разбитые и потерянные

      Она всего лишь хотела его. Она всего лишь хотела чего-то прочного, чего-то, что удержит её, чего-то, что не будет течь сквозь пальцы, как вода, которая переполняет её тело. Утопленница, мавка, призрак, нечистая сила. Кто ещё она? Кем она была, кем она могла бы стать? Кто она теперь? Несчастная душа, что горит в геене огненной из-за любви своей безответной, которая и не была таковой никогда, которая запуталась в водорослях её озера, что поглотило когда-то её саму, а теперь поглощает её такую трепетную, такую самую настоящую, такую горячую, в отличие от её самой, любовь.       Она задыхаться хочет, разбиваться на осколки мелкие от ревности и боли, но лишь зеркалом по поверхности трещит, лишь пылью рассыпается по ветру. Она так хочет быть нужной, так бездумно спасает и вытягивает этого писаря из ада дикого, который будто магнитом его тянет в своё пламя. Она себя всю отдаёт ему, всю себя в порошок мелкий превращает, шёпотом следует по его пятам и губами собирает соль с его губ. Её любовь чище кристальной воды и преданней любой клятвы, её любовь наэлектризована всем её существом, а его игнорирование будто иглами её задавливает. Ну, кто она в сравнении с живой? Кто она в сравнении с прекрасной и чистой девой? Лишь утопленница, чей гроб давно сколочен, чьё сердце не бьется уже не первый десяток лет.       Лиза забирает у неё все. Она отнимает у неё Николая, она отнимает у неё надежды, она отнимает у неё новую дарованную жизнь. Она изничтожает всё, что было когда-либо у Оксаны, и та падает и горит, сжигает себя в пламени и плачет протяжным криком утопленницы имя возлюбленного. Николай. Николай.       Она молит о спасении, но не ждёт его, потому что получить его неоткуда. Её не достать отсюда, её судьба никогда не была хуже, чем эта; она душу отдала за него, а он другой сердце своё отдал.       Сердце в груди колотится так, словно пробить лёгкие хочет, раскрошить рёбра в пыль и вырваться прочь. Он смотрит на ту, что всегда была рядом, что на задворках его сознания нашептывала всегда верные пути, что в его страшном мире сопровождала и устами холодными собирала его дрожь. Оксана озером пахнет и пресной водой, в волосах её увядшие цветы и водоросли, на ногах её босых грязь и цепи вечного проклятия утопленницы, а её холодное сердце будто жаром рыдает рядом с ним.       Писарь глядит на живую, на румяную, на дышащую и не верит. Он подойти хочет, коснуться щёк и утянуть, укрыть, но может лишь смотреть, как, едва успевшая сделать вдох, Оксана вновь гаснет. Нож по её шее повергает в ужас, потому что это совсем не то, что ожидаешь увидеть. Все слишком быстро, все в мгновение одно происходит, и Гоголь едва успевает даже шаг сделать, а той, что подле него была постоянно, нет более в этом мире. Голоса сладкого игривого оксанинного он больше не слышит, её прикосновений больше не ощущает на плечах, в её глазах нет больше даже загробной жизни. И будто пусто в один миг становится. Будто скручивает внутренности все, и на Лизу смотреть тошно теперь, пока видит бездыханное тело Оксаны, окропленную кровью её сорочку и бледные тонкие руки, что его щёк прохладным льдом касались.       Николай будто гаснет изнутри вместе с ней, вместе с той, что никогда и не горела пожаром диким, но остужала его лихорадку и спасала его своими наставлениями. Он смотрит на труп её и бережно на руки берет. Он отпускать её не решается около минуты и надеется, что услышит её язвительный с грустью тон где-то за поворотом. Надеется, что она вновь призраком будет по следам его ходить.       Он не любил её, но слышал, как плакала дева черноволосая, когда он был на грани смерти и жизни. Он не любил её, но грудь его ощущала тяжесть женского тела, что тряслось от рыданий, её ладони, что оглаживали камзол. Он не любил её, но сейчас, потеряв её, понимает, что и жить без неё тяжко, едва ли возможно.       И внезапно кажется, что оставить тело мавки он не в силах, что едва стоит отойти ему, отвести взгляд – услышит истошные крики и мольбы о помощи, доносящиеся из адских полей, где бедная дева горит в пламени. Он потерял всё. Он потерял своё сердце, которое отдал не той. Он потерял верного друга, который предал его, едва ли моргнув глазом. Он потерял морскую деву, дочь мельника, которую воспринимал как должное. Он потерял сердце, что не билось уже с второй десяток лет, но разбилось, завидев его.