Такое уже случалось давным-давно, Тысячу лет назад.
Солнечные лучи, пробившиеся сквозь закрытую занавески, неприятно защекотали глаза, заставляя девочку проснуться. Клэр отвернулась к стене, потянувшись и зевнув. Сначала показалось, что усталость со вчерашнего вечера так и не прошла, но через пару минут в голову ударил крепкий заряд бодрости. Девочка поднялась на кровати и осмотрелась. Вполне обычная комната, в которой царил полный порядок, казалась уже не такой уж и чужой. Ветка дерева, качающаяся за окном, в солнечных лучах напомнила руку страшного монстра, однако Клэр понимала, что это всего лишь игра её воображения. Ночь и правда была не очень спокойной. Время от времени ветер свистел сквозь едва заметные щели в деревянной раме окна. Ветки растущей на заднем дворе вишни стучали по стеклу и жутко шуршали своими молодыми зелёными листьями, совсем недавно распустившимися. Начало лета ознаменовалось появлением на небе грома и молний. Тепло наконец-то приходило и в горы, но вместе с дождями и ветрами, как обычно. Только в этом году, как говорили на улице, лето обещало быть особенно холодным. — Это боги на нас гневаются, — донеслось откуда-то из-под пола. Клэр укуталась в одеяло, тихо зевнув. Небо за окном, несмотря на солнце, пыталось хмуриться, нагоняя с севера ворох мрачных серых облаков. — Ещё одна такая буря, и в этом году мы точно останемся без урожая, — раздосадованно произнёс тот же голос, в котором Клэр, окончательно освободившись от оков сна, узнала Ника. — А на одной рыбе зиму не проживёшь. С этим Клэр, пожалуй, была согласна. Какая бы тут ни была рыба: большая или мелкая, жирная и мясистая или костлявая — на ней одной долго не протянешь. А вот если хотя бы с хлебом, то худо-бедно, но выжить ещё можно. Раньше Клэр приходилось только во сне видеть спокойную, безмятежную зиму, проводимую в тепле и сытости. До сих пор не верилось, что её бесконечные скитания окончены. Что её ждёт первая светлая зима. — Клэр, солнышко, — послышалось в дверном проёме. — Ты уже не спишь? Тея стояла в дверях и по-доброму улыбалась. Через открытую дверь в комнату пролетел запах чего-то вкусного. — Скорее одевайся и спускайся завтракать, — произнесла Тея, зачесав выбившуюся из причёски прядь волос. — Я приготовила вишнёвый пирог. Уверена, он тебе понравится. О вишнёвом пироге Клэр слышала, но никогда не видела. Она почему-то представила, что было бы, если бы Тереза умела готовить. В носу почему-то воцарил запах печёной куропатки с розмарином и красным перцем, а перед глазами мелькнула картинка тёмного вечера около костра, напротив которого подобно королеве восседала светловолосая воительница в серых доспехах. Клэр чувствовала, что в сердце теперь не было тоски. Только обида. Или наоборот. Как-то эти состояния пытались сменять друг друга, причиняя неслабую боль. Клэр понимала, что эта боль ей ни к чему, но чтобы от неё избавиться, стоит забыть обо всём, что было, даже о встрече с Терезой. Начать жить здесь и сейчас, с чистого листа, с самого начала. Девочка поднялась с кровати и потянулась к одежде, небрежно кинутой на стол. Если нужно было научиться жить заново, то следовало избавиться от образов, которые напоминали о прошлом. Под новым красным костюмом лежало старое светло-розовое платье с засохшими пятнами от грязи, которая прилипла, видимо, по дороге, когда ночью прошёл дождь и колеи размыло. Клэр видела девочку, носившую это платье, слабой и беспомощной, неспособной сказать и слова поперёк, совершенно беззащитной. Не такой, какой она была сейчас и уж точно не такой, какой она хотела бы быть. Клэр попыталась резко схватить