовремя остановила свою руку. Не хватало сделать роковой ошибки, которая испортит их дружбу навсегда. Тем более, родители её ещё не знают.
Я надеюсь, что когда-нибудь решусь прийти к тебе, чтобы быть рядом. Но сейчас в моей голове столько мыслей, мне хочется разобраться с ними. Прости.
Эпплджек прижала письмо к груди, к сердцу. Она нуждалась в этом. Блондинка не знала почему, но она ждала именно Рейнбоу. Хотела услышать голос той, увидеть эти тёплые малиновые глаза… И вновь оказаться в тех объятиях.
Блондинка сама не понимала почему, но прикосновения радужной в ту ночь не причинили ей боль, а даже успокоили.
Одиночество — сволочь, одиночество — скука.
Я не чувствую сердце, я не чувствую руку.
Эйджей даже показалось, что Дэш сидит прямо здесь, рядом с ней. С её нахальной улыбкой и задорной искрой в глазах.
— Ты чего раскисла, Джеки!
Я сама так решила, тишина мне подруга.
Лучше б я согрешила, одиночество — мука.
Эпплджек слабо улыбнулась, но всё равно по её щекам потекли слёзы. Она понимала, что это всего лишь её собственная фантазия. Иллюзия, и Дэш здесь нет.
И рядом её нет…
