Что дальше будет — неизвестно

      Кипелов задержался в холле минут на десять. Парочка отдыхающих — парень и девушка — узнали его и попросили сфотографироваться на память. Мужчина порой сам не понимал, как это получается — короткий разговор завязался сам собой. Ребята были в приподнятом настроении и очень доброжелательными, а Валерий обожал внимание поклонников, хоть и старался хоть немного ограничивать время подобного общения, чтобы не нарушать свои собственные планы. И все-таки задержался. Он вышел из корпуса санатория, оглянулся по сторонам — Тани нигде не было. Мужчина занервничал. Она все время куда-то пропадала. Настоящая Неуловимая Джо. В голове на мгновение промелькнула мысль, что она могла сорваться гулять на ночь глядя по поселку, не предупредив его и поддавшись внезапному порыву. По крайней мере, в Москву она точно не улетела — паспорт и деньги остались в ее номере.       — Твою мать! Ну и где мне ее теперь искать? — вслух выругался Валерий и высморкнулся с ближайшие кусты.       Оставалось только рассчитывать на собственную интуицию и идти наугад по темной территории санатория в мягком свете фонарей. Мужчина прошел мимо какого-то служебного двухэтажного здания рядом с корпусом санатрия и направился по дорожке дальше к Форосскому парку, то и дело оглядываясь по сторонам и напряженно всматриваясь в сумрак и лица прохожих. По левую руку показалась Дворец Кузнецова — красивый особняк в классическом стиле. Валерий невольно залюбовался им. Здание сложно было назвать роскошным, но тем не менее весь его облик создавал ощущение торжественности. Вход в здание утопал в зелени плюща и винограда.       — Мужчина, вы кого-то здесь потеряли? — голос, раздавшийся откуда-то из-за спины, заставил Кипелова вздрогнуть всем телом от неожиданности. — Может, Вам помочь?       Этот голос он не смог бы перепутать ни с каким другим даже спросонья. Родной, до боли знакомый девичий звонкий голосок.       — Таня! — Валерий неожиданно для самого себя вскрикнул и обернулся.       На бортике фонтана напротив Дворца лежала Таня, подняв ноги вверх и беззаботно болтая ими в воздухе. Пожалуй, это зрелище будоражило взгляд мужчины куда сильнее культурного наследия Фороса. А спустя пару мгновений накатила волна гнева.       — Ты… Ты зачем там далеко ушла? Я уж было подумал, что ты сбежала от меня, даже не представлял, где тебя искать! — Кипелов чуть не сорвался на крик, возмущение беспечностью молоденькой любовницы подогревало кровь.       Таня лениво поднялась, подошла к нему и неожиданно потрепала за нос. Кипелов мотнул головой и оттолкнул руку девушки.       — Но ты же нашел меня. Ты же знаешь, что я никуда от тебя не денусь! Я так люблю-ю-ю-ю тебя! — Таня растянуло слово, по-детски посмотрела исподлобья ему в глаза и невинно похлопала ресничками. — Дурачок.       — Не называй меня так!!! — Кипелов закипал.       — Ну ладно, ладно, не буду! И все равно я тебя люблю. Очень-очень-очень! — девушка нежно поцеловала его в губы, положив ладошки на грудь.       Валерий замер. Танины поцелуи тушили любой его гнев, но вот так просто перестать злиться и продолжить этот поцелуй он не мог. В конце концов, она задела его мужское самолюбие! Но, черт возьми, как же хотелось целоваться! «Тьфу на нее!» — он мысленно ругнулся, схватил ее за руку и быстрым шагом повел вглубь парка.       