Безумие

      Замерзшие пальцы набирают первый номер из контактной книги, а затем так же быстро сбрасывают, не дожидаясь гудков.       Не стоит. Это лишнее. Зачем?       Не смотря на остатки здравого смысла, она повторяет это снова и снова. В который уже раз?       Она вдруг понимает, как жалко это смотрится, но все равно ничего не может поделать с собой. Она смеется со своей глупости, а смех почему-то вдруг переходит в слезы. Она попросту перестает контролировать себя и не успевает в очередной раз сбросить звонок. Слышатся первые гудки. А вдруг?       Мгновения тянутся, словно сыр на горячей пицце. Нет уж, слишком теплое сравнение! Мгновения тянутся противной жвачкой, случайно прилипшей к подошве.       Сонное «алло». Она дрожит.       — Спишь?       — Нет.       Врет. И от этой лжи, черт возьми, так приятно! Она раскачивается из стороны в сторону, обнимая себя одной рукой. Второй держит телефон. Внезапно вспоминает об абоненте на том конце провода.       — Мне плохо, — слова срываются с губ, а сознание шепчет, что это уж очень мягко сказано. Набравшись смелости, едва слышно шепчет: — Ты можешь приехать?       — Жди.       Звонок обрывается. Выпив последнюю таблетку, женщина отбрасывает пачку из-под успокоительных куда-то в сторону. Она ведь не сумасшедшая, да? Подойдя к зеркалу, Нина отчаянно мотает головой, словно опровергая свои же мысли.       На мгновение она застывает, вспомнив, что должна быть сильной. Пытается вспомнить, зачем. Ради ребенка!       Тихо подходит к кроватке. Внутри все холодеет от ужаса. Ребенка нет. Где он? Что за ужасная мать? Внезапно вспоминает, что он с бабушкой и тетей.       — Какая же ты, Нинка, дура!       Просто садится на пол, начиная истерически смеяться. Где-то были еще таблетки? Должно же стать легче. Порывшись в карманах халата, достает пачку и, не глядя на название, глотает несколько штук.             Она не слышит или не хочет слышать стука в дверь. А у него ведь есть свои ключи. Подождав пару минут, мягко поворачивает их в замке. Вдруг она уже спит.       — Брагин? — полубезумно шепчет, глядя на силуэт из коридора. Она смеется от того, что он пришел.       — Что, черт возьми… — увидев ее безумный взгляд, мужчина ловит в нем нотки отчаяния и боли средь мириада схожих эмоций.       Подойдя ближе, с легкостью поднимает на руки и прижимает к себе. Несет к кровати и мягко опускает туда, укрыв одеялом. Она утихла.       — Уйдешь? — отчаянно хватает за руку.       — Не уйду, — он не может бросить ее сейчас. Плевать на усталость, плевать, что дома ждут. Плевать. Сейчас он нужен ей.       — Брагин, а я ведь тебя люблю, — шепчет в бреду, уже практически засыпая.       — Спи-спи, — он поглаживает растрепанные светлые волосы, сидя на краю кровати. Сейчас она совсем не была похожа на его боевую подругу. Это была не та вечно веселая Нина, которая всегда спасала от хандры. Теперь спасать нужно было ее.       Утром, открыв глаза, Нина удивилась. На душе почему-то было не так гадко, как было всегда в последнее время. Услышав чужое дыхание, она увидела Брагина, который спал сидя, облокотившись об стену.       — Ой, мамочки, — прошептала она, хватаясь за голову от внезапных вчерашних воспоминаний, которые яркими огоньками начали вспыхивать в сознании. — А я ведь правда тебя люблю.       Однако, последнюю фразу она не произнесла вслух. Ему это знать совершенно ни к чему.