Ruthless, but a favorite

      Искорёженная и перевёрнутая машина очутилась возле массивного дерева. Мужчина быстро выбежал из грузовика, потирая ушибленную руку подходя к машине. Он осмотрел её, пытаясь понять, с какой стороны в этой груде железа сидел человек и есть ли ещё пассажиры кроме него. Как только он дотронулся рукой до помятой двери, то услышал смех. Смех? Он обошёл автомобиль и увидел, как парень пытался вылезти из машины с водительского места. Он подбежал к нему, схватил за плечи и потянул на себя. Тэхён смеялся, иногда кашляя кровью. Ему сильно досталось, конечно, на такой скорости угодить под колёса здорового грузовика.       Мужчина осторожно помог вылезти альфе и потащил подальше от машины на случай возгорания. Альфа сидел на дороге и смеялся, пока мужчина вызывал спасателей. Водитель грузовика, глядя на поведение альфы, невольно подумал о том, что не находится ли этот парень под действием какого-то вещества. Или это защитная реакция?       — Эй, парень, ты чего? Где болит? — он легонько потряс его за плечо, и альфа посмотрел на него.       — Сука, я даже сдохнуть не могу… — он снова засмеялся, а мужчина занервничал. Если он так себя ведёт, значит всё нормально.       С этой мыслью водитель восвояси ушёл в сторону своего грузовика.       Тэхён дрожащими руками вытер лицо рубашкой, но это не помогло: вся его одежда уже пропиталась кровью; пол-лица было рассечено, из ран текла кровь, нога начинала пульсировать от боли, а во рту появился противный привкус железа.       — Я понял уже, что буду жить с этим, буду знать, что он улыбается не мне и воспитывает сына… без меня… я буду жить с этой болью, буду… — непонятно с кем соглашался парень, слыша вдалеке вой сирен. *       Чонгук не мог уснуть всю ночь. Парень всё смотрел в окно, а в области груди ныло и стонало. То, как вчера плакал его альфа, просил прощение, заставляло омегу задуматься над многим. Он вроде бы добился того, чего хотел: Тэхён испытывал боль, пытался сквозь слёзы и отчаяние скрыть истинные эмоции, которые всё равно прорывались наружу, но это было совсем не то, чего ожидал Чонгук. Теперь альфа знал, что Тэун не его ребёнок, и омега жалел об этом. Всё внутри сжималось, когда он смотрел на такого родного и морально разбитого альфу. Может, он действительно изменился? Может, стоит с ним поговорить нормально?       Чон вымыл лицо прохладной водой и посмотрел на себя в зеркало, замечая тёмные круги, поселившиеся под глазами. Омега совершенно не знал, что теперь ему делать. Пропитав влагу с лица полотенцем, парень увидел, что его телефон начал вибрировать. Не смотря на дисплей, он поднял трубку.       — Чонгуки, я знал, что ты не спишь.       — Намджун-хён, почему так рано?       — Не спится, да и меня не покидало чувство, что ты нуждаешься во мне, — Чон почувствовал, как тот улыбается, и попытался улыбнуться в ответ.       — Хён, как вы? Как Хёну?       — Всё хорошо. У тебя что-то произошло? Ты не звонил мне долгое время, я волнуюсь.       Омега сжал губы в одну тонкую линию. Он, с одной стороны, хотел поделиться своими страданиями, но с другой — не хотел этим забивать голову другу.       — Хён… всё хорошо.       — Ничего не хорошо, я же слышу по твоему голосу, Чонгук, что случилось?       — Хён… я встретился с Тэхёном… он в Пусане…       — Я так и думал, — парень даже ни капли не был удивлен. Этого и надо было ожидать: два одиночества рано или поздно встретились бы.       — Хён, мне так плохо.       — Чонгук, он знает о ребёнке? Малыш, только не делай глупостей.       — Нет, не знает, когда он пришёл в хостел, я сказал, что… что ребёнок от Чона.       — Что? От Хосока? Чонгук, боже, ну и зачем ты это сделал? Ты представь, какого теперь Хосоку? Чонгук! А что теперь будет с Тэхёном? Узнать от своей истинной пары, что ребёнок не его…       — Хён! — прервал его омега. — Я просто хотел причинить ему тоже боль, я хотел, чтобы он тоже мучился!       Омега услышал в трубке глубокий вдох. Намджун молчал долго, и Чон уже представил, как он нервно зачёсывает волосы назад.       — Какой бы он ни был, о ребёнке он должен был знать…       Чон скатился по стенке и сел на пол, облокотившись о тумбу и уронив голову на сложенные колени. Омега не плакал. Он уже всё выплакал.       — Чонгук, я думаю, вам стоит просто поговорить, что если Тэхён изменился за это время? Всё-таки прошло два года.       — Изменился, хён, он стал другим.       — Подумай над моими словами, Чонгуки, я пойду, Хёну проснулся.       — Да, хён, спасибо.       — Всё будет хорошо, малыш, я люблю тебя.       — И я тебя, хён.       Чон посмотрел на тёмный экран мобильника и улыбнулся. Намджун был самый лучший в мире друг, и таких, как он, больше не было. Омега зашёл в комнату; Тэун ещё спал. Омега лёг в кровать и посмотрел в окно.       — Докажи, что ты изменился, Тэхён. *       Альфа брёл по вечернему Пусану в сторону гостиницы, слегка прихрамывая. Машину увезли на металолом, а его — в больницу. Правая сторона лица ужасно ныла, бинты сдавливали раны, которые усердно протирали и прочищали от грязи и крови.       Руки он спрятал в пальто, потому что было достаточно прохладно, а сам всё думал о своём омеге. Опустив голову, альфа посмотрел на асфальт и на носки своих ботинок. Одежда грязная, в крови, врачи пытались удержать его в палате, чтобы он остался под присмотром, но нет, он поблагодарил за помощь и ушёл.       Уже в гостинице он сел в кресло, даже не включая свет. Казалось, что его тело — один большой сгусток. Даже когда на его спине оставляли шрамы от плётки, не было так больно. Он посмотрел в тёмное окно, ожидая рассвет. Спать совсем не хотелось. Он всё вспоминал решительные глаза Чонгука и его злость. Его омега стал таким большим и уверенным в себе.       — Чон Хосок… какого хрена вообще, — оскалился парень, но тут же зашипел от раны на губе. — И когда же у вас начались эти отношения? Чёрт!       Альфа стал сильнее злиться и встал с кресла, выходя на балкон, полной грудью вдыхая прохладный воздух города.       — Мне плевать, что ребёнок не от меня, но я чувствую, что он мой, Чонгук, я заберу тебя и твоего сына, я докажу тебе… — прошептал парень, сильнее сжимая железные перила руками.       В кармане завибрировал телефон. Он постарался не обращать на него внимания, потому что разговаривать совершенно не было настроения, но всё же рука потянулась в карман.       — Да, Чхве, что такое?       — Господин Ким, у меня кое-что есть для вас…       — А это не может подождать до завтра? Что-то с документами?       — Я думаю, вам будет интересно… *       Чонгук возвращался из магазина и улыбался, неся в руках небольшую игрушку для сыночка. От Тэхёна не было никаких новостей, и, с одной стороны, Чон был рад этому, поскольку сердце наконец начинало успокаиваться, но с другой — омега чувствовал обиду за то, что Тэ так легко сдался. Он ведь не такой, ведь Чонгук ждёт, хоть и не показывает этого. Чонгук хочет снова увидеть его, но боится. Он совсем запутался.       Подходя к хостелу, Чонгук увидел Хосока, который встречал его. Чон замедлил шаг и не спеша направился в сторону альфы, который как всегда прекрасно выглядел, держа в руках букет. Он подарил ему цветы, когда омега уже стоял рядом, наблюдая, как тот принимает их, вдыхая лёгкий приятный аромат.       — Спасибо, они очень красивые.       — По сравнению с твоей красотой…       — Хосок, — парень ударил того по руке, смущённо улыбаясь.       — Папа! — Чонгук обернулся и увидел сыночка, что бежал по дорожке. Он сразу же запрыгнул на руки к омеге и поцеловал его в щёку. Чон подарил сынишке маленького пушистого кролика, из-за чего малыш счастливо заулыбался, слезая с рук и обнимая мягкую игрушку.       — О, Хосок, — Чим подошёл ближе, держа за руку Юми, а Минсок восседал на шее Юнги.       — Ты останешься на ужин? — поинтересовался Юн, спуская сына с плеч на землю.       — Пожалуй да, мне в последнее время нравится, как готовит Чимин, его кулинарные способности улучшились, — он заиграл бровями, смотря на омегу.       — Да иди ты! — засмеялся Чим.       Они все вместе направились в сторону хостела. Тэун уже показывает игрушку близнецам, и они весело смеялись. Всё было бы хорошо и остаток дня они провели бы спокойно, если бы Чонгук не услышал голос Тэхёна. Он остановился и медленно развернулся. Омега посмотрел на своего сильного альфу и на его лицо, искажённое болью. Он опустил руки, чуть ли не роняя букет, потому что пол-лица альфы было перебинтовано, кое-где виднелись ранки и ссадины, отчего сердце начинало стучать слишком быстро.       — Папа, это тот дядя, — тихонько произнёс малыш, дергая Чонгука за руку, а Чон и слова сказать не мог. Он проследил за взглядом альфы, направленным на сына, и машинально завёл его за свою спину. Всё было бы хорошо, если бы не Юнги. Он слишком долго этого ждал, жалея, что не в силах воплотить свой план в реальность, что в этот раз не удержался, ударяя Тэ. Чимин так и не успел остановить мужа вовремя, а после альфа не задумываясь проехался по лицу Тэхёна кулаком ещё раз, оставляя новую рану на губе, а тот лежал на земле, дотрагиваясь рукой до дрожащей губы, которая уже начинала кровоточить.       — Юнги! — Чимин подбежал к нему, пытаясь оттащить от альфы. — Ты что творишь? Здесь же дети!       — Тебе ясно дали понять, что ты не должен появляться здесь больше! — выплюнул слова Юн, и Чим схватил того за руку, уводя в дом детей и злобного мужа.       — Хосок, пожалуйста…       — Снова? Чонгук, может хватит уже его жалеть? Я думал, вы всё решили ещё тогда, — парень решительно взял его за руку, чтобы увести в дом, но Чон вырвался.       — Хён, прости…       Хосок тяжело вздохнул и, уходя, сказал, чтобы, в случае чего, звал его. Омега слегка кивнул и проводил взглядом Хосока, пока тот не скрылся за дверью.       Омега положил букет на скамью и подошёл к сидящему на земле альфе. Он достал платок и присел на корточки, отдавая его. Тэхён поднял голову и посмотрел в эти любимые глаза, которые были совсем рядом.       — Спасибо, но мне это уже не поможет.       Чонгуку хотелось обнять его, спросить, что случилось, почему он в таком состоянии. Он подумал о том, что чувство, мучившее его, оказалось верным. Неужели альфа и правда что-то сделал с собой, узнав, что ребёнок не его. Прав был Намджун, и Чон почувствовал себя полным дураком.       — Т-тэхён, пожалуйста, не приходи больше, в-возвращайся в Сеул, забудь меня…       А сердце так и рвалось к нему.       Тэхён поднялся на ноги, отряхивая одежду, и улыбнулся. Чонгук посмотрел с надеждой в глазах на него, ожидая заветных слов от альфы. Омега молчал. Может, стоит сказать ему, что это его сын?       — Чонгук, я не вернусь в Сеул без тебя и… нашего сына…       Холодок пробежался по всему телу. Кажется, что руки и ноги онемели. Откуда он узнал? Ведь Чон сказал, что это не его сын. Или, может, он специально это говорит, чтобы застать врасплох Чонгука?       — Что? Н-нашего? Я ведь сказал тебе, что…       — Малыш, я всё знаю… — альфа подошёл ближе, вставая перед ним на колени обнимая за талию. Чонгука, словно ледяной водой окатило. Руки задрожали, и он сжал ладони в кулаки, чтобы не показать свою слабость.       Альфа крепче прижался щекой к тёплому животу, стараясь не запачкать его одежду кровью.       — Малыш, прости меня за всё, если сможешь, прости, я всё сделаю для вас, я хочу быть рядом с вами, Чонгук, прости…       Альфа не заметил, как начал плакать, всё же пачкая одежду омеги слезами и кровью. Чонгук чувствовал тепло от его рук и слушал тихие всхлипы.       — Чонгуки, спасибо за сына… — прошептал парень, прижимаясь ближе, а Чона рвало на части. Не было смысла больше скрывать, ведь альфа знал правду.       Тэхён поднялся с земли, смотря на растерянный взгляд омеги.       — Чонгуки, как ты назвал нашего сыночка?       — Т-тэун… — одними губами произнёс парень.       — Красивое имя, — улыбнулся альфа. — Прости меня, Чонгук, за всё, что я сделал, прости…       Омега опустил голову. Он готов был простить его, готов всё сделать. Глаза защипало от скопившейся влаги, но он не хотел, чтобы этого видел Тэхён. Омега развернулся, чтобы уйти, но Тэ перехватил его руку, и Чон оказался в объятиях. Таких родных и любимых руках. Чонгук дал себе всего секунду слабины и прижался к альфе, пряча лицо на груди.       — Чонгук, я не отступлю и не отдам вас Хосоку, вы моя семья, без вас я никто…       Чону так хотелось верить его словам, он не хотел, чтобы Тэхён отпускал его, но и показывать свою растерянность тоже не хотел. Переборов себя, омега слегка оттолкнул его, развернулся и на ватных ногах направился в дом.       Дотронувшись до ручки двери, он услышал тихое: «Я люблю тебя, Чонгук». Горячие слезы всё же потекли по щекам.