со стола ножницы, не глядя, но промахнулась и взяла их не за кольца, а за лезвие одного конца, которое тут же впились в кожу. Девочка тихо зашипела от боли, пронзившей ладонь, уронила ножницы на пол и взглянула на царапину. Не смертельно, заживёт. Ссадины сами по себе вообще та ещё ерунда: сами по себе появляются, сами по себе заживают, от многих из них и белых следов не остаётся. Клэр потянулась к упавшим ножницам, взяв их теперь за кольца, после чего схватила в руки старое платье и села на кровать, положив его к себе на колени. Столько боли видели эти розовые складки, столько крови впитали в себя; когда-то бывший очень ярким цвет выгорел на солнце, вымылся водой, от него осталось нечто блеклое, совершенно не говорящее о новой жизни, лишь усугубляющее страдания от воспоминаний. Дрожащие пальцы обвили кольца ножниц, кончиком касающихся ткани. Зелёные глаза затуманились слезами: какую бы ни приносили боль эти воспоминания, избавляться от них было во множество раз мучительнее. Клэр мысленно произнесла, что она должна преодолеть себя, должна пройти через это. Ведь потом будет легче. И, глубоко вздохнув, она сделала надрез. За ним ещё один. И ещё. Дрожь в руках мигом прошла, и пальцы будто ожили: они сами собой стали безжалостно кромсать на клочья старую ткань. Рука плавно вела их, по гладкой и красивой линии. Не у всех были такие твёрдые, несмотря на волнение и изначальную дрожь, руки. Клэр будто вошла во вкус. Вместо ровных спокойных линий стали появляться острые углы, выскакивающие нитки, где-то ткань рвалась сама по себе, не выдерживая ни физического, ни эмоционального напряжения. Лезвия ножниц начали путаться, хаотично скользя по тому, что осталось от платья. Клэр вытерла слёзы с покрасневших щек и посмотрела на кучу обрезков ткани, покорно лежащую перед её ногами. Девочка снова вздохнула и сползла с кровати на пол. На лестнице послышались шаги. Клэр невольно дернулась — внезапные звуки всё ещё не находили адекватной реакции на них. Она как можно тише сгребла все лоскутки под кровать, стараясь затолкнуть их в самый дальний угол. — «Надо будет потом сжечь, » — пронеслась мысль в её голове прежде, чем тяжелые шаги на старой лестнице умолкли. Девочка поднялась с деревянного пола, опираясь руками о кровать и стала переодеваться. Пуговицы на ночной рубашке поддавались с трудом, выскальзывая из пальцев, но всё же расстёгиваясь. Сняв её с себя, Клэр вдруг зацепилась взглядом за зеркало, к которому стояла боком. Казалось, ещё вчера его здесь не было. Или Клэр его просто не заметила: она так засмотрелась на картину, что едва слышала голос Теи. Клэр повернулась к зеркалу спиной, убрала распущенные волосы в сторону и оглянулась. Если от старой одежды можно было избавиться, то от старых шрамов, увы, нет. Шершавые рубцы исполосовали всю спину вдоль и поперёк. Клэр поморщилась — при взгляде на этот кошмар в её ушах вдруг зазвенел свист хлыста, а по телу от страха пробежались мурашки. Единственным, чем эти шрамы отличались от платья, было то, что они напоминают не о Терезе, а о тяжелом испытании, которое боги послали ей до их встречи, ставшей спасением из бесконечного ада. И которое начинало постепенно исчезать из памяти. Видимо, той части жизни давно пора уйти в забвение. Жаль, что шрамы не могут уйти следом за нею. Надев свой теперь уже любимый костюм, который сидел на ней, словно вторая кожа, Клэр села на стул и стала натягивать сапоги. С досадой она приметила, что ремешок на одном из них немного стёрся, но тут же себя успокоила: его в любой момент можно заменить. Тем более, что это теперь это не было такой серьёзной