"Ut salutas, ita salutaberis."* (с)
I
***
"Срочно Лично в руки Командующему III когортой ауксилариев* "Peculiari" префекту Квинтусу Секстилиусу Кунктатору Колония Novicivitatium Приказ В целях борьбы с мародёрами и бандами беглых рабов: I Немедленно, по получении приказа, силами вверенной вам когорты организовать патрулирование в городской черте колонии Novicivitatium, а так же в предместьях и на всех дорогах. II Установить постоянные посты на всех перекрёстках дорог. III Сформировать добровольческие отряды militia* из числа свободных граждан и вольноотпущенников для поиска банд и мест их укрытый, с дальнейшим уведомлением об их местоположении центурионов когорты "Peculiari" с целью принятия теми мер по поиску и уничтожению разбойников. IV Выставить наблюдательные посты вдоль границы Северного Леса. V В случае обнаружения крупных организованных сил хорошо вооружённого противника -- сосредоточить все имеющиеся в наличии силы на обороне колонии Novicivitatium и продержаться до подхода подкрепления. VI По прибытии отдельных частей или соединений легиона -- перейти в подчинение старшего командира. Командующий "Legio IV "Audacious" легат Децимус Нониус Лаетус."***
"Срочно Лично в руки Трибуну* легиона "Legio IV "Audacious" Тибериусу Октавиусу Страбо Castrum* легиона "Legio IV "Audacious" Приказ I Сформировать и принять под своё командование вексилляцию* в составе II когорты, I и II турм* легиона "Legio IV "Audacious". II Совершить марш в колонию Novicivitatium. III Принять под своё командование III когорту ауксилариев "Peculiari". IV Организовать разведку вглубь Северного Леса с целью выявления военных лагерей и поселений противника, а также установления его состава и численности. V По обнаружении противника принять меры к его уничтожению. VI В случае обнаружения крупных сил противника превышающих имеющиеся у тебя в подчинении силы более чем в 1,5 раза -- немедленно доложить в легион, организовать Limes* вдоль границы Северного Леса, перейти к обороне и ждать дальнейших указаний. Командующий "Legio IV "Audacious" легат Децимус Нониус Лаетус."***
-- Ave, трибун Тибериус! -- Ave. -- Центурион pilus prior* II когорты Клавдий Канинус СэвЭрус по твоему приказу прибыл. -- Как чувствуют себя легионеры после марша? Есть заболевшие? Каково общее настроение в когорте? -- Легионеры бодры, полны сил и рвутся в бой трибун. Среди личного состава имеется трое заболевших -- находятся на попечении врачей, четверо задержаны в нетрезвом состоянии -- помещены под арест, за время марша и организации постоя драк в когорте и инцидентов с местным населением не было, самовольно покинувших расположение части нет. -- Вы получили снабжение, которое обещал нам пропретор? -- Да, трибун, получили всё, что необходимо и кроме того -- восемь бочек вина, в подарок, из личных запасов пропретора. Вино я приказал отправить обратно. -- Правильно. Слушай приказ, центурион. Отправь три группы велитов* в Северный Лес. Пусть произведут разведку. В каждой группе по 20 человек, пусть продвигаются на Север каждый день отсылая назад двух человек с докладом. Последним вернётся и доложится старший от каждой группы. Старших назначишь сам. Отдельно укажи им: себя не обнаруживать, в бой не вступать. Если какой-то из групп удастся захватить пленного -- пусть немедленно возвращаются. Лишних пленных не брать, для допроса хватит и одного, если их будет несколько -- пусть старший группы сам решит, какого оставить, остальных -- убить и спрятать. Разведчиков снабди всеми необходимыми припасами и тёплой одеждой. Если будет чего-то не хватать -- требуй у пропретора. Если возникнут заминки -- сообщи мне. Вопросы есть? -- Отправить разведчиков этим утром или завтра? -- Уже и так утро. Разумеется отправь завтра, пусть люди выспятся и отдохнут после марша. Что-нибудь ещё? -- Разреши провести работу с местным населением -- отправиться на место и опросить свидетелей нападения на предмет примерной численности нападавших, характера их вооружения и тактики действий? -- Разрешаю. Только не отправляйся лично, отправь кого-нибудь из