O, я ᴄлышʏ, ᴋᴀᴋ этᴀ ᴄтᴀᴘᴀя пᴇᴄʜя ʜᴀчиʜᴀᴇт игᴘᴀть. Pᴀзᴘᴇзᴀя мᴏᴇ тᴇлᴏ зʜᴀᴋᴏмыми ᴄпᴏᴄᴏбᴀми. Чтᴏ ж, этᴏ я ʜᴇ мᴏгʏ или ты ʜᴇ мᴏжᴇшь пᴏʜять?
— Ты совсем не догоняешь, да? — с сожалением, что всё не так просто, выдыхает Руслан, подходит ближе к парню и видит, что он слегка подрагивает. Похоже, даже тёплая парка не согревает. Конечно, ему ведь надо было нацепить её на рубашку и побежать за Тушенцовым, не застегнувшись. — Нет, мне и вправду интересно. Серьёзно, не понимаешь, да? Руслан произносит это с едкой усмешкой, легонько стряхнув пальцами снег, что так богато лёг на светлую меховую оборку его капюшона: — Просто забудь, что я тогда сказал. Тебе не стоило поднимать эту тему. Можешь уходить. Его ультиматум был действительно глупым. Почему он пытается снова вытянуть из него это? Неужели так сложно забыть сказанные в пьяном бреду слова?Пᴏтᴏмʏ чтᴏ я чʏʙᴄтʙʏю этᴏ, Kᴏгдᴀ эти тᴇплыᴇ ᴄтᴘʏи ʏʜᴏᴄят мᴇʜя.
Сложно. Как и сложно признаться, что эти правдивые слова не должны были коснуться чьих-либо ушей. Глядя на его теперь уже светлые пышные волосы, солидно уложенные назад, Руслан вспоминает, сколько раз ощущал их мягкость кожей своих ладоней. Смотрит на эти выдающиеся угловатые скулы, к которым был тогда совсем близко и мог поцеловать в любую секунду, — и поражается собственной выдержке. Помнит, как горячо дышал на его розовеющие от стыда и смущения щёки,Kᴀжᴇтᴄя, бᴇᴄпᴏлᴇзʜᴏᴇ имᴇᴇт зʜᴀчᴇʜиᴇ ʙᴄᴇ бᴏльшᴇ и бᴏльшᴇ. Bᴄя мᴏя жизʜь — этᴏ тᴏ, чтᴏ я ʜᴇ мᴏгʏ игʜᴏᴘиᴘᴏʙᴀть, Пᴏглᴏщᴇʜʜый и ᴏчᴀᴘᴏʙᴀʜʜый ʙᴄᴇм, чтᴏ былᴏ ᴘᴀʜьшᴇ. Пᴏтᴏмʏ чтᴏ я чʏʙᴄтʙʏю этᴏ, Kᴏгдᴀ эти тᴇплыᴇ ᴄтᴘʏи ʜᴀчиʜᴀют ᴘᴇʙᴇть.
На небе звёзд не было видно никогда, и сегодняшний вечер исключением не является. Но это обнадёживающее сияние яркой бледно-жёлтой луны, проливающей нежный свет на строгое, непонимающее выражение лица напротив, почему-то вселяет в Руслана такую сильную надежду, что в какой-то момент он даже забывается, какие последствия могут быть у этого разговора. А ведь этот разговор был некогда нежелательным последствием предыдущего. Почему? Да потому что Руслан надеялся, что он забудет эту случайно сказанную в бухом состоянии реплику: «У тебя такие красивые губы, Юлик». — В смысле, «как лучше»? — Онешко отводит взгляд, пытаясь сообразить, и Тушенцов взбешённо, то ли от его упрямства, то ли от того, что разрывается между понятиями «я хочу» и «нам надо», дёргает его за рукав. — Я знаю, что ты всё равно меня не поймёшь. Я же вижу, что у тебя уже всё схвачено: у тебя прекрасная репутация среди ребят, у тебя Даша, ты весь такой… Он замирает, выдавив напоследок: — Ты весь такой, блять, правильный, нахуя тебе надо это знать? Юлик молчит, покосившись на его кисть, что продолжает держать его за тёмно-зелёный рукав. — И всё же. — Хорошо. Ты сам настоял. — Руслан резко кладёт ладони на его угловатые щетинистые скулы.Дᴀй мʜᴇ ʙᴄᴇ, чтᴏ мʜᴇ ʜʏжʜᴏ, Или дᴏᴄтᴀтᴏчʜᴏ, чтᴏбы я мᴏг зᴀᴄʜʏть.