проблемой. Затянув ремни на сапогах потуже, Клэр аккуратно собрала светло-каштановые волосы в хвост, заправила кровать и вышла из комнаты. В коридоре её встретил теплый сладкий аромат, и девочка поспешила вниз по лестнице, едва не споткнувшись на паре ступенек; от падения её спасли хлипкие на вид, но на деле довольно прочные перила. Девочка посмотрела на стол: на разделочной доске стоял пирог-корзинка, от которого вверх шёл пар и пахло кисловатой вишней. — Ник забрал с утра один, поэтому я испекла ещё, — произнесла Тея, заметив её. Клэр села за стол и поглядела на женщину глазами, полными вопроса. Мол, ну и как же завтракают в нормальных семьях. Тея поставила перед девочкой кружку с чаем. — Осторожно, горячий, — предупредила она, взяв в руку нож. Отрезав довольно большой кусок, Тея бережно положила его на деревянную тарелку и подвинула её к Клэр. Та, замерев, молча наблюдала за действиями женщины и отчего-то представила, как через много лет она, приготовив такой же пирог, будет резать его для своих детей. У неё же наверняка будет семья. По крайней мере, Клэр собиралась сделать всё возможное, чтобы обзавестись ею, когда придёт время. Девочка потянулась к куску пирога и неуверенно взяла его в руки. — Тебе нравится у нас? — спросила Тея, присаживаясь напротив Клэр. Та, довольно улыбнувшись, лишь закивала головой, потому что не в состоянии была ответить вместе с куском пирога во рту. Тея улыбнулась ей в ответ. — Это хорошо, — произнесла женщина, как будто успокаивая саму себя. Она делает всё правильно, чтобы помочь новому члену семьи освоиться на новом месте. — Нашла уже друзей среди здешних ребят? — Да, — коротко ответила Клэр, запивая пирог сладким чаем, явно сделанным из разных трав. — А из чего чай? — вдруг спросила она, заглянув в кружку, а после подняв глаза на Тею. — Ромашка и мята, — Тея совсем не уступала Клэр в лаконичности. Девочка снова посмотрела в кружку, но уже взглядом, полным любопытства. Она видела ромашки — маленькие цветочки с мягкими белыми лепестками, окружавшими ярко-желтую середину, встречались едва ли не повсюду по дороге в эту деревню. Да и вчера, когда они с Сарой ходили к реке, Клэр видела, что они растут едва ли не друг на друге, сплошным пёстрым ковром, недалеко от каменистого берега. Да и мята как-то на глаза попадалась: высокая ярко-зеленая трава с овальными, иногда круглыми зазубренными по краям правильными листочками, источавшими свежий приятный запах. Сара… Она говорила, что сегодня они обязательно встретятся. Клэр стало интересно, куда же она отведёт её сегодня? От тяжелой тоски в сердце ни следа не осталось. Девочка оказалась поглощена ожиданием нового приключения. Тея вытащила из чулана сплетённую из ивовых прутьев большую корзину, отряхнула её от пыли и паутины. Маленький черный паучок соскочил с ручки, пробежал несколько сантиметров на своих восьми ногах и спрятался в небольшой трещине деревянного пола. Клэр посмотрела на руки женщины: они были покрыты едва заметно белевшими шрамами. Наверное, Тея сама плела корзины, и жесткие прутья ивы совсем не жалели нежную кожу. Клэр сделала такой вывод, потому что знала одну мастерицу в поселении Тео, видела, как её руки истекали кровью во время работы, но готовые корзины полностью окупали этот мучительный труд, да и у неё они получались просто отличными, за ними к ней приезжали даже состоятельные люди из Работы. Но Клэр понимала, что эта работа крайне неприятна и неблагодарна. Раздирать ладони в мясо, а после жить с незаживающими ранами и отвратительными корками из запёкшейся крови ради грошей — последнее, чем она бы занялась в жизни. К