подчинённых. -- Понял. -- Что-нибудь ещё? -- Это всё, трибун. -- Тогда ты можешь идти. И скажи префекту Квинтусу, за дверью, что он может войти. -- Ave, Трибун! -- Ave. -- Приветствую тебя, уважаемый трибун... -- Доложись как положено! Ты префект или где?! -- Изви... то есть... эм... п-префект III когорты ауксилариев "Peculiari" Квинтус Секстилиус Кунктатор... э-э-э... прибыл в твоё распоряжение... -- Ave. -- То есть.. да... э-э-э... Ave, трибун! -- Ты получил приказ легата Децимуса? -- Да, трибун, получил, трибун. -- И что? -- И... что?... -- Scutum* в решето! Ты сделал всё, как было приказано? -- Да, трибун! Патрули, заставы, дозоры... добровольцы... всё выполнено в точности... как было приказано!... -- И что? -- И-и-и-и-и-и-и-и-и... -- РЕЗУЛЬТАТЫ!? -- На самом деле... Должен тебе доложить, трибун... Дело в том, что... -- Что ты там мямлишь? -- Видишь ли... -- Нет, не вижу. -- Ну, как бы тебе сказать... -- Хочешь под арест? -- Дело в том, трибун, что уважаемый пропретор Септимус несколько преувеличил масштабы преступности... и масштабы побега рабов, и... масштабы их преступной деятельности... и... масштабы... -- ...Масштабов? -- Эм... да, трибун. -- И ты протужился столько времени не решаясь подвергнуть критике оценку "уважаемого пропретора"? -- Прости, трибун. -- Боги простят. -- Да, трибун. -- А теперь изложи мне ситуацию такой, какая она есть. -- На самом деле, трибун, побег совершило действительно несколько десятков рабов, возможно до сотни, но большинство из них в течении трех дней вернулись к своим владельцам объяснив своё бегство лишь стремлением спасти свои жизни от варваров, убивавших всех, без разбору. -- То есть о масштабном восстании речи не идёт? -- Нет, трибун! -- А что с остальными? -- В окрестностях колонии действительно образовалась одна банда, численностью возможно в 10-15 человек, но мы уже дважды настигали её, сумели убить семерых из них и вскоре покончим с остальными... -- А ваши потери? -- Среди моих ауксилариев убитых нет, трибун! Только пятеро раненых. -- Это всё? -- Так же несколько беглых рабов-одиночек промышляют грабежом по ночам, но на борьбу с ними я направил силы из отрядов militia. А остальные беглецы, видимо бежали... и... подались... в бега. -- Какие меры были приняты после первого нападения варваров, в прошлом году? -- Когда отправленная мною центурия прибыла на место, они уже скрылись в лесу. -- Я сказал -- "после". -- А-а, по-о-о-осле... -- Вы опросили свидетелей?... -- Нет, трибун. -- ...произвели разведку в лесу?... -- Нет, трибун. -- ...установили посты на границе с лесом? -- Согласно приказу легата... -- В прошлом году. -- Нет, трибун... -- Таким образом, последствия последнего нападения варваров -- целиком и полностью твоя вина. -- Трибун!... Я не... Они... Я просто... Прости. -- На казни извинишься. -- Но трибун!... -- А чем сейчас заняты остальные ауксиларии? -- К-кроме тех, что н-направлены на п-патрулирование о-окрестностей и н-наблюдение у г-границы п-провинции с С-северным Л-лесом -- н-находятся в р-расположении к-когорты, в г-городе. Т-трибун, я... -- То есть -- бездельничают. -- Но... -- Что, хочешь сказать, что свободное время они посвящают занятиям по боевой и политической подготовке? -- Э-э-э-э... -- Построй все наличные силы когорты перед казармой, я хочу посмотреть, что они из себя представляют. -- Сейчас? -- Нет, в следующем месяце. -- А-а-а... какого числа? -- Сейчас, stultissimus*, немедленно! -- Да, трибун! Как скажешь, трибун! -- Куда ты понёсся, я тебя не отпускал! -- Извини, я виноват, трибун! -- Теперь -- иди! -- К-куда, трибун?... -- В anus! Когорту строить иди! -- Да, трибун, иду!... Ave, трибун! -- Ave. -- Трибун Тибериус! У тебя всё в порядке?! -- В чём дело, опцион?