— Это очень плохая идея. Если оставить этих двоих наедине друг с другом, о цели поездки никто из них не вспомнит! Компании конец! Только через мой труп!
И всего через час после этих громких заявлений поскрипывающая повозка с двумя пассажирами и аналогичным количеством запряженных лошадей неспешно покинула город.
Конечно, Синдбад будет скучать по своему дорогому другу… но с другой стороны, он был рад, что Джафар остается в Неаполии. Не то чтобы мореход не хотел его видеть, просто с тех пор, как имучаковцы с ассасинами вернулись с товарами, у него никак не получалось ускользнуть в одно, без всяческих сомнений,
очень примечательное заведение.
Он уже успел побывать там однажды, несколько месяцев назад, и пусть он ожидал от всех
этих дел большего, там было неплохо. Хотя по какой-то причине предшествующее
тому самому общение с женщинами оказалось… интереснее, чем непосредственная близость с ними. Это, наверное, с непривычки. Зато теперь у нефилима не будет возможности высмеивать его опыт.
Так вот Джафар, остро реагирующий на любое взаимодействие с женщинами в пределах его видимости, очень мешал обогащению его, Синдбада,
жизненного опыта.
А в последнее время бывший ассасин подобной болезненной реакцией отмечал и те моменты, когда оставался с нефилимом вдвоем. Несмотря на то, что это слабо отличалось от их предшествующих отношений…
«Странно, он ведь еще не знает про планы на бордель».
Бывший ассасин непременно увидел бы в нефилиме помимо прочего еще одного «сторонника разврата». А посетить это заведение с Ри было необходимо из-за дурацких соревнований, устроенных как обычно не пойми с чего. В ходе очередного спора они договорились, что у каждой «пассии» они оба на память будут забирать нагрудные повязки — явно не тот предмет, с которым женщина может расстаться просто так. Однако случалось, что нефилим притаскивал сразу ворох этих несчастных повязок. Синдбад подозревал, что белобрысый негодяй грабит какую-то прачку, но настойчиво отпирается. Да что и говорить, сам Синдбад в целях экономии времени был вынужден убалтывать красоток исключительно на эти проклятущие повязки.
Происходящее вызывает недоумение: да, у Ри смазливое лицо, даже очень, но разве женщины не предпочитают в этом плане более мужественный тип красоты? Такой, как, например, у самого морехода…
Короче говоря, эксперимент требовался еще вчера, и эта поездка в Рэмано — отличная возможность его устроить.
Колесо повозки не разминулось с небольшим камнем на дороге. Ри раздраженно поднял голову.
— Ты специально самые ухабистые места на дороге выбираешь?
Синдбад украдкой заглянул в рукопись, над которой склонился нефилим. Когда-то Ри обещал, что даст ему что-то интересное, после того, как мореход научится читать, и время для выполнения обещания пришло — теперь мало кто догадался бы, что в недалеком прошлом Синдбад был неграмотным. Удивительно, но нефилим помнил обещанную книгу дословно и сейчас заканчивал ее воспроизведение.
— Нет уж, — отвел он подальше от любопытных глаз рукопись. — Страдай, пока я не закончу. А с такой возницей это случится нескоро!
«Как всегда любезен».
Синдбаду не оставалось ничего, кроме как внимательней следить за лошадьми. Во всяком случае, они были покладистей.
Когда глаза уже начали слезиться от пыли, на горизонте показались крыши небольшого поселения. Наконец можно будет переключить внимание на что-то помимо не прекращающей змеиться вдаль дороги.
Синдбад, прикрывшись рукой, от души зевнул. Сегодня пришлось встать еще раньше обычного, так что он рассчитывал немного подремать на уже скором привале. После сытного ужина, конечно же.
«Ужина…».
Он едва заметно нахмурился. Обожаемого нефилимом повара с ними не было, зато была приготовленная им еда. Парадокс, но несмотря на то, что приготовленные блюда Сину действительно нравились… Мореход предпочел бы всю жизнь питаться исключительно вяленой рыбой и огурцами, чем ежедневно видеть то веснушчатое недоразумение. И особенно чуть ли не в рот тому заглядывающего нефилима. Разве Ри не должен быть высокомерным ехидным привередой постоянно?
Син покачал головой. Как бы то ни было, хорошо, что
этот человек остался в Неаполии. В который раз задумка Синдбада оказалась воистину блестящей.
Неподалеку от дороги мелькнули крыши домов. До Рэма было еще далеко, возможно, это небольшая деревенька, в которой, как подумал начинающий торговец, было бы неплохо заночевать. Ранние сборы, затянувшиеся из-за споров, как и день в дороге, выматывают, даже если передвигаешься в комфорте.