тому же, судьба может повернуться совершенно неожиданным образом. Женщина улыбнулась Клэр и вышла через дверь, ведущую во внутренний двор, не закрывая её. В дом с улицы тут же ворвался поток свежего тёплого воздуха, согретого на летнем солнце, всколыхнув белые занавески на окнах и скатерть, которая наверняка бы улетела, если бы не была прижата стоявшей на ней посудой. Клэр допила чай и, встав из-за стола, подошла к окну. Тея, держа в руках корзинку, приставила лестницу к вишне. Земля была сырая после дождя, рыхлая и скользкая. Пару раз дернув лестницу, чтобы проверить, насколько устойчива она в таком положении, женщина осторожно полезла вверх по ступенькам и потянулась руками к спелым вишням, висящим на высоких ветках, срывая их то по одной, то горстями — наверху их висело много, солнце так щедро отогрело плоды весной, что издалека они казались не тёмно-красными, а даже чёрными. Некоторые из них не выдерживали и лопались, отчего руки Теи тут же оказались испачканными в бордовом кисло-сладком соке. В этот момент в дверь постучали. — Клэр! — раздался знакомый голос. Девочка тут же отошла от окна и открыла дверь гостье. Сара выглядела так же, как и вчера: заплетенные в косу волосы, светло-желтое платье чуть ниже колен, на поясе — небольшая кожаная сумка, на ногах — низкие кожаные ботинки. Выражение лица у девочки было даже веселее, чем вчера. Несомненно, с такой вполне милой внешностью и дружелюбным выражением лица она легко располагала к себе людей. Клэр стало понятно, почему в этом поселении все к Саре относятся хорошо и почему им удалось легко поладить. — Так ты идёшь? Я еле отпросилась у мамы. Она собиралась заставить меня разделывать рыбу, а меня от одного её вида скоро начнёт выворачивать. — Иду. Только спрошу у Теи, — тихо ответила Клэр. — Да не переживай, она не будет волноваться. У нас тут дети никуда не пропадают. И никакие черноробые их не забирают, — усмехнулась Сара. — Давай быстрее, пока меня не поймали и не запрягли в работу. Шучу. Но тебе и правда стоит поторопиться. В полдень уже жара будет. Клэр оглянулась: она оставила недоеденный кусок вишнёвого пирога на столе. Ну и ладно. Почему-то девочка знала, что еда здесь никогда не пропадала зря. Клэр вышла на улицу, закрыв за собой дверь. — Готова? — Да. — Кстати, милая причёска. Тебе подходит. Ну что ж, идём, — произнесла Сара и, взяв подругу за руку, побежала к окраине поселения, противоположной той, через которую они уходили вчера. — Куда мы идём? — спросила Клэр, когда её спутница немного сбавила шаг, а деревня уже осталась за их спинами. Сара вдруг остановилась. — Мы идём в одно тайное место, — произнесла она. — Только… Пообещай, что ты никогда и никому о нем не расскажешь. Поклянись. — Клянусь. Никогда и никому не расскажу. На лице Сары сверкнула улыбка, которая больше напомнила хищный оскал. Клэр попыталась отогнать прочь неприятные мысли. Наверное, просто показалось. Вдвоём они побрели дальше, свернув с тропинки, ведущей к опушке, где обычно каждый год созревала сладкая земляника, в лес, с каждым шагом уходя всё дальше и дальше от поселения, уже начиная подниматься в горы. Уже не было видно очертаний или хотя бы крыш домов среди старых толстых деревьев, облюбовавших довольно крутые склоны. В тишине слышался хор птичьих голосов, разливающихся трелями на всю округу, где-то спокойно и властно шумела река — королева гор. — Долго ещё идти? — Клэр почувствовала, что у неё начали ныть ноги. — Нет. Совсем немного осталось. А что, ты устала? — Нет пока. Сара помогла Клэр взобраться на скользкий от ночного дождя камень. Чем выше они поднимались, тем