* -- Я слышал крики, а потом мимо меня галопом пробежал местный префект. Ave, трибун. -- Ave. Всё нормально. Заходи, садись. Местные совсем расслабились и разучились нести службу. Но ничего, хе-хе, я их построю. Воспитаем. У меня тут -- не здесь. Я им напомню, чем легионерские сандалии пахнут. Сгною на строевой подготовке! Эх, даже спать расхотелось! Ну, что скажешь, опцион, легионеры нормально устроились? -- Всё в порядке, трибун. За исключением того, что в некоторых предоставленных нам старых зданиях отсутствует или неисправна канализация. Несколько легионеров заболели, во время марша, но по прибытии в колонию встретивший нас пропретор лично проследил за нашим размещением, а затем прислал врачей, включая своего личного, и сказал, что полностью берёт на себя все расходы, в том числе и на прокорм личного состава. Так же он десять бочек вина прислал, в подарок, из личных запасов. Но центурион Клавдий приказал отослать их обратно... -- Ты хотел сказать -- восемь? -- Что? -- Что? -- Прости, трибун, я не понял. -- М-м-м... Ничего. Как увидишь старшего центуриона Клавдия -- скажи, чтобы зашёл ко мне. -- Понял. -- А всё-таки пропретор Септимус молодец, хотя и чувствуется, что ему не достаёт опыта в управлении целой провинцией, пока что он справляется вполне не плохо. -- Согласен, трибун. -- Кстати, на счёт канализации, как считаешь, в казарме местных ауксилариев с ней всё в порядке? -- Думаю да, трибун. Казарма довольно новая, на вид. -- Слушай, ну-ка, догони-ка мне префекта.II
Этой зимой, спустя пять месяцев, после того, как Адалрих привёл своих людей домой из большого совместного похода, он снова собрался в путь -- навестить вождя Абеларда в Большом Городище, чтобы попытаться убедить его расторгнуть помолвку его внучки Сиглинд с сыном вождя соседнего племени Дирка, в пользу заключения брака с человеком из племени Адалриха. Поскольку, они отправлялись не на ярмарку, в этот раз с ними не было ни соседей, ни ремесленников, желающих что-то продать или купить. Но хотя это был и не военный поход, Адалрих выступил в путь вместе со всеми своими дружинниками в полном боевом снаряжении и с полным вооружением, чтобы продемонстрировать Абеларду силу своего племени и ещё раз напомнить о ценности союза с ним. Не смотря на то, что Абелард уже имел возможность увидеть людей Адалриха в деле, во время недавнего совместного похода, в этот раз их представляли собой лучшие воины племени, облачённые в доспехи и имевшие лучшее, по сравнению с остальными, оружие. Изначально Адалрих хотел взять с собой лишь несколько человек, но Армин убедил его, что такой известный и удачливый вождь, как он, благодаря которому состоялся совместный поход шести племён, чего ранее никогда ещё не бывало, должен иметь подобающую свиту и не может отправляться в гости к другому вождю в сопровождении малого числа воинов. Адалрих высказал опасение на счёт того, что Абелард может подумать, будто бы они собираются напасть на него, под предлогом переговоров. Но Армин успокоил его, сказав, что такой гордый и мудрый человек как Абелард никогда не станет делать необдуманных выводов и что любому разумному человеку будет предельно понятно, что одних лишь дружинников Адалриха будет слишком мало, чтобы попытаться атаковать Большое Городище. А в крайнем же случае -- Адалрих возьмёт с собой на переговоры лишь приближённых, а остальные дождутся его за стенами Городища. Всего в поход выступило 36 человек, среди которых были так же и Эрих, Рэйнер и Сэпп, которого прочили в женихи к Сиглинд. Весна в этом году была очень ранняя и хотя снег ещё не успел растаять, днём было уже довольно тепло. Но по ночам вновь становилось по зимнему холодно. Через три дня тяжёлого пути по заваленному снегом зимнему лесу, замёрзшие, злые и частично простуженные, они наконец добрались до Большого Городища, где были встречены сначала несколькими воинами Абеларда, вышедших к ним на встречу за стену, чтобы выяснить -- кто это, откуда и зачем пришли, а затем и самим вождём Городища, который, помня об их дружбе и традициях гостеприимства, позволил им всем войти за стены, расположил на постой и проследил, чтобы никто не имел недостатка в горячей пище и браге. На следующий день, Адалрих, взяв с собой Армина, Эриха, Рэйнера и Сеппа, покинул большой дом, который предоставили в их пользование, и отправился на переговоры к Абеларду. Пока они шли по улицам городища, Сэпп, который был здесь впервые, с интересом отмечал многие новые