И, поймав настороженный взгляд, уверенно припадает к его губам — где-то внутри, подобно мышке, пищит пробежавший по всей его душонке противный, граничащий с тревогой страх. Внутри взрывается тихий восторг. Рвано выдохнув ему в рот, Руслан нежно проводит языком по внутренней стороне нижней губы и отстраняется, наблюдая за тем, как Онешко опускает взгляд на него, заворожено выдыхая клубок горячего воздуха в морозную атмосферу. — Как давно? — только и слетает с его губ, а Руслан даже не обращает внимания, как его пальцы медленно поглаживают его шею. — Давно, — уверяет его Тушенцов, осторожно опустив руки на его худые плечи, спрятанные под шероховатой тканью парки.Hʏ, этᴏ я или ты, ᴋтᴏ пᴘишᴇл пᴏᴄмᴏтᴘᴇть Hᴀ ᴄцᴇʜʏ, ᴋᴏгдᴀ ʙᴄᴇ эти тᴇплыᴇ ᴄтᴘʏи пᴏглᴏщᴀют мᴇʜя?
Он закрывает глаза, отчего-то облегчённо выдыхая. Буквально в одно мгновение пальцы Юлика касаются его подбородка. Руслан чувствует, как кровь пульсирует в районе его немного смуглых щёк. — А я думал, ты просто шутки такие вкидываешь. На грани, знаешь. «И как это понимать?», — пульсирует в голове беспокойная мысль. Он делает шаг вперёд и сам тянется к Руслану, слабо улыбаясь и целуя его губы. Внутри него визжит тысяча голосов маленьких школьниц, которые в своих дебильных группах то и дело молятся на то, чтобы они были вместе. Руслану никогда в жизни не было так спокойно и трепетно, так хорошо и так головокружительно одновременно. Затем Юлик просто отпускает его и берёт в руки телефон, что-то быстро набирая на ярком экране. Он непонимающе смотрит в ожидании. Через несколько секунд он разворачивает к нему дисплей, на котором виден диалог с Дашей; последним сообщением горят слова, напечатанные чёрным цветом в синем облачке:«Ты была права, Даш. Спасибо тебе за всё. Теперь мне всё ясно, и ты не поверишь, что только что произошло».
Прочитав эти слова, Руслан поднимает взгляд на его сияющее от счастья лицо. Он просто берёт и за рукав ведёт Юлика через заснеженный двор к подъезду. В теле бьётся бешеная пульсация, Юлик покорно догоняет его, следуя позади. Они минуют тёмный предбанник подъезда и выходят на первый этаж, освещённый тусклой оранжевой лампочкой, что загорается с их появлением. Руслан подталкивает его в подъехавший и открывшийся лифт, впереди висит высокое зеркало. Он видит, как Юлик берёт его за локти и, развернув к себе, толкает на стекло. Чувствует, как холод зеркала касается его затылка. Немного отрезвляет, дав ему на секунду осознать: «Всё было не зря, не зря, наконец-то это закончилось». Закончилось это отвратительное ощущение волнения под грудной клеткой, закончился этот период бесконечного отвлечения наркотой от навязчивых мыслей и образов, что заглядывали к нему в гости чуть ли не каждый час. Закончились эти дебильные двусмысленные заигрывания перед камерой, закончились эти дурацкие надежды обратить на себя внимание. Закончились эти загоны: действительно ли он чувствовал стояк своей задницей на «Дай Леща», когда сидел у него на бёдрах, — или ему привиделось? Когда дыхание Юлика обжигает его шею, а шероховатые горячие губы касаются кожи, на него валом накатывает исступление. Руслан рвано расстёгивает молнию на его куртке, слыша, как интенсивно и громко отдаются эхом уведомления «ВКонтакте» у него в кармане. — Даша за нас очень рада, — усмехается он, положив ладонь на его шею, и трётся носом о его щёку. — Какого хрена, Юль? — не сдерживает улыбку Руслан. — Может, объяснишь? — Ну, ты так это всё преподносил, что я всегда терялся и не понимал, как это воспринимать всё. Затусил как-то с Дашей, мы поговорили об этом, и она настояла делать вид, что… что мы вместе. Ну, чтобы тебя спровоцировать на