Вблизи небольшое поселение было меньше, чем виделось издали. Несколько белеющих зданий, распаханное поле, пасущиеся возле изгороди животные — все это, насколько мог судить мореход, было одним хозяйством.
«Козы это или овцы?» — промелькнула мысль в голове Синдбада, но не задержалась там надолго. Сейчас куда важнее найти и поприветствовать хозяев, ведь это место прекрасно подходит для стоянки.
Отыскать их труда не составило, зардевшаяся от внимания не то девочка, не то девушка сразу согласилась проводить его к главному. Людьми они оказались гостеприимными, предложили помощь путнику, но… Что-то с ними точно было не так. Глава семейства, рослый плечистый мужчина лет сорока, представившийся Марком, был как будто не рад гостям, но все же показал место для повозки с товарами и, как только лошади были распряжены, пригласил прибывших в дом. Син краем глаза заметил, что встреченная им ранее девушка о чем-то поговорила с флегматично продолжающим писать нефилимом (писанина была им забыта моментально), после чего они оба довольно шустро направились… на сеновал? Такая несправедливость не могла не задеть Сина — он бы тоже лучше провел время с миловидной девушкой, чем с хмурым мужиком! Что ж, пока победа за Ри, но уж мореход-то точно отыграется.
Внутри дома обстановка показалась юноше еще более напряженной. Немногочисленные слуги напоминали теней, безмолвных и серых, частично сливающихся с дымом от множества тлеющих благовоний. Марк, хозяин дома, тоже не произнес ни слова с момента приглашения. Молчаливо указал мореходу на стол, кивнул слуге и ушел вглубь дома. Слуга почти сразу последовал за своим господином.
Синдбад немного посидел за столом и решил отправиться следом за мужчиной, но вернувшийся слуга нарушил его планы. На столе появился нехитрый ужин: похлебка, вино и ломоть хлеба. Однако сейчас пища интересовала морехода далеко не в первую очередь.
— …Любезный… — обратился он к слуге.
Несчастный поначалу стоически сопротивлялся, но противостоять обаянию Синдбада способен далеко не каждый, так что разговорился слуга довольно быстро.
— С тех пор как госпожа наша слегла, болезная, господин сам не свой. Уж чего только не перепробовал, целителей звал и шарлатанов со всей округи, да все попусту, — сетовал старый слуга. Боязливо оглянулся и добавил, — а уж все говорят, помрет, как есть, бедняжка. Вот и повесил он голову, немудрено!
— Вот как…
Остатки аппетита исчезли как ни бывало. Его собственная мать тоже умерла от болезни, так что он понимал чувства тех, чья семья долгое время вынуждена бороться со смертью.
— Можно ли посмотреть на вашу госпожу?
Слуга сначала категорически отказался, но… Синдбад все же уговорил его показать ее издалека.
— Только господин не должен увидеть постороннего! — поставил условие слуга.
Идти пришлось недалеко. Вскоре старый слуга сделал знак остановиться и указал рукой вперед, за одну из занавесок, преграждающих путь. Послышался чей-то кашель. Син протянул руку и, игнорируя тихое предостережение старика, немного отодвинул мешающую обзору ткань.
Глазам открылась знакомая щемящая картина. Тонкий силуэт обессиленно лежащей на постели женщины, ее полуприкрытые глаза, впалые щеки, бледная кожа… Руки, лежащие поверх покрывала, напоминали сухие ветви. Вот ее снова скрутил приступ кашля, навстречу содрогающимуся телу потянулся сначала незамеченный мореходом Марк. Хозяин дома сидел спиной к непрошеным посетителям, но Синдбад мог видеть его опущенные плечи. Все это навевало далеко не лучшие воспоминания из его жизни.
Как он вышел на улицу, он и сам не помнил. Сердце, казалось, билось в горле, мешая дышать. На секунду ему показалось, что это
она там задыхается от кровавого кашля. Из горла вырвался хриплый смешок сквозь зубы.
«Нет, это все уже в прошлом!».
Он совсем не хотел вспоминать ее такой. Он через силу набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Нет, это была не она, а значит…
Синдбад, оперевшись плечом о стену, потер виски. Хотел бы он сказать, что в его идеальном будущем мире не будет ни болезни, ни голода, но, наверное, это попросту невозможно.
«Это не то, что зависит от людей…».
