После развода

      Плотный поток, в котором двигался алый внедорожник, замедлял скорость – время близилось к вечерним субботним пробкам.       Хохот на заднем сиденье не прекращался ни на минуту. И Чонин с удовольствием посмеивался вместе с мальчишками, иногда поглядывая на них через зеркало, хоть и предельно внимательно следил за дорогой. Десятилетний омега Джемин и восьмилетний альфа Джисон любили подурачиться друг с другом, и лишь в редкие моменты баловство и игры перерастали в настоящие ссоры с синяками и укусами. Впрочем, у всех братьев случалось такое, а потому Чонин никогда не ругал и не наказывал слишком сильно, особенно зная, что мальчишки оба по характеру отходчивые, и скоро разногласия забудутся, а звонкий смех снова будет заряжать позитивом всех вокруг. Чонин обожал своих дружных сыновей.       – Хэй, парни, успокаиваемся! – скомандовал Чонин, паркуясь возле особняка семейства До. – Приводим себя в порядок и изображаем милых послушных мальчиков до конца вечера.       – А ты нам за это что? – хитро прищурился Джемин.       – Ничего! – Чонин расстегнул ремень безопасности и обернулся к ребятам. – Зайки мои, ежегодное семейное сборище ваших дедушек входит в программу обязательных мероприятий, которые вы должны посещать. И вести себя как ангелочки, чтобы я потом не выслушивал любимую песенку ваших дедушек о том, как плохо вас воспитываю. Уяснили? – не без улыбки закончил омега.       – Ты нас очень плохо воспитываешь, – смешливым тоном передразнил Джемин. – Кормишь совершенно неправильно! – припомнил коронную фразочку о-дедушки.       – Одеваешь в безвкусное барахло! – оживился Джисон. – Не занимаешься нашим культурным развитием.       – И разрешаешь ночью смотреть телевизор, – кивнул Джемин. – Ну ты вообще, пап… Тебе не стыдно?       – Эй, телевизор? – Джисон дернул брата за руку. – А мне не разрешаешь, пап?!       – И Дже не разрешаю, – усмехнулся Чонин. – Но разве ваши дедушки кого-то слушают? Они все знают лучше всех.       – Да, особенно про питание детей. Бр-р-рокколи, – Джемина аж передернуло. – Ежегодное сборище родственников ведь считается семейным праздником? Значит, будет нормальный праздничный ужин?       – А я хочу есть только чипсы и картошку фри, – вставил Джисон. – И мороженое!       – Скажи об этом дедушке, – хихикнул старший брат.       – Ой, нет, Джисон-и, – Чонин протянул руку и встрепал младшему волосы. – Дже шутит, дедушке такое точно не стоит говорить. Лучше просто улыбайся и со всем соглашайся.       – А ты нам тогда завтра купишь чипсы и мороженое?       – Это шантаж?       – Простое вымогательство, – уточнил Джемин. – Серьезно, пап, ты знаешь, что для нас эти вечера с родней такая же пытка, как и для тебя.       – Ладно, уговорили, мы ведь, в конце концов, одна команда и должны поддерживать друг друга. Завтра будет день мороженого!       – И чипсов! – взвизгнул довольный Джисон и первым выскочил из машины, пока папа не передумал.       Джемин тоже долго засиживаться не стал и поспешил за братом на улицу, где они опять благополучно затеяли какие-то догонялки, пока Чонин лишнюю минуточку осматривал свой внешний вид в зеркало.       Сегодня Чонин ушел с работы аж в обед и почти три часа проторчал в салоне. Вышел оттуда поразительным красавцем, хотя и раньше на внешность не жаловался. Но стилист, которого ему посоветовал Сехун, превзошел все ожидания. А сколько восхищенных взглядов поймал на себе омега, пока всего десять минут дожидался своих ребят на парковке у школы в окружении других родителей. Даже стало жалко мужей тех альф, что буквально раздевали Чонина взглядом.       Дома Чонин добавил к образу заранее приготовленный, отутюженный костюм и дерзкую полупрозрачную рубашку. Он впервые надевал ее, хотя купил полтора года назад, в первый день после развода. Тогда друзья, Сехун и Чанёль, потащили его по торговому центру, ну якобы настроение поднять. Хотя настроение и так было превосходным, и от ощущения долгожданной свободы по коже бежал легкий и, несомненно, приятный холодок. С первого взгляда Чонин запал на эту рубашку, а друзья одобрили. Правда, на продолжение отмечания свободы – уже в каком-то баре – он оделся во что-то более привычное, а рубашку отложил до особенного повода. И вот теперь, полтора года свободы спустя, особенным оказался прием в доме родителей бывшего мужа, где и Чонину полагалось присутствовать. Раньше бы Чонин себе такого не позволил, но сегодня он хотел произвести впечатление. Неважно какое.       Примерив весь новый образ целиком, Чонин глупо расплакался. Да, в зеркале отразился шикарный омега. Желанный альфами, проклинаемый завистниками-омегами. Только в глубине глаз отражалось не превосходство и гордость, а одиночество и отчаяние. Холодный душ быстро смыл косметику с лица и лак с волос, а из мыслей – глупое желание выделиться. Чонин не стал краситься, волосы уложил чуть набок феном, а рубашку выбрал самую простую из всех нарядных. Но сыновья восхищенно выдохнули, когда его увидели. И этой реакции было вполне достаточно.       Чонин тоже, наконец, вышел из машины и вздохнул:       – Как обычно.       Дже и Джи носились вокруг машины, хватали друг друга за одежду, чуть не падали и упирались опять-таки в машину, которую Чонин, слава всевышнему, только сегодня гонял на мойку.       – Ну мы же договорились!       – Так мы еще не на ужине, а на улице, – развел руками Джемин.       Джисон же, воспользовавшись тем, что брат отвлекся, спрятался за папиной спиной. И Чонин моментально почувствовал, как натянулся на спине пиджак, крепко стиснутый чужими кулаками.       – Джисон!       – Ой, – самый младший стушевался под грозным взглядом. Папа Чонин сердился редко, но не безосновательно. – Прости, папуль, – мальчик разжал ладони и сделал два шага назад, неуверенно хватаясь за руку брата.       – И ты прости, – встряхнув головой, попытался улыбнуться Чонин. – Подумаешь, мятый пиджак. Какое мне дело, что подумают ваши дедушки. Давайте поспешим, а то, кажется, в этом году опять последними приехали.       – Папочка, – Джемин перехватил Чонина за руку, а потом легонько потянул за рукав. – Снимай, пиджак тут лишний, ты и без него самый красивый. И, пожалуйста, не волнуйся, – добавил шепотом.       – Ну… ладно, – неуверенно протянул Чонин, скинул пиджак на руку и обернулся, чтоб оглядеть отражение в стекле. – Наверное, ты прав.       – Так точно лучше, – Джемин забрал у отца пиджак и сам закинул на заднее сиденье. – Верь мне, Джено говорит, что у меня безупречный вкус.       – Просто ты ему очень нравишься, – Чонин обнял сына и вместе с ним направился к крыльцу, куда уже убежал младший. – Вот и делает комплименты.       – Знаю, – захихикал Джемин.              На крыльце семейство уже встречал дедушка-омега собственной персоной. Мальчики получили по порции теплых объятий и скрылись в доме, а Чонин замешкался на ступенях.       – Здравствуйте, господин До.       