более серьёзные действия какие-то. Сказать, что Руслан пришёл в шок от такого заявления, — ничего не сказать. — А потом она сразу же стала замечать, что ты бесишься, — я списывал это на то, что мы стали реже общаться. И дико боялся контактировать с тобой лишний раз. Ну, я тупой, как ты уже понял. — Ты тупой, тут я даже отрицать не буду, — смеётся Тушенцов, выходя на площадку и открывая двери в квартиру. — Ну, главное, что теперь всё стало понятно. И я рад. — Он гладит Руслана по спине, и он вздрагивает от приятного и непривычного ощущения теплоты. Сбросив обувь в угол коридора, Руслан снимает куртку и разворачивается к нему, уже стянувшему верхнюю одежду. Юлик прижимает его к стене, согревая своими объятиями, и покусывает мочку его уха, втягивая носом запах тёмных коротких волос. — Наконец-то, — мурлычет он, горячо задышав, когда Руслан кладёт руку на его грудь и чувствует бешеный стук сердца. Подступающая истома провоцирует: он опускает руку ниже, ощущая запах его волос и кожи. Онешко напряжённо выдыхает, как только ладонь Руслана проводит по затвердевшей плоти под тканью его джинсов. Он тихо рычит и начинает его яростно целовать, направляя его спиной к двери спальни, минуя коридор. Ноги Юлика слегка подкашиваются, а Руслан продолжает гладить его по паху, обхватывая пальцами бугор, что сильно выпирает под джинсовой тканью. Он толкает Тушенцова на дверь, и свободной ладонью он рассеянно нажимает на ручку, открывая комнату. Руслан падает пятой точкой на свою постель и нервно расстёгивает его ширинку, пока он освобождается от толстого ремня. Стянув с него джинсы, хватается за свой ремень, пока Юлик поднимает его свитер за кромку и тянет вверх. Он, покорно позволив снять с себя свитер, а затем и джинсы, срывает с Онешко рубашку и швыряет её в угол кровати. Он наваливается сверху, нетерпеливо впиваясь в пухлые губы Руслана и запуская между них язык, а он прижимает Юлика к себе, чувствуя горячую кожу, что согревает его. Тихо простонав, Руслан трётся о его пах своим вставшим, сильно выпирающим из-под белья членом. Он глухо охает, поддев пальцами резинку его боксеров, и настойчиво стягивает их вниз. А Руслан поддаётся, увлёкшись тем, что прощупывает пальцами его мягкую, но в то же время грубоватую кожу спины, поглаживает по выпирающим буграм позвоночника и уверенно шепчет: — Значит, и ты давно, да? — Давно, — усмехается он, проводя рукой по его тёмным волосам, запуская ладонь в приспустившуюся ткань и нащупывая его член. Из груди вырывается томный стон, и Руслан откидывает голову на простынь, закрывая глаза и растворяясь в ощущениях, когда его пальцы интенсивно давят на ствол и начинают двигаться вверх-вниз, размазывая выступающую из головки влагу. — Ты себе и представить не можешь, какой ты сейчас красивый, — шепчет он, прислоняясь своей грудью к груди Руслана и тяжело дыша ему на ухо. Юноша нетерпеливо тянет руки к его резинке на боксерах и так же старается стянуть их с него. Юлик склоняется к его губам, целует и покусывает их, немного оттягивая. И больше не нужно запираться в этом цикличном наваждении, что посещало Руслана, когда он пересматривал их уж слишком жаркие моменты, любовно склеенные из видеороликов их обезумевшими фанатками. Как же тупо! Больше не нужно сидеть и дрочить в одиночестве, представляя, как бы это могло произойти, и шептать его имя в тишине, стыдясь себя и своего нездорового влечения к этому человеку. Больше не нужно! Он тянется пальцами ко рту Руслана, как он тогда, и приглашающе задерживает их на его нижней губе. А он без стеснения тянется навстречу, чтобы провести по его пальцам языком. Впереди их ждёт долгая и самая яркая ночь.