Среди Пионов

Соник, не помогая гостю снять косуху и не предлагая мягкие тапочки, просто повернулся к нему спиной и исчез в студии, возвращаясь к плите и своему ужину, не хотелось трапезничать сожженым мясом или вовсе остаться с пустым брюшком в этот довольно странный вечер. — Я не виновен в случившемся. — предполагая возможную тему разговора, сказал юноша не желая тянуть время или делать вид, словно он не понимает причины визита пиона. Соник сжал сухие губы, ощущая их шершавость, и вернулся к почти готовому мясу, слушая тяжёлые шаги за спиной. Он негнущимися холодными кистями залил мясо соевым соусом со специями и оставил пропитываться соусом, не радуясь своей уязвимой позиции. — Тайны в том, что он был у меня вчерашним вечером, нет. Пионы и ты были в это посвящены, только вот я ничего противозаконного не совершал, он ушел от меня ровно таким же, каким заявился, я его и пальцем не тронул. — юноша развернулся к мужчине, ему вовсе не хотелось затягивать беседу и, надеясь на скорый уход пиона, он начал неприятный разговор сам. — Я знаю. — тихо ответил тень, мягко улыбнувшись, рассматривая содержимое стола и счастливо вытягивая уголки губ, наткнувшись на слабосоленого лосося. Пион протянул руку к закуске, взяв кусочек когтями и сунул рыбу в рот, соблазнительно облизнувшись. Синий еж, заметив, как на его ужин было совершено покушение голодным цветком, просто молчал, он посчитал неуместным злиться и отказывать мужчине в удовольствие полакомиться закусками. — Прекрасный лосось, не возражаешь, если я возьму снова? Так вкусно. — с улыбкой тихо протянул еж, уже взяв рыбку и отправляя ее в рот, помогая языком и попутно рассматривая интерьер студии. — Меняешь тему? — резко спросил Соник, хмурясь, но тень это лишь забавляло и тот тихо, но выразительно посмеялся, вытягивая уголки губ, не скрывая своих белых зубов. — А ты рвешься закончить разговор? Так сильно хочешь, чтобы я ушел? — темный еж улыбнулся и сел на высокий стул, расправив широкие плечи, показывая юноше, что он не намерен так быстро его оставить. — Это грубо, по отношению ко мне. Я тебе не мил? — он вновь засмеялся, но уже утробно, не размыкая губ. — Вовсе нет. — синий еж пожал плечами, считая уместным вести разговор со спины, так он не ощущал давления от разговора глаза в глаза и его ничего не могло смутить, хоть ему и казалось это неприличным, пиону наверняка не очень интересно разговаривать с его спиной. Соник выпрямился и развернулся к мужчине носом, отметив, как тот уютно устроился за барной стойкой, служившей столом в трапезной зоне студии. Пион все это время наблюдал за его спиной, подперев свою нижнюю челюсть кулаком, это было очень увлекательным зрелищем. От осознания этого факта баскетболист ощутил волну растерянности и тревоги, поднявшуюся из глубины его груди, до самых кончиков ушей. — Суть в том, что я планировал поужинать. А в мои планы не входило ждать на ужин никого вроде тебя. — еж не спеша подошел к Шедоу и остановился возле него, немного склоняясь над мужчиной и упираясь рукой в барную стойку из розового кварца, улавливая нотки парфюма пиона. Темный еж опустил глаза вниз и пораженно усмехнулся, вытянув уголки губ в горькую улыбку, а он умеет указать на свое место и скалить зубки, прямо как Скордж, когда его что-то не устраивает. Неужели его, мужчину в зрелом возрасте, теперь постоянно начнет тянуть на таких невоспитанных юношей? Самое ироничное, что ему это нравится. — Как тонко ты указал мне на мое место. — шепнул пион, облизнув и сжав губы, он вел себя весьма воспитанно и вовсе не враждебно. — Мой визит так сильно тебя обременяет, что ты гонишь меня в шею? — пион поднял на него глаза и сглотнул, вынуждая жилки на горле сместиться и натянуться. Соник замер, сжимая губы, он услышал обвинение, заставившее задуматься. Юноша расслабился и опустил напряженные плечи, надутая грудка выпустила весь воздух, а хмурая линия бровей стала мягче. Он осознал, что был грубым с самого начала, грубость и токсичность веела лишь от него, ведь с ним были вежливы и тактичны. Волна стыда накатила на ежа и того обуздал виноватый румянец, он понимал, что со стороны выглядел как ребенок, это вызывало чувство стыда. — Я несу какой-то вздор, ты прав. — баскетболист снизил манеру речи, разбавляя ее пониманием своей