для него вещи -- узкие улицы между близко стоявшими домами, которые были застелены длинными досками, чтобы ходившие по ним люди не увязали в грязи и подтаявшем мокром снегу, воинов, которые не смотря на то, что находились в мирной обстановке -- ходили полностью вооружёнными и в доспехах, торговцев, которые торговали и в не ярмарочные дни, предлагая покупателям самые разные полезные в повседневном быту и работе вещи, одежды, а так же чудодейственные снадобья, некоторые из которых, если верить их продавцам, не только повышали мужскую силу, выносливость, травили вшей и отпугивали злых духов, но и наделяли возможностью говорить на чужих языках, которые никто не понимает и вводили в транс, в котором можно было пообщаться с духами предков. И всё это, по невероятно низкой цене, "Только сегодня!" Подойдя к воротом частокола, которым был огорожен дом Абеларда, Дирк с удивлением заметил, не только то, что они заперты, но и что возле них не стоят воины вождя, как бывало обычно. Со двора, из-за ворот, доносился непонятный шум, беготня, негромкие голоса и женский плач. -- Как ты думаешь, что могло произойти? -- негромко спросил старшего дружинника Адалрих, прислушиваясь к доносящимся из-за ворот звукам. -- Судя по звукам... всё, что угодно. -- поделился мнением Армин -- Начиная от внезапной преждевременной смерти прапрадеда вождя и заканчивая столь же внезапной беременностью его внучки. Эй, Рэйнер, ты случайно не видел -- Сепп никуда ночью не отлучался? Не успел стихнуть смех, как одна из створок ворот отворилась и на встречу Адалриху, и его спутникам, вышел управляющий Абеларда, который, согласно обычаю, поприветствовал их, после чего сообщил, что вождь Большого Городища Абелард -- умер. -- Как это случилось? -- спросил помрачневший Адалрих -- Ещё вчера он был здоров и полон сил. -- Никто не знает, что произошло. Сегодня утром он не проснулся. Как только мне сообщили об этом, я немедленно послал за знахаркой, она прочитала заговоры и окропила Абеларда живой водой, но ничего из этого не помогло. -- А вчера вечером, когда он вернулся после встречи с нами -- он ничего не говорил? Может жаловался на плохое самочувствие? -- Если вы опасаетесь, что кто-то подозревает вас в том, что вы отравили или как-то ещё навредили нашему вождю, -- напрямую начал управляющий, глядя прямо в глаза Адалриха -- то поспешу тебя успокоить, я уже расспросил воинов, сопровождавших его вчера, и они все сказали, что Абелард не принимал никакой еды или питья из ваших рук, и не жаловался на здоровье по возвращении. -- И он ничего не говорил своим домочадцам? -- Сказал только, что завтра должен состояться совет, с твоим участием, по поводу свадьбы его внучки, Сиглинд. И потом отправился спать. -- Скажи-ка, Танкред, -- внезапно вмешался в разговор Армин -- а нет ли у вас в гостях, сейчас, кого-нибудь из людей вождя Дирка? -- У нас в гостях сейчас сам вождь Дирк, со своими людьми и сыном. -- поведал старшему дружиннику управляющий -- Они гостят у нас по приглашению нашего вождя с начала зимы. Не мог же вопрос о расторжении или сохранении помолвки сына Дирка и внучки Абеларда решаться без участия самого Дирка. -- Так ты говоришь, что Абелард вернулся вчера совершенно здоровый, сообщил своим домочадцам, а так же -- гостям, что прибыл вождь Адалрих, для участия в совете по поводу помолвки, а потом лёг спать и не проснулся? Танкред внимательно посмотрел на Армина, чуть прищурился, а затем сказал: -- Я лично, внимательно осмотрел тело вождя Абеларда и не обнаружил на нём никаких признаком насильственной смерти. -- Разумеется, я никак не хотел оскорбить ни вождя Дирка, ни его людей и никого из людей Абеларда отвечающих... то есть отвечавших за безопасность своего вождя. -- таким же твёрдым тоном ответил Армин. Некоторое время продолжалось молчание. Никто не знал, что сказать. Наконец, Танкред сказал Адалриху, что поскольку тот является уважаемым вождём и был соратником Абеларда в недавнем походе, то от имени семьи Абеларда -- его вдовы, дочери и внучки -- он, как управляющий домом вождя, просит Адалриха и его людей присутствовать на похоронах, которые состоятся в ближайшие дни. Адалрих заверил управляющего, что обязательно придёт, чтобы выразить уважение отправившемуся к праотцам вождю. После этого, они вернулись в предоставленный им дом, где сообщили остальным дружинникам о случившимся. И все согласились между собой, что их постигла большая Неудача.III
