Внимая твоим очам.

Светские застолья, пиршества и извечные пляски — традиционный праздничный обряд. Один трепетал от праздневств. Все заливались хохотом, плясали. В такие дни царский дворец напоминал пропитанный табачным дымом и элем трактир. Женские юбки шелестели, порою, громче музыки, что заполняла каждый уголок Асгарда. Гордый владыка восседает на троне, ликуя бараньей ножкой. Губы его блестят от жирной пищи, а щёки заливаются пунцовым румянцем. Поспешно запивая мясо полусухим вином, он взмывает рукою к народу своему, хлопнув в ладоши. В одночасье все замолкают, обратив внимание на Всеотца. Кто кланяется, а кто уже опьянел настолько, что бесстыдно дерзит, продолжая отбивать чечётку на липком от напитков полах, хохоча. — Да восславьте ж дочь царскую, — произносит он, разводя руками. Усмехается, а морщины на лице тотчас содрогаются. Из-под замасленной бараниной бороды виднеется белоснежная улыбка. Хель хмурится, сидя по левую руку от отца, лишь отводя взгляд. Как же низко порою опускается он, забавляясь. Она совсем не любила, когда он позволял себе выпить. Сам того не замечая, пускался в пляс с распутными девами, лишь потешаясь. — Полно, Отец, Вам хватит, — хрипло произносит, чуть покосившись в арочный проём, в которых то и дело мелькала королевская стража. Валькирии стояли по одной с каждой стороны от Ведомого Бога, крепко сжимая рукоятку меча. Одну из них Хель очень хорошо знала, посему тотчас обратила её в свой взгляд. Та лишь поёжилась, уводя плечи назад и поджимая губы. Она смотрела на Бруннхильду и ждала от той поддержки. — Узрей же Асгард свою Богиню, — повторил Один, ударив кулаком о стол. Посуда громко загремела, пара фужеров ещё недопитого вина разлетелась в разные стороны, закрашивая алым цветом скатерти. Тотчас, Отец подскочил со своего места, задирая подолы платьев и отплясивая под овации. Юная царица хмурится, наблюдая за Отцом. Он тянет ей свою руку, зазывая погрязнуть в агонии безумного веселья. Она не решается, откидываясь на спинку деревянного стула. Такого же чёрного, как её волосы. — Опрометчиво, Ваше Величество, — чуть склонив голову, наконец выдаёт Валькирия, стараясь перекричать шумных музыкантов и пьяный народ. Хела нехотя поворачивает голову в сторону девушки, глядя на неё. Улыбается уголком губ, совсем незаметно, сглотнув. Хильда вздыхает, опираясь на стул. Так и не дождавшись ответа, продолжает: — Ваши танцы приятны глазу. — Ваши? — Перебивает её Хель, склонив голову набок и прищурившись. Воительница медленно кивает, не сводя глаз с Богини, — только не говори, что не умеешь танцевать, Бруннхильда, я не поверю. Валькирия выпрямляется, усмехнувшись: — Сие не входит в мои обязанности. Одинсдоттир ещё с минуту восседает, покачивая ногой и закусывая губой. Выдержав паузу, встаёт со стула, потерев руки друг о друга. Разворачивается спиной к Брун, глядя на ту через плечо и протягивая свою хладную ладонь. — Не верю ни единому твоему слову, Валькирия, — как следует, чуть кивает той, поманив пальцем. Брун в смятении, совсем не понимает, что от неё хотят. Наскоро проводит языком по обсохшим губам, выдыхая дрожащим голосом. Она отставлят меч, облакачивая его на стул, положив свою грубую руку в нежную ладонь "принцессы". Хела тотчас уводит Хильду за собой, словно прямиком в свою душу. Они оказываются в самом центре, хоть и всё внимания толпы было отдано Всеотцу, что так яро отплясывал с асгардцами. Их плащи трепещутом в ледяном танце. Ограждённые от всего мира языками пламени, что тенями бегают по стенам. Хель кружит вокруг неё, закрыв глаза. Хильда лишь успевает следить за её плавными движениями, погружаясь всё глубже в небытие. Не видит более упрекающего взора всего валькириора. Это романтика двоих, не подвластная всему миру. Они уже не замечают, как все вокруг затихли, внимая очам слияние, что считалось безумным. Она парит, словно птица. По-настоящему счастливая и совсем не похожая на Смерть. Брун наконец улыбается, следуя за ней. Так, словно и правда знала этот танец всю жизнь. Начало и конец. Жизнь и смерть. Обе пляшут с ними, заставляя дышать чаще. Хела ведёт танец, ведёт саму Хильду. Наконец касается её рук своими хладными пальцами, заглянув в глаза. Она напугала её, но совершенно не думает останавливаться. Начатое нужно доводить до конца. Схватившись за её локти увереннее, подтягивает к себе. Ослабив хватку, разворачивается спиною. Чувствует горячее дыхание воительницы на обнажённой шеи. Сладкий холод окутывает её, заключая в крепких объятиях. Хель задирает голову к потолкам, смотря на Валькирию сверху вниз. Выставляет одну ногу вперёд, ударяя каблуком о плиты. Кивает ей, улыбаясь. Касается своих бёдер ладонями, выдохнув. Она показала ей то, что умела. То, чему учил Отец столько веков. Танец так походит на войну. Кровопролитную бойню. Душа заливается кровью, давится ею, пытаясь откашляться. Сердце бешенно колотит, ударяя в грудь, вот-вот выпрыгнет. И здесь действительно много общего. Романтика, витающая над двумя и страх, поглощающий души наравне с хриплым дыханием. Смотрит на неё, любуясь. Хель так и хочется прикоснуться к её телу. Брун не дожидается, когда же Богиня решится, взяв её руку в свою. Осторожно перебирает хрупкие пальцы, поднося к своей щеке. Царица улыбается своей верной Валькирии, не отводя взгляда от рук. — Jeg elsker deg, — наконец шипит она Хильде. Так, чтобы это слышала только она. Показала ей саму себя, не взирая на остальных. Открылась и желала того же.