сложнее было удержаться: склон становился всё круче, деревья постепенно вытесялись камнями, поросшими темно-зелёным мхом. Послышался клекот орла, взмывшего в небеса с высокой скалы всего двумя-тремя взмахами огромных крыльев, перья которых тут же поймали тонкие потоки воздуха. Клэр запрокинула голову, наблюдая за медленным и грациозным полётом величественной птицы. — Клэр! Девочка опустила глаза и заметила что за эти несколько минут, что она наблюдала за орлом, Сара успела забраться на пару уступов выше. Девочка стояла, одной рукой держась за камень, а другую протягивая Клэр. — Не бойся, здесь камни устойчивые, — произнесла она, когда Клэр приняла её помощь и оказалась на одном уровне с ней. — Да и падать, если что, невысоко. От такого заявления Клэр словно молнией ударило. Девочка подозрительно взглянула на подругу, после чего посмотрела вниз и поняла, что если поскользнётся и упадёт, то в лучшем случае её тело найдут в нормальном состоянии, а не разбитым и растерзанным скалами. Спокойствие Сары по этому поводу начинало настораживать. На её лице не появлялось никаких признаков элементарного страха. Лишь улыбка. — Нам сюда, — произнесла Сара, указывая на появившуюся расщелину между скалами, образующую пещеру. — Иди вперёд, я прямо за тобой. Клэр сделала пару неуверенных шагов вперёд, стараясь смотреть прямо. Перед глазами была сплошная тьма, а за спиной — дневной свет, к которому душа тянулась сильнее. Где-то далеко, отражаясь от потолка пещеры, всё сильнее шумела падающая вода. Пол пещеры с каждым шагом становился мокрым, и Клэр пришлось цепляться руками за её стены, чтобы быть абсолютно уверенной в том, что она твёрдо стоит на ногах и что этому состоянию ничто не угрожает. Шум воды становился всё громче и громче, стены начали постепенно расширяться, а вскоре по ним побежали бело-лазурные блики. Ещё несколько шагов, и стены будто вовсе исчезли, а перед глазами девочки появился падающий поток воды, за которым открылся чарующий вид на галерею пещеры. Они оказались в сердце подземного водопада, но здесь было светло: Клэр подняла голову и из-под большого камня увидела несколько больших отверстий в потолке, через которые проникал солнечный свет, распространяя блики по всему пространству вокруг. Девочка почувствовала, как от брызг воды начала намокать её одежда. — Идём, — Сара взяла Клэр за руку и увела от водопада в сторону, где можно было по огромным камням, наваленным друг на друга, легко и безопасно спуститься к подземному озеру, созданному водопадом. Падающая вода создавала волны, красиво переливающиеся под лучами солнечного света, льющимися с потолка. — На дне этого озера есть пещера, которая выводит к горной реке, а через неё на поверхность, — произнесла Сара, подойдя к воде. — Надеюсь, ты плавать умеешь? Увидев недоумевающее лицо Клэр, она тихо рассмеялась. Будь они на поверхности, смех бы услышала вся деревня, но здесь, под камнями даже говорить нельзя было громко. У гор свой характер и неизвестно, как они могут повести себя в ответ на очередную человеческую выходку. Сара отошла от озера и потянулась к лианам, оплетающим скалы. — Дикий виноград, — произнесла она, глядя на ещё зеленые молодые ягоды, купающиеся в солнечных лучах. — Пробовала когда-нибудь? — Нет. — Вот и хорошо, что нет. Людям его есть нельзя. Клэр показалось, что Сара очень похожа на эти тонкие грациозные лианы, обвившие камни. Такая же хрупкая, утончённая, но в то же время смелая и решительная — не каждое растение отважится жить среди безжизненных камней. Сара сорвала несколько мелких зеленых ягод, после чего вернулась к Клэр. Они сели на