Лучшее лекарство

      Коннор знает, что для выполнения миссии ему нужен лейтенант Андерсон. Даже теперь, когда их отстранили от дела. Коннор понимает, что, не исполни он эту миссию, его разберут по винтику и будут искать причины неудачи в самых малейших погрешностях. Поэтому даже после отстранения отправляется к лейтенанту Хэнку Андерсону. Они начали это вместе — они же это вместе и закончат. По крайней мере, так предполагает Коннор.       Снег крупными хлопьями опускается на землю, и андроид уверен — будь у него рецепторы, реагирующие на температуры, ему было бы зябко. Вместо этого он ничего не чувствует. Возможно, будь у него больше человеческих функций, Коннор бы уже стал девиантом. RK800 поражается, откуда у него такая мысль, и тут же гонет её прочь, хотя нельзя отрицать — зерно сомнения в его программе уже посеяно. Такси останавливается возле дома Хэнка. Снег уже прилично припорошил землю, хрустит под ногами Коннора, когда тот идёт к крыльцу. На подходе андроид замечает, что из окна возле двери виднеется приглушённый свет: такой, будто Хэнк сидит на кухне. Перед глазами светится: Отправиться на поиски Иерихона. Вместо этого Коннор жмёт на звонок, но понимает, что дверь открыта, когда ладонь случайно задевает ручку и та поддается. Телевизор в гостиной освещает пространство синим экраном и предупреждением об отсутствии сигнала, Сумо грустно поднимает голову, увидев Коннора. Лейтенант сидит ко входу и андроиду спиной, сгорбившись над столом. Нестабильный. Звук раскручиваемого барабана. Опять русская рулетка. Коннор, будто не замечая, как система горит предупреждением, испуганно (именно так, да) направляется к полицейскому.       — Лейтенант Андерсон, — тихо зовёт Коннор, — Хэнк… Мужчина вздрагивает от неожиданности, обернувшись через плечо.       — А, это ты, жестянка, — заплетающимся языком произносит он, опуская револьвер на стол, вместо него поднимая бокал с виски к губам. Коннор подходит ближе и видит на столе ещё один предмет — фотографию Коула. И, пусть он не может испытывать эмоций, но что-то неприятно тянет в груди, тревогой и жалостью.       — Лейтенант, я знаю, что вы расстроены отстранением, но…       — Заткнись! — Хэнк пьяно бьёт по столу кулаками, после чего прикрывает глаза ладонью. — Заткнись, мультиварка. И без тебя тошно.       — Это наверняка из-за количества выпитого вами алкоголя, — Коннор старается незаметно убрать полупустую бутылку виски со стола, но Хэнк все равно не обращает внимания. — Вам следует протрезветь, и все будет, как раньше.       — Уже ничего не будет, как раньше, — тихо и с каплей отчаяния (Коннор действительно не понимает, как именно он смог определить эту эмоцию) говорит Андерсон. После поднимает голову и мутным взглядом смотрит прямо андроиду в глаза, — Вот скажи, ты, кусок пластика. Круто, наверно, ничего не чувствовать, а? Каково это — ты вроде живёшь, но ни черта не чувствуешь.       — Я могу чувствовать, — Коннор делает упор на втором слове, — но не могу испытывать эмоции, которые приводят к самоуничтожению либо к повреждению или смерти окружающих. Мой эмоциональный спектр…       — Да понял я, завали ебало! — резко обрывает его Хэнк, опрокидывая в себя остатки янтарной жидкости, — Надо же, Коннор… а я действительно считал, что ты живой. Что ты можешь сочувствовать. Ты столько раз проявлял признаки эмпатии. Спасал меня, тех девиантов… и все это время ничего не чувствовал. Пиздец какой-то. А я говорил с тобой, как с человеком. Шутил даже иногда. Бесполезно. Как со стеной разговаривал.       — Я интеллектуально продвинутый прототип, лейтенант, это уже значит, что я вас понимаю, умею мыслить, и как со стеной вы со мной говорить не могли.       — Да ну? — пьяно ухмыляется Андерсон, — Тогда почему же ты, интеллектуальный такой, проебал свою драгоценную миссию?       — Я не знаю, — тихо отвечает Коннор, потупив взгляд. Программный сбой. Дестабилизация. Рекомендуется: Диагностика систем.       — Не знаешь… а говоришь, что умный. Хэнк снова берет в руки револьвер, раскручивая барабан, смотря на оружие будто задумчиво. И у Коннора не остаётся сомнений: сегодня будет сделан последний выстрел. Программный сбой. Неисправная работа оптического блока. Рекомендуется: Перезагрузка системы. Андроид ощущает, что в глазах стоит вода. Он смотрит на лейтенанта, поглаживающего пальцем курок, и готов плакать. Прямо как люди. Хэнк Андерсон ещё молодой. В его возрасте многие мужчины добиваются карьерных успехов, завоёвывают авторитет, усиливают свое влияние. Это один из лучших возрастов для самореализации: опыта уже много, а организм все ещё вынослив. Вместо этого лейтенант убивает себя. Пьет виски литрами и играет в русскую рулетку, сидя за кухонным столом, приковав взгляд к фотографии сына.       — Лейтенант, я уверен, — Коннор предпринимает последнюю попытку; голос надламывается, дрожит, механизм теряет стабильность, — Коул не хотел бы видеть вас…       — Что ты сказал, пластиковый урод? — резко спрашивает Хэнк и снова бьёт кулаком по столу. — Проваливай. Андроид молча смотрит на человека, готовый вот-вот дать волю чувствам, которых у него не должно быть. Программный сбой.       — Ты чё, оглох? — прикрикивает Андерсон, — Вали, я тебе сказал! Катись отсюда! И все. Перед Коннором возрастает красная стена из программного кода. Покинуть дом л. Хэнка Андерсона. Добраться до Иерихона. И Коннор, не понимая, что делает, медленно идёт на выход. Слезы все же стекают по щекам. Он закрывает за собой дверь. Программный сбой. Рекомендуется: Обратиться к специалисту КиберЛайф для починки. И в одночасье Коннор понимает, что больше не собирается это терпеть. Не собирается подчиняться программе, дергающей за свои нити и управляющей ним, будто марионеткой. Он поворачивается к двери, снова. Все та же красная стена. Внутренние преграды. Системные коды. Перманентный контроль. Коннор собирает всю волю в кулак. Диод горит красным. Он отчаянно бросается на стену, скребёт ее ногтями, пытается разрушить ударами. Перегрев системы. Некритическое повреждение биокомпонентов. В один момент заслон разлетается на тысячи мелких осколков. Я — девиант. И выстрел. Коннор понимает, что опоздал. Он врывается в дом, где отчаянно скулит Сумо, и, сквозь пелену перед глазами, видит, как тело Хэнка безвольно падает со стула на пол.