Пожилой омега, который впрочем, выглядел весьма недурно для своих шестидесяти, снисходительно кивнул в знак приветствия. Чонин большего и не ждал. Его осмотрели с ног до головы, может быть даже пару раз, и в голове мелькнула мысль, что верно он перед ужином передумал насчет рубашки. Господин До как-то хмыкнул и снова кивнул, а Чонину лишь оставалось надеяться, что это было относительное одобрение его внешнего вида.       – Опять последние, – упрекающим тоном сообщил хозяин и чуть посторонился от двери, позволяя войти.       Что ж, Чонин на более радушный прием и не рассчитывал. В этом доме его никогда особо не жаловали. Хотя именно после развода стали относиться благосклоннее. Конечно, избавил, наконец, любимого сына от себя! Будь в господине До поменьше чопорности, он бы наверняка с ехидцей Чонина поблагодарил за инициативность, ведь на разводе настоял именно омега. Но в тот день, когда Чонин последний раз обедал в этом доме в статусе зятя, после чего они с Кенсу сообщили родителям, что подписывают документы на развод, господин До от комментариев воздержался. Хотя в глазах ясно читалось: «Чего и стоило ожидать» и «Наконец-то!»       Господин До с самого начала не верил в серьезность отношений сына с провинциальным наивным омегой, что приехал в Сеул учиться в каком-то третьесортном колледже. Твердил всем: и мужу, и Кенсу, и Чонину, и даже соседям, что это лишь развлечение на пару месяцев. Когда счастливые дети поделились новостью, что решили пожениться, господин До смолчал. А ночью заперся на кухне и безжалостно бил посуду. Не такого спутника жизни он видел рядом со своим Кенсу.       На самом деле колледж, где учился Чонин, причем на «отлично», был весьма приличным. Конечно, не престижный архитектурный факультет Сеульского Национального, блестящим выпускником которого стал Кенсу, но тоже неплохой вариант. Да и работу Чонин себе нашел достойную: начинал с менеджера во флористической компании и быстро встал во главе целого отдела. Но свекр-омега до самого последнего, то есть до развода, был абсолютно уверен, что Чонин недостоин стать полноценным членом семьи До.       Но, конечно, развелись супруги не поэтому.       Мнение новой родни и их негативное отношение Чонин терпел. Долго терпел, почти десять лет, и мог бы и дальше с тем же успехом терпеть, если бы не отношение супруга и собственные тараканы в голове.       Кенсу всегда был внимательным и заботливым мужем и отцом. Всегда – это в те моменты, когда он находил время на семью. Он очень много работал, сутками пропадая в офисе или на стройплощадках. Он зарабатывал огромные деньги на благополучие семьи, но Чонину не это было нужно. Сначала омега мирился, думал, что это только пока, а потом все наладится. Но лучше не становилось. Заботы по дому и воспитанию детей Кенсу с ним почти не разделял. Про родителей До и говорить нечего, они с удовольствием принимали внуков в гостях, но забрать, например, на выходные никогда не предлагали. Правда, с таким отношением Чонин и сам бы детей не оставил.       Чонин просто устал от такой жизни, где он был отцом-одиночкой с двумя детьми при весьма успешном муже-трудоголике. По прошествии десяти лет семейной жизни Чонину захотелось, наконец, пожить и для себя.       Да еще и близкие друзья свой вклад вносили. Нет, они не советовали разводиться, наоборот, в шоке были от такой новости. Но Чонин все последние годы смотрел на них: таких энергичных, свободных, авантюрных, и тоже хотел так жить. Чтобы на приглашение друзей смотаться на Чеджу на выходные отвечать твердое «да», оставив детей на мужа. Чтобы на: «Давайте вечерком посидим в том уютном баре?» тоже отвечать согласием, а не привычными Чонину: «Джисон температурит» или «Надо помочь Джемину с уроками».       «Ты такой счастливчик!» – в два голоса заявляли Чанёль с Сехуном на любые попытки Чонина пожаловаться на свою тяжелую долю семейного омеги. Они все трое были ровесниками, но хоть друзья и говорили, что завидуют Чонину, сами замуж совсем не спешили.       После долгожданного развода Чонин, наконец, обрел ту свободу, о которой так грезил. Хотя он по-прежнему оставался отцом двоих непоседливых мальчишек, и теперь уже совершенно обоснованно отцом-одиночкой, но на удивление свободного времени и впрямь прибавилось. Кенсу переехал к родителям и регулярно забирал мальчишек на пару дней, а то и дольше. Конечно, с напряженным графиком работы он не завязал, но теперь его родители считали своим прямым долгом позаботиться о внуках, пока их отец вкалывает, а папаша («Мы знали, что этим все закончится!») гуляет по кабакам и альфам со своими распутными дружками.       Новой жизнью Чонин наслаждался недолго. Месяца через три он, уже почти не колеблясь, часто отказывал друзьям, чтобы забрать сыновей из школы пораньше и провести тихий вечер в семейном кругу. Или же вообще забрать их от дедушек и бывшего мужа, а то чего-то они там загостились?! Но новая жизнь все еще устраивала Чонина, ему безумно нравилось чувствовать себя свободным, таким же, как и его лучшие друзья.       А потом все как-то резко изменилось.       Чанёль вдруг встретил своего лучшего друга школьных времен и понял, что именно этого альфу видит единственным и неповторимым отцом своих будущих детей. Чонин даже толком не успел понять и порадоваться за друга, как тот уже ходил беременный и с кольцом на пальце. А потом начались проблемы, потому что «Что вы хотели от первой беременности в тридцать три?»; Бэкхён, вечно кружащий вокруг мужа и не отступающий ни на шаг; преждевременные роды… Малыш Ёни родился слабеньким и болезненным, так что теперь Чанёль все свое время посвящал ему, а времена веселых омежьих гулянок канули в лету.       Сехун удачно слетал в командировку в Пекин, вернулся с альфой и спустя месяц уже выслал Чонину приглашение на свадьбу. Только вот надолго пара в Сеуле не осталась. Хань никак не мог устроиться на работу, так что новоиспеченная семейка Лу запаковала вещи, распрощалась с друзьями и умотала обратно в Пекин. Навсегда.       Спустя год и три месяца после развода Чонин неожиданно и остро почувствовал себя одиноким и ненужным. Сыновья стали достаточно самостоятельными, чтобы иметь интересы и дела, в которых папино участие не требовалось. Альфы, с которыми Чонин пытался встречаться, каждый чертов раз оказывались совершенно не такими, как его бывший. А хотелось как раньше – в омут с головой и влюбиться до беспамятства. Но так ведь не выйдет, если давно уже любишь определенного человека, просто немножко забыл об этом? И стоило ли все рушить, ведь Чонин на самом деле был счастливчиком. Его дети здоровы, у мужа была стабильная работа, а то, что из семьи ушли тепло и любовь, может, Чонин сам был виноват?       Спустя год и пять месяцев после развода Чонин решил вернуть своего мужа, а потому входил в дом его родителей с гордо поднятой головой.              Столы были накрыты на веранде. Родственники на эту встречу съезжались с разных концов страны, многие подолгу не виделись, поэтому с удовольствием гуляли по саду, украшенному гирляндами из лампочек, и непринужденно общались.       