Слишком долгая зима

Слэш
PG-13
Завершён
361
автор
Размер:
18 страниц, 7 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
361 Нравится 27 Отзывы 60 В сборник Скачать

Зимний сон

Настройки текста
В темном провале снежной дремы не было снов. Муми-тролль словно падал в глубокую яму, где настолько тихо и мрачно... точнее, совсем пусто. Никак. Как будто кто-то вокруг него жадно проглатывал любой шорох, проблеск света, даже взгляд. Это было даже хуже Морры, потому что Морра всего одна и хочет согреться. А тьма вокруг Муми-тролля хотела лишь одного: поглотить в себя все, до чего дотянется. И это было жутко. Муми-тролль даже не мог бороться, потому что бороться было не с чем. Как сражаться с пустотой? А она медленно, шаг за шагом, проникала в него, дыша ледяным холодом. Странно, но проникала она изнутри, откуда-то из груди - видимо, там должно было быть сердце. Но сейчас зверек совершенно не представлял, что оно у него хотя бы когда-то было, это сердце. В груди сразу стало очень просторно и холодно, и туда хлынул весь окружающий ужас. Он заполнял Муми-тролля, как воздушный шарик, заставляя все в нем замереть - и замереть навсегда. Зверек понял, что это уже конец, но пустота накрыла его с головой, и тогда он уже не смог ничего понять. Ничего. Пустота съела его на обед. "Маленький, глупый тролль". *** - Кар-р! Он был здесь, я оставляла его здесь! - где-то с ужасом кричала ворона. Кажется, ее тоже съела пустота. Хотя нет; те, кого она съедает, не могут больше кричать. Муми-тролль хотел сказать это, но говорить он, увы, не мог. Язык отказывался слушаться, словно он был куском мягкого теста, из которого Муми-мама пекла пироги. Муми-мама?.. "Хоть бы ворона догадалась не говорить обо мне маме", - думал Муми-тролль; мысли его текли медленно и неторопливо, как ягодный кисель. - "Тогда она решит, что я ушел далеко-далеко и нашел что-нибудь хорошее. Вроде теплых краев. И она не будет волноваться, разве что капельку. А я буду лежать здесь, и мне будут сниться мертвые снежные сны. Если, конечно, пустота и их не съест". - Он под снегом, глупая птица, - сказал чей-то голос, и зверек напрягся, ведь он слишком хорошо его знал, - я на это надеюсь. Конечно, такого быть не может. В глаза Муми-троллю резко ударил льдистый белый свет. Он ослепил его, и зверек крепко зажмурился и спрятал мордочку в снег. На этот раз у него отлично получилось почувствовать себя камнем, холодным и твердым, ничего не значащим и не понимающим. Просто булыжник с пушистым хвостом. - Кар-р! Он же совсем замерз! - причитала ворона, летая вокруг; но Муми-тролль не чувствовал даже шевеления воздуха от ее крыльев. Его шкурка словно онемела. Он камень. Просто камень. "Они опоздали. Ты уже здесь и уже мой. Ты ведь знаешь, что случается с теми, кого поцелует Ледяная дева. Но знаешь ли ты, что случается с ними, когда она идет дальше? Ей не нужны мертвые игрушки. В них уже играю я. В вас играю, таких смешных и глупых. Они заберут тебя сейчас, глупый тролль, но это ничего не значит. Ты мой и не сможешь вернуться. Я съел тебя, оставив лишь ушки да хвостик, и ты уже не сможешь без моих зимних снов". Зверьку было все равно. Пустота сделала его своей частью, и он больше ничего не хотел. Разве что где-то в душе еще теплилась надежда, что голос, который он услышал, действительно был. Но он, наверное, просто спит, а холодная темень издевается над ним. Чьи-то теплые лапки уже крепко ухватили его и потащили прочь из занесенной снегом каменной щели. Но Муми-тролль даже не открыл глаза, чтобы осмотреться. В его бедной голове звучало только одно: "Ты все равно не спрячешься". *** Когда Муми-тролль открыл глаза, он увидел абсолютно невозможную желтизну. Как подсолнухи, как вкусный соленый сыр, как солнце. Не бывает такого неба. Он посмотрел по сторонам, и сердце у него подпрыгнуло так высоко, что запершило в горле. Палатка. Палатка Снусмумрика. Зверек закашлялся и снова зажмурился, чтобы не растерять этот яркий цвет. Сквозь закрытые веки он словно бы продолжал видеть, но все вокруг