Мало-помалу шаг Кипелова замедлялся, а красота крымской природы успокаивала сердце. В его руке худенькая любимая ладошка — теплая, нежная, мягкая. Вокруг — тишина и покой. Чем дальше они шли по парковой дорожке, тем меньше они встречали по пути отдыхающих. Кипарисы, фонтаны, причудливые кустарники, аромат цветов — все это пробуждало в мужчине романтические чувства, словно откуда-то из прошлого нахлынувшие вместе с воспоминаниями. Когда-то давным-давно он точно так же гулял по парку с любимой девочкой Галей, целовал ее украдкой за широким стволом дерева, чтобы не заметил кто-то из взрослых или друзей. Они так стеснялись, ведь им не было еще и шестнадцати. Сейчас Валерий не стеснялся. Он лишь боялся быть узнанным с молоденькой спутницей, годившейся ему во внучки. Были ли чувства к Тане такими же трогательными и нежными, как то, что он питал к девчушке с косичками, в которую так сильно влюбился впервые в жизни? Кипелов понимал, что нет… Годы берут свое. Нет той робости, что сковывала его, когда он тянулся к любимой своими губами, нет того трепета в груди, когда он считал минуты до их с Галей свидания, нет того острого желания утонуть в ее больших карих гразах. Карих… У Тани тоже карие глаза, такие же темные и чарующие, такие же чистые и наивные. Но он уже не тот капотненский, до беспамятства влюбленный мальчишка. Валерию стало стыдно. Стыдно за то, что он не мог быть с Таней таким же, как она, наивным и легким, не мог влюбиться в нее так, чтобы не спать ночами и отказываться от еды, когда ее нет рядом. Его сердце слишком сильно постарело, хотя отголоски тех прежних сильных чувств ожили с тех пор, как в его жизни появилась Таня.       — Валер, смотри, какой вид! — девушка с восторгом взвизгнула, прервав мысли Кипелова, и бросилась куда-то в сторону от парковой дорожки.       Они дошли до павильона. Здесь была смотровая площадка, с которой открывался прекрасный вид на море. Солнце еще не зашло. Оно клонилось к горизонту, отбрасывая карамельные блики на воде. Здесь было не так сумрачно, как в тени деревьев. Валерий залюбовался открывшимся видом и словно под гипнозом почти не осознанно подошел к девушке со спины, крепко обнял ее за талию и впился губами в ее голое плечо. Он сжал ее в объятиях так сильно, что она вздрогнула.       — Что ты делаешь! Мне больно! — Таня игриво возмущалась такому порывистому сильному всплеску чувств любовника. — А ну пусти меня!        Кипелов поспешно разомкнул стальные оковы своих объятий и нежно сложил руки на талии девушки, пробормотав смущенное «Прости». Он и сам не понял, что это было. Ему будто бы почудилось что-то, словно неуловимый аромат прошлого, такого родного и, казалось, давно забытого. Вдруг так сильно захотелось схватить это неосязаемое нечто и больше не отпускать…       — Ты мне чуть ребра не сломал, — девушка продолжала кокетничать, извиваясь в его руках, а потом повернулась к мужчине лицом и посмотрела прямо в глаза — растерянные и какие-то потусторонние. — Что с тобой?       Кипелов встрепеннулся, словно застигнутый врасплох. Эти несколько мгновений он был где-то не здесь, не с ней. Он смутился, опустил голову и торопливо произнес:       — Пойдем дальше, я хотел показать тебе другое место. Там сейчас, наверное, никого нет…       — Валер, ты меня начинаешь пугать! Ты не маньяк часом, а? — Таня хихикнула, коротко поцеловала его в губы и схватила его под руку. — Но я все равно пойду с тобой, даже если ты решил меня изнасиловать и убить!       — Что ты говоришь такое? — Кипелов опешил, он туго соображал, словно после сна, и совершенно не понял странную шутку Тани, заставившую его неприятно поежиться. Почему-то эта шутка совсем не показалась ему чем-то смешным. Слова девушки на долю секунды вспыхнули в его сознании и тут же погасли, оставив неприятный осадок, который Валерий поспешил отогнать от себя.       — Ой, да ладно, проехали. Лучше скажи, куда ты меня ведешь? Здесь есть какие-то супер-пупер-красивущие фонтаны? Или что?       — Не скажу! Но идти нам еще минут десять…       Парочка прошла мимо амфитеатра, одного из корпусов санатория, а затем они свернули направо. В этот момент Таня увидела потрясающе красивый берег моря, частично скрытый от глаз зарослями можжевельника. Там внизу морские волны с шумом разбивались о большие валуны, превращаясь в мириады брызг. Девушка застыла в изумлении.       — Это дикий пляж «Деревяшка». Здесь часто бывают нудисты… Но сейчас здесь почему-то никого нет. Быть может, не сезон. — Кипелов чувствовал себя почти экскурсоводом, со знанием дела рассказывая Тане о необычайно красивом месте, скрытом от глаз посетителей санатория. — А теперь нам нужно спуститься вниз. Кажется, вот эта дорожка довольно пологая…       Валерий крепко схватил девушку за руку и повел по тропинке вниз к берегу. Спуск показался ей мгновением. И вот она, находу бросив сумочку, скинув сандали, уже бежала с воплями полудетского восторга к воде.       — Ничего себе камни! Вот это да! Как их много! Такие огромные! Аааааа!       Таня кричала словно ребенок, увидевший настоящего Деда Мороза. Кипелов был счастлив. Больше всего на свете он любил в ней эту детскую непосредственность. Сам он давно разучился радоваться мелочам, дурачиться и веселиться как в детстве, но с ней он молодел душой, его сердце пело, когда Таня визжала от радости и заливисто смеялась. И вот сейчас радость наполняла сердце мужчины от осознания, что он сделал все правильно — выбрал сказочно-красивое место и привел ее сюда, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление. Он смотрел на то, как она бежит вдоль кромки воды, прыгает, разбрасывая вокруг себя мелкие брызги во все стороны, и широко улыбался. Ее радость передавалась ему и растекалась по всему телу, успокаивала разум.       — Таня!!!!! Что ты делаешь?! Они мокрые и скользкие! Расшибешься к чертовой матери! — спокойствие и радость в миг разметала внезапно накатившая тревога, когда он увидел, как девушка начала залезать на довольно крупный камень.       Мужчина помчался к ней, чертыхаясь по пути и призывая ее спуститься вниз, но та уже встала на камне в полный рост и прыгнула на следующий, более крупный, находившийся частично в воде. В следующий миг волна ударилась о камень и окатила ноги девушки мириадами брызг. Она во все горло кричала от восторга и уже перебиралась на следующий валун. Их было так много, и находились они совсем близко друг к другу. Таня не думала о безопасности, она была счастлива как в детстве. Залезть на самый верх дерева, не боясь упасть вниз — она обожала это делать! Безрассудный риск ради ярких эмоций и восторга — это было важнее всего для нее.       — Как же здесь круто! Аааааа! — девушка удеглась на спину на огромном валуне, спустив ноги вниз. — Валера!!! Валера! Я счастлива! О, Господи, как я счастлива!       — Ты что творишь?! Какого лешего ты туда залезла?! — Валерий был бледным как смерть, но мало-помалу приходил в себя, видя, что девушка уже хотя бы не прыгает с камня на камень, рискуя свернуть шею в акрабатическом пируэте в направлении морских волн. — Слезай оттуда, кому говорю!!!       — Ты такой смешной, когда злишься! — Таня заливисто смеялась, не воспринимая всерьез кипеловские крики.       — Слезай!       — Не слезу!       — А я говорю, слезай!       — А вот и нет! — девушка продолжала хихикать, шлепая голыми стопами о поверхность валуна.        В это момент Кипелов схватил тонкую девичью лодыжку и настойчиво потянул ее вниз. Таня взвизгнула от неожиданности.       — Что ты делаешь?! А-а-а! — она соскользнула вниз и упала прямиком в Кипеловские объятия.        Мужчина не удержал равновесие, и они оба плюхнулись в воду. Таня быстро вскочила на ноги и, стоя по колено в воде и откашливаясь, принялась от души лупить медленно поднимавшегося из воды мужчину по щекам и груди, а затем начала стаскивать с себя мокрый сарафан.       — Чокнутый дед! Блин, платье промокло, в чем я назад пойду! Ненавижу тебя, псих ненормальный!       Кипелов улыбался, с трудом уворачиваясь от града ударов маленьких ладошек. Очередной акт театральной постановки с ней в главной роли. Трагикомедия, не иначе. Самое главное — он добился своего. Таня больше не наверху, риска больше нет, она в безопасности. И вот теперь он мог позволить ей кричать и драться. В конце концов, все пошло не по ее сценарию, должна же она выразить возмущение! А он готов был терпеть весь этот спектакль. Он был даже чертовски милым.       Но, кажется, спектакль затянулся. Валерий подумал, что пора повернуть течение бурной реки в другую сторону, и схватил девушку за талию. Получив очередную пощечину и сделав несколько шагов вперед, он прижал ее к валуну и впился в ее рот губами. Таня, конечно же, моментально обмякла и горячо ответила на поцелуй. Плеск воды, холодный камень мокрый за спиной, горячие влажные губы, тихие девичьи стоны…       — Ты ведь сейчас уплывешь от меня куда-то далеко, да? — Таня разорвала поцелуй и пристально посмотрела в глаза Валерию.       — Именно так я и поступлю! — Кипелов еще раз со всей страстью поцеловал девушку, быстро отошел от нее, стянул с себя шорты, швырнул их на берег и побежал на глубину. «Ну ты и гад! — мысленно выругалась Таня и залюбовалась тем, как Кипелов уплывал вдаль. — Как же классно ты плаваешь! Издеваешься, гад…»        Таня зашла по пояс в воду и громко крикнула:       — Вале-ера-а-а! Я буду купаться голая!       Реакция последовала незамедлительно: Валерий обернулся, поднял голову над водой и вытаращил глаза, когда девушка уже развязывала бретельки купальника.       — Не-е! Надень его назад! Сюда может кто-нибудь прийти! — заорал мужчина и быстро поплыл назад к берегу.       — Расслабься, дорогой! Здесь же часто бывают нудисты, ты сам говорил! — игриво прокричала Таня, размахивая в воздухе лифчиком от купальника.       Когда Кипелов подплывал к ней, вслед за ним куда-то в воду полетели и трусики.       — Да что ты творишь такое?! — Валерий был вне себя, меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то увидел Таню голой. Его Таню!       Он попытался схватить девушку и закрыть ее голую грудь своим телом, но та ловко вывернулась из его рук, нырнула, а через пару сгновений мужчина почувствовал, как она стаскивает под водой с него плавки. Мужчина смутился и занервничал, пытаясь отбиваться от ловких ручек и сохранить одежду там, где ей и место — на собственной заднице. Таня вынырнула, не сумев провернуть запланированное. Она смеялась, вытирая лицо ладошками.       — Снимай уже свои трусы, давай! Один раз живем! Потом будешь жалеть, что так и не искупался в Черном море нагишом! — девушка снова попыталась стянуть с Валерия плавки. — Тебе седьмой десяток, а ты такой скромняжка!       Кипелов смутился. Он и правда ужасно стеснялся, отчасти из-за собственных комплексов. Он был далеко не молод и не идеален телом. А если добавить к этому советское воспитание, которое твердило, что оголяться в общественных местах крайне неприлично, получалась гремучая смесь, вызвавшая дикий стыд, скрыть который он был не в силах. К тому же, перед ним прыгала по пояс в воде голая молоденькая девушка, не смотреть на которую вообще не было никакой возможности. Снова покушение на плавки, снова короткая борьба под водой. Кипелов схватил девушку за ноги и крутанул ее в воде колесом. Она вынырнула и залистисто засмеялась во весь голос. Кипелов пытался сделать суровое лицо, но не вышло. Он прыснул от смеха, едва сдерживаясь, а потом тоже засмеялся в голос. А спустя пару минут вдруг повисла немая пауза. Глаза в глаза, короткая вспышка. Все ясно без слов.

