Некоторые эпизоды из жизни Темного Лорда (жизнь в семье)

Вейдер старался не смотреть в сторону сына и даже ауры его в Силе не касаться, чтобы лишний раз себя не раздражать. Им еще до дома долететь надо. "Паршивец!" Вейдер все-таки не выдержал и покосился в сторону вышеназванного паршивца. Тот сидел, задвинувшись как можно дальше в угол сиденья, и старался не смотреть на отца. Тоже, что ли, раздражаться не хочет?! Вейдер как можно крепче сжал штурвал. Вот ведь наказание. Думал, подрос уже. Почти взрослый. Ага! Почти! Нет. Лучше думать о флоте… там все просто. Приказал – выполнили, доложили. Словно отвечая на его мысли, раздался звонок комлинка. С ним связывался адъютант. – Сэр! На связи контр-адмирал Ридер. – Минуту, лейтенант. Вейдер припарковал свой шаттл на стоянке и коротко приказал: – Люк, выйди. Проводив взглядом вылезающего сына, он буркнул в комлинк: – Докладывайте. Выслушав своего начальника штаба, лорд Вейдер задумался и посмотрел сквозь транспаристил окна туда, где в некотором отдалении мялся, старательно что-то разглядывая у себя под ногами, его отпрыск. Ему лететь надо, а тут такое… Может, и правда, поторопился он забрать мальчишку с Татуина? Пусть бы подрос немного? Как его заставить думать прежде, чем что-то делать? Хуже всего было то, что напрашивались некоторые параллели с его поведением в детстве. Но он – это он, а Люк… Надо смотреть правде в глаза. Он не справляется с воспитанием сына. Его слишком часто не бывает дома. Мальчик предоставлен сам себе, и вот первые результаты отцовского небрежения. А дальше станет только хуже. Ребенок растет. И в какой-то момент он, Дарт Вейдер, не сможет уберечь сына так же, как не уберег мать и жену. И это будет уже безвозвратно. Еще одного шанса ему судьба не подарит. «Не подарит…» – повторил про себя Вейдер и пристукнул по штурвалу ладонью. Надо решать, что с этим делать. Возможно, мальчишку действительно надо отправить в какое-нибудь закрытое учреждение, как поступает большинство представителей знати? Вон, какие вышколенные вырастают: «Да, отец, нет, отец». Возможно, еще не поздно? -------------------------------- Арманд Айсард выключил служебный датапад и вопросительно посмотрел на своего повелителя. – Что-то еще? – Палпатин тоже посмотрел на докладчика, давая понять, что готов потратить еще немного времени на неофициальную часть. – В отношении лорда Вейдера… – За стеной профессиональной вежливости император почувствовал нотку злорадства и заинтересовался. – Что там с лордом Вейдером? – «Что он там еще натворил?» – устало вздохнул про себя ситх. Его ученик все время что-то творил, иногда даже не замечая этого. Мальчишка! – Не с ним, – Айсард откашлялся, – с его сыном. Мальчик попал в полицейский участок, и отец вытаскивал его сегодня оттуда. – Вот как? – равнодушно бросил император. Со стороны казалось, что он задал вопрос машинально, но Айсард все понял правильно и продолжил. – Молодой Скайуокер сбежал с уроков и собирался прокатиться на крыше монобуса. В последний момент его снял полицейский патруль. Айсард замолчал, давая понять, что сказал все, что хотел, с любопытством ожидая реакции императора. Однако тот молчал, о чем-то размышляя. – Если это все, вы свободны, – наконец отреагировал Палпатин, к немалому разочарованию Айсарда. Оставшись один, Дарт Сидиус потянулся в Силе к ученику и немного развеселился. Палитра ощущений молодого ситха своим разнообразием, если переложить ее на цвета, заставила бы побледнеть от зависти знаменитого Эшли – альдераанского художника, написавшего «Рассвет над Альдерааном». «Надеюсь, он его не убьет». Палпатин прошелся по кабинету, помедитировал на недавно приобретенную картину малоизвестного художника с Набу. Эта Галактика не переставала удивлять старого ситха, и одним из таких явлений была поразительная привязанность его ученика к сыну. Как настоящий ситский эгоизм Вейдера мог сочетаться с нежной отцовской любовью, для Дарта Сидиуса до сих пор оставалось загадкой. Впрочем, наблюдать за этим со стороны было довольно забавно. Что касается малолетнего Скайуокера, хотелось бы, конечно, чтобы тот все-таки дожил до своего совершеннолетия более-менее целым и невредимым. Кое-какие планы на него были. Такой потенциал не должен пропасть. Придется за ним присмотреть.