камни недалеко от воды. Сара развязала шнурки на своей кожаной сумке, туго затянутой на поясе, и достала пару небольших яблок, спрятав ягоды на их место. — Они меньше, чем вчерашние, — произнесла она, протирая их о своё платье. — Но на вкус вроде ничего. — Спасибо, — Клэр слабо улыбнулась, взяв яблоко в руку. Она трепетно наблюдала за водопадом, брызги от которого летели во все стороны. Проходя через солнечные лучи, они создавали небольшой кусочек яркой радуги. — Здесь очень красиво. — И совсем не жарко летом. Я нашла это место два года назад, — ответила Сара. — И с той поры оно стало мне вторым домом. Какое-то время думала, что выросту, получу крещение и имя, и уйду сюда жить. Да и сейчас от этой идеи недалеко ушла. Здесь так спокойно, никто не заставляет убираться в доме, никто не просит разделывать рыбу. Может быть, зимой здесь будет холодно, но это не будет проблемой, пока в горах есть лес. Теперь ты понимаешь, почему я попросила тебя никому об этом не рассказывать? Это место — настоящее чудо, сотворённое нашими богами, и мой будущий дом.***
Солнце плавно очертило полукруг на небосводе и стало стремиться вниз к горизонту, его мягкие лучи начали окрашиваться в теплые оранжевые оттенки. В галерее пещеры начинало темнеть — свет больше не опускался на легкие брызги водопада, по стенам не гуляли блики от волнующейся воды в озере. И Клэр заметила это. — Наверное, мне, как вчера, стоит вернуться до заката, — произнесла она, глядя, как последние лучи медленно исчезают на своде, около отверстий. — Мне, наверное, тоже, — произнесла Сара, выкинув лежавший всё это время на камне огрызок от яблока в воду. — У брата сегодня день рождения. Он наверняка обидится, если я не приду. — Обидится? — Ещё как обидится, — Сара тихо засмеялась. — Он, конечно, любит нашу семью, но себя он любит не меньше. Ладно, давай выдвигаться. После заката быстро холодает. Девочка поднялась с камней и отряхнула платье от пыли, застегнула сумку, полную незрелого дикого винограда. Клэр тоже встала, взглянув на расходящиеся от брошенного камня круги на воде, смешавшиеся с волнами, и последовала за Сарой вверх по огромным валунам, потом через расщелину, и вскоре они вышли из пещеры. В лесу поднимался легкий ветер, неся с собой ароматы горных трав, а вместе с ними… — Клэр, — Сара вдруг насторожилась. — Ты не чувствуешь ничего? — Как будто… — Клэр глубоко вдохнула. — Как будто запах дыма. — Клэр, смотри! Сара указала рукой в том направлении, где за лесом скрывалась деревня. Из-за деревьев в небо поднимались столбы густого серого дыма, постепенно растворяясь в воздухе. В эту секунду оттуда слабо донёсся чей-то приглушенный крик. — Надо возвращаться, скорее! Девочка стала быстро слезать с камней, иногда помогая Клэр, которая следовала за ней, стараясь не отставать. Сара едва не соскользнула с одной глыбы: от страха растерявшись, не слишком устойчиво наступила и чуть не сорвалась, но вовремя уцепилась руками за каменные выступы. Сердце Клэр бешено колотилось — она не могла поверить, что неприятности настигли её и здесь, за такое короткое время. Воображение рисовало ужасные картины, начиная от йома, заканчивая шайкой разбойников, в чьем составе был безумец, гнавшийся за ней и Терезой. Вскоре под ногами вместо твёрдых камней оказалась родная земля, и девочки побежали вниз по склону, прямо к деревне. Солнце уже садилось за горизонт, его алые лучи гладили верхушки высоких деревьев. Где-то закричал ворон. «Недобрый знак», — заметила Клэр, на секунду остановившись. За одним криком раздался второй, третий, четвертый. Наверное, слетелась целая стая. Но почему? Запах