Ради звезд

У этого корабля не было имени, только номер, и даже его они не потрудились запомнить. Уже не было смысла; все прекрасные звездолёты прежних времён разлетелись на космическую пыль или летели теперь, перекрашенные, с другими гербами и названиями, со стертыми восьмиконечными звездами, в составе другого звёздного флота; а этот корабль без имени и без символов… Они были уверены, что их собьют ещё на подлёте. Но, кажется, обошлось. Ни когда пристыковались, ни когда улетали, никто не остановил. Макалаурэ до сих пор не верил в это. А с братом даже боялся заговорить. На крошечном кораблике без имени, затерянном среди звёзд (…куда теперь прокладывать курс?..), летели они — двое последних… Оставшихся… Не сгоревших в сотрясавших галактику мясорубках, не убитых случайным лазерным лучом, не застреленных собственными товарищами, не отказавшихся от своего рода и своего дела до самого конца… Включив автопилот, в тесной каюте они сидели на полу, а перед ними стоял небольшой серебристый сейф с величайшим сокровищем, ради которого столько веков пылала галактика, ради которого в ужасно-беззвучных взрывах испарялись целые звёздные флоты, ради которого горели планеты, ради которого пролилась кровь сотен тысяч… Всех. Они оба так невероятно устали. — Если они охраняют его так же, как и это, то, я боюсь, нас ждёт новая война… — нервно хихикнув, произнес Макалаурэ первые слова с того момента, как они выбрались — буквально через систему канализации! — на свой корабль. — Ни нормальной охраны, ни сигнализации, ни… — Заткнись! — прошипел в ответ Майтимо. — Я уверен, они летят за нами. — Как? Мы не засекли погони… — Она есть! — Майтимо сжал кулаки, металлически щёлкнул протез. — И где-то здесь есть следящие устройства, я уверен… — Я не обнаружил… — снова начал было Макалаурэ, но старший резко оборвал: — К Морготу сейф! — Только что у него отняли, — снова как-то почти истерически то ли засмеялся, то ли всхлипнул Макалаурэ, но замолчал, взглянув на побелевшие шрамы на лице брата. Когда он был почти готов взорваться… Наружные замки Майтимо просто сорвал. Это было легче всего, ни разу за столько лет протез не подвёл, Макалаурэ на долю мгновения показалось, что его блестяще-стальную руку поддерживает призрачная рука Куруфинвэ. Они все тут, с нами, какой красивый поэтический образ… Они — всего лишь призраки, на этом корабле не поместятся ещё пятеро, им и вдвоем тут было тесно. И даже если за ними сейчас следят — наплевать. На все. Главное — что это у них. Они всё-таки добрались и забрали. Код для открытия сейфа тоже удалось подобрать быстро. Слишком быстро и просто. Замок щёлкнул. — Открывать? — почему-то шепотом спросил Макалаурэ. Майтимо ничего не ответил, только резким движением поднял крышку. Крошечную каюту озарил свет. Он был и холодным, как далёкие звёзды — те, что были видны в иллюминаторах, и горячим — как взрывающееся солнце, выжигающее поверхность целой планеты, как тогда, на Ард-Гален. Этот свет был знаком с детства — и почти забыт за все эти века. Золотая и серебряная звёзды, освещавшие те три планеты на самом краю галактики… Погасшие звёзды, свет которых теперь остался лишь здесь. Лишь вот в этих кристаллических оболочках, которые не разрушить ни ударом, ни лазером, ни какой-либо иной силой; и ничуть не потускнел этот свет, остался таким же… Два кристалла в обрамлении черного бархата, третий утрачен — что ж, ладно, главное, что эти два здесь, и они наконец исполнили свой обет и они — двое — наконец — их — вернули. Майтимо что-то неразборчиво шептал под нос, сжимая и разжимая кулаки. Макалаурэ смахнул с глаз выступившие слезы. — Жаль, что он этого не увидит, — тихо сказал Майтимо, не сводя взгляд с Камней. Макалаурэ крепко стиснул в руке