Полночный поцелуй

Гостиница "Spleen", номер 734, 12 июля 2012 года. Приблизительное время - 22:49. "Почему, когда мне нужна помощь, я не могу позвонить Илаю? Ведь он не поймет..." - мысли Донхо субтитрами высвечивались на экране телевизора. Макнэ небезызвестной группы сидел на кровати в своем номере и тупо смотрел в пол. - Час назад, а может и больше, ему позвонил лидер и позвал к себе смотреть фильм, - сказал звонкий женский голос за кадром, отчего Илай поежился. "Похоже, она будет объяснять мне, что происходит. Это лучше, чем самому догадываться". "Лучшей отмазки не придумал?" - Похоже, младший был на 100 процентов уверен в том, что, если сегодня что-то случится, то только по своей вине. Причем только лишь потому, что любое проявление хоть какого-то внимания со стороны Сухёна он расценивал как повод к более близкому общению, а затем именно из-за этого Донхо накручивал себя, как мог. Иногда его ревность зашкаливала за пределы допустимых границ, которые он сам себе и начертил: ломать голову над очередным "какого черта он..." вошло у него в привычку. Порою нежность к этому странному "взрослому" могла со стороны показаться хлопотаниями заботливой женушки около уставшего после работы мужа, хоть вы и не замечали этого. Но раз в пять дней Донхо обязательно впускал в свой особенно защищенный мирок апатию, и они вдвоем упивались одиночеством и собственным ничтожеством, смотря кучу фильмов заподряд. Странен был бы тот факт, что они оба парни, вместе работают и так далее. Но этот захудалый 21 век является современной интерпретацией вседозволенной античности: однополые пары имеют право на существование, и большинство населения Земли уже не так категорично относится к ним; конечно, порой можно увидеть по телевидению, как на какой-то программе в пух и прах разносят жизнь геев и лесбиянок, но их же это не смущает. Вот и Донхо было наплевать. Что же плохого в том, что ты любишь человека, хоть и твоего же пола? Ничего, - этот голос будто диктовал все, что было в голове и на душе у младшего. Илай заворожено смотрел на экран и пытался запомнить все, что доносилось до его ушей. "Какого черта я еще здесь?" - Макнэ собрался с духом, и не только с ним, надел небесно-голубую свежую футболку, совсем чуть-чуть помятые в коленных сгибах сине-серые джинсы, предварительно вымытые кроссовки и застыл в раздумьях у самого выхода. "Может, сказать менеджеру, куда я пошел? Волноваться будет, опять всех на ноги поднимет… А ведь завтра генеральный прогон программы. Хотя, нет, не скажу. Стоп, а что с Хуном? Он, что, с нами будет?" Телефон, вибрируя, замигал экраном, заставляя деревянный стол дребезжать от механических колебаний. Младший репер группы за два шага преодолел расстояние, разделявшее его и сотовый, схватил мобильник и прочитал входящее смс. От кого: Лидер Время: 22:57 Статус: Получено Не волнуйся. Хун сидит у Эйджея с Илаем, они играют в приставку, так что это на всю ночь. "Перестань читать мои мысли. Ничего личного не оставляешь". - Донхо вздохнул, заблокировал телефон и убрал его под подушку. "Ты мне сегодня не понадобишься". Устало потерев шею, он заглянул в зеркало, висевшее в коридоре на стене, укорил себя в излишней мыслительной деятельности и вышел, закрыв дверь. Положив карточку от номера в карман, он неспешно пошел к лифту по махровому ковру, расстеленного во всю длину коридора. Нажав кнопку вызова на металлической панели, макнэ нервно считал секунды ожидания мерзкой железной кабины. На табло высвечивалась то цифра "1", то сразу же "15", а затем "3". Разъяренно топнув ногой по истечению двух минут, он повертел головой в поисках другого выхода и обнаружил лестницу. "Ходить пешком полезно". Можно посчитать это самовнушением, но Донхо просто забыл, что придется подниматься с седьмого на двенадцатый этаж, а это 45 бетонных ступеней, 110 шагов вверх (с любым ростом это не очень легко) и 150 потраченных калорий. Тяжело дыша и упершись руками о согнутые в коленях ноги, младший решался: сейчас или никогда. "Еще не поздно придумать отмазку, ведь Кевин-хён на этом же этаже". Дверь в номер 1269, перед которой стоял запыхавшийся Донхо, открылась, предварительно щелкнув три раза замком, выпуская тонкую линию света от электрических ламп наружу. - Чего стоишь? Заходи, - Сухён