Часть 1
9 сентября 2018 г. в 03:28
Гарака, кажется, довольно трудно было заставить повысить голос, и тем больше Джулиан удивился, когда, подходя к магазину кардассианца, услышал:
– Знаете что? Почему бы вам, любезнейший, не оставить меня в покое? Я обычный портной! Будьте добры как можно скорее убраться из моей лавки и моей жизни.
Незнакомый гуманоид, возможно, баджорец, раздраженно передернул плечами и удалился, решительно печатая шаг. Джулиан не стал особо разглядывать его и зашел внутрь. Гарак резко обернулся на шипение открывающихся дверей, но, увидев знакомое лицо, просиял:
– О, мой дорогой доктор! Прошу, заходите, устраивайтесь. Вы не поверите, какая отрада просто видеть вас – вас, а не каких-то неотесанных грубиянов, которым, как мне кажется, эта станция представляется больше зоопарком, где можно посмотреть на меня, кардассианца, чем местом, где относиться друг к другу подобает хоть сколь бы то ни было культурно. Чем я могу быть вам полезен, любезный мой?
– И вам доброго дня, Гарак, – Джулиан улыбнулся, хоть и чувствовал себя несколько неловко, вызвав своим появлением такую бурю эмоций. – Скоро обед, так что я решил заглянуть: может быть, мы бы могли вместе пойти и...
– О, разумеется, – Гарак изобразил очаровательнейшую из своих улыбок. – Как заботливо с вашей стороны. Я, как видите, ни капли не занят, так что мне нужно просто закрыть магазин, и я буду в полном вашем распоряжении...
Башир отошел, уступая проход, и Гарак одарил его еще более благосклонной улыбкой. Выражение лица кардассианца отдавало каким-то гастрономическим интересом, но землянин решил не зацикливаться на этой мысли.
– "Закрыть магазин", – повторил Гарак спустя пару неуловимых движений руками, отправляясь вместе с Джулианом неспешной походкой по привычному уже маршруту, и покачал головой. – Бывают дни, когда мне хочется так и сделать, но не для того, чтобы уйти на обед с вами, а просто, я не знаю, выйти в шлюз грузового отсека... Не пугайтесь, если это прозвучит мрачно, – он невесело усмехнулся. – Но, думаю, вы понимаете, что в моей жизни здесь не так много поводов для радости. Впрочем, – он снова взял светский тон, – полагаю, с моей стороны невежливо будет утомлять вас своими жалобами, коим несть числа. Возможно, вы скорее хотели бы поговорить о романе, который мы недавно начали обсуждать, но, насколько мне помнится, так и не закончили?..
Он дождался добродушного кивка и снова улыбнулся, уже в который раз, и снова по его улыбке было нельзя прочитать решительно ничего.
– Я бы хотел обратить ваше внимание на деталь, которая может совершенно ускользнуть от внимания в переводе: на протяжении всего текста прослеживается цепь тончайших и, на мой вкус, блестящих метафор, которые...
Бросив взгляд на Джулиана, он разочарованно вздохнул: доктор явно раньше, чем Гарак, заметил лейтенанта Дакс на другом конце коридора, и его интерес к литературе, судя по выражению смуглого лица, в этот момент плавно и безнадежно свелся к нулю. На такой вывод у портного ушло не больше секунды, он подхватил мысль вместе с интонацией, будто и не отвлекался, и совершенно между делом ввернул:
– Которые, ммм, совершенно точно говорят о том, что погода в районе Сириуса-Б сегодня просто замечательная, а также, – он заметил, что в глаза собеседника возвращается интеллект, и рискнул это проверить, – что главный герой отнюдь не настолько, как то может показаться, жаждет...
– Простите, не могли бы вы повторить? – Джулиан оторвал глаза от противоположной стены и виновато улыбнулся. – Я не совсем понял вашу первую мысль.
– Повторю сколько хотите раз, – с прохладцей заверил его кардассианец. – Ради вас – все что угодно.
Джулиан не был идеальным собеседником. При всех своих достоинствах он оставался человеком – не слишком уверенным в себе, слегка неуклюжим и порой, конечно же, попросту чересчур эмоциональным. Далеко не всегда была доступна ему тонкая игра слов, которую по привычке, почти что для сохранения чувства собственного достоинства плел Гарак, то и дело он задавал вопросы об очевидных для любого кардассианца вещах... Но что поделать, говорил себе в такие моменты Гарак, от добра добра не ищут, и не так уж плох казался его, как бы сказали земляне, друг, если простить ему некоторые недостатки...
Но прощать невнимательность Гарак не собирался.