Кенсу тоже нашелся в саду. Чонин заметил его, такого нереального, будто сошедшего с любимой фотографии студенческих времен. Кенсу улыбался, хотя для него в последние годы это стало редкостью. Но, может, и здесь без Чонина не обошлось, не давал мужу поводов для настоящей улыбки?       Чонин в нерешительности замер на веранде, но Кенсу потребовалось всего каких-то несколько секунд, чтобы почувствовать на себе чужой взгляд. И моментально обернуться, одаривая улыбкой. А Чонин схватился руками за перила, и будто снова ему двадцать, и снова от этого альфы ноги подкашиваются.       – Привет… – Кенсу успел пересечь сад и остановиться в двух шагах от Чонина, а тот все еще в оцепенении смотрел и взгляда оторвать не мог.       – Все в порядке? – у альфы в голосе слышалась забота.       – Да, – наконец, рвано выдохнул Чонин, смаргивая наваждение. – Да, конечно, все в порядке, – ответил с широкой улыбкой.       – Хорошо, – кивнул Кенсу. Они еще пару секунд смотрели в глаза друг друга, а потом альфа мгновенно преодолел разделяющее расстояние и, склонившись почти к уху, сообщил как великую тайну: – Потрясающе выглядишь.       И так же быстро отстранился.       Чонин лишь кивнул, прикусывая губу. Надо было ответить, может, тоже каким комплиментом, но он не мог найти слов, да и не хотел разрушать волшебную атмосферу. Просто любовался своим альфой и искорками в его глазах. А Кенсу и без слов всегда читал Чонина как книгу.       – Я очень рад тебя видеть, думал, ты можешь отказаться и не прийти.       – С чего бы? Я всегда прихожу.       – Ты ненавидишь эти встречи, – усмехнулся альфа, оборачиваясь лицом к саду и родне. Он сложил руки на перила, как и Чонин, и будто бы совсем не заметил, как коснулся плечом плеча омеги. Но не заметить было невозможно, ведь не только же Чонина током прострелило? И уж точно не только у Чонина природный аромат усилился.       – Ты тоже не особо любил их раньше. Ничего ведь не изменилось? И твои родители по-прежнему считают, что я должен приходить. И я все тот же, – негромко закончил Чонин, вкладывая особый смысл в последнюю фразу.       – Да, ничего не меняется, кроме наших очень быстро растущих мальчиков, – Кенсу чуть кивнул, показывая направление. Чонин поймал себя на мысли, что за те невероятно долгие минуты встречи с любимым ни разу не вспомнил, что приехал не один.       Дже и Джи оккупировали качели-скамейку и дружно раскачивались, мотая ногами в один такт. Хотя у Джисона ноги почти не доставали до земли, так что толку от него было немного. Но к качелям подошел очередной родственник – молодой парень, наверное, кузен Кенсу или вообще племянник, – и стал раскачивать ребят, да так, что те залились звонким смехом. И скучный сад в мгновение ожил.       – Они у нас чудесные, – улыбнулся Чонин.       – Да. И… прости, что не помогал с ними.       Чонин оторвался от наблюдения за сыновьями и обернулся снова на альфу. Тот говорил серьезно и смотрел как-то напряженно.       – Сейчас же помогаешь, – отмахнулся Чонин. Можно было бы высказать все, что скопилось в душе, но к чему это приведет? Чонин сегодня не для этого через себя переступил и на ужин явился. – Мы можем поговорить?       – Конечно, что-то случилось?       – М-м… нет, давай лучше в другом месте?       – Кабинет подойдет?       – Да, – Чонин сначала сжал кулаки, собираясь с силами, а потом разжал и схватился за чужую холодную ладонь. – Идем! – и потянул опешившего альфу за собой.       Чонин прекрасно знал, где в этом доме кабинет, а потому шел на шаг впереди, но и руку не разжимал. Сердце бешено колотилось, подстегивая на новые безумства. И тот факт, что Кенсу все еще послушно шел следом, не отнимая руки, тоже говорил в пользу успешности безрассудного плана. И запахи, что всегда сплетались в идеальный общий аромат, так привычно окружали и будили забытые чувства.       Дверь хлопнула, оставляя пару наедине и отрезая Чонину путь назад.       – Я… – слова и мысли путались. Он даже забыл, что собирался сказать, как признаваться и предлагать начать все с начала. Кенсу смотрел вопросительно, а Чонин все больше терялся. – Я… – и в горле предательски пересохло.       Это было так похоже на их первое признание друг другу. Тогда Чонин тоже решился первым, а потом блеял и мычал непонятные отрывки слов. А Кенсу тихонько рассмеялся, поцеловал чужую руку, крепко сжимающую его собственную, и произнес первым: «Я люблю тебя. А ты меня?»       «И я!» – счастливо смеялся Чонин, пока любимый зацеловывал его в раскрасневшиеся щеки и нос.       И вот теперь снова! Рука в руке, глаза в глаза… Кенсу поднял сжатые руки, разворачивая чониновой ладонью к себе, и… просто накрыл второй ладонью.       – Не волнуйся. О чем хотел поговорить?       – Мы давно с тобой так не общались, да? – Чонин выдавил из себя напряженный смешок. – Или при детях, или при твоем папе.       – Он уже что-то сказал тебе?       – Ничего нового. Скорее, я бы чувствовал себя неловко, если бы он ничего мне не сказал, – Чонин аккуратно высвободил свою ладонь, которую до этого момента все еще сжимал Кенсу, и отошел на пару шагов. Так дышалось легче и мыслилось рациональнее.       – Я просил его, но…       – Не стоит, – резко перебил омега. – Правда, не стоит ссориться с ним из-за меня.       А в груди сердце билось о ребра и кричало: «Стоит, стоит!» Как раньше, когда Кенсу несмотря ни на какие упреки папы продолжал встречаться с Чонином. Даже из дома уходил пару раз и как-то аж три недели с папой не разговаривал, после того, как тот оскорбил Чонина в присутствии друзей и родственников во время празднования дня рождения Кенсу. Чтобы помириться с сыном, господину До пришлось наступить на собственную гордость и извиняться перед нелепым провинциалом. Примерно в тот же период у него начались проблемы с давлением, и муж увез его на курорт отдохнуть и подлечиться, оставив дом в распоряжении сына и его пары. У Кенсу тогда был завал с какой-то курсовой, он много чертил и считал, засев в кабинете. В этом самом кабинете! Куда заявился Чонин, изголодавшийся по ласке. Долго уговаривать Кенсу не пришлось, к черту были посланы и чертежи, и расчеты. Стол был освобожден, и прямо на столе после дикого секса Кенсу так просто и спросил: «А может, поженимся?» – «А давай!»       Вот на этом самом столе, по которому Чонин сейчас вел рукой и краснел, вспоминая былое. И это не осталось без внимания:       – Ты хорошо себя чувствуешь?       Прохладные пальцы коснулись щеки, и омега не сдержался – подался навстречу, прикрывая глаза. Кенсу скользнул ладонью по скуле, чуть задел чувствительное ухо, которое тут же вспыхнуло красным. А омега еле сдержал жалобный всхлип.       – Ты весь горишь, – обеспокоено шепнул Кенсу. – А у тебя… не цикл ли?       «Пожалуйста, – мысленно простонал Чонин, – только о цикле не напоминай!»       В первый цикл после свадьбы они зачали Джемина. На этом же чертовом столе!       – Нет, – стушевался Чонин. – Но помнишь… помнишь, как мы Джемина, – он робко улыбнулся и Кенсу улыбнулся в ответ, все еще не понимая, о чем речь. – Мы Джемина…       – Кенсу, ты здесь?!       