Их слабости

Занзасу нельзя быть слабым. Ему нельзя показывать свои слабости противникам и уж тем более нельзя, чтобы подчиненные видели или знали его слабости. Тем более он – его капитан, гордая Акула, Суперби Скуало. Но он один единственный, кто может догадаться о слабостях своего босса, даже если они и незаметны посторонним. Он чисто интуитивно может угадать его настроение в данную секунду, не задавая лишних вопросов. Узнать проблему, которая сейчас мучает Занзаса. Узнать, осмыслить и больнее уколоть в эту слабость, вызывая у алоглазого тирана резкую ответную реакцию, но вместе с тем изгоняя, уничтожая на корню слабости своего босса прежде, чем кто-либо о них прознает. Вария не та организация, с которой допустимы проявления слабости. Вария – дикий хищник, к которому применимы только ежовые рукавицы, только строгий ошейник и только крепкая рука без единой слабости. Скуало не мог допустить унижения Занзаса. Его босс не может быть слабым. То, как ему было больно, вновь больно, когда его опять усыпили в ледяной «колыбели», то, как была просто-напросто уничтожена его гордость, и его враги увидели босса Варии слабым, – видеть все это капитан не мог. Скуало был готов поменяться местами со своим боссом, забрать его страдания, чтобы Занзас более не показывал врагам свою слабость, чтобы он не унижал себя еще сильнее. – Какого хрена, мусор, ты рассказал этим молокососам о том, что я не сын Девятого!!! – Срываясь на дикий звериный рев, кричит на него Занзас. «Так нужно было»… Про себя, не звука в оправдание. Скуало не какой-то там мальчишка, чтобы оправдываться в своих поступках. Это слабость. А перед Занзасом нельзя быть слабым. Таким не будет места в Варии и в этом жестоком мире. Капитан Варии – опора для своего босса. Железный характер, сильная воля, бесконечная гордость и преданность Скуало – лучшее подспорье для власти и авторитета Занзаса. И удар, который любого другого отправил бы в могилу, Скуало выдержит, не сломается. Ни раз, ни два… Он не произнесет ни звука. На его теле уже практически не осталось живого места. Швы открылись, кровь давно пропитала бинты, что стягивали его торс, и сейчас обильно сочится, пачкая дорогой ковер и паркет. Повязка, которая тугим кольцом охватывала голову, слетела в первые же минуты жестокого наказания босса. Боль, оставшаяся после многочисленных операций, вырвавших его из крепкой хватки костлявой руки Смерти, и боль, что обеспечил ему сейчас Занзас, смешались. Яркий калейдоскоп сменяющих друг друга с невероятной быстротой вспышек по всему телу, - ослепляющих, оглушающих. Занзас не в силах сдержаться. Он увидел в поступке своей Акулы лишь предательство. Занзас не мог найти оправданий его поступку, не хотел… Слишком сильна боль в его сердце. И ему все равно, что послужило причиной для этого проступка. Никакие причины не оправдают причиненную боль. И пусть теперь он, вернувшийся из глубин Ада, мечник Варии, испытает страдания, что испытывал в те минуты сам Занзас и его сердце. – Ты предатель! Ты предал Варию! Ты предал меня!!! Слова слетают с губ прежде, чем Занзас успевает хоть как-то их осмыслить. И он видит боль в глазах мечника, до того невозмутимо принимавшей наказание. Занзас видит открывшуюся на холодном сердце капитана страшную рану во взгляде светло-серых глаз. Брошенные в аффекте слова ранили Скуало намного сильнее, чем зубы огромного монстра, что чуть не лишил капитана жизни, сильнее, чем все удары, которыми осыпал его в порыве безумной ярости Занзас. Теперь в его глазах боль, как отражение боли Занзаса. Их сердца зазвучали в унисон, натянутые, как струны, болезненно сжимающиеся в едином ритме от одной и той же боли… Но никому не позволено знать об их гармонии. Чувства, привязанность, дружба, любовь, – делают слабым холодное сердце киллера. Им обоим не позволено давать слабину, пускать в сердца ненужные чувства. В противном случае, жестокость этого мира может сломать их внутренние стержни. Вария держится только на силе этих двух несгибаемых людей. Сломаются они – исчезнет весь спец-отряд Вонголы. Но эти чувства, уже давно поселились в их холодных сердцах, но так глубоко, что даже сами босс и его капитан могут с уверенностью отрицать данный факт. Эти чувства как обоюдоострый клинок. Показав их, они ослабят себя. Заталкивая и пряча эти чувства, они просто-напросто заставляют мучиться свои сердца от невидимых никому ран, наносимых такими вот противоречивыми поступками. И после выплеснутых эмоций, опустошённый Занзас будет долго смотреть на бессознательного Скуало. Смотреть, как рывками вздымается грудная клетка гордой до чертей Акулы, отмечая наличие жизни в изломанном теле. Смотреть, как белые пряди, разметавшиеся по полу, постепенно окрашиваясь в алый цвет, пропитываются кровью капитана, непрерывно струящейся из открытых ран. Наблюдать, как кровь, гонимая холодным и израненным сердцем, окрасит пол, пропитает дорогой ковер, наполнит специфическим запахом воздух в запертом кабинете… Смотреть, наблюдать, не в силах даже пошевелиться и позвать помощь, чтобы остановить угасание жизни мечника, своей единственной слабости. Они всю жизнь ходят по краю: шаг в сторону и смерть. И Скуало подошел уже слишком близко, занес ногу для последнего, фатального шага. А Занзас, стоя позади, имеет выбор: одним толчком вперед оборвать жизнь Акулы, либо одним рывком назад вернуть его в этот мир, позволив продолжить жить. Тяжелый выбор для израненного и ослабленного предательством сердца. Но его слабость поможет стать сильным, поможет сделать правильный выбор.