подернулось ужасной снежной дымкой. Пустота не отпускала его. Он снова, прикрывая глаза лапками, посмотрел на мир вокруг. Ничего не изменилось, но теплая сырная желтизна печально тускнела: в палатке никого, кроме самого Муми-тролля, не было. - Мумрик?.. - позвал он, но имя утонуло в тишине, затерялось в складках старой ткани. Это опять наводило мысли о том, что случилось в той пещерке. От воспоминаний зверька передернуло; он сморщился и вдруг громко чихнул. Но этого, кажется, никто и не слышал; вокруг не было никого и ничего. Муми-тролль с трудом встал и направился к выходу. Отдернув завесу, закрывающую дыру, он осторожно выглянул наружу. Хозяин палатки нашелся у костра, разведенного здесь же. Он сидел спиной к зверьку, и тот мог видеть лишь сутулую спину да ватные горки снега, лежащие на плечах и шляпе. Муми-троллю на нос упала снежинка, и только тогда он понял, что идет снег. Но Снусмумрик словно не замечал ни снега, ни редких, несмелых, совсем маленьких порывов ветра. Зверек хотел позвать друга еще раз, но язык будто смерзся. Слова рвались наружу, но стоило за них ухватиться, как они таяли, и получалось так, что и сказать-то совершенно нечего. Одно какое-то слово все-таки вырвалось на свободу, но превратилось лишь в странный булькающий звук. Так булькают болота или варенье Филифьонки, если она вдруг решается его варить. Но ни болотная, ни ягодная жижа не могли сотворить такого - Снусмумрик медленно обернулся. Муми-тролль ужаснулся: лицо друга было бледно, а под полуприкрытыми глазами залегли темные тени. На коротких темных ресницах белой коркой блестел иней. - Ну... - нерешительно промямлил Муми-тролли и увидел, как дрожат руки Снусмумрика. - Все в порядке?.. - Да, все хорошо, - соврал зверек и поежился. Он старался мерзнуть как можно незаметнее, но от зорких глаз Мумрика не укрылось ничего. Миг - и не подразумевающим выбора толчком Муми-тролль был отправлен обратно в палатку. Затем в проеме показалась и растрепанная голова самого хозяина. - Не вылезай отсюда... ай! - он предупредительно нахмурился и собрался было опять лезть наружу, но был пойман за руку. - Что ты делаешь? - Не уходи, - попросил - как только можно было попросить, держа кого-то за руку, - Муми-тролль, но вдруг вздрогнул и ослабил хватку: перед глазами снова заплясала ледяная дымка. Снусмумрик отреагировал мгновенно, передумав куда-то лезть и приблизившись к другу. - Муми?.. - тревожно спросил он. Муми-тролль хотел рассказать ему все-все-все: и про реку, и про крысу Виссу с вороной, и про злые гадкие морозы, и про все мысли, преследовавшие его по дороге, и про Пустоту, но все невысказанное будто застряло в горле. Зверек закрыл мордочку лапами, - ах, насколько лучше подошло бы для огорчений чужое плечо! - и свернулся в клубок, стараясь стать как можно незаметнее. - Со мной все хорошо, - пробормотал он, хотя отлично чувствовал, что это не так. Снусмумрик, кажется, разделял его ощущения; он подсел поближе к Муми-троллю и осторожно ткнул того лапкой. - Муми, ты... Разве ты не знаешь, что вам нельзя уходить из дома зимой?! - мягкий успокаивающий голос сменился напряженным, еле сдерживающим злое волнение. - А если бы ворона не заметила тебя, а если бы я ушел еще дальше? Ты проспал в снегу полторы недели; удивительно, что вообще не замерз! Так зачем?.. Снусмумрик требовательно посмотрел другу прямо в глаза, и под этим взглядом Муми-тролль понял, что краснеет. Ну, как. Как свежая летняя клубника в лесу. Чувствуя, как стремительно меняется настроение, он отвернулся, чтобы не показывать происходящего с ним, но цепкая лапка ухватила его за запястье. - Муми, ну нельзя же молчать вечно. Я знаю, что ты не говоришь о чем-то важном... - Мумрик ослабил хватку, только едва ощутимо касаясь светлой шерстки. И это, наверное, стало решающим, потому что все невысказанное в душе Муми-тролля просто-напросто превратилось в плач. Не заботясь больше ни о своем смущении, ни о том, что может случиться потом, он уткнулся носом в пыльный плащ друга и пытался унять щекочущие