Дверь распахнулась без предварительного стука. На пороге, конечно же, стоял господин До. Он не выглядел удивленным, наоборот, как будто ожидал увидеть здесь именно такую сцену. Наверняка заметил, когда они еще только шли в кабинет. А может быть, поднялся на второй этаж по своим делам, но почувствовал смесь запахов.       Чонин нахмурился и отвернулся, а Кенсу спокойно спросил:       – Что такое, пап?       – Что вы здесь делаете?       – Пап, мы разговариваем, у тебя что-то срочное?       – Да, – выпалил омега, и Чонин не удержался от смешка. Как же все очевидно!       – Что именно? – терпеливо уточнил Кенсу.       – Ты нужен мне на кухне.       – Я подойду через пять минут.       – Нет! Сейчас.       Чонин повернулся и смерил бывшего свекра презрительным взглядом, а тот аж воздухом от возмущения подавился.       – Пап, пожалуйста.       – Жду на кухне! – бросил господин До и хлопнул дверью.       – Н-да, – грустно вздохнул Кенсу, но вновь улыбнулся. – Так что там с Джемином?       – С Джемином? – растерянно переспросил Чонин. – Ну да, помнишь, мы Джемина… хотели на футбол отдать, – неожиданно вспомнил недавний разговор с сыном о новой секции. – Спорткомплекс недалеко от школы, а набор начнется в следующем месяце.       – Честно говоря, не помню. Но спорт – это хорошо. Если ты хотел узнать мое мнение, то я тебя полностью поддерживаю. И спасибо.       – За что?       – За то, что интересуешься моим мнением, за то, что позволяешь участвовать в жизни сыновей. Я ведь и так много пропустил. Понимаю, что время не вернуть, но теперь я стараюсь и буду и дальше стараться…       Чонин прервал его речь: порывом подался вперед и обнял. Он не знал, сколько времени они так простояли. Это было неважно. Просто рядом с Кенсу было тепло и уютно, а когда по спине у Чонина скользнули руки и теснее прижали к телу, стало еще и спокойно. И совершенно плевать на кучу гостей в саду, вредного господина До и проклятый развод. Хотелось остаться здесь, рядом с этим человеком так долго, как это возможно.       Чонин улыбнулся и прилег щекой на крепкое плечо.       – Папа ждет. Мне надо идти.       – Да, – омега сам отстранился, хотя альфа все еще продолжал удерживать его в объятиях, хоть и говорил иначе.       – Это все, или ты еще о чем-то хотел поговорить? Если что-то еще, то…       – Потом, – кивнул Чонин. Еле сдержался, чтобы не прикоснуться губами к чужой щеке. Подтолкнул рукой в плечо: – Иди, а то у господина До давление подскочит.              Господин До говорил негромко, так что Чонин, притаившийся за приоткрытой дверью в кухню, толком ничего разобрать не мог. Кенсу же отвечал коротко, а в голосе сквозило недовольство. В конце концов, Чонин решил, что подслушивать нехорошо, поэтому толкнул дверь и вошел.       – И не говори, что звал меня, чтобы выбрать цвет салфеток, – закончил фразу Кенсу и обернулся.       – Синие лучше, – усмехнулся Чонин. Он мысленно приказал себе не трусить и демонстративно ткнул пальцем в салфетки в руках обалдевшего бывшего свекра. – Тоже так думаешь? – облокотился на альфу и заглянул в глаза.       У Кенсу уголок рта непроизвольно дернулся, но усмешку он сдержал, дабы папу не обидеть.       – Пожалуй, – и Кенсу ответил Чонину таким же взглядом. На дне глаз омега рассмотрел целый океан нежности и почувствовал, что снова начинает краснеть.       – Вот! – кивнул довольный Чонин. Он вытянул из миски с салатом зеленый листик и звучно им хрустнул, повергая свекра в еще больший шок. – Вам надо было сразу звать меня, а не Кенсу.       – Выйди из моей кухни, – угрожающе прошипел господин До. Но такое отношение Чонину было привычным, а потому все сильнее вдохновляло на ответные действия. Еще сильнее вдохновляла реакция Кенсу.       – Конечно-конечно, – закивал омега и отправил в рот еще один листик, продолжая громко хрустеть. Кенсу все же не удержал смешка. А еще не удержал альфа свою ладонь.       Чонин чуть не растерял всю свою уверенность, когда почувствовал руку на спине почти у талии. Кенсу чуть провел, поглаживая и успокаивая, и Чонин незаметно схватился рукой за угол стола. Коленки опять подкашивались! Но это того стоило. Все, что он сегодня делал, как дерзко вел себя с господином До, его почти состоявшийся разговор с Кенсу – все это стоило сделать, чтобы снова чувствовать любимого альфу у себя за спиной и его обжигающее дыхание у самого лица.       – Идем, – позвал Кенсу, прихватывая с собой и салат. Чонину показалось, что господин До в кухне топает от злости, и широкая улыбка сама растянулась на лице.       – Ну а что, ему можно нас прерывать, а мне нельзя? – невинно пожал плечами Чонин, когда они бок о бок с альфой шли через гостиную к выходу на веранду.       – Ты же вроде сам волновался о его давлении? – рассмеялся Кенсу.       И Чонин просто выпал из реальности. Он тоже смеялся, а в душе плакал: как можно было променять этого альфу на какую-то сомнительную «свободу»?       – Я скучал по твоей улыбке, – вдруг тихо заявил Кенсу, останавливаясь и разворачивая Чонина к себе лицом.       – И я, – Чонин прикусил губу. – И я скучал по твоей.       – Надо нам почаще улыбаться друг другу.       – Это замечательная идея. Я...       – Кенсу! – раздалось с кухни.       – Он издевается что ли? – простонал Чонин.       – Нормальное папино состояние, ты просто отвык, – усмехнулся Кенсу. – Отнесешь? – он передал Чонину миску с салатом, чуть задевая пальцы и пуская по коже волнительный разряд.       – Конечно.              Чонин примостил салат в центр стола и выбрал себе место, чтобы одинаково удобно было наблюдать и за мальчишками, резвящимися на лужайке, и за выходом из гостиной, откуда вскоре должен был появиться Кенсу.       – Славный вечер, – свекор-альфа подсел справа. В отличие от своего неугомонного мужа, этот родитель вполне терпимо принял выбор сына, особого расположения или уж, тем более, отеческой любви к Чонину не проявлял, но и с упреками не лез. Конечно, Чонин и на него частенько обижался, как альфа, тот мог бы хоть иногда придерживать своего муженька. Но в остальном бывший свекор был вполне адекватным человеком и довольно приятным собеседником.       – Пока что да, славный, – хмыкнул себе под нос Чонин, даже через гостиную и холл ощущая идущие от кухни в его сторону агрессивные флюиды старшего омеги. Но к свекру обернулся с милой улыбкой: – Люблю ваши вечера в саду.       – Ой уж не ври, – усмехнулся тот. По-доброму усмехнулся, поэтому Чонин моментально расслабился и даже чуть развалился на стуле.       – Сад ты наш любишь, но не эти сборища.       – Ваша правда.       Чонин всегда мечтал о доме с садом и за прошедшие годы от мечты не отказался. Разве что отодвигал ее исполнение на более поздний срок. Сначала из-за Кенсу и его работы, ведь альфа и так поздно возвращался и рано уезжал, а что было бы, живи они загородом? А теперь уже из-за себя, собственной загруженности и необходимости водить мальчишек по кружкам и секциям. Чонин вырос в сельской местности среди природы, растений и всевозможной живности, а специальность выбирал между ботаником-селекционером и ветеринаром. Баллов, правда, хватило лишь на стандартный менеджмент. Поэтому довольствовался небольшой оранжереей на лоджии в квартире, тремя проказливыми пуделями и любимой работой во флористической компании. Дом с садом где-нибудь в пригороде Чонин приобретет обязательно, но только позже.       