Да… Настроение у Палпатина улучшилось, он довольно отбил барабанную дробь пальцами по столешнице и посмотрел на гору датападов перед ним. Пора было возвращаться к делам. --------------------------------- До личных покоев отец и сын добрались в полном молчании. Наконец они вошли в комнату Люка, и дверь за ними закрылась. Отец просто встал у двери и посмотрел на сына. Люку стало страшно, он понял, что услышит сейчас что-то очень нехорошее. – Я не собираюсь читать тебе нотации и прочее. – Тон отца звучал, как всегда, равнодушно, а его настроение Люк прощупать не мог. Не получалось. – Ты едешь в закрытую школу-интернат, и это не обсуждается. Собирай вещи, позже я зайду за тобой. Чего-то такого Люк и ожидал, но все равно это было больно. От возмущения он даже забыл свой страх. – Что?! – завопил Люк. – Ты отсылаешь меня в эту тюрьму и так просто говоришь об этом?! – Ты не видал настоящих тюрем. Если хочешь, я устрою тебе экскурсию. – Голос отца, казалось, звучал еще глуше, чем обычно, но Люк не собирался сдаваться. – Но я не хочу уезжать! Это мой дом!– Как мальчик ни старался, в его голосе послышались слезы. – Я не собираюсь идти на поводу у твоих капризов. Сегодняшний случай показал, что тебе нужен постоянный надзор и строгая дисциплина, которых я, к своему сожалению, тебе обеспечить не могу. И довольно об этом. Собирай вещи. Отец вышел, а Люк все стоял и смотрел на дверь, кусая губы и глотая слезы. – Вот и все… – тихо пробормотал он и вдруг закричал в закрытую дверь: – Ну и пожалуйста! Ну и ладно! – Ну и ладно! Ну и пожалуйста! – повторял он, ожесточенно бросая вещи в большую сумку и шмыгая носом от избытка чувств. Когда вещи были собраны – то есть, свалены грудой в сумке, – Люк запустил пятерню в шевелюру и огляделся, словно видел свою комнату в последний раз. Взгляд его упал на небольшую модель шаттла, которую они с отцом собирали вместе. Он покрутил ее, разглядывая, потом, подумав, засунул на самое дно сумки и торопливо застегнул замки. Все. ----------------------------- Лорд Вейдер задержался в Генштабе дольше, чем планировал. Когда он закончил, время приближалось к полуночи, но у него оставалось еще одно важное дело. Необходимо было выбрать школу-интернат для сына. Он ходил из угла в угол, изредка поглядывая на выведенный на экран список престижных закрытых школ, и все никак не мог прийти ни к какому окончательному решению. Сомнение сидело где-то там, глубоко в подсознании, и противным червячком подтачивало его уверенность. В конце концов, это вывело его из себя и, не размышляя, Вейдер выбрал самую рейтинговую и самую удаленную школу из списка. Мальчишке с таким характером там будет трудновато, конечно, но ничего! Привыкнет! Он же привык к порядкам в Храме! Тут невольно вспомнилось его орденское детство, участие в гонках на нижних уровнях, бесконечные выговоры Оби-Вана, ну и как завершение – переход на Темную сторону. Не то чтобы он об этом сожалел, но результат был прямо противоположный тому, которого добивался Орден. Не получится ли с Люком так же? «Глупости!» – одернул себя Вейдер и решительно вывел данные выбранной школы. Прием туда был давно закончен, но как раз это наследника императора тревожило меньше всего. В той части Галактики, где располагалась школа, была глубокая ночь. «Поговорю с ними позже, с корабля. Ничего, мальчишка привыкнет и сам мне потом спасибо скажет», – бодро успокоил себя он. И все-таки сомнение нет-нет, да и поднимало голову. Или это Сила что-то шептала, а он не мог понять? Вернувшись в комнату ребенка, лорд Вейдер обнаружил того стоящим рядом с собранной сумкой и с потерянным видом оглядывающимся по сторонам. – Нам пора. – Вейдер старался держаться как можно жестче, чтобы не давать мальчишке бесполезных надежд. А возможно, и себя ограждая от сомнений. Видимо, эта тактика оказалась действенной: Люк едва взглянул на отца и потянулся за сумкой. Поморщившись, Вейдер напомнил ему, чтобы надел куртку. Все так же не говоря ни слова, Люк подошел к небрежно брошенной на диван одежде. Вейдеру это напомнило сцену «Арест повстанца» из дешевого голофильма, и он не выдержал: – Я везу тебя не в тюрьму, а в элитную школу! – Мне все равно! – Не поворачиваясь, мальчик стал неловко натягивать на себя ветровку. Молния не желала застегиваться, Люк в раздражении дернул ее посильнее, и тут из внутреннего кармана вылетел какой-то голоснимок. Прежде чем Люк нагнулся за ним, Вейдер призвал снимок Силой... И обнаружил на нем себя, запечатленного в момент победы на гонках – Где ты это взял? – он удивленно рассматривал изображение. – А… это я купил на рынке. Говорят, этот мальчик – единственный человек, победивший на гонках на Татуине. Почему-то мне кажется, что так оно и есть. Не знаю. – Люк пожал плечами и застегнул наконец куртку. – Странно, Рой сказал, что я похож на этого мальчишку. – Конечно. Это же я на снимке, – машинально ответил Вейдер прежде, чем сообразил, что говорит. – Ты?! – До Люка не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел, он резко обернулся к отцу. – Но тебе же здесь… да тебе же здесь всего девять! – Десять, если быть точным. Это