вины и вежливостью, после чего неспешно опустился на стул, напротив тени. — Прости меня за этот ребяческий и необоснованный оскал. Выплескиваю свою токсичность на тебя с самого порога.. такой стыд. — уже тише прошептал он, потупив взгляд на пустую тарелку перед собой. Шедоу сдержанно улыбнулся и поудобнее устроился на стуле, шумно сложив руки замком на столе, браслет на руке громко ударился о кварцевую поверхность, нарушив прекрасную тишину вокруг них. — Я понимаю, свой гнев сложно обуздать, нужно иметь безграничное терпение и выдержку для того, чтобы держать себя в руках. Полагаю, причина твоей нервозности это.. мы? Точнее полигамность пионов. — мужчина посмотрел на синего ежа, закинув ногу на колено ради удобства. — Ты был напуган этим, верно? — тихо поинтересовался еж, чуть наклонившись торсом к юноше. Тот нервозно повел плечами, не желая отвечать на вопрос, но мужчина прекрасно понимал, что ответ положительный и, словно в утверждение мысли тени, синий еж робко кивнул. Соник нервно впутал свои длинные узловатые пальцы в иголочки и распушил их, вставая со стула, вспоминая про ужин и алкоголь, он был бы не против выпить, а хорошее вино неплохо избавляло от стресса и отвлекало. Пить в одиночку он не хотел, но рядом был он. — Не хочешь поужинать со мной? Выпьем. Отставаться в одиночестве – последнее, чего мне хочется. — юноша решил уйти от неприятного разговора и вынул остывшую бутылку вина и два красивых высоких бокала. — Составь мне компанию.. думаю, мы оба останемся в расчете. — еж пожал плечами и улыбнулся, посмотрев пиону в глаза, впервые он посмотрел на кого-то из этих ежей так искренне, не пытаясь ускользнуть от их взора. Мужчина молча улыбнулся и кивнул, тоже опуская нежелательные моменты, ему хватило и того, что только что было. Темный еж поднялся со своего места, чтобы открыть бутылку вина, грубые и сильные руки с тонкими пальцами и вечно алыми костяшками справились с пробкой без особых усилий. Не малое количество упражнений на развитие и гибкость суставов пальцев не прошли напрасно, к слову о гибкости, эти пальцы могут прекрасно не только владеть мячом и открывать вино, но и кое-что помимо этого. Шедоу разлил алкоголь в бокалы и отставил бутылку в сторону, снимая с себя куртку, повесив ее на стул, он подошел к юноше, заглянув через его плечо. — Нужна в чем-то моя помощь? — поинтересовался пион, поправив свои иголочки, ненавязчиво сближаясь торсом с широкой спиной Соника и рассматривая его плечи, лопатки, линию позвоночника и поясницу. Алые глаза обнажали спину юноши, изучая уязвимые места, плохо растянутые мышцы и места возможных растяжений, в скором времени эта спина станет неуязвимой и очень гибкой, несколько изнуряющих упражнений на спину, бассейн и растяжка приведут его в форму. — Пожалуй. Унеси горячее в комнату, хочу поужинать возле окна, бульвар, который виден из него вечером, особенно прекрасен. — мечтательно уркнул Соник, облизнув кончики пальцев, испачканных в соусе. — Суета. Именно ей постоянно наполнены улицы, виднеющиеся из окон. Прохожие постоянно спешат и портят своей спешкой всю его безмятежность, не желая замечать прекрасное вокруг себя. — еж пожал плечами, посмотрев в окно, о него с небольшими паузами бились капли дождя. Он вытянул уголки губ в слабую улыбку, слушая, как дождь, бьется о стекла окон, карнизы и зонты прохожих. — Полагаю, с самого знакомства с тобой и пионами, я вел себя точно так же. Спешил. Не замечал того, на что стоило бы обратить внимание, постоянно игнорировал всех вас, не желая вникать в суть происходящего. — Соник виновато опустил уши, кусая нижнюю губу, словно это поможет перестать считать себя хамом. — Мне жаль и очень стыдно. — синий еж опустил глаза в пол, на его скулах появился румянец вины, а уголки губ нервно дрожали от переполняющих физическое тело эмоций. Шедоу находил во всем этом некое очарование и с доброй улыбкой наклонился к юноше, выхватывая из его рук горячее, ненавязчиво проскользив тонкими пальцами по запястьям Соника и только потом перехватывая ужин из ослабших пальцев, такая близость смутила раскаявшегося синего ежа сильнее, и юноша отвернулся. — Я не святой отец, чтобы хвалить тебя за раскаяние. — в словах мужчины не было и нотки упрека или осуждения, он просто пожал плечами и