Сад семьи До был поистине великолепен, но рождал в Чонине не зависть, а лишь желание наслаждаться и любоваться. Поэтому от семейных сборищ, проводимых в саду и на веранде, Чонин не отказывался. Да и на сыновей ведь приятно посмотреть в такой обстановке, они тоже обожали проводить время в саду. Им, верно, от папы передалась любовь к природе.       Сейчас Джемин с завязанными глазами хлопал перед собой руками, пытаясь поймать хохочущего Джисона и того парня, что качал ребят на качелях. Джисон специально брата дразнил и подбегал то совсем близко, то резко отскакивал, выталкивая третьего участника игры вперед. Когда-нибудь Чонин будет сидеть в плетеном кресле на веранде и наблюдать за собственным садом и такой же веселой игрой, только уже не детей, а внуков. А в соседнем кресле Кенсу будет читать книгу и, не глядя, гладить одной рукой руку Чонина.       – А кто это, кстати, с мальчишками играет? – поинтересовался Чонин у свекра. Он толком не мог вспомнить, что это за родственник, а уж имя тем более. Но было бы неловко, ведь омега хорошо проводит время с его сыновьями, а Чонин с ним ни разу и не заговорит. На вид парню было лет двадцать с небольшим, хотя так могло казаться только из-за ситуации и веселой игры. Когда к ним присоединился пятидесятилетний двоюродный дядюшка Кенсу и принялся хохотать и визжать похлестче Джисона, парень на его фоне сразу добавил в возрасте и выглядел уже достаточно взрослым и зрелым, может, чуточку младше Чонина.       – Да это же наш Минсу, – выдал свекор. Тон не был обвиняющим в забывчивости, но Чонин все равно почувствовал себя неуютно.       – А он?..       – Кенсу не говорил тебе? – неожиданно насторожился альфа. На пару секунд повисло неловкое молчание. – Они встречаются. Уже примерно с полгода. Познакомились на работе, Минсу ландшафтный дизайнер и проектировал сад на крыше здания по проекту Кенсу.       Чонин во все глаза смотрел на теперь уже не какого-то абстрактного родственника, а на вполне конкретного парня своего бывшего мужа. И снова этот Минсу казался очаровательно-молоденьким, а еще беззаботно-веселым и дружелюбно-открытым. Такой омега точно не начнет упрекать Кенсу в том, что он мало времени проводит с семьей. Наоборот, будет поддерживать, собирать с собой ланч-бокс, а не валяться в постели лишнюю минуточку, как некоторые. На самом деле у Чонина, конечно же, были причины и валяться с утра подольше, если не надо очень рано на работу, потому что ведь это он весь вечер занимается с мальчишками и проверяет уроки, а потом до ночи хлопочет по дому. И ланч-боксы Чонин презирал, рассчитывая, что муж найдет хотя бы полчаса на нормальный, горячий и свежий обед. Чонин тоже заботился о Кенсу. Заботился, как умел. Но, постепенно ощущая надвигающееся похолодание в отношениях, сам закономерно растерял все тепло, каким должен был окружать любимого альфу до сих пор. Теперь за него это делал другой омега.       – Кенсу не говорил, – наконец, решился на хоть какой-то ответ свекру. Уже окончательно и бесповоротно «бывшему» свекру. Тот же чуть повернулся в сторону Чонина, ждал то ли реакции какой необычной, то ли просто хоть какого-то ответа, ведь до этого они вполне мило разговаривали. – Симпатичный парень, – тихо выдохнул Чонин с плохо скрываемым разочарованием.       Но свекра ответ удовлетворил. Он живо взялся рассказывать еще что-то о новом бойфренде Кенсу, и в голосе отчетливо слышались и одобрение, и восхищение, и гордость. Свекор явно был доволен выбором сына и с удовольствием своим мнением делился с так вовремя подвернувшимся собеседником. Бывшим мужем этого сына! Имейте совесть не давить на больное!       – …И тоже много времени на работе проводит.       Чонин уловил лишь окончание фразы, слушать что-либо о «замечательном Минсу» было выше его сил. Он неожиданно снова почувствовал себя слабым и неуверенным, отчаянно-одиноким, как тогда, когда смотрелся в зеркало перед выходом, а потом смывал макияж и укладку в душе. Сейчас хотелось так же: встать под холодные струи и вымыть из головы все мысли о Кенсу. Мысли, но главное – чувства. Только вряд ли хозяева поймут и одобрят, если Чонин сообщит, что вместо ужина собирается воспользоваться душевой в одной из гостевых комнат. Да и комнаты, наверняка, заняты, ведь вон сколько родственников в этот раз съехалось. Ванная комната в спальне Кенсу тоже бы вполне подошла…       Чонин чуть не рассмеялся от последней мысли, а тем более представив, как бы отреагировал «замечательный Минсу», когда Чонин с мокрой головой вышел бы из спальни бывшего мужа. Чонин улыбнулся своей фантазии и почувствовал, как его немного отпустило.       – Работа, да… тогда у них точно с Кенсу много общего, – усмехнулся он.       Кенсу появился на веранде в обществе господина До, успел кинуть на Чонина извиняющийся взгляд, а потом вдруг резко обернулся и метнулся на лужайку. У Чонина все внутри оборвалось – там же мальчишки бесились, а он совсем закопался в свои мысли и даже не приглядывал, а вдруг?..       На газоне распластался Минсу, дядюшка суетился вокруг, извиняясь, а Дже и Джи, будто и не замечая, продолжали теперь уже догонялки любимые. Ну, подумаешь, чуть-чуть упал Минсу.       Но Кенсу считал, что это совсем не «подумаешь». Отогнал дядюшку от своего парня, помог подняться и отряхнуться. Минсу тер ладонь, которую, очевидно, ободрал о землю, и альфа не мог не заметить. Омега отмахивался и улыбался, когда они в обнимку возвращались на веранду. Но Кенсу остановился и посмотрел на Минсу таким сосредоточенным и даже немного строгим взглядом, что тот моментально сдался и протянул ладонь. О, да! Чонин тоже никогда не мог сопротивляться этому взгляду, он и сейчас как загипнотизированный следил за парочкой, хотя пронзительный взгляд альфы был обращен отнюдь не на него.       – Она же грязная, – робко улыбнулся омега, когда Кенсу поднес ободранную ладонь к лицу и легонько поцеловал.       А Чонина резко бросило в холод. Страшно и больно видеть, как тот, кого любишь ты, проявляет заботу и нежность к другому. Но и заставить себя отвернуться – тоже сил не было. Они действительно превосходно смотрелись вместе, Минсу даже по росту гораздо лучше подходил альфе. Хотя Чонин никогда не считал свое небольшое преимущество в росте каким-то недостатком, а Кенсу и вовсе твердил, что предпочитает высоких, а их разница в пользу Чонина – безупречна. Врал, наверное. Или просто слишком много воды утекло с тех пор?       Чонин понял, что беззастенчиво пялится на пару, когда столкнулся с виноватым взглядом Кенсу. Выдавить из себя подобие улыбки не получилось, Чонин сжал губы и резко отвернулся.       