Раньше в глубине души он думал, может быть, если бы у его семьи тогда было больше денег, все сложилось бы иначе, но сейчас он увидел доказательство обратного. Эта семья казалась довольно зажиточной, но, несмотря на это…
«Надо просто двигаться дальше».
В конце концов, все еще оставалось множество важных проблем, которые человечество решить было вполне в состоянии.
Юноша понадеялся, что его небольшое проявление слабости оказалось никем не замечено. Старый слуга вроде бы за ним не пошел, а вокруг не было никого… Синдбад оглянулся, вытирая испарину со лба и наткнулся на немигающий взгляд овцы (или козы?), меланхолично жующей его штанину.
Синдбад понял, что отныне этих животных, что овец, что коз, он не любит, а вот жаркое с их мясом его бы порадовало.
Отобрав у наглого животного пострадавшую одежду, Син подумал, что заночевать в лесу не такая уж плохая идея. Солнце только садилось, до темноты оставалось еще около часа, этого как раз хватило бы, чтобы отъехать, пусть не слишком далеко, а вот на то, чтобы после этого разбить лагерь, времени бы не осталось. Да и это было бы, мягко говоря, невежливо.
«На обратном пути точно в лесу заночуем», — решил про себя мореход и отправился искать нефилима, пока тот не успел соблазнить всех девушек в округе.
Нашелся он легко, но, что немного удивило Сина, посреди загона для скота. Темная фигура в плаще мрачно возвышалась среди блеющих скотин, ни одна из которых даже не пыталась пожевать нефилимскую одежду. Когда Синдбад подошел ближе, удивился еще больше: в руках Ри держал пустое ведро, а на лице — маску глубочайшей скорби.
— …Ри? — что же могло довести нефилима до подобного состояния?
Взгляд нефилима тут же переместился на нарушителя его спокойствия. Лицо мгновенно сменило несколько выражений, остановившись на предвкушении.
— Эй, деревня! — выпалил он, протягивая Синдбаду ведро. — Подои-ка козу!
Начинающий торговец рефлекторно взял ведро и посмотрел на ближайшую козу (так это все-таки не овца?). Коза в ответ совсем недружелюбно посмотрела на Синдбада. Он присел перед ней на корточки и… задумался.
— А это разве не козел?..
Ри, кажется, растерялся. И так же сел на корточки, с другой стороны от начавшего нервничать животного.
— Но ведь… это же вымя? — полуутвердительно спросил нефилим, указывая на низ живота скотины.
— Но вымя, это же как грудь, — неуверенно начал рассуждать мореход, — а грудь не может находиться так низко…
Нефилим почему-то тут же вспылил.
— Ты что, издеваться надо мной пытаешься?! — крикнул Ри, но тут же взял себя в руки и снова понизил голос. — Ты же из деревни, климат в твоей стране почти такой же, животные те же, значит, должен знать, что это и как вообще добывать из животных молоко!
— Но наша деревня была бедной! — попытался оправдаться Син, — у нас из животных-то были только курицы!
— Курицы?!
— Да, две! А курицы не дают молока!
Нефилим чертыхнулся, встал во весь рост, прикрыл глаза, потер переносицу. Внимательно оглядел стадо.
— Та-ак, — протянул он, — рассуждая логически… У млекопитающих как правило самцы крупнее самок, в данном же случае все мяс… то есть, все животные в этом стаде выглядят одинаково. Коз держат прежде всего из-за молока, и только во вторую очередь из-за мяса. Значит, с большей вероятностью все, что тут есть, самки, — он сдвинул брови, — так что кончай придуриваться и добывай молоко!
— Но я не умею это делать! И вообще, почему ты сам его не добудешь?
— Ты сам предоставил себя для любого моего распоряжения! — наклонившись над козой, ткнул он пальцем на запястье морехода.
Коза, почуяв неладное, попыталась сбежать, но нефилим, сверкнув глазами, прошипел ей: «
Стоять!»
— Ты… тоже не умеешь, не так ли? — догадался, наконец, в чем была проблема Син.
Вместо ответа Ри молча сложил руки на груди и принялся буравить его взглядом. Не похоже, что он собирается уступить.
«Что ж… в этом не должно быть ничего сложного».
Синдбад покосился на козу. Она была полностью обездвижена. Из того, что он слышал, животные могли лягаться, когда им что-то не нравится, но этого, очевидно, можно было не ждать. Поставил ведро под, предположительно, вымя. Предположительное вымя выглядело… некрасиво, и трогать его Синдбаду совсем не хотелось, но проклятый нефилим, которому неизвестно с чего это уперлось, очевидно, так просто от него не отстанет.
Протяжно вздохнул.