Достаточно искры одной…

      Таня нырнула, разом преодолев разделявшее их расстояние, выпрыгнула из воды, бросилась любимому на шею и горячо поцеловала его. Кипелов не сдержался. В любой другой момент он бы смог… Он бы взял себя в руки из последних сил и постарался продлить романтику без секса как можно дольше. Но что-то пошло в этот момент не так. Совсем не так, как он хотел. Но он уже ни о чем не думал. Его пальцы вовсю скользили по мягкому изгибу поясницы девушки вниз к бедрам. Он чувствовал, что какая-то незримая тонкая связь установилась между ними. Он не думал в этот момент как прежде, что вот-вот, совсем скоро он войдет в нее, будет наслаждаться сексом с объектом своей полубезумной страсти. Он ни о чем не думал и тогда, когда Таня запрыгнула на него, обхватив ногами его торс. Не думал ни о чем, когда она обнимала и хаотично трогала его лицо своими мокрыми ладошками и жадно целовала его тонкие шершавые губы. Не думал, когда она оторвалась от него, заглянула в глаза, дрожа всем телом и часто дыша, замерла на пару мгновений и стала быстро-быстро покрывать поцелуями все его лицо. Кипелов не отдавал себе отчета в том, что чувствует в этот момент. Было не важно, что тело безумно просит секса, измученное аскетичным воздержанием. Была только Таня, и был он. Хотелось слиться с ней в единое целое, забыв обо всем. Еще минут десять назад он и помыслить не мог о чем-то плотском на пляже, сама эта мысль казалась дикой и невозможной… А сейчас не было никакого пляжа, никакого моря, ни единой мысли в голове.       Шаги с усилием скрозь толщу теплой морской воды, трепещущее девичье тело на руках, влажные солоноватые губы, оставлявшие горячие следы на коже. Прохладная жесткая галька касается спины девушки. Сверху — горячее тело любовника. Руки такие сильные и нежные одновременно. Они везде — на шее, лице, скользят по плечу, обхватывают бедро. Она тает в его руках, из груди рвется стон, дыхание срывается. От его рук мурашки по телу. От его губ колотит сильно-сильно. От его запаха отключается разум. Его рука сгибает ее ногу в колене и отводит в сторону. Она вскрикивает, не в силах сдерживать желание. Он стаскивает с себя плавки под звук ее прерывистого и невозможно частого дыхания. Его член упирается в ее промежность. Она почти плачет и сходит с ума. Он не торопится и обхватывает ее лицо ладонями.       — Я хочу, чтобы ты всегда принадлежала только мне…       Он задыхается, но почему-то медлит.       — Я не хочу делить тебя ни с кем…       Жадный поцелуй, рука на талии, пальцы сильно впиваются в кожу, вторая рука крепко держит шею под самым ухом. Таня вскрикивает и стонет в голос, когда чувствует его член внутри. Как по маслу. Ее тело ждало его несколько дней. Она готова была к частым резким толчкам до упора, готова была принять его как угодно, лишь бы он был в ней… Но он двигался в ней медленно и с большой амплитудой. Он покрывал поцелуями все ее лицо, запуская пальцы в волосы и плавно толкая ее всем телом вперед, словно морская волна. Это была не страсть. Это было что-то другое. Что именно — не имело значения. Он пил ее маленькими глотками, растягивая удовольствие, с трудом сдерживаясь и делая остановки, чтобы немного остыть. Под его тяжелым плотным телом было так хорошо и спокойно, его член внутри медленно и плавно усиливал наслаждение, приближая девушку к экстазу. Она растворялась в нем, утопая в нежных поцелуях и крепких ласковых руках. Оргазм был таким долгим и сильным, что Таня едва не потеряла сознание. Он не давал ей стонать, дышать глубоко-глубоко, жадно впиваясь в ее губы. А спустя несколько секунд сгреб ее в объятия, вцепился пальцами в ее плечо почти до боли, с силой несколько раз размашисто толкнулся в ней, разорвал поцелуй и сдавлено взвыл, откинув голову назад. Еще несколько коротких сильных толчков с гулкими резкими выдохами, стон, пальцы, сжимавшие изо всех сих хрупкое плечо… Девушка чувствовала, как пульсирует в ней его член, как теплый поток растекается внутри. Она вцепилась пальцами в его напряженные ягодицы, с силой притягивая к себе, а затем крепко обвила его талию своими бедрами. Он без сил опустился не нее всем телом и сжал в объятиях. Частое глубокое дыхание обжигало кожу, мокрые соломенные волосы спадали на ее лицо.       — Будь всегда только моей, пожалуйста…       — Мне кажется, ты хочешь, чтобы я была твоей секс-игрушкой… Твоей и ничьей больше, — неожиданно, словно бы задумчиво выпалила Таня. Мужчина замер от неожиданности, не выходя из нее.       — Что-о-о? — спросил Валерий, отпрянув от ее плеча, приподнявшись на локтях, и уставился на нее широко раскрытыми от удивления глазами.       — Ты же не любишь меня, — мужчине показалось, что девушка говорит на полном серьезе. Вот именно сейчас, после упоительного секса на пляже, неожиданного и спонтанного, нежного и безрассудного! Кипелов не понимал, что происходит, почему и зачем она это говорит, но чувствовал всем существом, что должен ответить. Хочет ответить… Единственно верный ответ.       — Таня… Я тебя…       Слова прозвучали одновременно с сигналом мобильного телефона, лежавшего неподалеку от них на берегу. Слова, которые были прерваны на середине.       — Мне нужно ответить!       Девушка оттолкнула от себя ошарашенного мужчину, вырвалась из его объятий и побежала прочь к тому месту, где оставила сумочку и сандали, по пути подобрав Кипеловскую футболку и натянув ее на себя. Она сама не понимала, почему бежит сейчас так быстро, вся охваченная дрожью, но чувство необъяснимой тревоги сковывало все ее существо. Девушка упала на колени, трясущимися руками вытащила из сумочки телефон, посмотрела на дисплей и замерла на мгновение. Но вдруг обернулась. Кипелов бежал к ней. Страх заставил ее крикнуть так громко и сильно, что мужчина остановился как вкопанный.       — Нет! Стой! Не ходи за мной! Мне нужно поговорить, это очень важно…       В следующее мгновение Таня, схватив сумочку и сандали, побежала прочь, скрываясь где-то в полумраке. Кипелов слышал лишь обрывки фраз, доносившихся издали.       — Нет! Не делай этого!.. Я здесь одна! Одна, слышишь!.. Не сейчас, нет!!! Не прилетай… Нет! Нет! Не-е-ет!       Стремительно отдалявшийся голос и всхлипы Тани, последние ее слова, которые она выкрикнула с болью и отчаянием, словно раненая волчица, заставили мужчину сорваться с места и побежать вслед за ней, по пути надев плавки и отыскав шлепанцы и шорты. Сердце сжалось в груди, ноги плохо слушались, дыхание сбивалось. Но тяжелее всего было от того, что голос Тани вдруг пропал в сумраке среди зарослей можжевельника. Дорогу назад в санаторий она несомненно найдет, здесь есть освещение, но она плакала… Что-то случилось, и он был сейчас не с ней. Кипелов поднимался по склону вверх так быстро, как мог, но понимал, что не догонит девушку…       Мужчина влетел в холл «Фороса», не разбирая дороги и едва не столкнувшись с постояльцем, поспешно поднялся наверх и оказался у двери номера Тани. Он стучался в нее изо всех сил и просил открыть. Валерий не слышал ее шагов, но через некоторое время из-за двери послышался тихий голосок, прерывавшийся всхлипами.       — Прошу, уйди. Оставь меня од.. одну. Пожалуйста…       — Таня, открой, давай поговорим. Расскажи мне, что случилось! Я тебя не оставлю, ни за что!       — Уйди, пожалуйста! Не мучай меня… — голос девушки был сдавленным и едва различимым. — Завтра, завтра я тебе обязательно все расс… расскажу. Только оставь меня сейчас…       Кипелов почувствовал в голосе девушки нотки обреченности и непонятной тоски. Так хотелось выломать дверь к чертям. Но он не мог. Нельзя. Таня больше не отвечала ему. Валерий так и простоял у двери, уперевшить в нее лбом, целый час и все еще упрашивал открыть ее. А потом ушел к себе… Спустя время он пожалел об этом. Пожалел, что не остался у ее двери до утра. Изменило бы это что-нибудь? Ему казалось, что да…       А утром Тани в номере уже не было. Уборщица сказала, что девушка вышла из него около пяти утра, сдала ключи и поспешно покинула со всеми вещами санаторий.       — Она просила передать Вам это, — женщина протянула Кипелову свернутый лист бумаги.       Он развернул его трясущимися руками в своем номере.       «Я позвоню тебе в Москве. Телефон выключен.»       Следы от двух слезинок испортили текст. Следы двух слезинок, вонзившихся в сердце мужчины острыми стрелами.