висящий на шее жетон с выгравированной восьмиконечной звездой. — Жаль, что они этого не увидят. Сколько времени прошло, а они все так сидели… — Я боюсь к ним прикасаться, — наконец шепнул Майтимо. — Это нормально, — Макалаурэ положил руку ему на плечо. — Мы слишком долго этого ждали. Так бывает. Я тоже боюсь. Мы так долго ждали… Но ведь дождались. Добились. — Знаешь, — Майтимо взглянул на него и слабо улыбнулся — наверное, впервые с того момента, как они остались вдвоем. — Даже если сейчас этот кораблик взорвется вместе с нами — а они и это выдержат — мне будет не обидно. Потому что напоследок мы их видели, мы их держали в руках… — Ещё не держали, — осторожно напомнил Макалаурэ. Майтимо засмеялся — это было слишком непривычно. И даже немного страшно. — Так сейчас подержим, Кано! Кто нас теперь остановит? Кто нам теперь помешает? — Никто и не посмеет! — в тон ему воскликнул Макалаурэ. — Против всей Вселенной мы вдвоем — и мы победили! — Обязательно напиши об этом стихи, — усмехнулся старший. — Наконец-то будет хоть что-то светлое, как далёкие звёзды среди бесконечного океана мрака и боли. — Красивая метафора, может, сам и напишешь? — Я умею писать только отчёты о боевых потерях, — резко помрачнел Майтимо. — Хватит. Я хочу наконец к ним прикоснуться. — Давно пора. Макалаурэ сидел слева и поднес правую руку к левому Камню. Но пока не дотронулся. Майтимо спрятал искусственную ладонь за спину — протянул левую. — Хочу взять его единственной оставшейся рукой, — напряжённо произнес он. — Каждый раз так и буду повторять, что всем хорош этот протез, что Куруфинвэ — настоящий мастер своего дела… Был… Но хочу прикоснуться своей рукой, а не этой железкой. Макалаурэ кивнул. В горле пересохло. Пора. Они сжали Камни в ладонях одновременно. И так же одновременно Камни покатились по полу в разные стороны. Показалось, что их свет на несколько мгновений стал кроваво-красным. А может быть, это у него в глазах потемнело от боли… Такой, что даже он не смог бы подобрать слова, чтобы ее описать. Даже уши заложило, так бывало, когда, скажем, снаряд попадал в обшивку корабля или когда гудел воздух от разгерметизации, и сквозь звон Макалаурэ услышал крик — и даже не понял сразу, что это кричит он сам. Майтимо сжался на полу, всхлипывая, втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, левую руку с неестественно выгнутыми пальцами он прижал к груди. Макалаурэ посмотрел на собственную трясущуюся ладонь и увидел облезающую кожу, капли прозрачной жидкости, что-то красное и белое… — Что это, Кано?.. Что это? — задыхаясь, спросил Майтимо. По его щекам катились слезы. Как-то отстраненно Макалаурэ подумал, что не видел его плачущим со времён той самой первой битвы. — Не знаю… Они нас обожгли… Майтимо тихо засмеялся, поднимаясь. — Зато я знаю! — прокричал он, а потом его голос снова упал до едва слышного шёпота. — Теперь точно знаю, что все было зря. — Может быть, это ещё какая-то не учтенная нами степень защиты?.. — сам не веря собственным словам, предположил Макалаурэ. — Нет… Это мы сами… Боль, пронизывающая всю руку, сосредоточилась в кисти. Крови было немного — при ожогах ее вообще не могло быть много — теперь эльфийская кровь была на руках вовсе не метафорически. Как было после орбитальной бомбардировки Дориата… Как было задолго даже до этого. — Мы сами… — повторил Макалаурэ. — Но ведь они у нас, Враг их задери! Мы же выполнили… — А какой в этом толк, если мы не можем даже к ним прикоснуться? — очень тихо спросил Майтимо. — Впрочем, в этой штуке нет болевых рецепторов… — он попробовал поднять Камень правой рукой. Обхватил — но тут же выронил. Внимательно рассмотрел протез, повернул ладонью к Макалаурэ. Металл оплавился. — Теперь не сгибается, — криво