«Во всяком случае, это не может быть сложнее покорения лабиринта…».
Два заостренных конца… предположительно, вымени призывно покачивались.
«Наверное, надо сжать?».
Затаив дыханье, Син двумя пальцами аккуратно сжал один из заостренных концов — в дно с характерным звуком ударила струя.
«Это… и правда довольно просто».
Освоившись с нехитрой технологией, довольно скоро мореход получил полное ведро молока. И с ожиданием уперся взглядом в пристально наблюдающего за ним нефилима. Потревоженные козы, получив свободу воли, торопливо разбегались подальше от двух искателей древней сельской мудрости.
— Вот твое… вроде бы молоко, — протянул ведро нефилиму мореход и выпрямился, отряхивая штаны.
— А что кроме молока это может быть? — подозрительно ласково поинтересовался наглый крылатый.
— Да так… не бери в голову.
Син и сам не знал, зачем это брякнул, и перевел тему.
— Зачем тебе вдруг понадобилось свежее молоко?
Ри, ничего не ответив, чеканя шаг направился к выходу. Синдбад, заинтригованный, следом. Завернув за угол, они обнаружили недавно увиденную мореходом девушку, поспешно сгоняющую оставшихся животин под крышу.
— Эй, девка! — как всегда любезный, нефилим перешел сразу к сути. — Выкуси!
Вручил едва успевшей подхватить ведро девчонке и, не дожидаясь ответа, промаршировал к их видневшейся неподалеку повозке. Наверное, стоило бы уладить ситуацию, но Син, кажется, понял, что произошло. Скомкано пожелав девушке хорошего вечера, он помчался за невообразимо довольным собой Ри.
— Только не говори, что все это случилась из-за того, что ты с ней поспорил?!
Нефилим проказливо ухмыльнулся.
— Раз просишь, не скажу.
В памяти Синдбада немедленно вспыхнул недавний случай, когда пунктуально к ужину Ри явился с в кровь исколотыми руками. На вопросы, ответил: «эта девка посмела ляпнуть, что никто не сможет вышить тот дурацкий цветок лучше нее».
— …С твоим обостренным самолюбием надо что-то делать.
Еще раньше он довел до слез Кикирика, сына Хинахохо и Руруму, потому что наотрез отказался поддаваться в игре. После неудачной шутки одного из новых работников Синдрии тот пропал на три дня, обнаружившись потом в подвале, истово повторяющим, что он «всего лишь червь дрожащий». Еще один схохмил что-то несущественное про полосатые волосы и проснулся идеально лысым на следующее утро.
« …И подобных мелких происшествий не счесть».
— Конечно, — тут же с готовностью кивнул источник неиссякаемых проказ, — начни с положительного примера и признай, что я во всем лучше тебя, толстого недодевственника-деревенщины и…
— Ну уж нет! — вспылил Син, делавший для обратного едва ли не больше, чем для развития компании. — С чего бы мне унижаться, если все это неправда! Каждое слово!.. И толстым я никогда не был, сколько раз тебе повторять, это была…
— Бла-бла-бла, — передразнил поганец, копируя его позу и выражение лица.
Син медленно вздохнул… выдохнул сквозь зубы. Это слабо помогло, поэтому он закрыл глаза и повторил нехитрую процедуру. Не было никакого смысла поддаваться на провокации, что сейчас не говори, нефилим все равно не послушает.
Открыл глаза, вздрогнул: ехидная физиономия находилась в нескольких сантиметров от него.
— …
«Чего он хотел добиться своей выходкой?».
— …Держи, — выражение лица неуловимо сменилось на торжественное.
Син с откровенным подозрением скосил глаза вниз, не торопясь протягивать руку. В прошлый раз ему так жабу вручили. Но нет, на этот раз это был обычный на вид свиток.
— Ходят слухи, что кое-кто скоро отправится в Сасан. Эта история как раз оттуда, будет о чем поговорить с местными, когда приедешь.
— О, и правда, очень вовремя! — только почему нефилим делает вид, будто от него скрывали готовящуюся поездку? Никто не узнает ответа на этот вопрос.
С предвкушением Син развернул свиток и… словно перенесся во времени на полтора года назад.
— Это… что?
Беглым каллиграфическим почерком набросанные символы перед глазами оказались совершенно незнакомыми.
— Где? — беловолосая макушка склонилась над рукописью и, поразглядывав написанное, нащупала догадку. — Ах, ты про торанский?..
Пакостник достал из воздуха увесистый книжный том.
