L'aventure d'amour

Жулиано гонял всех. Стонали актеры, тихонько матерились сквозь зубы танцоры, продюсеры только пожимали плечами, а остальные, не задействованные в работе постановщика, только сочувственно вздыхали и старались не попадаться лишний раз Пеппарини на глаза. - Фанат своего дела, - бормотал Дов Альберу, глядя на очередной круг репетиционного ада. - Ему просто нравится наш мюзикл, - спокойно отвечал Альбер, не отрываясь от бумаг. - Боюсь, тут что-то большее, - задумчиво кивал Дов. А Жулиано, казалось, не замечал ничего вокруг. Он работал с полной самоотдачей, иногда задерживаясь на репетициях до поздней ночи и выматывая танцоров настолько, что даже самые стойкие из них стали опасаться хореографа. - Может, предложить ему выходной? - как-то раз спросил Дов у Альбера, глядя на уже полуживых от репетиций танцоров. - Не думаю, что он согласится, - мельком взглянув на вдохновленного Жулиано, ответил Альбер. - А мы предложим не просто так, а настоятельно, - уточнил Дов и всерьез задумался над собственным предложением. Альбер только философски пожал плечами: на данный момент у него было слишком много других дел. Через две недели репетиций стало совершенно ясно, что если не дать хотя бы пару выходных - то и актеры и танцоры до премьеры не доживут. Физически. Род не брился уже несколько дней и выглядел, мягко говоря, помятым, тренированный репетициями Камеля Себ, про бритву, кажется, тоже забыл и стоял, пошатываясь, даже намного более сильный физически Матье и то выглядел измотанным и с тоской посматривал в окно. За окном было лето, теплое солнышко и совершенно не было Пеппарини. Последний факт явно делал улицу еще более привлекательным местом. - Сворачиваемся на сегодня, - внезапно заявил Дов в микрофон на весь зал после очередного прогона. Вздрогнули от неожиданности все. Альбер удивленно приподнял бровь и усмехнулся, понимая, почему Дов так решил. Актеры и танцоры посмотрели на продюсера с искренним обожанием и внезапно вспыхнувшей во взглядах преданностью. Жулиано изумился и нахмурился. - Но, Дов! - попытался было протестовать Пеппарини, но Аттья был не преклонен. - На сегодня всё. Следующая репетиция в понедельник. Это не обсуждается. Свободны, - Дов довольно улыбнулся и выключил микрофон. Через три секунды в зале не осталось никого кроме продюсеров, Жулиано и техников, которые в ускоренном темпе отключали аппаратуру. - Но если мы не уложимся в срок - сам будешь виноват, - Пеппарини тяжело вздохнул и тоже направился к выходу. Уже вечером, когда в раздевалках не осталось никого и даже два неутомимых продюсера решили наконец-то пойти домой, договорившись, кажется, уже обо всем о чем только можно с администрацией ПДС, в репетиционном зале все еще горел свет. - Зайдем? - уточнил Дов, кивая на дверь у зал. - Пошли. Интересно, кто там, - Альбер кивнул и первым вошел в помещение. В зале, на первый взгляд, было совершенно безлюдно. Лишь на краю сцены одиноко сидел Пеппарини, склонившись над чем-то и негромко что-то говоря. - Je t'aime, - тихо сказал Жулиано, поглаживая свой экземпляр либретто и не замечая ничего вокруг. - Я, конечно, всегда подозревал, что тебе нравится мюзикл, но не думал, что настолько, - голос Коэна прозвучал неожиданно и Жулиано резко вскочил, прижимая к себе либретто. Альбер стоял неподалеку, приобнимая за талию и чуть прижимая к себе беззвучно ржущего ему в плечо Дова. - Ты оказался прав, - сказал он Аттье. - Знаю, - кое-как простонал тот сквозь смех. Альбер вздохнул и снова повернулся к явно смущенному Жулиано. - В общем, не будем тебе мешать. До понедельника. Счастливых выходных, - он развернулся и мягко, но настойчиво потащил почти не упирающегося и все ещё ржущего Дова к выходу из зала. В Париже смеркалось...