улыбнувшись, сказал он. — Куруфинвэ бы расстроился… Макалаурэ попробовал пошевелить пальцами правой руки — крепко стиснул зубы, чтобы не закричать от боли. Они по-прежнему освещали все помещение, но казалось, что вокруг была совершенно бесконечно непроглядная чернота. Как в черной дыре. Коротко-тревожно взвыла сирена. — …Проверь… — тихо произнес Майтимо. Макалаурэ встал, вышел из каюты. На секунду застыл неуверенно, но сел в капитанское кресло. На экране быстро мигал символ входящего сигнала. Левой рукой — непривычно, неуверенно — нажал на кнопку ответа. Развернулось окно видеосвязи: а связаться с ними, оказалось, решил сам дядя Арафинвэ, благополучно пересидевший всю войну там, на краю галактики, а теперь прилетевший и победивший. Он стоял в боевой броне, украшенной и позолоченной, без шлема, без оружия. Как будто ещё только готовился к сражению. Никого рядом с ним не было. Выглядел очень серьезным и печальным — таким он едва ли когда-либо был. — Здравствуй, Канафинвэ, — произнес он. Звук исказили помехи. — Как вы смогли с нами связаться? — резко спросил Макалаурэ. — Твои воспитанники… Они долго отказывались назвать мне ваши частоты для связи… Но я хочу помочь. — Нам не нужно помогать! — Макалаурэ ударил кулаком по подлокотнику. Поднес палец к кнопке отключения связи. — Подожди. Я кое-что скажу. — Говорите, — произнес он сквозь зубы. — Только быстро. — Ты же не думаешь, что вы просто так проникли на мой флагман и просто так забрали Камни из самого охраняемого в галактике места? — по экрану снова пробежала рябь. — Вы же понимаете, что мы вас туда пропустили? — Понимаю… — Я очень не хотел отдавать такой приказ, я бы остановил вас еще там, — Арафинвэ опустил голову. — Эонвэ настоял. Сказал, что вы все равно потом вернётесь. Но он не понимает. Он не знает вас, как знаю я… А теперь, — он печально улыбнулся. — Теперь и я о вас почти ничего не знаю. — До края галактики наши новости доходят редко, — кивнул Макалаурэ. Левую руку он положил на колени, правая бессильно свисала вниз. — Я не могу приказать вам вернуться, — Арафинвэ снова помрачнел. — На вашем корабле несколько наших следящих устройств… Мы могли бы вернуть вас — и Камни — силой… Но этого я точно ни за что не сделаю. Даже если Эонвэ, вопреки своим же собственным словам, опять будет настаивать. Я могу только просить. — О чем? — криво усмехнулся Макалаурэ. — Чтобы мы на коленях приползли обратно, принесли наши Камни и вернулись с вами в Валинор? — Лучше будет, если вы вернётесь. — Для кого лучше? Для нас — вряд ли. — И для вас, и для всех, — на несколько секунд изображение пропало. — Вы совершили много плохого, но и бессчётное количество великих, славных дел. Вас есть в чем обвинить… Но никто не станет спорить, что вы… — Мы — что? Мы столько веков били врага и заливали звёзды эльфийской кровью, чтобы вы внезапно явились, добили его и объявили себя победителями? Или мы нарушили нашу клятву? Или не мы — законные наследники? — он почти кричал. Лицо Арафинвэ исказилось, словно он чуть не плакал. — Прошу тебя, Канафинвэ, возвращайтесь! Мы решим все вопросы вместе, только возвращайтесь… Ради памяти моего отца, ради памяти моего брата — возвращайтесь… — Нет, дядя Арафинвэ, — оборвал его Макалаурэ. — Громкие слова о родственных связях на меня больше не действуют. Или вы всерьез думаете, что и ваш брат — наш отец прислушался бы к ним? Вы не будете нас преследовать — мы осмотрим весь корабль и найдем ваши устройства — и разлетимся в разные стороны. Безопасный путь в Валинор снова открыт. Вы вернётесь туда, где вам самое место — мы останемся здесь. Здесь среди звёзд — обломки наших кораблей. Здесь на планетах — наши крепости. Здесь все, что у нас осталось — здесь останемся и мы. И