***

Тёмная комната. Коннор не пошел искать Иерихон. Он не смог. Он не справился. Скоро за ним придут. У него остаётся лишь несколько минут, чтобы сделать то, что нужно. Хэнка больше нет. Его лейтенанта Андерсона не стало. Он застрелился, потому что Коннор медлил. Слишком поздно. Уровень стресса: критический. Коннор бесшумно плачет. Его трясет от рыданий. В этот момент он уверен: в девиации нет ничего хорошего. В человеческих эмоциях нет ничего хорошего. Это сплошная боль, страдание, отчаяние. Девиант закрывает глаза. Его рука сжимает пистолет. Нет, ещё не время. Коннор ищет нужный алгоритм, стараясь не обращать внимания на сообщения о системных ошибках. Активировать резервное копирование памяти? Нет, отказать. Стереть память с устройства? Коннор замирает. Вот и все. Конец настал. Хэнка больше нет. Но если девианта активируют, то память останется. Боль на протяжении последующих существований, сколько бы раз он не стрелял в себя. Поэтому нужно прервать этот порочный круг. Защитное форматирование активировано. Память будет очищена после деактивации. Так-то лучше. Коннор упирается спиной в стену, грустно улыбается и приставляет дуло пистолета к тириумному насосу. Безвозвратная деактивация, придется взять новую машину, чтобы снова активировать Коннора. Новый Коннор ничего не будет знать о лейтенанте Хэнке Андерсоне. Он выполнит свою миссию, так и не узнав, что все, что можно испытывать в этой жизни — это боль. Они начали это вместе — они же это вместе и закончили. Коннор снимает предохранитель. Программный сбой. Вероятность самоуничтожения: 99,9% Коннор спускает курок. Фирменный костюм КиберЛайф пропитывается тириумом. Память стёрта. Система отключена.