веки слезы. - Я ушел за тобой, потому что письма не было... а потом река... и крыса... и много-много снега, знаешь, очень много. И, - он вздрогнул, вспомнив об этом, - и пустота. Она куда страшнее Морры. И она сказала, что... - Что?.. - Что... что меня нет больше. Что я никогда не отправлюсь домой, не встречу маму, папу, друзей, потому что навсегда останусь лежать под снегом, а даже если и выберусь, то все равно вернусь... Уаай!.. - на этом моменте слезы сдержать не удалось. - И я боюсь этого, потому что все вокруг в дымке. Это страшно и холодно, и очень-очень тихо... Поток слов как-то сам собой кончился. Муми-тролль горестно затих и только тогда понял, что Снусмумрик обнимает его. Нерешительно до дрожи в лапках, но тем не менее. И это ощущение было вполне привычным, но настолько пугающим, что зверек просто замер, не в силах пошевелиться. "Думаешь, тебе бы понравилось, если бы он поцеловал тебя, как папа иногда целует маму? А если бы коснулся, как делают твои родители, пока никто не видит?", - повторило где-то внутри бесформенное ледяное эхо. И зверек, укрывая эту мысль за самой толстой стеной из всех возможных, признал: понравилось бы. Именно это и отправило его в это далекое и холодное Путешествие, просто тогда это было не так ясно. А теперь, даже не дыша, чтобы не спугнуть такое, Муми-тролль жалел лишь о том, что это закончится слишком быстро. Снусмумрик, кажется, тоже перестал дышать; во всяком случае, крепко задумался. Наклонив голову, он слушал тишину, и Муми-тролль очень боялся, что тот услышит, как гулко и болезненно колотится его сердце. "Странно, а пустота говорила, что сердца у меня больше нет. Или не говорила, а я сам так думал?", - размышлял Муми-тролль, постепенно привыкая к чужим лапкам на еще иногда вздрагивающей от плача спине. И - вот ужас-то! - обругав всех хемулей и клипдассов, укрывающий их снег и много других интересных вещей, Муми-тролль обнял друга в ответ. Сколько они так просидели, никто не знал. Или не считал. В общем, это было совершенно неважно, потому что дымка, застилавшая глаза, начала таять. То ли зверек просто согрелся, то ли дело было именно в сложившейся ситуации, но пустота отступала. - А дымка тает, - тихо заметил Муми-тролль куда-то в воздух. Снусмумрик покосился на него внимательным темным глазом и вдруг, наклонив голову, провел носом по бархатистой шее друга. Муми-тролль тихо выдохнул и подумал, что ему никто и никогда не говорил, что делать в подобных случаях. От теплого дыхания Мумрика по спине бежали мурашки, а в груди что-то тянуще замирало. Возможно, как раз сердце, которого нет. Или есть... - Ты не думаешь, что это странно? - спросил Снусмумрик, неуверенно водя лапкой по локтю Муми-тролля и не отрываясь от его шеи. - Какая-то сумасшедшая она, эта зима. - И очень долгая. Слишком долгая, - поддержал его зверек, стаскивая с него шляпу. - Но вот если твоя шляпа не будет колоться, то я, пожалуй, подумаю, настолько ли все плохо... Они дружно рассмеялись. Муми-тролль решил, что очень хорошо смеяться зимой в желтой палатке, а потом Снусмумрик уронил его и, не выпуская мохнатое тельце из лап, решительно прикусил тонкое троллье ухо. Его обладатель шумно вздохнул, и это вполне можно было считать одобрением. - Ой-ей, Муми, - обжег зверька неожиданно низкий шепот, - а эта палатка далеко от Муми-дола. И никто не знает, что мы здесь... - Ну, к завтраку я уже опоздал, - неловко отозвался он, снова краснея от такого развития событий. - Ай! Зачем так сильно кусаться? - Больно? Извини, правда, - с некоторым раскаянием буркнул Снусмумрик, мягко касаясь губами пострадавшего места. И уже только за это ему можно было простить все на свете. А потом Муми-тролль лежал, свернувшись в цепких лапках спящего друга, и думал, что очень хорошо, что у их пап такого не было. И лучше бы им не знать никогда. А еще он думал, что, наверное, все произошедшее с натяжкой можно считать за первое признание, первый поцелуй и еще очень много первых вещей.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.