— Мне почему-то так и казалось, что ты его не знаешь, — этот голос, этот взгляд — что это, если не издевательство. — Видишь ли, раньше почти все люди его знали, теперь же только образованные. Не волнуйся, нет ничего такого, что я не предусмотрю. Вот словарь, в нем только базовая лексика, на первое время должно хватить.
Синдбад, едва успевший окончательно отделаться от гуманитарного образования в стиле Руруму, смотрел на новую книгу с ужасом.
— В смысле… зачем… разве тебе не проще было написать сразу перевод?!
Ри с притворным сожалением покачал головой.
— Вижу, ты не понимаешь. Знаменитые книги, такие как эта, необходимо читать на языке оригинала, чтобы в должной мере почувствовать мастерство писателя, — он прижал руки к груди и поднял воодушевленный взгляд к небу, — просто ли перевести такие обороты как ********* ******* или же ********** ***** *****? Конечно нет, оригинал и только оригинал даст весь спектр заложенных творцом ощущений!..
Несчастный юноша, едва вкусивший свободы, почувствовал занесенный над его головой метафорический меч.
Нефилим дружески похлопал его по плечу. Не заметить чертей, отплясывающих в его глазах, было невозможно физически.
— Не волнуйся, с изучением языка я тебе помогу безвозмездно!
«В смысле, чтобы отказаться от помощи, нужно сильно приплатить?».
— Мне потребовалось на это три часа в свое время, так что, думаю, недели тебе более чем хватит. Или, — голос исчадия ада заметно понизился, — не скажешь ли ты, что в пятьдесят шесть раз тупее меня?
Кажется, этой ночью он не выспится.
— Н-нет, — дрогнул голос, — я справлюсь.
— Чудненько, — показал большой палец негодяй, — тогда «Сказание о Тристосе и Зольде» ждет тебя. Между прочим, у тебя расширенная версия, любимая у моей сестрички.
Чем перед мирозданием так провинился Синдбад? Этого мореход, увы, не знал.
***
Утром в качестве возницы вызвался выступить Ри под предлогом того, что Синдбаду необходимо заняться совершенствованием знаний. Вопреки негативным ожиданиям, перевод и в самом деле оказался не таким трудным делом, как Сину казалось. Значение слов находилось довольно быстро, в сложных местах, как и обещал накануне, помогал нефилим. История сама по себе оказалась довольно интересной, только вот… мореходу все больше начинало казаться, что когда кое-кто говорил о сложности перевода некоторых оборотов, немного… откровенно говоря, привирал. Впрочем, делиться своим открытием Синдбад не спешил, отлично понимая, что мнительный негодяй тут же найдет, чем осложнить процесс.
Солнце начало клониться к горизонту, когда их повозка, наконец, достигла города. Рэмано — место, в котором нужно соблюдать осторожность при общении со стражей, так что Синдбад отложил свиток с романом, пока Ри не успел ни с кем поругаться. За городские стены удалось проникнуть без происшествий.
— Ну что, сейчас быстро все продашь и утром обратно поедем? — казалось, Ри был готов отправиться обратно тотчас же.
— Нет, — поспешно опровергнул это предположение Син, — наш покупатель — человек очень уважаемый не только в столице, но и во всей империи. Если мы хотим наладить с ним долгое сотрудничество, невежливо будет идти к нему на ночь глядя.
Из-за низко надвинутого капюшона Синдбад не мог видеть глаз нефилима, но вот его ухмылку…
— Филофей, мелкая сошка в сенате, на чьи невеликие связи ты надеешься, завтра устраивает попойку для всякого сброда. Невежливо было бы не позвать туда самолично явившегося главу небольшой барахолки из Неаполии, но… что-то я не вижу приглашения.
Про затевающийся пир мореход не знал. Впрочем это объясняло, почему гонец настаивал на такой спешке. На границе сознания мелькнула обида, но Син быстро от нее отмахнулся.
— Просто мы еще не знакомы лично, — попытался объяснить он.
— Вот как, — язвительно протянул нефилим. — С ним половина торговой гильдии не знакома, но отчего-то приглашены почти все. И не с товарами, а на официальное ежегодное собрание, на котором будут оглашены последние изменения в законодательстве.
Для того, кто «совсем не интересуется торгашескими игрищами», он поразительно осведомлен. Вот только…
— Ты что-то путаешь, оно состоится почти через четыре месяца.
— Для чужестранцев — да. Впрочем, — весело хмыкнул Ри, — говорят, что то, что другое — редкостная скука.
На прошлом собрании его компания только появилась и о приглашении не могло быть и речи, но в этом году Синдбад надеялся поучаствовать. Более того, его учитель, Рашид, тоже там будет и он наверняка был бы горд увидеться там с ним.