Камни останутся у нас. Мы, а не вы, сражались ради величайшего сокровища галактики. Мы, а не вы, должны держать их в руках! Как иронично. Он снова поднял левую руку, поднес палец к кнопке. Говорить больше сил не было. Выдал все лозунги. — Прощайте. — Подожди, Канафинвэ! — он едва успел остановить руку в миллиметре от экрана. — Что ещё? — Я услышал тебя, я все понял, — сказал Арафинвэ. — А что скажет Нэльяфинвэ? Где твой брат? — Он… Он отдыхает… — начал было Макалаурэ, но Арафинвэ покачал головой: — Точно? И ещё. — Что? — Покажи свою правую руку. — Что?! — вскрикнул Макалаурэ. — Покажи мне свою правую руку, — повторил Арафинвэ. — Ты ее прячешь. И морщишься, когда она движется. Покажи ее… Макалаурэ не дослушал. От удара кулака (левая рука — не слабее) по экрану поползла трещина, исказились цвета, связь оборвалась. Вот так. Он откинулся на спинку кресла. Так, немного успокоиться… Надо пойти и рассказать все Нэльо. А потом всё-таки отыскать все следящие устройства. А потом… Потом они решат, что делать дальше. Если отрезаны все пути назад — остаётся только идти вперёд. А что еще-то делать? Он проверил курс, ввел команду запрета входящих сигналов. Одной рукой было слишком непривычно. И правая все ещё невыносимо болела. Он нажал на кнопку открытия двери — та бесшумно сдвинулась в сторону. Величайшие драгоценности галактики по-прежнему просто валялись на полу, освещая всю каюту. — Нэльо! — позвал он. Брат не ответил. Он сидел в еле вместившемся сюда кресле спиной к двери. — Нэльо, — ещё раз повторил Макалаурэ, делая шаг вперёд. Его левая рука бессильно свисала с подлокотника. Пальцы всё ещё были жутко, неестественно выгнуты от ожога. Под рукой, на полу лежал лазерный пистолет. Это вообще одна из самых полезных и необходимых вещей, не только оружие: лазерным пистолетом на минимальной мощности можно, например, сваривать металл… А на максимальной, да после пары доработок — луч мог пробить даже обшивку (но не броню) звездолёта. А можно было установить такую мощность, что и выстрел был не слышен — и лазерный луч прожигал насквозь кожу на виске, кость черепа, оболочки мозга, заставляя сам мозг закипеть внутри… Макалаурэ посмотрел на пустые глаза Майтимо, на струйки крови, стекающие по его лицу (из глаз, из носа, из уголка рта), на маленькое, красно-черное, похожее на ещё один ожог отверстие на его левом виске. Подумал, что ему, наверное, было невероятно больно держать пистолет рукой с ожогом — а протез расплавился и не работал — но удержал ведь. А у него, у Макалаурэ, хоть левая рука цела. Он точно удержит. Он носком ботинка подтолкнул величайшие драгоценности галактики к тому же сейфу, где они хранились. Наклонил, так же ногой отправил Камни внутрь. Было рискованно — но вроде ботинки они не прожгли. Было бы жаль — это была последняя оставшаяся пара… — Тебе, наверное, понравилось бы то, что я сейчас собираюсь сделать, — сказал Макалаурэ, снова взглянув на кресло. — Жаль, что не увидишь. Вместе бы посмеялись. Он запер сейф. Ввел какую-то случайную комбинацию символов. Одной рукой нести было тяжело… Но хорошо, что этот кораблик был таким маленьким, что люк шлюзового отсека был совсем недалеко. Он поставил сейф на пол. Вышел. Набрал на экране код открытия внешнего выхода. Корабль слегка дрогнул. А потом Макалаурэ сидел возле иллюминатора и долго, пока не заболели глаза, вглядывался в темноту с точками звёзд, куда улетала величайшая драгоценность галактики. — Надеюсь, их засосет в черную дыру, — сказал он, снова посмотрев на сидящего в кресле. — А что мне делать теперь? — спросил он, садясь рядом на пол. — Я же не знаю, куда мне теперь лететь… Не возвращаться же… Хотя я уже и не уверен, связывался кто-то со мной или нет… К тому же, они явно