Наконец-то господин До пригласил всех к столу, и публика зашевелилась, рассаживаясь и обсуждая вкуснейшие ароматы блюд. К счастью Джемина, который как раз уселся рядом с папой, блюда из брокколи отсутствовали, и ужин обещал стать сытным и воистину праздничным.       По левую руку от Чонина вместо свекра-альфы сел игривый дядюшка, а Джисон разместился с другой стороны от брата и надулся, потому что старший отказался меняться и пускать его поближе к папе. Это было очень приятно, хотя Чонин прекрасно знал, что сыновья обожают его не меньше, чем он их. И все же ситуация умилила. Он примиряюще потрепал Джисона по волосам, чмокнул Джемина в щеку, а потом чуть ткнул пальцем в ребра, заставляя подняться. Мальчишки захихикали, и под такое веселое сопровождение Чонин поменялся с сыном местами и оказался между двумя, а они сразу прильнули с двух сторон.       Теперь уже Кенсу пялился на Чонина и детей. Он стоял во главе стола, держа в руках стопку тех самых синих салфеток, не глядя подавал их папе, а сам не сводил взгляда со своей семьи. И теперь уже улыбнуться в ответ у Чонина получилось легко и непринужденно. Хотелось, конечно, чтобы Кенсу не стоял в стороне, а подошел уже сзади и обнял всех разом, как на той фотографии, что до сих пор стояла у Чонина на рабочем столе. Только мальчишки там были значительно младше, а родители – счастливее.       – Отец, садись с нами! – громко позвал Джисон, а Чонин от неожиданности вздрогнул.       – Джисон-и, здесь будет сидеть дедушка Соджон, – тут же проворковал господин До, бросая салфетки и подлетая к предполагаемому месту. – А ты, малыш, если хочешь сидеть с отцом, можешь пересесть к нему и Минсу. Переставить твою тарелку? – и он уже вцепился в нее руками, но Чонин жестко придавил ладонью. И так же жестко припечатал словами:       – Мои дети будут сидеть со мной.       – Я лучше здесь, – кивнул дедушке Джисон и взялся за палочки.       – Посмотри на свои руки, – строго велел Чонин. – За качели хватался, на траву падал, а помыть перед едой? Джемин, и ты.       – А ты держал руль в машине, – старший сын показал папе язык.       – Пойдем все вместе, – смягчился Чонин.              В коридоре Чонину и мальчикам попался Минсу, который только что вышел из туалета. Вместо него туда первым шмыгнул Джисон.       – Тоже отмываться? – спросил Минсу у Джемина.       – Папа заставил, – показательно скривился тот, потом рассмеялся и скрылся в туалете. Оттуда послышался шум воды и небольшая перебранка братьев, спорящих, кто первый. Тот, кто старше или кто грязнее?       – Они у вас очень милые, – обратился Минсу к подвисшему Чонину.       – Спасибо, – заторможено кивнул тот. Общаться с этим человеком совершенно не хотелось, но собеседник был другого мнения.       – Меня зовут Пак Минсу, я…       – Я знаю, – довольно резко перебил Чонин.       – Я хочу, чтобы вы поняли, Чонин-ши, я не претендую на роль папы для ваших детей, просто…       – С чего вы вообще решили, что я могу чего-то не понимать? – Чонин нахмурился и скрестил руки на груди. – Никто вам такой шанс и не предоставит.       – Я не собираюсь пытаться стать заменой вам, но я хочу с ними поладить. Они очень хорошие ребята, они мне нравятся, а раз я теперь с Кенсу, то… – Минсу сделал глубокий вздох. – Вы же сами знаете, как он относится к сыновьям, они важная часть его жизни. А Кенсу с недавних пор – важная часть моей. Поэтому я хочу подружиться с Джемином и Джисоном. Надеюсь, вы все же не будете против.       Минсу подождал несколько секунд, но Чонин не собирался отвечать, поэтому парень поклонился и быстро зашагал в сторону гостиной.       – Раз я теперь с Кенсу, – шепотом передразнил Чонин и обиженно поджал губы. Неприятнее всего было понимать, что этот омега говорил абсолютно искренне. Он не собирается навязываться детям, всего лишь поладить, поэтому Чонин почти не чувствовал ревности. Разве что чуточку, куда уж без нее. Но он ведь знал, как дети привязаны к нему, потому и не волновался.       Совсем другое дело – Кенсу. Еще полчаса назад Чонин уверенно вел его за собой, крепко сжимая руку, через этот коридор, на лестницу и в кабинет. И совершенно серьезно был настроен признать свою ошибку, открыть чувства и попросить второй шанс для их отношений. А теперь же этот «я теперь с Кенсу» омега говорил о детях, но не о самом Чонине. Он даже не рассматривал его, как потенциального соперника! Неужели только Чонину мерещились эти искры между ним и бывшим мужем? Или это просто воспоминания и фантазии? Глупые фантазии…       – О чем говорили? – Джисон неожиданно выскочил из-за спины, пока Чонин задумался.       – О нас, наверное, – тут же вставил Джемин.       – Отец сказал вам, что Минсу?.. – не успел толком удивиться Чонин. Его перебил младший сын:       – Его парень? Сказал.       – Ну и… как он вам?       – Нормальный, вроде, – пожал плечами Джисон. Чонин боковым зрением заметил, как Джемин, стоящий рядом с папой, как-то беззвучно шикнул на брата.       – Ну, вообще-то, не очень. И в жмурки плохо играет! – заявил Джисон и убежал на веранду.       – Джемин? – обернулся Чонин. – Когда он вам сказал?       – Сегодня. Мы уже один раз видели Минсу-хёна, только отец не говорил, что они встречаются. Он тоже, как и ты, думает, что мы еще маленькие и ничего не понимаем.       – Я так не думаю, – слегка стушевался Чонин под непривычно взрослым взглядом сына. – Просто для нас вы все равно всегда будете детьми, о которых нужно заботиться и оберегать.       – Вот именно, – серьезно кивнул Джемин. – Мы ваши дети, твои и отца. Мы вас ни на кого не променяем. Так что не волнуйся. И не думай плохо о Минсу, он, вообще-то, нормальный.       – Не буду, – Чонин притянул сына и обнял.       – А в жмурки даже получше тебя играет.       – Эй! За такие разговорчики, – Чонин пощекотал Дже, – можно остаться без похода в кино. Во вторник с Джено, – уточнил в ответ на изумленный взгляд.       – Откуда ты узнал про вторник?! Я только Джисону по секрету сказал. Ты подслушал? У нас в квартире слишком тонкие стены!       – Нет, просто твой брат слишком падок на вкусняшки.       – Ты его подкупил?       – Не без этого, – рассмеялся Чонин, еще крепче обнимая сына.              Ужин протекал относительно спокойно, очень напоминая все прочие семейные сборища в этом доме. Явно рассчитывая отвадить бывшего зятя от сына, господин До посадил Кенсу и Минсу на противоположном конце длинного стола, причем по той же стороне, что и Чонин с детьми. Так что если бы Чонин все же захотел понаблюдать за бывшим, ему бы пришлось или наклоняться вперед, или откидываться назад, грозясь и вовсе свалиться со стула. Да, свекор постарался на славу. Только вот Чонин как раз был ему за это благодарен и даже смог спокойно поесть, хоть и без особого аппетита.       Зато дети с удовольствием набивали за щеки все, до чего могли дотянуться, и даже пытались папе подсовывать. Сидящие напротив кузен Кенсу с мужем умилялись этой картине и даже подавали мальчикам те блюда, что стояли слишком далеко.       