— Я к тому веду, что непосредственно с Филофеем ты даже поговорить вряд ли сможешь. А потому нет резона трястись над «вежливостью» и ждать до завтра.
Да, нефилим был прав. Если бы Син не знал о том, что подобное собрание будет проводиться, что, как оказалось, для граждан Рэма и чужестранцев проводятся два разных собрания, он мог показаться в невыгодном положении. И как бы это выглядело со стороны?
Но все же…
— Нет, все-таки я попробую! — а в ответ на недоумение Ри добавил. — Мы оба знаем, что скромность неуместна в деловых отношениях, если хочешь чего-то добиться, надо действовать!
Недоумения на той половине лица, что он мог разглядеть стало только больше.
— Что?..
— Ты что, знаешь, что такое «скромность»?
«Вот что за человек, вечно он так. Лишь бы придраться».
— Делай как хочешь. Я себе в любом случае занятие найду, — фыркнул Ри и отвернулся, — но раз так, куда ставить животин с товарами на ночь ты уже придумал?
— Конечно, — и отказ в этом случае он не примет, — поворачивай налево!
***
— Знаешь, не могу не признать тот факт, что, впервые приехав в другой город, ты вот так вот безошибочно нашел этот твой…
— Дом терпимости?
— Да, он самый. Так вот, это даже в некоторой степени внушает…
— Уважение?
— Скорее беспокойство. Мне доводилось слышать о таком, — повернувшись к мореходу, Ри понизил голос, — люди с недостатком проявления сексуальности склонны все свои силы устремлять на восполнения недостающего. Причины разные, но итог тождественно неутешителен. Бывает даже, что они жертвуют всем, что у них есть, ради одного лишь только…
— Ри, — Син тоже повернулся к нефилиму, — у меня нет проблем с
этим.
— Син, — проклятый негодяй придвинулся ближе к нему, — одно то, что ты называешь секс
этим, доказывает обратное.
— Я вообще не… — попытался было он сказать, что хочет просто устроить честное непредвзятое состязание, но его перебили.
— Лучшие фаллосы в Рэмано! — подкрался сзади очень странный торговец, распахивая плащ.
***
Преодолев немалые трудности, Синдбад и его ветреный друг наконец-то смогли проникнуть внутрь повидавшего всякое дома. Мореход многие надежды возлагал на посещение этого места, наконец он сможет вывести белобрысого мошенника на чистую воду. В своих силах он был абсолютно уверен, поэтому, не жалея, заплатил за все возможное вперед, предвкушая честную победу.
Иногда все же случалось так, что судьба не шла своему любимчику навстречу.
Синдбад сидел на небольшой уютной софе, окруженный с двух сторон обворожительными красотками, одна из которых благодушно щебетала что-то ему в ухо, а другая пыталась напоить вином, которое было весьма неплохим для заведений подобного рода. Казалось бы, его жизнь сейчас любой назвал бы приятной и беззаботной.
Но порою несчастным человека делает существование счастья чужого.
Неподалеку, за символической занавеской, с совершенно кислым лицом угрюмо откинувшись на прелести одной из красоток, находилось воплощение несправедливости. Вторая жрица любви пыталась накормить фруктами ехидное чудовище. Третья, сидя на полу, обняла колено поганца и, как показалось Сину, явно млела от этого, четвертая распустила волосы вредителя, в таком виде выглядевшие чисто белоснежными, и сейчас их расчесывала, бросая гневные взгляды на пятую, вцепившуюся в плечи негодяя.
Когда до неприкрытой оргии оставалось практически ничего, к Синдбаду подошла хозяйка заведения, женщина лет тридцати, и… предложила ему за счет заведения другую комнату с «любыми услугами». В этой оставаться становилось все более неловко, поэтому он согласился. Ри успел с вымученной, но все еще издевательской улыбкой ему помахать.
Одна из доставшихся мореходу обитательниц увеселительного квартала, блондинка, пытавшаяся его споить, усевшись на кровать, завлекающе ему улыбнулась. Раньше его бы подобное завело, но сейчас, в уже опустившихся сумерках, картина перед глазами едва заметно изменилась.
Вот уже не безымянная прелестница притягивает его к себе ближе за пояс штанов, совсем другой взгляд из-под длинных ресниц, на солнце отсвечивающих багровым, совсем другая улыбка…
— Стой!.. — опомнился Синдбад, перехватывая девичье запястье. И сам удивился, насколько хриплым вдруг стал его голос.