приветливо улыбнулся, и Донхо послал к чертям здравые мысли своего разума. Немного замешкавшись с обувью, он прошел в комнату, ничем не отличавшуюся от его, разве что огромные окна, чуть ли не во всю стену, выходили на улицу, а не на красивую цветочную мансарду, как в его номере. Две односпальные кровати с белоснежным постельным бельем на деревянных ножках стояли у правой стены, ноутбук, лежащий на стеклянном черном столе, - у левой. Шкаф в коридоре съедал драгоценное пространство, поэтому двум людям приходилось прижиматься друг к другу, если возникала необходимость удалиться из номера. Темная улица слабо освещалась высокими, тротуарными, фонарными столбами, Донхо, смотря в окно, еле различал силуэты спешащих домой людей. Хотя сейчас ему было не до этого. Сухён молча разливал пиво по стаканам для виски, стоя спиной к макнэ. Весь его вид был освещен таинственной аурой спокойствия и уверенности, чего так не хватало Донхо. "У меня есть 8 секунд, чтобы убежать отсюда". - Донхо, долго стоять будешь? Садись, на улице все равно ничего интересного не происходит, - лидер протянул ему стакан и жестом указал на кровать. Младший неуверенно присел на упругий матрас, неудобно ерзая на месте. Светлая шипящая жидкость плескалась от края до края, грозясь вылиться, Шин отвернулся от пристального взгляда Сухёна и залпом выпил. От горького привкуса во рту он причмокнул губами, градусы с бешеной скоростью распространялись по телу, ударяя в голову: ничего прежде не употреблявший Донхо немного покачнулся и успел заметить для себя, что картинка окружающего пространства не успевает отображаться за резкими движениями глаз. - Может, мы кино посмотрим? – задыхаясь от внутренней жары, прошептал макнэ и взглянул на Сухёна. Тот поставил пустой стакан на стол, проворно щелкнул клавишами мыши несколько раз, и на экран выскочило окно с фильмом. Тихо присев на соседнюю кровать, лидер оперся на вытянутые за спиной руки, безразлично смотря на меняющиеся беспорядочные кадры неоригинального боевика. Донхо украдкой зевнул и лег на правый бок, подтягивая ноги поближе к груди. Этот своеобразный калачик уже не интересовался происходящим, от алкоголя ему стало очень тепло (все же в Японии вечера достаточно прохладные), поэтому в его голове уже начал рисоваться красочный сон. Лишь начав посапывать, младший услышал негромкий щелчок двери. "На звонок, наверное, пошел отвечать…" Макнэ не знал, сколько времени прошло, да он и не стремился считать минуты, ведь так приятно было просто лежать и понимать, что ничего сегодня не произойдет. Но постепенно он засыпал, забывая о цели своего визита. - Малыш, проснись, - горячее дыхание опалило его щеку, и он непроизвольно распахнул глаза. Сильная рука старшего держала его запястья вместе, а другая уверенно расстегивала пуговицы на тугих джинсах. "Интересно, я знал об этом?" - Сейчас вы увидите момент, который Донхо вспомнил, когда его разбудил Сухён. - неизвестная дикторша морально готовила Илая к очередной порции "нового и интересного". Точнее говоря, старого и безумно интимного. Но Ким сам на это подписался, поэтому, даже при огромном желании прекратить эту пытку для младшего, он не мог махнуть рукой и забыть. Только не сейчас. - Корея, Сеул, общежитие U-Kiss, 22 июня 2012 года. Приблизительное время – 8 утра. - Каждое утро! Сколько же можно! – Донхо зло тарабанил в дверь ванной, пытаясь шумом обратить на себя внимание закрывшегося хёна. Макнэ не мог уже терпеть, кожа, казалось, зудела от непринятого вовремя душа, волосы, слипшиеся во сне, походили на мочалку, да и во рту оставался неприятный привкус. Обиженно пнув ногой напоследок, он развернулся и пошел в гостиную. Сев на диван в своей любимой пижаме, Донхо смотрел на мельтешащих по кухне Кевина и Кисопа, пытающихся быстро и качественно сделать завтрак, на расположившихся на полу Хуна и Эйджея, смотрящих по телевизору "Недельный обозреватель новостей". "Так, остаются Илай-хён и лидер". Младший встал, сжимая в кулаке полотенце, подошел к ненавистной двери, от которой, по его мнению, вскоре остались бы одни лишь щепки, и замахнулся, чтоб ударить кулаком по дереву посильнее. Но тут щелкнул замок, и из ванной вышел Сухён, вытирающий мокрые волосы махровым полотенцем, в серой обтягивающей майке и черных