дыма усиливался с каждым шагом, а сердце было готово выпрыгнуть из груди и умчаться в неизвестном направлении. Клэр думала о том, что могло произойти с деревней, что могло произойти с Теей и Ником. Что вообще случилось, пока они были в той пещере? Будто они зашли в неё из одного мира, но, возвращаясь той же дорогой, попали в совершенно другой, пусть и знакомый, но очень пугающий своими событиями. Деревья перед ними расступились, открыв вид на горевшую деревню. Огонь охватил буквально каждый дом, танцуя на соломенных крышах. Но когда подруги подошли настолько близко, чтобы слышать раздававшиеся вовсю смех, ругань и измученные крики, внутри всё похолодело. Где-то свистнул хлыст, заставляя души девочек на миг уйти в пятки. — Пригнись, — Сара мигом опомнилась и решила немного сменить курс. Она поняла, что напрямую пробираться опасно, поэтому стоило попробовать в обход. Обогнув заброшенный палисадник, она завела Клэр за деревянный забор, после чего, не отпуская её руки, перебежала за стену случайного дома. — Мама, — ошеломленно произнесла Сара, едва выглядывая из-за укрытия. Трое крепких мужчин буквально волокли по земле связанную женщину, которая безуспешно пыталась подняться. Мелкие камни, лежащие на земле, царапали её лицо, оставляя уродливые ссадины и синяки. — Прошу вас, не надо! Побойтесь Господа, если не боитесь своей совести! — кричала она, кое-как поднявшись на колени. Разбойники в ответ на мольбу лишь дьявольски рассмеялись. — Заткнись! — один из них отвесил женщине крепкую пощечину, отчего та едва не упала на землю. Опираясь на руки, она подняла взгляд на своих мучителей. — Небеса вас покарают, слышите? Помяните моё слово, когда окажетесь в шаге от смерти. Вы умрёте так же мучительно, как умирали люди от ваших рук. Не один не выживет. Все умрёте. Все! — Прикончите эту сумасшедшую, — подошедший атаман махнул рукой, и один из его подчинённых поднял саблю. Взмах. Улыбка на лице женщины застыла навечно. Голова плавно отделилась от шеи по ровному срезу и откатилась в сторону. Из обезглавленного тела, безвольно упавшего на землю, заструилась кровь, растекаясь вязкой лужей по земле. Разбойник, у которого не было кисти на одной руке, пнул голову куда-то в сторону. Клэр дёрнулась. Она его узнала. — Мама! — Сара едва не выбежала из укрытия, но её схватила за руку Клэр. — Высунешься — они и тебя убьют, — произнесла она. — Нам надо уходить Сара стерла слёзы с лица. Сейчас нужно было спастись. Оплакать мёртвых она всегда успеет. Девочка крепче сжала руку Клэр и повела её за домами, иногда прячась за стенами, когда видела тени разбойников, лезущих в окна и выбивающих двери. Добравшись до окраины деревни, подруги увидели стоявших около ворот лошадей. К некоторым из них были привязаны пленники. — Рейн! — Сара бросилась к одной из лошадей, к седлу которой лежал парень со скрученными руками. — Братик! — Сара! — парень даже не пытался вырваться при виде сестры: уже пробовал, не вышло, верёвки слишком тугие. Сара кинулась развязывать узлы, но Рейн её остановил. — Сара, не надо! Беги отсюда, спасайся! — И оставить тебя? Совсем рехнулся? — Сара! — Рейн посмотрел сестре в глаза. — Сейчас нужно, чтобы вы ушли живыми. Хватайте лошадей с конюшни и уходите в горы. — А как же ты? Мама… Они её убили. — Отца тоже. Многих перебили. Мало кого в живых оставили. — Я не могу тебя бросить здесь. — Не волнуйся за меня, сестрёнка, — парень улыбнулся. — Я сбегу из лап этих ублюдков и найду тебя. Ты ведь мне веришь? Сара, снова вытерев слёзы, обняла брата за шею. — Я тебе верю. — Эй, ты с кем там разговариваешь? — послышался голос