Женский тихий всхлип — и видение растворилось. Перед ним та же самая блондинка, что и до этого, теперь сжавшаяся от испуга: он слишком сильно сжал ее руку.
— Проклятие, — сквозь зубы ругнулся Син, поспешно отпуская ее.
Желание, вспыхнувшее на мгновение, исчезло без следа. И после такого Синдбад сомневался, что оно вернется, даже если останется только вторая, темненькая прелестница. Отделавшись от обеих, он собирался немного побыть в одиночестве, однако, когда он закрывал за дамами дверь, заметил, что из той комнаты, где остался нефилим, выскочила хозяйка и, забыв о своем статусе, помчалась куда-то мимо него. Удивленных взглядов она не замечала, как будто была зачарована.
Синдбад застыл. У нефилима чувство юмора… очень специфическое, но мог ли он?..
«Да как пить дать!».
Ри был готов на многое, чтобы развлечься за чужой счет. Если же надо было поиздеваться над первым покорителем лабиринтов… Синдбаду оставалось только удивляться неуемной фантазии и минимизировать последствия, к примеру, разнообразной едо…
Мимо повторно промчалась хозяйка дома терпимости, на этот раз в компании двух охранников, с подносами, полными разнообразной снеди. Син был абсолютно уверен, что дверь за ними заперли, и практически уверен, что сделали это не они.
Твердо решив поговорить утром с паршивцем по поводу его дурацких шуток, Син решил просто уснуть, пока не травмировал свою психику этими иллюзиями еще больше.
К сожалению, спокойный сон этой ночью ему тоже был недоступен. Тяжелые, мутные сновидения только сильнее выматывали, пока он не проснулся, взмокший, посредине ночи. Син растянулся на всю кровать, но легче не становилось. Надев накидку, снятую перед сном, мореход решил немного прогуляться.
Плохое предчувствие, усилившееся, когда он оказался на улице, звало его за пределы городской стены. Ворота были недалеко, сосуды джиннов при нем — Синдбад не видел причин не последовать за своими инстинктами.
Лунный свет сегодня ночью был необычайно ярок, что позволяло отлично видеть дорогу под ногами. Это означало и то, что его самого все неспящие могут увидеть, но стража на посту крепко спала, а никто другой на его пути не встретился.
Син хотел дойти до лесной опушки, которую видел с дороги, забраться на нее и посмотреть сверху на город, это было бы очень освежающе и… до нее он так и не дошел.
В лесу, посередине освещенной луной полянки, он увидел чью-то фигуру. Интуиция советовала ее не заметить, но Синдбад никогда не был тем, кто ищет легких путей. Немного обойдя поляну, чтобы лучше понять, кто там стоит, он не сильно удивился, разглядев в фигуре причину своего плохого сна этой ночью.
— Ри?.. — хотя нефилим не мог его не слышать, отсутствие реакции само по себе не было чем-то зловещим: бывало, что он задумывался так сильно, что не обращал внимание на происходящее вокруг.
Син медленно шагнул ближе. Реакции не последовало. Еще ближе.
Губы что-то беззвучно повторяли, а глаза не мигая смотрели куда-то сквозь Синдбада, отчего ему становилось не по себе. Но все же он подошел еще ближе и помахал рукой перед застывшим лицом.
На этот раз реакция ждать себя не заставила. Миг — и холодные пальцы застыли у его груди.
— А, это ты, — безэмоционально пробубнил нефилим и снова уставился в пустоту. А Синдбад обратил внимание на своеобразно поприветствовавшую его руку. Рукав частично оборван, до плеча окрашен чем-то темным. Под ногтями не то земля, не то…
Синдбад поднял взгляд к небу и протяжно выдохнул. Это… не совсем та прогулка, которую он хотел.
«Надо бы вернуться обратно».
Нефилим, казалось, никуда идти не собирался, но оставлять его здесь показалось плохой идеей. Так что подхватив его под другой, чистый локоть, он повел это проблемное, но не сопротивляющееся тело обратно.
А утром Синдбад выскажет ему все, что о нем думает.
***
Ему снился странный сон.
Он шел мимо странных деревьев, с бумагой вместо листьев. Ветер шелестел в вышине, но почти не долетал до чинно прогуливающегося морехода. Вот, на дорожке впереди что-то блеснуло, и Син ускорил шаг, ведомый любопытством.
Это оказалась золотая монета. Когда Син протянул руку, чтобы ее поднять, откуда не возьмись выскочил кролик с лицом Джафара и вероломно перехватил золото.