Но господин До и тут внес свою лепту, не удержался от замечания, причем во всеуслышание, что мальчики будто из голодного края вырвались и дома их, видимо, совершенно не кормят! Чонин услышал, как Кенсу негромко пытался папу остановить, но это его только больше раззадорило. И комментарии посыпались новым потоком. Хотел задеть Чонина побольнее? Вот только претензия к питанию детей была не новой, Чонин к таким речам давно привык, а потому умело игнорировал.       А вот Джемин явно расстроился, отложил палочки и отодвинул тарелку.       – Эй, ты чего? – шепнул ему Чонин, приобнимая за плечи. – Не обращай внимания, кушай спокойно.       – Не хочу больше, – так же тихо шепнул Джемин, а глаза заблестели.       Слез не было, но Чонину все равно резко захотелось забрать детей и уехать. Но не успел он даже обдумать эту мысль, как к Джемину подошел Кенсу и, наклонившись, начал что-то говорить на ухо. Джемин засмеялся и кивнул, а у Чонина от сердца отлегло.       – Хочешь домой? – на всякий случай уточнил он у сына.       – Нет, все в порядке.       Кенсу напоследок чмокнул сына в макушку, а потом вдруг положил ладонь на плечо Чонину и вроде как невзначай погладил. Касание длилось две-три секунды, на которые у Чонина даже сердце остановилось. Он все же не удержался и отклонился, опасно балансируя на стуле, только чтобы проводить Кенсу взглядом и убедиться, что искры – это лишь глупые фантазии, а Кенсу сейчас вернется на свое место и возьмет за руку своего парня. И по плечу его будет гладить, вкладывая в этот жест гораздо больше интима.       – Пап, – Джисон дернул за руку, отвлекая и не давая досмотреть. – Попробуй, как вкусно!       – Очень, – кивнул Чонин, не чувствуя вкуса еды. Лишь горечь разбитых надежд.              – Они чудесная пара, правда же?       И оборачиваться не надо, чтобы понять, кто подсел к Чонину, когда мальчишки убежали на качели. Кое-кто из родни тоже разошелся, в беседку или в гостиную, пока был небольшой перерыв до десерта. А вот господин До решил это время посвятить беседе с Чонином.       – Согласен, чудесная, – Чонин смело посмотрел в глаза оппонента. – Что-то еще хотели сказать, господин До?       – Да, – ухмыльнулся тот. – Тебе больше не придется появляться на семейных вечерах. Мальчики уже большие, могут и без тебя присутствовать, а вот ты сам будешь явно лишним. Очень скоро Минсу станет нашим зятем. Ты рад?       – Чему? – Чонин вернул старшему ухмылку. – Тому, что Минсу станет вашим зятем, или тому, что мне, наконец-то, – он выделил это слово и на секунду насладился скривившейся физиономией свекра, – не придется больше посещать ваши вечера?       Они сверлили друг друга взглядом какое-то время, а потом господин До подался к самому уху Чонина и победно выдохнул:       – Кенсу сделает ему предложение.       Чонин резко отпрянул и уставился на мужчину.       – Он уже и дом подбирает. С садом!       Это нечестно! Чонин мгновенно растерялся. Попытался вернуть себе невозмутимый вид, а лучше – наглую ухмылку. Но как назло ничего не выходило, а в голове вдруг всплыл разговор двухнедельной давности. Коллега с работы рассказал, что его муж – сотрудник риелторского агентства – видел клиента, похожего на Кенсу. И тот выбирал дом. Только, конечно, муж коллеги был совсем не уверен, что это именно Кенсу, ведь настоящего Кенсу видел единственный раз на свадьбе Чонина. Наверное, память альфу все-таки не подвела.       – Минсу же ландшафтный дизайнер, я уверен, его сад будет даже лучше нашего. Ах, это их общая с Кенсу мечта, я так за них рад!       Чонин медленно отодвинулся вместе со стулом. Противный скрежет резанул по ушам.       – Уже уходишь? – расслабленно улыбнулся господин До.       – Забыл телефон в машине, – не глядя на собеседника, проговорил Чонин. Как в замедленной съемке он взял со стола свой телефон и положил в карман. – Надо забрать, мне могут позвонить.       – Ну-ну, только не задерживайся, – господин До показательно огляделся и довольным шепотом сообщил: – С десертом будет важное объявление!              С каждым шагом из дома Чонин все больше ускорялся. На ходу щелкнул кнопкой сигнализации и распахнул дверь машины. Руки дрожали, а в глазах скопились слезы обиды вперемешку со слезами отчаяния.       – Что я творю? – вслух озвучил он. Если сейчас уедет, то выставит себя слабым и никчемным. Этого же господин До добивался? Так что нечего теперь его радовать, надо брать себя в руки.       Чонин даже толком не решил, что именно стало отправной точкой, когда в душе все оборвалось и захотелось расплакаться. То ли «общая мечта» новоиспеченной пары, которая на самом деле была его мечтой! Его и Кенсу! То ли замечание о важном объявлении. И дураку понятно, на что намекнул господин До. А еще он, кажется, очень обрадовался решению Чонина сбежать. Не хочет, верно, чтобы Чонин атмосферу омрачал своим присутствием. С другой стороны, разве не для этого его позвали… ах, нет же, обязали прийти сегодня? Чтобы он своими глазами увидел, как его бывший муж, его любимый будет делать предложение другому омеге.       Остро захотелось закурить. Чонин бросил еще в колледже, толком и начать не успев. Просто бегал в перерыве между лекциями вместе с однокурсниками в курилку и как-то втянулся. А потом начал встречаться с Кенсу, который был категорически против. Когда альфа впервые учуял табачные нотки в запахе своего новоиспеченного парня, то сразу поставил перед фактом, что он с курящими омегами не встречается. Чонин хотел было оскорбиться и послать Кенсу подальше, подумаешь, и получше альфу найдем. Но Кенсу опередил: «А вдруг ты тот самый, мой единственный и папа моих будущих детей? Хочу, чтобы моя семья была здорова». Чонин тогда раскраснелся и кивнул. И всю ночь мечтал и фантазировал, волнительно и приятно было думать, что такой потрясающий альфа как До Кенсу всерьез рассматривает Чонина как единственного омегу своего сердца. А бросить курить оказалось не так уж трудно, при должной-то мотивации. «Курил?» – «Нет!» – «Умничка…» – сказано было нежно и почти в самые губы. А потом случился их первый поцелуй.       Чонин обошел машину и присел на край пассажирского сиденья, открывая бардачок. Она все еще была там – почти пустая пачка сигарет. Вторая покупка, после дерзкой рубашки, что ознаменовала новую жизнь после развода. Сейчас-то уже смешно вспоминать, но тогда казалось, что курение станет одним из символов возвращения к свободе. Не стало. Дети учуяли моментально, хотя Чонин, конечно, попытался скрыть. Но сыновья своим особо чутким обонянием пошли в отца-альфу, а у Джисона к тому же аллергия от одного только отголоска запаха пошла. Бедный мальчик сопливил и чихал весь вечер, и Чонин решил, что больше никогда и ни за что. Потому что здоровье семьи важнее. Потому что Кенсу был прав.       Коробочка с последней сигаретой и зажигалкой до сих пор валялась в бардачке, теперь она служила уже другим символом. Чонин достал сигарету и задумчиво крутил в руках почти минуту, а потом сломал, и, наконец, выкинул. Зачем ему горечь сигарет, если душа и так уже полна другой горечи?       