Джулиан об этом, понятное дело, не знал, а переключаться на неизящные земные способы намекнуть ему на эту особенность кардассианец считал ниже своего достоинства, так что оба в конечном итоге оставались совершенно довольны собой. Вот и сейчас кое-кто сперва заявил, что стекл как трезвышко и способен на серьезный научный разговор, но уже спустя чашку чая принялся клевать носом, что было неудивительно после долгой и, как то было известно даже Гараку, совершенно невыносимой медицинской проверки целого грузового корабля ригелианцев.
– Доктор, – с тонкой усмешкой проговорил Гарак вполголоса, – не кажется ли вам, что вам стоило бы отдыхать, а не убеждать себя пойти и закончить смену, тем более что вы сейчас явно неспособны отличить водород от водоворота?
– Что? – Джулиан перестал храпеть, уткнувшись лбом в ладонь, и потер глаза. – Вы сказали что-то про воду?
– Воду? – вежливо удивился Гарак. – Именно это я и имел в виду. Вам, должно быть, просто приснилась очередная порция вашего чая.
– Простите, я действительно не в форме, – доктор решительно тряхнул головой, что, впрочем, не особенно ему помогло, и задумался вслух. – Но ведь с с водой у них все было в порядке, на структуру печени могли повлиять только лекарства от лихорадки...
– Вы заговариваетесь, – уже громче сказал кардассианец. – У ригелианцев вовсе нет печени.
– Точно? – с несчастным видом протянул Башир.
– Точно, – со всей уверенностью кивнул Гарак. – Я их ел.
Этого хватило, чтобы на несколько секунд ввести землянина в кроличий ступор.
– Лучше бы мне и это просто приснилось... – он со смешком уронил голову на грудь, изображая покорность судьбе, и нехотя встал из-за стола. – Пойду выпишу себе больничный.
Нет, Башир не всегда был до такой степени рассеянным, и филигрань, в которую кардассианец превращал свои междустрочные послания, не всегда пропадала втуне... Более того, Джулиан был поистине достоин ее, равно как и внимания Гарака, которого привлекал все больше, и не раз подтверждал это. Но все же правило оставалось правилом: по меньшей мере в каждом втором их разговоре находилось место словам и фразам, которые он не слышал и не слушал, и достаточно было не менять интонацию, а затем сделать вид, будто ничего не было, чтобы легковерный землянин попался на ту же удочку. Уловка срабатывала неизменно, о чем бы ни заходил разговор: о плотоядных бабочках, атмосфере астероидов или, как сейчас, о далеком будущем и возможном расширении Федерации за пределы квадранта...
Джулиан мечтательно пялился на звезды, лишь иногда доброжелательно-бесцельно окидывая взглядом собеседника, будто убеждаясь, что тот никуда не делся. Гарак, едва слышно постукивая пальцами по столу, доказывал, что оптимизм федералов мало в чем оправдывает себя, и под отстраненным, полным непонятного восхищения взглядом все больше уверялся, что его слова совершенно не достигают цели.
– Мой дорогой доктор, – втолковывал он спокойно и уверенно, – для управления столь обширной территорией нужны такие моральные и материальные ресурсы, что подобные аппетиты будет крайне непросто удовлетворить даже с учетом темпов роста населения вашей прекрасной межзвездной страны. Управлять ею станет крайне непросто, а в конечном счете и вовсе невозможно, – он понизил голос и отчего-то сглотнул, – я люблю вас, а что уж не оставляет ни малейших сомнений, так это то, что ваш способ общения с другими расами, – он не дрогнул, встретив взгляд Джулиана, такой же мечтательный, как если бы юный доктор все еще смотрел в иллюминатор, – хоть и претендует на звание универсального, далеко не в большинстве случаев способен привести к успешному взаимодействию, так что...
– Вы действительно так считаете? Что ж, я не знаток теории распределения ресурсов. Но по поводу последнего замечания мне, со своей стороны, хотелось бы заметить, что я смотрю на наш, как вы сказали, способ под несколько другим углом, и было бы интересно сравнить наши точки зрения, – неужели, с неслышимым вздохом подумал Гарак, доктор всегда так улыбался, когда чего-то не понимал. – К тому же... учитывая, что я вас тоже... Словом, мы, возможно, могли бы найти вместе некий не настолько очевидный способ взаимодействия. По крайней мере, – его ладонь чуть сдвинулась ближе к чужой, – я очень на это надеюсь.
– Должен признаться, мне не приходит в голову сиюминутный ответ, – выдохнул кардассианец, внимательнейше глядя на чужие губы, – но ваше предложение, несомненно, заслуживает самого серьезного размышления.
Их пальцы плавно сомкнулись и переплелись.
Совершенно между делом.