Шаг за грань

      Бесплотный дух наблюдал через плотную Завесу за смертными, в которых он когда-то вдохнул жизнь. Дух помнил, как их первые праотцы пели ему песни и приносили жертвы. Трудно было бы поверить, что эти существа некогда разгуливали в шкурах и украшали себя костяными бусами, если бы он сам этого не видел. Но он видел. И это не давало ему покоя.       И потому он не мог отвести взгляд. И потому он решил себя выдать.       Дух входит в его сны мягко, чтобы не спугнуть красивую иллюзию и делает то, что умеет лучше всего — следит.       Он напряжённо разглядывает уже давно не молодое морщинистое лицо, едва ли бывшее когда-то симпатичным. В блеклых глазах отражается страх и благоговение людей. Жидкие волосы щедро усыпаны сединой, в которой еще проглядывают редкие чёрные прядки. Свежие, еще кровоточащие следы порезов на руках.       Сначала следит, и только лишь потом осторожно открывается на краткий миг.       Смертный принимает духа за очередное испытание посланное отнюдь не воображаемым драконом, но давним врагом. Его полная уверенность в этом поражает, и дух немеет.       Затем сон обрывается. Дух устремляется обратно в свои владения и не показывается оттуда долгое время. Он мечется из угла в угол, стараясь что-то придумать. Ни одна мысль, как назло, не идёт в голову. Ужасно и мучительно.       В каждом из своих снов смертный чувствует присутствие духа. Он ждёт. Молчание — есть ли лучшая причина произнести слова?       Дух трижды зовёт смертного по имени и хрупкие стены каменного зала рушатся, и сквозь призрачные очертания проступает Тень. Создавший сновидение, в страхе забивается под самый большой камень. Красивые мягкие слова звучат из недвигающихся уст духа. Говорить, чтобы не говорить.       Они видятся в Тени каждую ночь. Каждую ночь дух искусно плетёт свою сеть и думает, что смертный попался в неё. Ошибка. Он слишком поздно понимает, что переусердствовал в своём желании помочь смертным, и не заметил, как запутался в собственной паутине. Слишко поздно осознаёт провальность замысла с самого начала. Может с кем-то это и сработало бы, с кем-то, чья вера не настолько тверда, чья преданность не так безгранична. С кем-то, но не с ним, только не с ним.       Дух отговаривает его, пытаясь внушить, что проникновение в Тень во плоти — плохая идея. Есть другие, гораздо более действенные способы добиться могущества. Дух был даже готов поделиться частью своих секретов, почти сказал это, но смертный и слышать ничего не желал. И случается то, что случается.       Многие столетия пролетели как один миг. Бесплотного духа, называемого Создателем, уже не занимают смертные как прежде. Он пребывает в полусонной скуке, изредка поглядывая на жизнь смертных, за их причудливыми снами.       Трещит и рвётся ткань Завесы, через прореху в мир смертных прорываются демоны и несчастные духи. Создатель во всех деталях знает, кто виноват. И не хочет ничего делать. А Андрасте, дорогая Андрасте, как обычно молит об обратном.       Бессмысленно.       Создатель уже дал им шанс к спасению не тела, но души, — вера. Чистая, обжигающая, как пламень, и преданная, как ферелденский мабари. Такая вера, как когда-то давно Создатель видел в приверженцах тех, кого ненавидит; какая горит в последователях Кослуна. Не фанатичная, но разумная.       Корифей появляется предсказуемо. Было совершенно очевидно, что всё окончится как-то так или похоже. Он в бессильной злобе скалится на Чёрный Град, источая яд. Уничтоженный и побеждённый, опасный не более чем сухая куколка бабочки. Его теперь можно не боятся.       И Создатель делает то, что умеет лучше всего — наблюдает.