спортивных штанах. - Доброе утро, малыш, - лидер ласково улыбнулся и щелкнул пальцем по носу макнэ, быстрыми шагами проходя мимо него. Старший совершенно не обратил внимания, как Донхо рассеянно потер кончик носа, как залились краской его щеки и как резко он забежал в комнату. "Все в порядке, слышишь? Это он сделал просто так, из-за хорошего настроения. Никакого подтекста, понял?" - Хваленое самовнушение помогало раз через раз, но сегодня был именно тот случай, когда слишком сильно билось сердце, когда мозг отключался, когда потели ладони и учащалось его дыхание. "Может, хватит на что-то надеяться?" Макнэ повернул ручки крана и смотрел, как теплая вода понемногу заполняет раковину. "Мой случай как раз можно сравнить вот с этой ничем не примечательной раковиной. Каждый день, систематически он добавляет в нее по несколько миллилитров воды, совершенно не задумываясь, что она может переполниться. А когда это произойдет, он спишет ущерб на «небольшую вместительность» и вызовет мастера, чтобы ее прочистить. А я не хочу, чтобы меня прочищали! Я не вещь, чтобы вот так просто взять и стереть все мои воспоминания, чувства и мысли!" Младший разъяренно ударил по гладкому кафелю, которым были выложены стены комнаты, и услышал, как в ванную кто-то усиленно стучит. - Айгу, еще пять минут! – крикнул милым голосом макнэ, чтобы избежать лишних вопросов по поводу его настроения, и быстро зашел в душ, надеясь успеть хотя бы ополоснуться за это время. - Сейчас мы продолжим описание той ситуации с места, где остановились, - неумолимый голос скручивал внутренности Илая в морские узлы. При мыслях, что маленький макнэ может сейчас испытать, ему стало настолько плохо, что он оперся рукой о барную стойку, а второй рефлекторно прижался к виску. - Гостиница "Spleen", номер 1269, 13 июля 2012 года. - Ты понимаешь, что мы все равно не будем вместе? – Донхо хотелось, чтобы лидер заткнулся хотя бы на минуту, но тот все продолжал говорить и говорить, при этом совершенно не смущаясь того, что его рука уже несколько минут орудует под тканью трусов младшего. "О существо, которое его создало, сделай милость: засунь ему в рот кляп". В этой конфузной ситуации макнэ не переставал вести саркастический внутренний диалог с собой. Конечно, временами его дыхание срывалось, и он хватал ртом воздух как рыба, впоследствии шумно вдыхая носом кислород, когда Сухён облизывал кожу за ухом, прекращая монотонную тираду на несколько секунд. Как запчасти от манекена, руки младшего лежали на кровати, держать их уже не было смысла: лидер понял это через несколько секунд и тут же разжал цепкие пальцы, освобождая костлявые запястья, которые были меньше в обхвате, чем у Кевина, а тот славился своей "девичьей" фигурой. - Ты уверен? – этот вопрос точно занял заслуженное первое место в памяти Донхо, как "Самый тупой и раздражающий вопрос 2012 года", не учитывая тот факт, что год еще и не закончился. "Он думает, что до меня не дошло с первого раза, поэтому нужно повторить эту отвратительную фразу еще раз пятнадцать?" - Да, я уверен. На сто процентов. Нет, - задумался младший, вызывая у лидера оцепенение на секунды на четыре, - на тысячу. Этого недостаточно? Может, мне расписку написать? Что-то наподобие: "Я, Шин Донхо, не имею никаких претензий к Шин Сухёну, так как мы занялись сексом без обязательств, и на дальнейшее развитие отношений не претендую. Подпись, дата". Так хочешь? - Придурок, - буркнул старший и вытащил руку из его джинс. – Вставай. Или тебя поднять? Без лишних слов младший тихо сполз на пол, прислонился спиной к твердой стене и смотрел на свои трясущиеся ноги, на подергивающиеся кончики пальцев на руках и на то, как Сухён сдвигает кровати вместе. Дальше для Донхо все было как в тумане: словно зомбированный он встал, доплелся до импровизированного "ложе", попытался стянуть с себя неожиданно огромную футболку (он готов был поклясться, что час назад она была еще по размеру), но потерпел неудачу, так как пальцы не хотели его слушаться. "Наплевать. Захочет – снимет". - Я не хочу быть у тебя первым, - лидер навис над ним, широко расставив руки за головой младшего. "А у тебя выхода нет". Внезапно макнэ стало настолько наплевать, что он там говорит, чего ему хочется, а чего нет, эта несамостоятельность стала