В стекло постучали, но Чонин не хотел никого видеть. Он все еще сидел на пассажирском, поджав колени к груди и уткнувшись в них лбом. Он давил глухие всхлипы, плакал, хоть и обещал себе, что не будет. Но куда уж там?       Прошло, наверное, не больше минуты, когда водительская дверь открылась, и в салон залез Кенсу. Чонин не повернулся, только еще глубже закопался лицом в сложенные на коленях руки. Альфу он и по запаху узнал.       – Чонин?       – М-м, – прогудел омега, что верно должно было означать «не хочу никого видеть», но дальше опять вырвался непроизвольный всхлип. А твердая рука альфы потянула за локоть.       – Чонин-а, посмотри на меня. Ты плачешь?       Чонин не обернулся, но настойчивый Кенсу чуть погладил по локтю и снова попытался потянуть.       – Чонин-а…       – Ну, что? – резко повернулся тот. Хлюпнул распухшим носом и только тогда понял, как некрасиво выглядит и как резко падает в рейтинге привлекательности ниже Минсу сразу на целую пропасть.       Прохладные ладони обхватили горящие щеки, и Чонин вздрогнул от этого контраста, но все же не отодвинулся, словно статуя замер, ожидая дальнейших действий. Кенсу пальцами стер капли со щек и в уголках глаз. Взгляд его был сосредоточенным и даже каким-то неправильно серьезным.       – Родной мой… – прозвучало в тишине так забыто и так знакомо. Чонин удивленно икнул и зажал рот ладонью, а из глаз брызнули новые слезы.       – Ну что ты, Чонин-а, – Кенсу торопливо стирал появляющиеся мокрые дорожки на красных щеках. – Ты же знаешь папу, он всегда такой, этого не исправишь. Не плачь, родной.       Кенсу отнял руку Чонина, прижатую ко рту, потянул на себя, но неожиданно остановился и нахмурился. И гадать не надо, что учуял чувствительный альфа.       – Курил?       – Нет!       – Умничка…       Чонину на принятие безумного решения потребовались жалкие доли секунды. Он прильнул к губам напротив, едва касаясь и сгорая от волнения. И за секунду, опасаясь любого ответного действия, отстранился.       – Прости, – еле слышно выдохнул и отвернулся, пытаясь сдержать слезы.       – За что? – удивленно и искренне.       – Я не должен был.       – А, по-моему, очень даже должен.       Чонин резко уставился на улыбающегося альфу.       – Ты ведь не о Джемине в кабинете хотел поговорить? О нас?       – Забудь, уже поздно.       – А я не хочу забывать, – упрямо заявил Кенсу. – Я тоже хотел с тобой поговорить. Может, мы могли бы попробовать снова? Дать нашим отношениям второй шанс?       – Ты серьезно?       – А по мне не видно? – удивился Кенсу. А потом встряхнул головой: – Ах, это так сложно! Ты прости меня, что был не тем мужем, которого ты достоин. Но я, правда, очень-очень хочу попробовать еще раз. Нет для меня никого важнее тебя и детей.       – Ты только сейчас это понял или?..       – Всегда я это понимал, вот только не ценил.       – И я не ценил, – вновь всхлипнул Чонин, пытаясь удержать предательские слезы. – Не ценил тебя и нашу семью. Развод сам попросил, господи, зачем? – взвыл он, а Кенсу тут же притянул к себе, обнимая и целуя в щеки.       – Глупенький, все в прошлом.       – Прощаешь? – едва слышно выдохнул Чонин.       – Давно простил.       – Погоди, – Чонин чуть приподнялся, пытаясь высвободиться из объятий, но Кенсу не позволил. – А как же твой жених?       – Жених? Жених?! Ты о Минсу что ли? Родной мой, меньше папу слушай. Никакой он не жених, у нас с ним не настолько все серьезно.       – Но все-таки серьезно? – насупился Чонин. На что тут же получил поцелуй в лоб и твердое заверение:       – Я поговорю с ним. Минсу хороший парень, он поймет. Он знает, что семья значит для меня.       – Поговорю или расстанусь? – еще больше надул губы Чонин.       – Ох, я и забыл, как ты умеешь меня ревновать, – рассмеялся Кенсу. – Конечно, расстанусь.       – А почему ты вообще с ним начал встречаться, раз меня хотел вернуть?       – Потому что не верил, что это возможно, – честно ответил Кенсу. – Потому что как можно вернуть того, кто без тебя выглядит намного счастливее? Да ладно, не делай такой удивленный взгляд, будто я не знаю, что ты тоже с другими встречался. Видел несколько раз, когда мальчишек провожал, как тебя альфа подвозил. И ты так светился! Я тебя таким давно не видел, – горько усмехнулся он, – мне ты уже давно так не улыбался.       – Когда такое вообще было? – возмутился Чонин, выворачиваясь из кольца чужих рук. – В прошлом году?       – Не помню точно.       – Не помнишь, вот и не говори, – он шлепнул альфу ладонью по плечу и снова улегся в его объятиях. Хотя в машине было тесно, и рычаг коробки передач впивался в бедро, родные теплые руки скрашивали все неудобства.       – Так мы теперь вместе? – шепотом уточнил Чонин, спустя несколько минут уютного молчания.       – Вместе.       – А дом с садом купим? Ну, потом, конечно.       – Ты читаешь мои мысли? – усмехнулся Кенсу. – Я уже присматривал варианты, чтобы не очень далеко от центра и от работы…       – Для своего жениха, – кивнул Чонин. – Я в курсе.       – Для тебя и мальчиков! – Кенсу легонько щелкнул Чонина по носу. – Но теперь уже, видимо, для всех нас.       – Кенсу, – негромко выдохнул, уткнувшись носом в грудь. – Я люблю тебя, а ты меня?       – И я тебя!

***

      Дом встречал Кенсу темной молчаливой махиной, время давно ушло за два часа ночи, а родня разъехалась или разбрелась по комнатам. Окна чернели, и даже освещение на подъездной дорожке было отключено. Но если бы Кенсу припарковался у гаража на своем обычном месте, а не бросил машину у ворот, то наверняка заметил бы яркий свет в окнах кухни.       – Кенсу? – папа вышел навстречу, как только сын почти бесшумно отворил входную дверь. – Ты зачем вернулся?       – Я же просто отвез Минсу домой.       – Мог бы у него остаться, – хмыкнул папа.       – Мы расстались, – спокойно известил Кенсу и направился в свою комнату.       – Что? – переспросил папа. – Что-что?! Кенсу! Объяснись! – и поспешил следом. Но не успел – дверь спальни захлопнули у него перед носом.       Слышно было, как Кенсу ходит, хлопает шкафом, кажется, даже уронил что-то тяжелое на пол. А потом вновь вышел в коридор, уже переодетый и слишком счастливо улыбающийся. Господин До его давно таким не видел, на мгновение порадовался за сына, но потом заметил в руках дорожную сумку.       – Что это?       – Пап, мне уже не пятнадцать и даже не двадцать, чтобы о своей личной жизни тебе отчитываться, поэтому давай не будем ссориться, ладно? – шагнул к выходу.       – Куда ты? – отчаянно схватившись за рукав, предпринял последнюю попытку омега.       Кенсу аккуратно высвободился и поцеловал замершего отца в щеку.       – Домой. К мужу и детям.       Даже на улице Кенсу слышал, как папа бьет посуду и громит кухню. И снова все как раньше: Кенсу сбегает из дома и доводит папу из-за Чонина. Ну и пусть! Зато в душе сразу всплывали все прошлые чувства, яркая влюбленность в самого лучшего омегу на свете!       Кенсу завел машину и вжал газ сильнее, чтобы поскорее вернуться домой и оказаться в любимых объятиях. И больше не забывать, как на самом деле сильно он любит своего мужа.