что-то меняет? – Да это меняет все! Мне тринадцать, а ты в десять уже в гонках участвовал! А я всего лишь хотел на крыше проехаться! Вейдеру вспомнились те гонки. Выстрелы тускенов, встревоженное лицо матери, взгляд Куай-Гона. Этот мальчишка совсем ничего не понимает?! Как это можно сравнивать?! – Думай, что говоришь! Ты пытался прокатиться на крыше из-за собственной дурости! А я участвовал в этих гонках, чтобы помочь друзьям! И твоей матери в том числе! – Вейдер замолчал, пытаясь успокоиться. Но это у него плохо получалось. Все, что он так старательно прятал в себе эти годы, грозило вырваться наружу и затопить его тщательно установленное самообладание. Остановил его только испуганный взгляд ребенка, и он продолжал уже спокойнее: – Они прилетели на планету на подбитом корабле, и чтобы добыть им запчасти я предложил свое участие в гонках. И выиграл. Вот и все. – А потом, что было потом?! – Любопытство Люка ярким факелом сияло в Силе. – Потом… – Вейдер прошелся по комнате, успокаиваясь. Он уже сожалел о своей вспышке. Не так, не так надо было разговаривать с провинившимся мальчишкой. – Потом Куай-Гон забрал меня с собой, и мы улетели с этой планеты. – Куай-Гон?! Кто это? Вейдер наконец соизволил посмотреть на сына. Рассказывать о своем джедайском прошлом он не собирался. – Неважно. Он погиб через несколько недель. В комнате наступило молчание, прерываемое только механическим звуком респиратора. ---------------- Люк задумался. Происшедшее встало перед ним совсем в другом свете. Все заснувшие в нем ранее комплексы, обозначавшиеся фразой «зачем я ему?!», проснулись и подняли голову. – Я все понял… я тебя подвел и опозорил. На отца Люк старался не смотреть, было стыдно. И вздрогнул от его командирского рыка: – Прекрати истерику. Чтоб я такого больше не слышал. Из всех занятий самое бесполезное – жалеть себя. Это понятно? Так как сын молчал, он повторил с нажимом: – Это понятно? – Да... отец. – Люк заставил себя посмотреть в темные визоры маски. – Ладно. Тогда постарайся понять вот еще что: я беспокоюсь о тебе, сын, и не собираюсь позволять тебе навредить самому себе. А ты делаешь эту задачу все сложнее и сложнее. – Люк закусил губу и посмотрел куда-то вбок. – Меня часто не бывает на планете, а ты в мое отсутствие – да и не только в отсутствие, – так и норовишь сломать себе шею. -------------------------------- Вейдер коротко посмотрел на ребенка и отвернулся снова. Гнев постепенно проходил, и на смену ему приходило понимание, что отправлять в удаленную школу такого сильного одаренного, пусть и необученного, опасно и чревато печальными последствиями не только для ребенка, но и для школы. Кроме того, пусть сейчас мальчик не готов обучаться, но пройдет время, и он все равно придет к обучению. Да и надо смотреть правде в глаза: ему, отцу очень не хотелось отправлять сына в этот интернат. Нет. Школа – не выход. Тогда что? Люк не удержался и вздохнул, но тут же решительно вздернул подбородок. – Я понимаю. Правда. Мы сейчас вылетаем, да? И Вейдер решился. Решение ему очень не понравилось, оно ломало весь его привычный, точнее отсутствие такового, уклад жизни. И все-таки он не мог поступить иначе. – Нет. – Вейдер порадовался, что из-за вокодера его голос звучал как всегда ровно и безразлично. – Нет? – Люк удивился и подозрительно уставился в визоры отцовской маски. – Нет. Я дам тебе шанс. Второго не будет. Учти. – Правда?! – заорал Люк, еще не до конца веря, что казнь отменяется. – Ты не пожалеешь о своем решении. Обещаю! Я буду очень-очень стараться! – Не надо очень стараться. – Вейдер подпустил суровости в Силу, чтобы скрыть улыбку. – Достаточно просто думать, прежде чем что-то делаешь. – Договорились! Я буду думать! Правда! Только… – сын снова замялся и коротко взглянул на отца. – Только что? – Вейдер решил быть благородным. – Ну… и ты не забывай обо мне, ладно? А то тебя и так не бывает на планете все время, а когда ты возвращаешься, я все равно тебя не вижу. С этим Вейдер был согласен. Ничего не поделаешь. Воспитание ребенка накладывает некоторые ограничения, теперь это было ясно. – Обещаю не забывать, – торжественно сказал он и протянул затянутую в перчатку руку ладонью вверх. – Принято! – Люк радостно хлопнул рукой по раскрытой ладони. – Так можно я разберу сумку? – Разбирай. Ужинай и ложись спать. – А ты? – А я улетаю, сын. Мне пора. И почти не удивился, услышав в ответ: – Я вырасту, и буду летать вместе с тобой. Вот! -------------------------------------- «Я вырасту и буду летать вместе с тобой!» Вейдер вздохнул и посмотрел в большой обзорный иллюминатор своей каюты. Почему-то он был уверен, что когда это произойдет, спокойной жизни у него не станет совсем.