его раздражать до скрипа зубами от злости. Он напряг все свои мышцы, резко выпрямился и сел под прямым углом, упираясь носом в широкую грудь старшего, который, заметив движение под ним, сел на колени, убрав руки за спину. Яростно расстегивая мелкие пуговицы на рубашке лидера, Донхо не замечал, как вырывал с корнем некоторые, не поддававшиеся его стараниям. "Извращенец. Старикан-извращуга". Сухён, похоже, был доволен, что его раздевают: по крайней мере, об этом громко говорила его пошлая улыбка на пол-лица. Двоякая ситуация: с одной стороны, лидер был не против происходящего, ему даже нравилось подводить младшего к тем или иным действиям; с другой стороны, он кричал направо и налево, что не хочет, а чего именно говорить не собирался. Шин-младший громко выдохнул и чуть не выругался, когда ремень в третий раз не расстегнулся: пряжка вновь сомкнулась, чуть не прижав указательный палец макнэ. Без слов старший легко отбросил слегка влажные ладони от себя и за мгновенье стянул с себя брюки вместе с бельем, не забывая про носки. Донхо чуть прикрыл глаза, чтобы не так явно было заметно, что он разглядывает достаточно пропорциональное тело лидера. Руки старшего потянулись к футболке, вцепились в края и потянули вверх, оголяя еще юношеский торс младшего. Донхо откинулся на спину, предоставляя свободу действий Сухёну: он прислонил ладонь ко лбу, убеждаясь, что он достаточно горячий, чуть оторвал бедра от постели, тем самым помогая лидеру снять с него джинсы и нижнее белье. Матрас под ним заходил, и младший увидел, что он наклонился к карману своих брюк и достал оттуда упаковку презервативов. Оторвав один от длинной ленты, он зубами сорвал жесткую блестящую обертку и надел резину на себя. И опять все в забытьи: Донхо закрыл глаза и почувствовал тупую боль внизу, закусив губу, он старался молчать, не выдавать своей слабости хотя бы в этом, чтобы остаться для себя не куском мяса, а личностью. "О каком удовольствии можно говорить, когда с тобой обращаются, как с игрушкой для разрядки?" Совершенно не имея желания смотреть, что происходит над ним, он так и лежал, лишь несколько раз двигаясь по простыням от слишком сильных толчков Сухёна. За окном пронеслась машина, шумно буксуя по пустой дороге, солнце медленно показывалось из-за высоток, его тонкий луч просочился через закрытые жалюзи на постель. Макнэ лежал и смотрел, как появляется и пропадает этот солнечный зайчик, ему не хотелось язвить или психовать, да и повода особого, по правде, не было, - в его голове была пустота, лишь вертелась какая-то до боли знакомая песня, что слова так и рвались с языка, но сил говорить не было. - Пойдешь в душ? – Сухён стоял, прижавшись боком к двери в ванную, и смотрел на младшего. Разглядывал он его до этого долго, минут десять, потому что Донхо кожей чувствовал на себе чей-то взгляд, а параноиком никогда не был, чтобы придумывать себе различный бред. - Пойду, - макнэ перекатился к краю кровати, уперся пятками в пол, подвигал пальцами ног и встал. Резкий удар в голову, и комок в горле стал настолько больше, что заглотить точно уже не получится. Покачнувшись, но сделав вид, что просто переминается на ногах, младший дошел до ванной, открыл дверь, от которой медленно отошел лидер, и зажмурился от яркого света. Он взялся за круглую ручку и потянул ее на себя, но ему помешал вставший в проходе Сухён. - Странно, а крови не было. Я точно первым был? Ведь я тебя не подготовил даже, – после этого заявления прежний Донхо стал бы с пеной у рта что-то доказывать, но этот Донхо, поменявшийся за ночь, просто попросил оставить его в покое хотя бы на время душа. Старший молча стоял и стоял, не двигаясь ни в одну из сторон, из-за чего макнэ сделал вывод, что он хочет еще и душ вместе принять. "Не много ли чести?" Через минуту младший сидел на полу в душевой кабине и подставлял лицо потокам холодной воды. Выйдя из ванной в одежде, которую любезно собирал по комнате лидер и перед тем, как удалиться из дверного проема, протянул комок макнэ, Шин по-улиточному медленно дошагал до кровати, которую уже отодвинул старший, лег и тихо сказал ему, что хочет отдохнуть. Спустя несколько десятков секунд Донхо спал мертвым сном, не укрытый одеялом, на мятой простыне, пахнущей их потом. На этом я заканчиваю