— Не честно! — возмутился мореход, но воришка, вместо того, чтобы убегать, вдруг встал на задние лапы и задрал к нему мордашку.
— Ты не отвез товар, значит, ничего не получишь! — пропищал чудной зверёк.
— Ты недостаточно работаешь! — подхватили деревья и попытались поймать его ветками.
Легко увернувшись, Син побежал вперед, пытаясь выбраться из леса, но чуть не споткнулся, увидев, как на небольшой полянке, мимо которой он пробегал, устраивали своеобразное чаепитие. Баал, его первый джинн, заваривал огромную кружку чая, в которой, как в купальне, лежал его второй джинн, Валефор.
— Можешь не разбавлять, так нормально, — донеслось до него.
Постаравшись тут же выкинуть увиденное из головы, Синдбад благополучно выбрался из леса. Перед ним, насколько хватало взгляда, раскинулось солнечное ромашковое поле. Вместо солнца по небу неторопливо плыла огромная золотая рыба, что даже обрадовало морехода — когда-нибудь можно будет ее поймать.
На всякий случай отойдя подальше от леса, Син, раскинув руки и ноги, улегся на мягкое поле, сорвал одну ромашку. Поднес ее к носу — что-то в ее запахе показалось ему смутно знакомым, но он так и не смог вспомнить что.
«Должно быть, это несущественно», — подумал он, покусывая стебелек.
— Какой чудесный день, — пела природа вокруг.
Как вдруг, неизвестно откуда, рядом с ним появился Ри. По какой-то причине он был женщиной в невероятно развратном костюме, но не это взволновало Синдбада. В руках нефилима был развернутый свиток с красноречивым названием «Брачный договор».
— Это… что? — заволновался по неизвестной причине мореход.
— Ты что, читать разучился? — вальяжно протянул нефилим, поднося свиток вплотную к его лицу.
— Мы что… женимся? — голос славного покорителя упал до шепота. К такому серьезному шагу в его жизни он еще не был готов. Впрочем костюм нефилима вместе с неизвестно откуда нарисовавшимися объемными прелестями отчасти мог примирить его с действительностью.
— Да нет же, дурачок, — пробасил кто-то рядом, — это мы с тобой женимся.
Синдбад медленно повернул голову. Рядом с ним лежала… лежал… лежало существо, верхнюю половину которого составляло растение с ромашкой вместо лица, внизу же у этого существа были невообразимо мускулистые волосатые мужские ноги.
— В-в каком смы-сле?
Единственное, к чему Синдбад, отважный покоритель лабиринтов и девичьих сердец, был готов еще меньше, чем к женитьбе, так это к замужеству с растением.
— Тебе повезло, деревня, — радостно потрепал его по плечу Ри, — ты поцеловал принцессу растительного царства и теперь, согласно их обычаям, вы должны сочетаться браком. Так ты сразу станешь принцем, а когда-нибудь — и королем! Ты же этого так хотел все это время!
— Н-но… — в растерянности впервые в жизни Син не знал, как выпутаться из сложившейся ситуации. Он подумал было убежать, но увидел, что растения уже оплели его ноги, — Но я не хочу…
— Бери на себя ответственность, сам целовался, сам и женись, — строго пробасила принцесса растительного царства, — или на тебе женюсь я.
Таких поползновений в свой адрес Син был стерпеть не в силах. Рванувшись что было сил, он попытался освободиться, но — тщетно.
— Я не хочу жениться! — от пережитого ужаса голос к нему окончательно вернулся. Окрыленный даже таким небольшим успехом, Синдбад снова дернулся, надеясь выбраться из обнаглевших растений и… проснулся.
— Да никто тебя здесь и не попросит о женитьбе, — соблазняюще мурлыкнула девушка, забираясь в его объятия.
Несчастный Син, еще не в силах разобраться, где сон, где явь, рванул полупрозрачную юбку — те волосатые ужасные ноги он теперь узнает везде! Но… ноги под ней были самые обыкновенные, женские.
— Какой страстный мужчина, — обрадовалась его действиям незнакомка, — хоть сейчас уже утро, я не против показать тебе ночь в алмазах!
И она обвила его руками, слегка царапая спину ногтями… А ведь то растение также в него вцепилось!
— Я-я очень спешу, — молниеносно выбрался из постели взъерошенный мореход, — мне очень жаль, мадам…
И прежде, чем она успела что-то на это сказать, Син подхватил остатки одежды (к счастью, этой ночью он вновь не разделся полностью), и выскочил за дверь, захлопывая ее за собой.
У Мариам, опытной работницы дома терпимости, давно не было такого противоречивого гостя.
