Тахикардия

      А в этом мире лишь двое: он и она. Правда, еще миллиарды людей, но они не важны. Когда во всех окнах загораются-гаснут огни, остаются слова, которые давно не нужны.       Противный стон дверного звонка. Щелк замка. Скрип петель. Улыбка. Отчаянный взгляд. Ее закусанная практически до крови губа. Ямочки на его щеках.       – Что-то случилось? – робко, разрушив молчание, которое затянулось и заполнило все вокруг.       – Пустишь? – не узнает его голос, жесты.       Она покорно отходит в сторону. Он заходит, впустив с собою сквозняк. Она кутается в халат. Понимает – дрожит не от холода.       – Может, чай? Или кофе?       – Кофе. Лучше с коньяком. И, если можно, пожалуйста, лучше без кофе, – пытается шутить в своей обычной манере, но как-то слегка натянуто.       Достает два бокала. Бутылку. Оборачивается – он уже сидит на подоконнике и, вглядываясь в силуэты ночного города, курит дешевую сигарету.       – У меня не курят, – практически шепотом, не желая скандалить. Однако, он тут же тушит сигарету и садится на стул.       – Прости.       – Брагин, да что с тобой? Это ты?       Его взгляд, его поза, слова. Перед ней совершенно другой человек.       – Выпьем?       – Начнем сразу с третьего тоста?* – робко, глядя прямо ему в глаза. Пытается понять и, кажется, догадывается, что его беспокоит.       – Издеваешься? – усмехается и на секунду становится самим собою.       – Ты вообще хоть кого-то любишь? – удивляясь сама себе.       Она выпивает, немного морщится и отламывает кусочек черного шоколада.       Он выпивает залпом, не морщась. Наблюдает, как шоколад скрывается у нее во рту. Немного наклоняется. Они теперь максимально близко.       Робкий поцелуй в страхе, что она ударит, разозлится, прогонит. А что, если после этого, они не смогут остаться даже друзьями?       Какой глупый страх! Она, забывая себя, отвечает. Да что там отвечает?! Она начинает перехватывать инициативу. Воздух постепенно предательски заканчивается и каждый ждет, пока кто-то из них сдастся первым. Одновременно отстраняются друг от друга.       – Наливай еще.       – Нин, прости, – виновато качает головой. Не сдержался. Что дальше?       – То есть, ты этого не хотел? Это вышло случайно? И, конечно же, ничего не значит, – поправив непослушную челку, пальцами стирает свою помаду с его губ. – Марине, думаю, лучше об этом не знать. Она моя подруга…       На стол, словно осенний лист, падает паспорт, где красуются несколько штампов о браке и разводе. Под самым свежим стоит сегодняшняя дата.       – Тебя, - как-то внезапно накатывает осознание. И оказывается, что ответ был столько лет на поверхности, буквально перед глазами.       – Что, прости? – внезапно начавшаяся тахикардия, каким-то образом отключила мозг, который отказывался понимать происходящее.       – Ты спросила, люблю ли я кого-то, – сорокоградусная жидкость вновь обжигает горло. – Если хочешь, я могу уйти.       – Брагин, это самая идиотская из всех твоих шуток, – женщина кладет свою руку поверх его, удивляясь, как до этого не заметила, что он без кольца. – Горе ты мое…       Он встает, собираясь уйти, черт знает куда. Понимает, что только что, кажется, разрушил самую крепкую дружбу. Оттолкнул единственную, которая понимала и принимала.       – Прости, мне не стоило…       – Останься, – в голове пульсирует «что ты творишь, Дубровская?», а она подходит и кладет голову ему на грудь. Надо же, не только ее сейчас мучает тахикардия.       Ошибка? Возможно. Покажет время. Но разве можно узнать это, не проверив?