не будут рады, что я выбросил Камни. Он положил голову на колени брата. Левой рукой стиснул пальцы его левой руки. Они теперь были такими же холодными, как металлические пальцы протеза. — Куда теперь, Нэльо? — прошептал он. — Во мне на самом деле ещё не столько отчаяния, я не хочу — как ты… Он сидел так несколько часов. Потом сам не заметил, как оказалось, что он сидит в капитанском кресле, а автопилот отключен. Стиснув зубы, чтобы не закричать, он взялся за штурвал обеими руками и развернул корабль к ближайшей планете. Это была третья планета от жёлтой звезды, маленькая и почти полностью покрытая синими океанами. Быстро просканировал: атмосфера пригодна для дыхания. И планета обитаема. Он приземлился на одном из небольших островков, которых на этой планете было огромное количество. Вышел наружу, вдохнул чистый, пахнущий морем и цветами воздух. После нескольких лет переработанного и не всегда хорошо очищенного воздуха звездолетов… Он чуть не заплакал. Он собрал все вещи, которые могли пригодиться, не брал только оружие. Но, подумав, всё-таки подобрал только лежащий на полу пистолет, стёр с рукоятки липкие пятна засохшей жидкости. Забрал и самую мощную на корабле рацию. Несколько раз пришлось ходить — одной рукой не поднять много! — и относить все это за небольшой зелёный холмик. Жарко грело солнце, пели неизвестные птицы, шелестел морской прибой. Он заложил заряды во все необходимые точки на корабле. Проверил детонаторы, установил таймеры. — Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не сделал, как ты? — спросил он, снова останавливаясь перед креслом в каюте и глядя в пустые глаза. — Или, может, мне лучше будет сейчас остаться тут с тобой? Мертвый Майтимо ничего не мог ответить. Он едва успел добежать до того холмика и спрятаться за ним — прогремел взрыв. Маленький кораблик без имени, только с номером, разлетелся облаком огня и металлических обломков. Страшно закричали какие-то птицы или животные среди деревьев рядом. — Вот и погребальный костер, — кивнул Макалаурэ. Сел на землю. Отключил на рации прием входящих вызовов, отключил возможность отследить место сигнала. Он лег на землю, посмотрел в безмятежно-голубое небо с белоснежными облачками. Тихая, мирная планета. Так спокойно. Он надел наушники и тихо заговорил в микрофон: Я дописал. Последняя страница. Рассказ, где только ужас, кровь, и боль. И я смотрю в огонь и вижу лица Всех тех, кто призывает за собой. Семь взглядов, семь мечей и семь историй — Они все кровью вписаны в рассказ. А наша цель угасла в звёздном море. Я сдался. В первый и последний раз… Но я не жалею, что сдался. Я бы не смог… Как Майтимо. Во мне ещё есть маленькая капелька надежды — в нем уже была только боль и отчаяние. В этом и отличие. А может, я просто испугался. В любом случае, оно со мной, и я в любой момент могу… Как Майтимо. Я спою тебе о прекрасном прошлом, Даже если все посчитаешь ложью, Я спою тебе о своей надежде И о том, что когда-то все будет как прежде. Или, может, не будет. Наплевать. Главное, что для меня все уже закончилось. Теперь попробую научиться жить с этим. Скорее всего, не получится... Ничего, я бессмертный, времени у меня много. Посмотри — на юге день дарит свет, А на севере звезды скрывает тьма. На востоке будет вставать рассвет, А на запад взглянешь — сойдешь с ума. Одиноко проходят сотни лет. Ты теперь навсегда остался один. И ты ищешь, но не найдешь ответ, Как сказать о тех, кого ты любил… И твой голос — голос прибрежных скал, Голос чаек, что плачут над синей водой. За всю жизнь не смог найти, что искал. Не смотри назад, тебе не вернуться домой. Он говорил и говорил, слезы стекали по щекам, солнце медленно клонилось к закату, оставляя только огненную дорожку по воде…