Похороны Абеларда состоялись через день после его смерти. Когда все необходимые приготовления были сделаны, похоронная процессия двинулась от дома вождя через Большое Городище к воротам. Во главе процессии, на деревянных носилках, управляющий Танкред и трое дружинников несли Абеларда, облачённого в его доспехи, с вложенным в руки мечом и лежащими рядом копьём, шлемом, расписанным красной и чёрной краской круглым щитом, боевым топором, и золотым кубком вождя. Следом за ними шли вдова, дочь и внучка вождя в окружении его дружинников, которые были одеты в нарядные одежды и тёплые плащи, но все имели при себе оружие. За ними шёл вождь Дирк, с сыном, и его люди, так же при оружии, но без доспехов. После них шли Адалрих и его дружина, которые единственные во всей процессии были полностью вооружены и одеты в доспехи, так-как они опасались оставлять столь ценные вещи без присмотра в чужом селении (именно так Армин сказал Танкреду), а ещё, потому-что опасались нападения со стороны людей Дирка, который теперь стал практически вождём Большого Городища, поскольку помолвка его сына с Сиглинд осталась в силе, а это значит, что после их свадьбы права Абеларда, который не оставил наследников, переходили к Дирку, как к старшему в роду. За Адалрихом и его людьми следовали все остальные -- жители селения, богатые торговцы, а так же мужчины и воины племени, пожелавшие сопроводить своего вождя в последний путь. Процессия прошла через ворота, пересекла мост через реку, отделявшую остров, на котором стояло Городище от берега, а затем, резко повернув двинулась по льду замёрзшей реки на противоположную сторону. Несколько человек из процессии подскользнулись и чуть не упали, но никто не засмеялся. Перейдя по льду реку, процессия двинулась дальше, по совершенно дикой заснеженной равнине и остановилась только дойдя до недавно выкопанной большой ямы, выложенной изнутри свежеобтёсанными брёвнами. Процессия расположилась вокруг могилы, и пока приближённые вождя опускали носилки с ним в могилу, Сепп наконец-то смог впервые как следует рассмотреть всех присутствующих. В первую очередь он обратил внимание на вождя Дирка, стоявшего чуть впереди своих людей со скорбным выражением на лице и внимательно наблюдавшим за похоронным процессом. Это был высокий мужчина почтенных лет, но на удивление хорошо выглядевший для своего возраста, со светло-рыжими волосами заплетёнными в одну тонкую косу и небольшой редкой бородой, совершенно без седины. На его украшенном зОлотом поясе висели длинный нож в богато украшенных золотом и серебром ножнах, и меч с позолоченной рукоятью, скрытый в ярко-красные ножны. Разглядев как следует Дирка, Сепп обратил внимание на вдову и дочь Абеларда, стоявших ближе всех к могиле с печальными, но строгими лицами. Сепп отметил, что они выглядят гораздо лучше, чем женщины его племени того же возраста, а их одежды и золотые украшение должны были стоить не меньше, чем доспехи и оружие любого из дружинников вождя. Затем, Сепп перевёл взгляд на свою несостоявшуюся невесту, Сиглинд, которая стояла прижавшись к матери, обняв её обеими руками. Это была стройная рыжеволосая девушка 16-17 лет, с тонкими и нежными чертами лица, настолько красивая, что посмотрев на неё вблизи, Сепп забыл обо всём, о чём до этого думал. Глядя на то, как печально она смотрит на похороны деда, временами тихо всхлипывая и почти не пытаясь скрывать своё горе, в отличии от матери и бабки, Сепп подумал, что было бы хорошо самому жениться на ней и стать для неё надёжной опорой и защитников. Подумав об этом, юноша внезапно вспомнил, что она уже помолвлена с другим и начал выискивать взглядом сына Дирка, определить которого было непросто, так как он стоял среди других воинов, ни чем особенно не выделяясь. Не