часового. — Всё, бегите, — тихо произнёс Рейн. — Бегите, пока они не спалили конюшни к чертовой матери! Девочки тут же спрятались между лошадьми, стараясь не распугать их и не попасться на глаза часовому. Пробираясь между ними, Сара приметила конюшню, к которой уже подбиралось яркое пламя и ускорила шаг. Они могли не успеть. Сара сжала руку ещё крепче, и Клэр стало больно. Но она понимала, что это необходимо — им ни в коем случае нельзя сейчас разделиться, ведь от этого зависела их жизнь. Надеясь на то, что за ними никто не следит, Сара ринулась прямо к конюшне. Ворота были незаперты, хотя их обычно закрывали за час до заката. Открыв их, девочки заглянули внутрь, где всё их встретило огромное облако дыма. — Ну конечно, — с досадой фыркнула Сара, увидев пустые стойла и закашлявшись. — Угнали всех нормальных лошадей, оставили хромую кобылу. Но лучше, чем ничего. Идём, скорее! В этот момент горящая балка упала прямо в проходе. Беспокойная от начавшегося пожара лошадь, запертая в одном из самых отдалённых от входа стойл, заржала, встав на дыбы и вскинув голову. — Надо её успокоить! — Сара попыталась перекричать громкий треск пламени и грохот разваливающихся за спиной один за одним домов. — О, Небеса, не оставьте нас… Она потянулась к висевшей на гвозде уздечке и схватила её, впопыхах едва не порвав поводья, зацепившиеся за что-то, после чего стала искать глазами седло, но дым не давал ни малейшей возможности разглядеть что-либо. Кашляя и едва не задыхаясь, она вернулась к Клэр, затаившейся у входа. — Клэр! Давай, поможешь мне! — Клэр наверняка ничего не расслышала в таком треске, но, увидев в руках Сары уздечку, прекрасно всё поняла. Вдвоём они ринулись в другой конец конюшни, перепрыгнув догорающую балку и пол, вспыхнувший от неё. Лошадь, заметив две быстро приближающиеся фигуры, заржала громче прежнего, но не стремилась спасаться бегством — всё-таки, хромая. Сара почувствовала, что у неё загорелось платье и ударила ладонью по огню — пламя исчезло, оставив обугленный краешек. Клэр залезла на перекладину, отделявшую стойла друг от друга. — Держи её, — произнесла Сара, перекидывая поводья через голову лошади. Клэр заметила, как сильно у её подруги дрожали руки, когда она взялась за уздечку и попыталась положить трензель кобыле в рот и оттянуть ремни, чтобы грызло не задело зубы. Лошадь мотнула головой и едва не вырвалась и не укусила Клэр за руку. — Быстрее, — попросила Клэр, боясь то ли приближающегося к ним огня, то ли лошади, которая только что собиралась откусить ей пальцы. — Я пытаюсь, — ответила Сара, поправляя перекрученные ремни и просовывая уши кобылы между налобным и суголовным. Девочка быстро затянула подбородный ремень, после чего перешла к капсюлю, вскоре справившись и с ним. — Вроде бы готово. Сейчас я залезу на неё, ты откроешь эту дверь, она тут же выбежит, как проклятая. Беги отсюда следом за нами, а я постараюсь её усмирить, — произнесла она, и Клэр убрала руку с храпа. Сара вскочила на перегородку, перелезла через неё и вскарабкалась на спину лошади. — Давай! Клэр дотянулась до щеколды и сдвинула её в сторону, после чего быстро слезла с перекладины и побежала прочь. Почувствовав свободу, кобыла заржала и выбежала из стойла, казалось, забыв про раненую ногу. Не разбирая направления, она боком снесла опорное бревно, поддерживающее потолок, перепрыгнула через огонь и удрала через открытые ворота. Послышался треск, сверху посыпались горящие доски, от их падения в воздух поднялись высокие столбы искр. Клэр едва успела выбежать за ворота, как конюшня с грохотом сложилась, словно карточный домик и вспыхнула.