улыбнулся, шагая к месту трапезы и оставляя там горячее. Соник обернулся, неловко поправляя свои растрепанные иглы, прижимая их плотнее к шее и наблюдая за спиной баскетболиста, спазм в теле сменился релаксацией после того, как он рассказал о своих мыслях, юноша перестал испытывать мандраж рядом с кем-то из пионов. В особенности рядом с тем, кто составил ему компанию этим вечером. — Просто накорми меня уже. Путь к сердцу любого мужчины лежит через желудок, это относится и к извинениям. — мужчина вытянул губы в усмешку, занимая свое место возле окна, ожидая юношу. — А есть остывшее мясо не вкусно! Юный баскетболист улыбнулся, подумав о том, что этот вечер отлично подходит для того, чтобы начать писать историю знакомства заново, разве ужин – это не лучшее начало дружеских отношений? После того, как большая часть закусок и основного блюда было съедено, а бутылка вина практически опустела, дружеская беседа приняла более теплую, неформальную обстановку. Основной свет погашен, и студия наполнилась теплым светом ночных ламп, так было намного уютнее, негромкий смех и болтовня заглушали навязчивый шум дождя. Все остальное было таким неважным, телефоны, одиноко лежащие на журнальном столе, иногда сообщали владельцам о новом сообщение или пропущенном звонке, но и это было не важным. Им было просто хорошо вдвоем. Юноша плавным и изящным движением кисти болтал оставшееся в бокале вино, обворожительно улыбаясь мужчине напротив. Вино расслабило его тело и разум, утопило проблемы и волнение, теперь в его голове было пусто, но душа наполнялась теплом и светом, а низ живота приятно покалывало. Соник допил вино, облизывая губы и опуская пустой бокал, заедая кисловатый алкоголь лососем, просто чтобы избавиться от вкуса вина на языке и накрыть его закуской. Кусочки лосося быстро ускользали с пальцев юноши, оказываясь на языке, еж очень мило жевал, облизывая уголки губ и кончики пальцев, напрочь забывая о том, что он не один. — Наелся? Ты смягчился от того, что вкусно поел и выпил? Интересно. — мужчина сдержанно улыбнулся, делая небольшой глоток из своего бокала, растягивая его. — Я люблю вкусно поесть. — юноша кивнул, растянув губы в улыбке, повернув голову к окну, дождь постепенно заканчивался, но из-за капель на окне все выглядело размытым, как на картине какого-то известного художника. — И все же, зачем ты пришел? Ты сказал, что я знаю зачем, но это не так. — он посмотрел на профиль задумчивого ежа, отмечая, что теплые тона от света лампы на его скулах и губах перестали делать его таким хмурым, в этом баскетболист находил некое очарование. Тень молчал некоторое время, а после слабо улыбнулся, глянув на время. — Визит.. он внезапно лишился всего смысла. Ранее, утром он и был, но сейчас это не имеет никакого значения. — Шедоу задумчиво пожал плечами, делая последний на сегодня глоток вина и отставляя бокал в сторону. — Я просто не хочу начинать разговор об этом. Вечер такой, чудесный, не так ли? — алые глаза особенно пронзительно посмотрели на юношу, от чего сердце Соника пропустило удар. Осознание знакомого чувства, заставило синего ежа сжаться, сжав в руках ткань в области живота — Да. Вечер чудесный. — юноша согласился, словив себя на мысли о том, что он испытывает то, что считал противным. Он влюбляется в мужчину. Так ненавязчиво и постепенно, но он испытывает нечто похожее на влюбленность, ее он точно не спутает ни с чем. — Можно мне кое-что спросить? — неуверенно поинтересовался синий еж, опустив руки на колени. — Почему нет? Спрашивай. — Увлекаешься ли ты чем-то помимо баскетбола? — спросил он, взволнованно сжимая кулаки, костяшки которых покраснели, руки резко стали не такими теплыми. Мужчина задумался и закрыл глаза, тихо посмеявшись, было неловко вот так говорить о своем хобби, оно не очень вязалось с его образом брутального ежа, но не ответить, подобно мальчишке, было бы унизительно. — Стихи. — ответил тень, запуская в иголки узловатые пальцы и улыбаясь. — Мне нравятся стихи. Особенно румынская поэзия. Я читал много зарубежной литературы, английскую поэзию, польскую, итальянскую, но постоянно меня тянуло в румынскую. Струны в моей душе натягивались из-за каждой прочитанной мною строчки. — откровенно прошептал он, расслабив плечи. — Прочесть тебе что-то из нее? — мужчина