сумев определить конкурента, Сепп слегка толкнул отца, и, когда Рэйнер обратил на него внимание, сказал: -- Отец, я принял решение. -- И какое же? -- Я решил жениться. -- Уж не на внучке ли покойного вождя Абеларда? -- Как ты понял? -- Ты так долго смотрел на неё открыв рот, что у тебя даже слюни капать начали. Странно, что ещё сосульки на подбородке нет. -- Я не шучу, отец. И ты не шути. Я решил, что с этого момента сделаю всё от меня зависящее, чтобы она стала моей женщиной. -- В таком случае, тебе придётся бросить вызов сыну Дирка и драться с ним или решать этот вопрос иным способом, но только между вами. Потому-что я скорее сам тебя убью, чем позволю вовлечь наше племя в войну из-за женщины. -- Кстати, который из них сын Дирка? -- Видишь, того совсем молодого воина, в тёмно-красном плаще, который только что чихнул?... -- Вижу, он не выглядит опасным. -- ...вот, стоящий справа от него здоровенный мужик, с бородой, и есть сын Дирка. -- Выглядит лет на сорок. -- Я бы дал ему лет тридцать пять, но в любом случае -- это опытный и опасный воин, повидавший, за свою жизнь, гораздо больше, чем ты. -- И всё равно, если потребуется -- я убью его. Или заставлю его уступить. -- Не думаю, что он согласится уступить тебе эту малышку. Глядя на неё даже я чувствую, что готов рискнуть жизнью, чтобы... Уй, чего пинаешься? -- Ты ещё не забыл, что женат на моей матери? -- Ты вовремя мне напомнил. -- А вот я ни на ком не женат. -- напомнил стоявший позади Эрих. -- Ну вот и женись, на вдове Абеларда, как только траур закончится, -- съязвил Рэйнер -- а лучше -- на его дочери, она же тоже вдовствует, а затем, мы поговорим с тобой по поводу помолвки Сиглинд с Сеппом, как со старшим в роду и новым вождём Городища. -- Хе-хе-хе, не плохо бы... -- усмехнулся Эрих, пристально щурясь в сторону женщин своим единственным глазом. Тем временем, тело Абеларда и все те вещи, которые понадобятся ему в загробной жизни, были помещены во врытый в землю бревенчатый короб, который сверху заложили такими же брёвнами, в два наката, после чего жена, дочь и внучка вождя по-очереди подошли и бросили сверху первые горсти земли, взяв её из находившегося рядом отвала. После них тоже самое сделали Танкред и остальные дружинники, после них к церемонии прощания присоединились Дирк и его люди, а за ними -- Адалрих со своими воинами, за которыми последовали и все остальные. Когда последние горсти земли были брошены в могилу, с десяток человек взяли в руки мотыги и лопаты, с деревянными и костяными лотками, и принялись пересыпать землю из отвала в могилу. Когда работа была завершена, на вершину образовавшегося небольшого кургана был вкопан не очень большой высокий камень, отметивший место упокоения вождя Абеларда. После этого, процессия направилась обратно, в Городище, но перед этим, вдова, а после неё дочь, Абеларда обратились к присутствующим с короткой речью, в которой поблагодарили всех, кто пришёл, чтобы отдать дань уважения их мужу и отцу, который "...был благородным человеком, мудрым вождём и прославленным воином". Сиглинд, стоявшая рядом с матерью, так же сказала несколько слов, но так тихо, что почти никто их не услышал и даже Сепп, протолкавшийся вперёд, и тщательно прислушавшийся, смог разобрать только "...спасибо" и "...дедушка". Адалрих и сопровождавшие его воины не пошли вместе с Дирком, и его людьми, на тризну, которая должна была состояться в большом доме вождя, поскольку не получали приглашения, а вместо этого вернулись в дом, где они расположились, и начали собираться в обратный путь. На следующее утро, когда они уже собрались отправляться, их навестил Танкред, который извинился за то, что по его недосмотру они не получили приглашения на тризну от имени семьи Абеларда, попрощался с Адалрихом и Армином, и уже собирался уходить, когда Эрих, стоявший у дверей опершись на копьё, спросил у управляющего -- когда назначена свадьба и приглашен ли на неё Адалрих? Не ожидавший такого вопроса Танкред замялся и немного подумав сообщил, что свадьба назначена на первый месяц лета, и что он постарается сделать так, чтобы вождь Адалрих был на неё приглашён. После этого, воины покинули Большое городище и направились домой.IV