свою работу. Приятной ночи, господа, - сказал голос напоследок, и телевизор выключился. Слов не было. Как и мыслей, впрочем. Илай находился в тяжелом, для его психики, шоковом состоянии, поэтому не сразу заметил, как его трогают за руку холодными пальцами. Он повернул голову и вперился замороженными зрачками в лицо Донхо, но так и не мог осознать, что сейчас происходит. Макнэ смотрел на него, а из его покрасневших глаз бурлящим потоком бежали горькие слезы, оставляя широкие полосы на щеках. - Прости. Прости, что ты это увидел. Прости меня за то, что я есть. Господи, прости меня, но я не могу так! - младший кричал в потолок, надеясь достучаться до небес, и не убирал свои пальцы с запястья Эллисона. - Очнись. Ты ему нужен, - Александер вовремя щелкнул в голове Кима пальцами и вывел его из стрессового анабиоза. - Подойди к нему, покажи, что он не одинок. Кёндже тряхнул волосами, обошел стойку и обнял за плечи Шина. Неистовая дрожь передалась ему с хрупкого тельца, которое он бережно держал своими широкими ладонями. - Малыш, - так младшего называл только лидер и Илай, - ты мне нужен. Поэтому, пожалуйста, продолжай улыбаться, чтоб я знал, что все хорошо, а я тебе в ответ подмигну. И мы оба поймем, что живем. - Почему не ты? Почему именно он?! Ведь ты больше достоин быть любимым... - Донхо обвил руками талию Кима и уткнулся в его пиджак носом. Его слезы так и текли рекой, не останавливаясь ни на секунду, бармен гладил его по волосам и старался сам не расклеиться. "Сейчас я буду сильным ради тебя. Еще одного друга я не потеряю". Гостиница "Spleen", номер 734, 13 июля 2012 года. Утро началось для макнэ довольно-таки странно, в 12 часов дня. Открыв глаза, он обнаружил, что лидера в номере нет. "И слава Богу, что я один". Странная легкость окутывала его: то ли от того, что старший с утра пораньше не мучил его своими раздражающими вопросами, то ли от вчерашнего алкоголя (хотя обычно от него у людей случаются недомогания, а не что-то положительное, как в его случае). Встав с кровати, Донхо размял плечи и поковылял в коридор. Надеть на себя кроссовки стало для него непосильной задачей, поэтому он "одолжил" у старшего тапочки, вдел в них свои ноги и открыл дверь. Чувствуя себя черепахой, он шел до лифта, заплетаясь через каждые десять шагов. "По лестнице я точно не дойду". Прислонившись спиной к стене, он ждал звукового сигнала прибытия до сих пор ненавистной штуковины. Двери шумно раздвинулись, и он, смотря себе под ноги, зашел в кабину. Минут через пятнадцать он был уже у себя в номере. Скинув тапочки, он голыми ногами зашагал по холодному полу и шумно вдохнул прохладу, а не спертый за ночь воздух, мысленно похвалив себя за то, что не закрыл окно перед уходом. На всю комнату заиграла громкая мелодия, он просунул руку под подушку на своей кровати, достал телефон и нажал на кнопку вызова. - Это останется между нами? – голос лидера эхом раздавался в трубке, из чего Донхо сделал вывод, что тот сидит в студии. - Да, - безразлично ответил макнэ, забывая все то хорошее, что было в нем долгое время к этому человеку. Сейчас пора было начать воспринимать его именно так: как личность, человека, существо. Ничего более. - Как себя чувствуешь? Все нормально? – искренняя забота старшего, а может и нет (Донхо не был экстрасенсом), застряла в коже как противная заноза, которую он хотел сейчас же вытащить и обработать оставшуюся царапину заживляющей мазью. - Да, прекрасно. - Ясно, - безразличие в голосе выдало Сухёна с потрохами: затевая "искреннюю" беседу, он забыл о том, что Донхо изучил его вдоль и поперек. Все его интонации младший знал с предельной точностью, поэтому даже не видя своего собеседника, понял с первой секунды начатой фразы его настроение. - Ну, пока, - без слез и истерик рэпер просто взял и закончил этот фарс. Ранее их разговор полоснул бы ножом по его сердцу, но ему было плевать. Откровенно плевать с самого высокого места в мире на беспричинные страхи старшего, на его суетливость и на их будущее общение, если оно, конечно, будет. Кинув мобильник на кровать, он сполз на пол и уперся лбом в колени. Сумасшедший смех наполнил пустую комнату, совершенно не сочетаясь с теплой атмосферой. В комнате стало невыносимо жарко, как в аду. Именно там Шин сейчас и оказался.