выпрямил спину, посмотрев на мальчишку и устало улыбаясь. — А можно? — юноша почесал кончик носа, вызывая усмешку на губах уставшего ежа, он же сам вызвался прочесть что-то, и как после этого он мог отказать? Мужчина разомкнул губы, начиная тихо и горько, пытаясь вложить в свои слова боль поэта, он не решился читать на румынском, это не имело бы смысла, Соник бы ничего не понял. — Влюбленный тайно, я хранил молчанье, [ Iubind în taină am păstrat tăcere, ] Боясь тебя смутить безумной речью. [ Gândind că astfel o să-ţi placă ţie, ] В твоих глазах бездонных видел вечность, [ Căci în priviri citeam o vecinicie ] Живя в плену убийственных мечтаний. [ De-ucigătoare visuri de plăcere. ] Но больше не могу. И сила страсти [ Dar nu mai pot. A dorului tărie ] Для нежной тайны мне слова подскажет. [ Cuvinte dă duioaselor mistere; ] Хочу в огне я утонуть однажды – [ Vreau să mă-nec de dulcea-nvăpăiere ] Твоей души, себя забыв от счастья. [ A celui suflet ce pe al meu ştie. ] Не видишь разве, как томлюсь часами [ Nu vezi că gura-mi arsă e de sete ] И мукою глаза мои пылают, [ Şi-n ochii mei se vede-n friguri chinu-mi, ] Моя любовь с льняными волосами? [ Copila mea cu lungi şi blonde plete? ] Меня улыбкой удержи у края, [ Cu o suflare răcoreşti suspinu-mi, ] Дыханьем охлади шальное пламя... [ C-un zâmbet faci gândirea-mi să se-mbete. ] Прильни к моей груди, боль утоляя. [ Fă un sfârşit durerii... vin' la sânu-mi. ] — строки слетали с языка, обжигая его кончик своей горечью и болью, стихотворение было пропитано печалью и втягивало в этот омут самого Шедоу, такого сильного и не впечатлительного, порой грубого и взрослого ежа, о чьей нервной системе можно было только мечтать. Он нервно сжал руку в кулак, из-за чего вены и сухожилия обтянулись тонкой кожей. Теперь мужчина сильно жалел, что выбрал именно это стихотворение. — Мне стоило выбрать менее грустное стихотворение, не так ли? — с неестественной усмешкой Шедоу взлохматил себе иглы, встречаясь алыми глазами с юношей. В них отражалось упоение, но он не мог выразить словами все очарование и экстаз, полученный от стихотворения и голоса того, кто его прочел. Соник резко схватил руки мужчины, сжав их в своих и прижимая к горячей груди, внутри которой с неистовой силой билось встревоженное сердце, биение которого тень слышал так точно, словно оно билось в его руках. Такое поведение хоть и напугало Шедоу, но вырывать руки и злиться не было желания, он не испытывал неприязни к юноше, только симпатию. — Молю, повтори его для меня! — хрип, что моментально сошел на шепот вырвался из горла синего ежа, чьи руки сжимали сильные запястья, он бы ни за что их не отпустил, пока не получит желаемое. Уговаривать мужчину не пришлось, он улыбнулся и наклонился к ушку Соника, пытаться угомонить гормоны было бесполезно в такой интимной близости и Шедоу позволил себе чуть больше. — Не видишь разве, как томлюсь часами И мукою глаза мои пылают, Моя любовь с льняными волосами? — прошептал он, не торопясь отстраняться от юноши, чьи руки ослабли и отпустили запястья Шедоу. Румынское стихотворение тронуло не только мужчину, этим вечером оно пронзило своей горечью юное тело. — Благодарю. Взрослый еж взглянул на свои часы. Слишком поздно по времени, чтобы спешить на последнюю электричку, слишком рано для них обоих оставаться вместе на ночь. — Мне нужно уйти. — он отстранился от теплого плеча, поспешив встать. — Ужин был прекрасен. — Могу я рассчитывать на то, что ты вернешься? — юноша соскочил со своего места, закусив губу от неловкости вопроса. — Точнее, теперь.. мы можем видеться, как друзья? Побросать мяч вместе? — еж завел руки за спину, нервно их сжав в замок. — Несомненно. — улыбнулся Шедоу. Он бы хотел сказать кое-что помимо этого, но пришлось отвлечься на звонок, который в столь поздний час не сулил ни о чем хорошем. Брови мужчины нахмурились, звонили из клиники, от этого руки нервно затряслись.

В другое время. В другом месте.

— Я могу.. рассчитывать на прощальный секс? — тихо спросил пион, сжимая в руках одеяло. — Обычно просят прощальный поцелуй. — А я прошу секс. Хочу запомнить всего тебя, твой запах, тепло твоих рук, твои стоны и улыбку удовольствия, полученного от того, что мы делаем, прежде чем ты навсегда оставишь пионов и баскетбол.