Обратный путь давался гораздо проще -- стало теплеть и снега было уже значительно меньше. Когда воины вышли из лесу на большую поляну, где располагалось их селение, Армин внезапно резко замер и, протянув в сторону правую руку с копьём, жестом показал всем остальным остановиться. -- В чём дело? -- спросил старшего дружинника Адалрих? -- Приглядись. Что-нибудь видишь или слышишь? -- Нет, ничего. Странно, даже собаки не лают. И коровы не мычат. И вообще, я ничего не слышу и никого не вижу. Может все по домам сидят? -- Чтобы сразу все? Вместе с коровами? Пастухи обычно гоняют стадо вокруг поселения, по поляне, чтобы те притаптывали снег и находили себе траву под ним, а то одних стогов с покоса может и не хватить на зиму. Но что-то я не вижу ни стада, ни пастухов. И на снегу никаких свежих следов, только старые, совсем отаявшие. -- Может они сейчас с другой стороны поселения? -- Но почему нет людей? -- Ты не заболел? Мы отсюда видим всего пять или шесть домов на окраине. Может же такое быть, что их хозяева просто сидят сейчас дома? -- И никому не нужны ни дрова, ни хворост? Ни у кого нет ни работы во дворе, ни в лесу? Вспомни, были ли хоть раз такое, чтобы по возвращении нас никто не заметил и не встретил? Мы стоим тут уже достаточно долго и до сих пор не видели ни одного человека. -- Ну так пошли и посмотрим, в чём дело! Или ты собираешься стоять здесь до завтра?! -- разозлился вождь и первым зашагал в направлении селения. За ним последовали все остальные воины, а Армин пошёл последним, постоянно оглядываясь и озираясь по сторонам. Когда они вошли в селение, они увидели то, чего меньше всего ожидали увидеть. Перед домами, во дворах и на тропинках между ними, в домах и у порогов -- повсюду лежали убитые мужчины, женщины и дети. Абсолютно все жители селения были убиты. Те, кто сделал это -- не пожалели ни стариков, ни молодых девушек, ни женщин, ни младенцев. Мужчины и воины племени лежали вперемешку со своими жёнами и детьми, а между телами бродило несколько собак, слизывавших со снега кровь своих хозяев. У многих из убитых в руках было оружие, но ни на ком не было доспехов, а на их ножах, мечах, топорах и копьях не было ни следа крови. Всё говорило о том, что нападение было внезапным и даже те, кто пытался сопротивляться не смогли ничего сделать нападавшим. Вернувшиеся с Адалрихом воины словно тени бродили между домов, вглядываясь в лица убитых, узнавая в них своих соседей, друзей и родных. Когда Эрих, Рэйнер и Сепп подошли к своему дому, они увидели лежавшую перед дверями мёртвой Сюз и тела нескольких соседей, лежавших поблизости. А на стене их дома, рядом с дверью, кровью были начертаны крупные руны, точно такие же, как те, что они видели на вещах среди трофеев взятых в совместном походе прошлым летом. Воины молча стояли над телами своих близких, ничего не говоря и не сотрясая воздух напрасными криками, никак не выражая свою злость и отчаяние. Лишь некоторые, из тех, что помоложе, стоя на коленях оплакивали свои семьи, пряча лицо и закрывая глаза руками. Постепенно, по мере осознания случившегося, и возвращения способности мыслить, воины начали сходиться к дому вождя, чтобы обсудить произошедшее и решить, что делать дальше. Вождь Адалрих молча стоял во дворе своего дома, глядя на тела своего сына, его жены их дочери -- его внучки. Вскоре, пришёл Армин. Немного выждав, он заговорил: "Нужно похоронить убитых. И направить посланников во все соседние поселения, чтобы уведомить их о случившемся. А затем... нужно возвращаться в Большое Городище. Если те, кто сделал это, вернутся -- у нас будет больше шансов отразить нападение стоя на стенах и с помощью воинов соседних племён, чем в одиночку. Особенно, учитывая, что большинство наших воинов -- мертвы." Медленно отведя взгляд от тел своих родных, Адалрих некоторое время смотрел на старшего дружинника, будто бы не понимая, о чём тот говорит. А затем, словно опомнившись, ответил: -- Да. Нужно отправить людей, предупредить остальных. Предупредить всех... кроме племени Дирка. -- Вождь, сейчас не время... -- А ты уверен, старик, что это не их рук дело?! -- Да. Я уверен. Взгляни на их раны. Из них как будто кусками мясо вырывали. Никакое оружие из того, что я знаю, не оставляет такие следы на теле. -- И к тому же, -- добавил севшим голосом Эрих -- мы видели руны. На стене нашего дома, написаны кровью, точно такие же руны как те, что мы видели у непонятных людей из нового племени. -- Ты хочешь сказать, что всё ЭТО -- их рук дело? - с недоверием спросил Адалрих. -- Сомневаюсь, что это дело рук их воинов, если у них вообще есть воины. Скорее, это сделали духи или тролли, или может быть ещё какая-то нечисть, в сговоре с которой состоит это проклятое племя. Ведь не бывает так, чтобы люди убивали всех без разбору, не беря никаких пленных и не забирая никаких трофеев, оставляя даже оружие и доспехи противника там, где они лежат. -- Ты прав... -- задумчиво промолвил вождь. -- Это значит, что все племена участвовавшие в походе против них -- в большой опасности, а может быть и так, что их уже постигла та же участь. Если духи призванные непонятными людьми настолько сильны, что нашли наших людей так далеко, то и другие племена они найдут. -- сделал вывод старший дружинник. -- В таком случае, -- к голосу Адалриха вновь начал возвращаться властный тон -- нужно немедленно предупредить всех, кто участвовал в походе. Мы же, тем временем, похороним убитых и вновь отправимся в Большое Городище. После этого, Армин немедленно направил по два человека в каждое из племён участвовавших в совместном походе против нового племени, чтобы рассказать их вождям о случившемся и предложить вновь собрать все силы, в Большом Городище, чтобы дать отпор неизвестному врагу, и приказав гонцам, сразу после того, как поговорят с вождями -- отправляться в Городище. Так же, он направил двух человек на разведку в лес, на Юг, чтобы они прошли по следам оставленным чужаками и убедились, что те ушли и что рядом с селением не осталось врагов. А остальные воины, тем временем, взялись за лопаты и мотыги, и принялись хоронить убитых, которых закапывали за окраиной селения, в небольших могилах, в каждую из которых укладывали всех членов одной семьи или родственников. Они работали без устали весь остаток дня и к ночи, общими усилиями смогли похоронить всех. А вскоре из лесу вернулись разведчики, которые сообщили, что рядом с селением не осталось врагов и что следы, ведущие на Юг. свидетельствую о том, что напавших на селение было действительно очень много: "Вероятно их было не меньше, чем воинов всех шести племён участвовавших в совместном походе". Ночью, все воины ночевали у костров, в поле -- никто не хотел ночевать в своих залитых кровью пустых домах. И никто не хотел разговаривать, каждый старался поскорее уснуть, чтобы отделаться от дурных мыслей. Лишь у большого костра, где собрались вождь и его приближённые дружинники, обсуждали произошедшее. Армин поделился своими мыслями на счёт произошедшего отметив, что больше всего убитых было обнаружено ближе к центру селения и совсем никого -- за его пределами. А это значит -- сказал он -- что поселение было заранее окружено, скорее всего ночью или раннем утром, когда все люди племени находились в пределах поселения, и атаковано сразу со всех сторон, лишив жителей возможностей бежать и вынудив их отступать к центру. Так же это значит -- что врагов было достаточно много, вероятно -- несколько сотен, потому-что их должно было быть достаточно, чтобы не только окружить всё селение, но и не дать никому прорваться. А глубокие рваные раны на телах убитых и то, что на их оружии не было ни капли вражеской крови -- только подтверждает догадку Эриха о том, что тут не обошлось без нечистой силы. И все согласились, что скорее всего, так оно и было. На следующее утро, воины собрали все припасы, оружие и доспехи, которые нашли в селении, и взяв с собой столько, сколько могли унести, отправились в сторону Большого Городища. А за их спинами осталось совершенно пустое, мёртвое селение племени, в котором больше не было никого.